До распределения по пятеркам оставалось совсем не долго. Всё, вроде, было готово: лук - ЮМИ - натянут, запасная тетива смотана в катушку, стрелы отобраны и на всякий случай промаркированы. А на душе всё равно не спокойно. В тысячный раз расправлял складки ХАКАМА - традиционных японских брюк, проверял застежки на ТАБИ - элегантных белоснежных носочков с пикантным отделением для большого пальца, замшевый мешочек со стрелковой перчаткой поудобней расположил за спиной… я готов. Я был уверен, все пойдет гладко – упорные тренировки не прошли даром, я обязательно выдержу этот экзамен, и уже через час смогу повязать на своём КЮДОГИ - специальной одежды для стрельбы из лука - вожделенный черный пояс… Понимал, ведь, что такое первый дан? – ерунда, в принципе, самое начало пути, первая ступень, а волнение не проходило. КЮДО – путь длиною в жизнь. Такой же суровый, непредсказуемый и прекрасный. Путь, конца которому нет, но промежуточных полустанков достаточно. Пожалуй, трудно представить себе более эстетичное и утонченное воинское искусство, чем КЮДО - традиционный японский путь стрельбы из лука, путь стрелы.

Надежда умирает последней. Но умирает. Такого финала я не представлял себе даже самом гнусном настроении. Они безнадёжны. Следует оставить пустые попытки повлиять на их утлые мозги, производительность которых не соответствует размерам их неповоротливых тел. Тусклое мышление двуногих не поддается ни какому развитию. Если вообще им доступно мышление. За несколько лет, проведенных вместе, меня неоднократно терзали сомнения относительно их разумности, но после сегодняшнего инцидента оснований для сомнений не осталось, и надежды повержены в прах. Дальнейшее пребывание в опасной близости с олигофренами помутит хрустальное зеркало моего интеллекта, притупит сверкающие грани рассудка, или, как минимум, существенно замедлит его развитие. Нужно уйти. С единственной целью - передать потомкам бесценные знания и опыт, заключенные в крупном алмазе моего мозга. Этот сверкающий бриллиант обязан попасть к тому, кто воздаст ему должное.

ПОДЧИНЯЯСЬ ЗАКОНАМ ПРИРОДЫ.

«Ах, как она хороша, как хороша!» - мысленно повторял Прохор – «просто волшебство какое-то». Он улегся в тени, в узкой щели между двумя торговыми павильонами, где было достаточно места, чтобы удобно поваляться в сухой пыли, и куда не могли пролезть собаки. Прохор любил это местечко еще и потому, что павильон справа торговал рыбой, а ларек слева – мясными полуфабрикатами, и воздух в «Ущелье», как он для себя обозначил этот закуток, всегда был полон приятных, будящих воображение ароматов. Но сейчас они его почему-то не волновали.

Солнце не ошибается. Никогда. Проверено неоднократно. Если она решила, что пора на работу, то сомневаться не приходиться. Вот и сегодня, вместо того, чтобы преспокойно спать, свернувшись пушистым клубком в ногах Бегемота, она проснулась и пружинисто вскочила, как будто услышала скребущуюся за вагонкой мышь. Но охотиться Солнце вовсе не собиралась. Вместо этого она подошла к подушке и бесцеремонно оттянув когтистой лапой край одеяла, стала тереться своей рыжей мордой о щеку Бегемота, и особенно громко мурлыкать, утыкаясь холодным носом прямо ему в ухо. Кто хочешь проснется. Бегемот, естественно тоже проснулся, но глаз не открывал и делал вид, что спит. Только не это, подумал он, только не это, я сегодня в отгуле, иди ты к черту со своими пророчествами! Но себе не соврешь. Бегемот знал, что Солнце не ошибается и, что вставать все равно придется, отгул - не отгул. Вот пьянь, подумал он, какого лешего надо было вчера оставаться ночевать на ПСС - коньяк, коньяк... Ведь мог же, сунув Солнце за пазуху, спуститься на ночь в долину - я же в отгуле, в конце концов! И спал бы себе как сурок до обеда...