Опасности в походе выходного дня.

К сожалению, наши пути разошлись после первой же ночёвки: им по Бартую, а нам, как нормальным мужикам, налево. Пройдя вверх по ущелью, наконец-то увидели Караугомский ледопад. Ай да красавец, ничего не скажешь! Нас восемь, то есть четыре связки, но основные действующие лица этого очерка только трое: Коля, Лёша и Миша.Для меня ледопад – это почти как шахматы, ну, в крайнем случае, преферанс. Везде приходится думать на несколько ходов вперёд. Но и остальные представляли, что такое 64-клеточная доска, а уж, тем более, что такое мизер. Поэтому все четыре связки как «свободные охотники» разбрелись по ледопаду, и каждая пыталась первой провести своего ферзевого гамбита. Но в ледопаде как на московских улицах: сколько не погоняй, а на третьем светофоре всё равно будешь стоять «бок о бок» с тем, кто не торопился. Так и случилось: к началу сумерек все оказались вдруг в одном месте и поставили лагерь в середине ледопада. Вечер прошёл на ура – по многолетней традиции в обеих палатках расписывали пули. Поэтому дежурство не обременяло - готовили те, кто на прикупе. А смена происходила каждые три-четыре минуты и только ловленные мизера нарушали порядок. На следующее утро мы отказались от тактики «свободной охоты». Снегу в верхней части ледопада было гораздо больше и приходилось помногу тропить и искать проходы между сераками и трещинами.Слева направо:Дима Захаров, Марик Рифкин, Никита Степанов. Пропетляв так весь день по ледопаду, мы только к вечеру выбрались на верхнее плато. Погода испортилась: пошёл снег и задул ветер. Мы сразу поставили палатки и снежную стенку. Ночью погода ухудшилась. Пришлось несколько раз вылезать и откапывать палатки.Саша Перфильев.Нам с Колей это порядком надоело, и мы решили вырыть пещеру: лучше один раз покопаться, чем постоянно откапываться. Не имея навыков рытья пещер, а лишь примерное представление и энтузиазм, мы с рвением приступили к делу. Результатом многочасовых усилий стала некая плоская «нора», в которой нельзя было встать в полный рост, и полати на двух человек, куда забираться можно было только ползком. Свод был плоский, но это нас не смущало. Мы были довольны этим леденящим плодом своего труда и с радостью отправились в палатку дописывать пулю. Ближе к ночи заползли на полати и мирно уснули на спине, потому что на боку лежать не давал свод пещеры.
Небольшое отступление. В 1975 году я пошёл в свою первую четвёрку по Центральному Тянь-Шаню. Руководителя звали Наталья. Волею судьбы всей группе пришлось заночевать на небольшой скальной полке при спуске с перевала Айлама. Набили скальных крючьев, прицепились к ним самостраховками, надели каски и кое-как заползли в спальники. А поскольку я лежал на краю, Наталья мой репшнур пристегнула к себе. Послушав на сон грядущий про «чёрного» альпиниста, мы быстро выключились. Всю ночь меня мучили кошмары: то меня душил чёрный альпинист, то я оказывался в объятиях бурого мишки. Разгадка пришла утром. Наталье снилось, что я падаю с полки, и она изо всей силы намотала на руку мой реп и временами за него дёргала, чтобы удостовериться, что я на месте.
Вернёмся в 1979 год. Ночь была ужасной. Сверху постоянно капала вода и не давала заснуть, а к утру опять начались кошмары. И на этот раз, не какие-нибудь медведи, с которыми к тому времени я уже пару раз встречался нос к носу в горах, и не «чёрные» альпинисты. Всё было гораздо хуже: мне снилась Наталья, которая уже намотала репшнур на руку, а теперь ещё вцепилась железной хваткой в мою грудную обвязку. В холодном поту я проснулся, но сразу засомневался, что это не сон. Голова вроде бы соображает, а ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. Пару минут прошли в раздумьях, но услышав сбоку голос Коли, понял, что всё-таки не сплю. Обсудив ощущения, мы поняли, что осевший свод придавил нас к полатям. Перспектива быть погребёнными заживо в этой снежной могиле нас не вдохновляла. Сильно вздохнув, а затем так же сильно выдохнув, мы, как два червячка, начали выползать из своих спальников. Это ещё - то удовольствие: выползать спиной вниз, когда до пола метр. В итоге мы сделали почти фляк - я даже в художественную гимнастику хотел потом податься. Но эта ночь запомнилась навсегда и надолго отбила у меня желание спать в пещерах.
