Сегодня исполнилось 79 лет Валентину Божукову - старейшему альпинисту России. В этом году он уже традиционно съездил в Гималаи. Перечислять все регалии не буду, но вкратце напомню основные вехи. В 51 -ом поступил в МАИ. В 53-ем занялся альпинизмом. В 60-ом МС, в 66-ом "Снежный барс № 3",в 71-ом МСМК. В конце 70-ых очень активно занимался подготовкой первой советской экспедиции на Эверест, но благодаря нашей партии, правительству и злопыхателям, он в неё не попал. Как же он нас тогда гонял по Покровско-Глебовскому парку - до финиша в лучшем случае добегала десятая часть от стартовавших. А в середине 80-ых нас судьба свела вместе. Сначала он учил летать на параплане на горе Клементьева, а потом два интересных маршрута: траверс Коммунизма в 88-ом и Победа в 89-ом. Вот тогда он и показал нам "молокососам" (в шутку он так называет тех, кто родился после 58-го года, когда он первый раз сходил на Победу), что такое настоящий горовосходитель. То, что мы шли три дня от МАЛа (седловина между Хохлова и Коммунизма), он прошёл за один день, не дойдя буквально 200 метров до нашей палатки и прикорнув на ночь по каким-то камушком. А на Победе он был 13 дней выше 7000 м., из которых 6 дней в одиночку. Несколько кадров из тех маршрутов.

Ну и наверное многие знают, как он без воды и еды в 93-ем (празднуя своё 60-ти летие) провёл 5 дней под пиком Коммунизма, завернувшись в параплан, и не имея возможности спуститься из-за сломанной кошки. Его упорство, наверное, сломило даже природу - на пятые сутки он стартанул и спокойно приземлился в МАЛе на Москвина. Но наверное мало кто знает, как он делал подлёты под Эверестом и случайно попал в ущелье, которое потом превратилось в каньон. Ширины каньона не хватало для разворота параплана и ему оставалось только уповать на свою судьбу. Его ангел-хранитель и в этот раз не покинул его. Внизу показалась узкая полоска песка, на которую он и спикировал. Через 4-дня, сильно ободранный, он вернулся на базу, где уже мало надеялись на его возвращение.

Загаданные в 75-ом желания на Центральном Тянь-Шане решил обязательно выполнить на следующий год: сходить на Северный Тянь-Шань и искупаться в Иссык-Куле. Район показался самым подходящим: для четвёрок слабоват, но для троек вполне, а мне как раз нужна была тройка руководства.

В этом году мне случайно попал в руки дневник нашего штурмана, и я сразу вспомнил события 35-ти летней давности, как будто они происходили только вчера. А чтобы воспоминания не выветрились из моей головы, от случайно подхваченного на улице старческого маразма, написал небольшой рассказ в четырех частях с прологом и эпилогом.

В 1975 году Калининский районный клуб проводил сборы школы СТП в Терскее на Тянь-Шане.

После поисковых работ в июле 1990 под пиком Ленина и в феврале 1991 под пиком Победы, неуютно стало ходить в горы, да и финансы в то время пели романсы. И вдруг мои друзья по горным походам предложили полетать на воздушных шарах. Первые полеты проходили над Санкт-Петербургом.

Ощущения были очень сильные. В полной тишине, лишь иногда нарушаемой рёвом газовой горелки, огромный царский замок, из которого мы стартовали, на моих глазах начал быстро уменьшаться в размерах и через пару минут был уже не более пятикопеечной монеты. Утром и вечером полеты на шарах, а ночью, во сне, я летал то с вершин, то в трещины

ЭДУАРД ДМИТРИЕВИЧ СЕРГИЕВСКИЙ/20.04.1936 - 13.02.2012/

В понедельник на 76 году из жизни ушёл Эдуард Дмитриевич Сергиевский.

В апреле 1978 года, совершая горный поход по Памиро-Алаю, в ущелье Кшемыш мы увидели этот камень. Может кто-нибудь знает, что за трагедия произошла 40 лет назад?

На этом фото 1980 года с пика Ленина в живых сегодня осталось только двое крайних.

