Как меня спасали на Пике Ленина.
В продолжение темы Олега Макарова «На пик Ленина в пенсионном возрасте».
Я поднялся на пик Ленина в 2017 г, когда мне было 64 года. На спуске заблудился, заночевал на 6400. Sergey Kapiton тогда же в 2017 г написал об этом пост Спасы 2. Я в то время не был подписан на Risk и прочитал этот пост много позже, когда мне его переслали друзья. Времени после публикации прошло уже много, и я никак не мог решить нужно ли возвращаться к этому случаю. Но вот почитав посты Олега Макарова, все-таки решил написать. Больше даже для того, чтобы сказать спасибо ребятам, которые меня подобрали, обогрели и вытащили! Всем тем, о ком писал Sergey Kapiton.
В своей публикации Sergey назвал меня «альпинистом из Челябинска». Я из Хабаровска, что не особо существенно, а вот альпинистом меня назвать вряд ли можно. Альпинистские навыки у меня начальные на уровне половинки второго разряда, да и то полученные в самом начале 70-х. Серьёзно я занимался лыжным туризмом. Но с началом перестройки стало не до походов, 25 лет я никуда не ходил и только в 2014 году снова попал в горы. Мне тогда попалось объявление одной российской туристической компании о трекинге в Непале. И я подумал: «А почему бы не попробовать?». Списался, созвонился с этой компанией, расспросил про маршрут, про условия. Но когда ребята выяснили, что мне уже больше 60-ти лет, и я давненько никуда не ходил, они ко мне охладели и перестали отвечать на письма.
Тогда, покопавшись в интернете, я нашел непальскую компанию, предлагающую подобные трекинги.
Непал меня покорил с первых шагов – минут. От вида бурлящей изумрудной воды горных рек, потрясающе красивых снежных вершин перехватывало дух, состояние приподнятости, эйфории не покидало меня в течении всего трекинга.
Мое любимое место на тропе к базовому лагерю.
Вспомнилась туристическая молодость и захотелось побывать в тех местах, о которых мечталось в молодости. Потом были Монблан, Эльбрус, Килиманджаро, Аконкагуа, еще трекинги в Непале. На Аконкагуа я поднялся без каких-то особых проблем, после чего появилось желание попробовать себя на пике Ленина.
«Пик Ленина - самый лёгкий семитысячник». Почему-то читая эту фразу, обращаешь внимание на слово "лёгкий", читать же нужно все целиком, и смысл этой фразы в том, что другие семитысячники ещё сложнее, а не в том, что здесь будет легко.
Частенько компании, организующие приключенческие туры, делают упор именно на слове «лёгкий». Они лишь советуют для начала сходить на Эльбрус или Килиманджаро, а потом можно и на пик Ленина. Пройдя всю цепочку рекомендуемых туров: Монблан, Эльбрус, Килиманджаро, Аконкагуа могу сказать, что пик Ленина — это вершина вообще из другой категории сложности.
Впрочем, про восхождения на пик Ленина на Risk опубликовано много отличных постов, так что полностью описывать свое восхождение здесь не буду, если кому-то будет интересно, можно посмотреть Пик Ленина, 2017.
Здесь же я хотел написать непосредственно о восхождении, проведенной на высоте ночи и спасах, о которых писал Sergey Kapiton.
13 августа 2017г.
Поднимаюсь в 12 часов ночи. Палатка ходит ходуном, ветер, кажется, старается ее разорвать. Кипячу чай, перекусываю и заливаю чай в термос.
В 2 часа ночи выползаю из палатки, пытаясь удержаться на ногах, в темноте мечутся лучи фонариков. Жутко холодно, гиды командуют двигаться. Я выхожу в 2-15. Восхождение начинается со спуска, теряем метров сто, набранных вчера путём огромных усилий. А затем крутой подъем, идти и так очень тяжело, а тут холод, темнота, сбивающий с ног ветер. Начинают попадаться решившие отказаться от восхождения. У меня тоже появляется мысль, а не вернуться ли и мне. Но лежать в холодной, ходящей ходуном от ветра палатке, тоже не лучшая перспектива. Решаю, что буду идти до контрольного времени, зайду, так зайду, нет, так нет.