Утром погода нас обрадовала: искрится снег, ослепительно сияет солнце и ни ветерка. Пока собирали рюкзаки, Лёша пытался тропить вверх налегке. Его попытку мы оценили как тщетную: снег местами доходил до пояса. Единственный вариант – ждать завтрашнего дня, надеясь, что за день солнце подогреет снег, а завтра он смёрзнется. А если смёрзнется только сверху, то будет наст и это похуже свежевыпавшего снега. Да и сам перевал лавиноопасный. Был и третий стимул не идти: это группа поддержки, которая возможно уже была на «Райской» поляне. Положив эти три «против» на одну чашу весов, а на другую одно «за» - мужские амбиции: пройти хорошую 3Б в ноябре, мы решили спускаться. Но и это оказалось непросто. Спускаться было не намного легче – только вектор силы гравитации нам помогал.Никита Степанов.

Связавшись попарно, дошли по плато до ледопада. Первый же улёт в трещину заставил изменить тактику. Связались в две тройки и двойку и первым запускали «живца» из тройки. Когда он падал в трещину, вторая тройка с «живцом» уходила вперёд, а остальные вытаскивали слегка деморализованного участника, меняли его на свежего «живца», и догоняли впереди идущих. Это позволило значительно ускорить темп и уже к обеду мы дошли до середины ледопада, где снега было значительно меньше, а местами даже открытый лёд – видно встречный ветер потрудился. Перевязались в двойки, и тут я совершил непростительную ошибку, пустив вперёд связку: Лёша – ведущий (120 кг.), а Миша – ведомый (85 кг.). Я совершенно забыл про маниакальное тяготение Лёши к трещинам. Результат не заставил себя ждать. Минут через пятнадцать все увидели картину Репина «Приплыли»: Лёша вдруг исчез, а Миша на каблуках вибрамов несся вперёд со страшной скоростью, держа обеими руками верёвку и слегка откинувшись телом назад. Создалось впечатление, что он на водных лыжах едет за катером, только вместо водяных струй из-под его ног вырывались снежно-ледовые буруны. Как потом выяснилось, в эти мгновения у них были прямо противоположные мысли: Миша надеялся, что глубина трещины будет меньше длины верёвки, а Лёша хотел бы наоборот. Если бы они были телепатами и успели бы в эти мгновения заключить пари, то с явным преимуществом выиграл бы Миша. Когда он остановился, мы на мгновение остолбенели.Дима Захаров.Андрей Иткин. Потом все хором бросились спасать Лёху. Даже не утруждая себя полиспастом, семь здоровых мужиков, по команде: «эй, ухнем», только успевали перебирать верёвку. Когда он вылетел из трещины, как пробка из шампанского, то прикинули по верёвке – метров восемь. На вопрос: «когда нырял, дна достал?», он только утвердительно махнул головой, жадно затягиваясь беломориной, потому что уже год как не курил. Потом он покрутил шеей и профессионально ощупал себя на предмет переломов позвоночника и конечностей и обнаружил, что не хватает наручных часов. Этот удар был сильнее, чем падение: часы ему подарила жена незадолго до похода. Выкурив ещё одну, он поднял руку над головой, резко махнул ею вниз и произнёс эпохальную фразу, которую много позже повторил Александр Збруев в фильме «Всё будет хорошо»: «ну и х-р с ними!». И часы, как по волшебству, образовались на запястье. Оказалось, что при ударе Лёхи о дно трещины металлический браслет расстегнулся, и они улетели подмышку. Дальше мы без приключений, если не считать ловлю руками радужной форели в обмелевших истоках Караугома, добежали до «Райской» поляны. Группу поддержки мы там не застали, но всё равно было чертовски приятно, что хоть и не со щитом, но и не на щите!