Весной 80-го нам нужно было сделать 5-ку, так как летом предстояла 6-ка с пиком Ленина, а зама у меня не было. Чтобы надолго не завязнуть на подъездах и в снегах, решили на в этот раз на Памир не лететь и выбрали Дигорию – Суган.

В ноябре 1979 года мы решили сделать поход выходного дня с элементами шестёрки: в праздники пройти перевал Цей – Караугом (3Б, 4254 м.).Для морально-психологической поддержки с нами вместе на маршрут вышла группа из семи «маёвских» горных туристок. Они решили сделать серьёзную межсезонную единичку с перевалом 2А, а мы не хотели напрягаться и решили ограничиться одним перевалом.

Может быть Вы и правы, но тогда казалось: ничего страшного, ну полежит пару дней, отдохнёт, а тут и мы вернёмся. Ведь он не то, чтобы ходить не мог, он просто не хотел идти вверх, чувствуя, что может там нам стать обузой. Вниз он мог идти спокойно, но не с кем было. А ослаблять штурмовую группу тоже было нельзя: нас и так всего семеро осталось из одиннадцати. Кстати, таких примеров масса, когда человек, который не в состоянии идти вверх, остаётся в лагере и ожидает возвращения группы.

Вид на пик Победы и Важа Пшавела из МАЛ на Южном Иныльчеке.

В августе 1989 года, две маёвские команды горных туристов, после прохождения траверса Мраморной Стены одной из них, и совместного восхождения на Хан-Тенгри, спустились в МАЛ для встречи с Валентином Божуковым. Ещё в Москве была договорённость о совместном восхождении на Победу и определении возможности спуска тела Илико Габлиани.

Таким беспомощным выглядит "солист" вылезающий из трещины.

Было это в 84 или 85 году. Буквально накануне отъезда, приятель пригласил меня в Приэльбрусье на конференцию по теме типа: «Угроза падения на Землю небесных тел», так как один из участников отказался и образовалась вакансия. Специалист из меня по «небесным телам» такой же, как Фрунзик Мкртчан - эндокринолог в фильме «Мимино», но покататься в марте на лыжах с Чегета и сходить ещё разок на Эльбрус – кто же от такой халявы откажется? Сразу же начал забрасывать барахло в рюкзак и обзванивать друзей в поисках недостающего снаряжения и лыж (свои я незадолго до этого сломал, влетев в дерево). Ночь прошла в поездках и сборах, а уже на следующий день я ехал по Баксану. Какой же это кайф, променять Московскую мартовскую мразь на раннюю Кавказскую весну!

1989 год. Решили пойти на рекорд: две Маёвские команды, идущие параллельно, заявили траверсы: Мраморная Стена, Хан-Тенгрии и Победа. Маршрут сам по себе в то время достаточно уникальный, а если учесть, что мы планировали вместе с Валентином Божуковым подготовку спуска трупов с пика Победы с помощью парапланов, то вдвойне. Но это прелюдия, а речь пойдёт всего об одном эпизоде.
Переночевали под "Петькой" в пещерах, а утром пошли на Хан, с расчётом, что заночуем на 6700, а на следующий день сделаем гору. Стартанули, но в этот день мне как-будто шило в задницу воткнули: когда я дошёл до 6300, группа только подошла к ребру. На 6700 бросил рюкзак, обозначив этим, что место ночёвки будет здесь, и попёр дальше. В 19-30 я поднялся на вершину. Фотографировать было некому, поэтому выкурив пару сигарет пошёл вниз. Солнце почти село, задул леденящий ветер и только тут я вспомнил, что свои меховые рукавицы оставил на рюкзаке. Ситуация не из приятных, но, пошевелив остатком мозга, вспомнил как Миша Хергиани вместе с Онищенко траверсировали Монблан не вынимая рук из карманов. Тогда все западные газеты трещали о том, что русские совсем оборзели - ходят через Монблан, засунув руки в штаны. Разгадка была тривиальной: они забыли перчатки в отеле.

17 августа исполняется 30 лет со дня гибели Миши Вьюнова, а саднит и сейчас – как-будто это произошло только вчера.

17 августа исполнится 30 лет со дня гибели Миши Вьюнова, а саднит и сейчас – как-будто это произошло только вчера.