Появляется полоска рассвета, я уже вряд ли ещё раз сюда вернусь, поэтому сфотографировать рассвет над Памиром нужно обязательно. Сделать это не такое простое дело. Телефон, на который фотографирую, спрятан под всеми толстовками на теле. Очень холодно, ветер, а нужно снять рукавицы, расстегнуть все куртки, достать телефон и сделать фото. Потом все в обратном порядке запаковать. При этом ещё и сбиваешься с темпа, отстаешь от группы. Но фотографии это самое ценное, не считая эмоций, что ты привозишь с восхождений.
Рассвет над Памиром.
На 6900 нож – крутой участок, где навешено две веревки перил. Впереди меня идёт венгерка, она долго стоит перед перилами, не зная, что делать с жумаром. Она не говорит ни на русском, ни на английском, объясниться никак не получается. Не выдерживаю, беру ее жумар, пристегиваю ее, и иду за ней, подталкивая, и перестегивая на перестежке.
Впереди "Нож".
Подъем по "Ножу"
Холодно, сильно мёрзнут ноги, стараюсь на ходу из всех сил двигать пальцами ног.
Взлёты сменяются подъёмами, идется тяжело. На Аконкагуа на пред вершинный взлет я поднимался темпом: 15 шагов, затем полминуты отдыха. Но там взлет короткий, на Ленина подъем гораздо более протяженный, я понимаю, что если буду идти таким темпом, то зайти не успею. Поэтому иду сколько могу терпеть - шагов 50, отдыхаю наваливаясь на палки, и так же медленно иду дальше. Не думаю о том, сколько осталось идти, когда вершина, просто тупо переставляю ноги, и вот вижу нашего гида Андрея, который показывает на тур и небольшой бюст Ленина. Время 13-40, до контрольного времени остается 20 минут. На вершине такой же сумасшедший ветер, Андрей торопит, чтобы быстрее делали обязательные фото и спускались.
Опять всех держит венгерка, она что-то бормочет, никто не может понять, что же она хочет. В конце концов сфотографировались, и чуть ли не силой гид ее потащил вниз.
Спуск с вершины.
На ноже венгерка опять зависает, очень долго Дима пытается ей что-то втолковать. Видно, что она боится спускаться по перилам, кричу Диме, что она не знает, что делать. Ее нужно самому пристёгивать и перестегивать.
С большим трудом им удаётся спуститься. Спускаюсь за ними и прошу Диму отпустить меня вперёд одного, а то очень холодно идти таким темпом. Дима соглашается, и я иду вниз по тропе, выискивая вешки.
Опускается облако, вешки стоят достаточно редко, и в тумане их не видно. Но я не беспокоюсь, тропа хорошо видна, в какой-то момент тропа раздваивается. Поскольку я уверен, что все тропы ведут к лагерю на Раздельной, то выбираю наиболее на мой взгляд набитую.
Иду довольно долго, облако поднимается, открывая окрестности. Оглядываюсь и понимаю, что я иду к совсем другому хребту, хребет с вершиной Раздельной находится в стороне. Спускался я долго, если возвращаться назад вверх по тропе, то уйдёт много времени, да и сил подниматься уже не осталось. Решаю идти траверсом в сторону хребта Раздельной. Идти тяжело, проваливаюсь выше колен. Один раз увидел вверху на склоне людей, подумал, что ищут меня. Но люди удалились куда-то в сторону.
В девятом часу вечера мне показалось, что я нашел тропу, которая уходила вниз по склону. Я подошел к кромке склона, наступил на тропу, в это время снег подо мной обвалился, и я полетел головой вниз. Одну палку у меня сразу выбило из рук, с помощью второй палки я развернулся ногами вниз по склону и пытался зарубиться, в конце концов мне это удалось. Встаю, отплевываясь от снега, какое- то ощущение нереальности происходящего, кажется, что это происходит не со мной. Первая мысль, что может быть я сплю, и это все мне снится, но сразу же приходит понимание, что все происходит наяву.
Оглядываюсь, я стою в широком крутом снежном кулуаре, справа видна вершина Раздельная и, кажется, что где-то там не далеко лагерь, к которому можно пройти траверсом по склону. Но траверсировать кулуар очень опасно, можно подрезать склон и спустить лавину. Остается только один вариант подниматься прямо в лоб, уже темнеет, и пока я выберусь наверх, стемнеет окончательно. Меня не покидает ощущение, что на меня сверху давит что-то большое, черное, и как бы говорит мне, что я тут сдохну. Однако я умирать не собирался. Палкой измеряю глубину снега, она уходит в снег полностью, снега вполне достаточно, чтобы выкопать снежную пещеру. У меня в кармане куртки нож, решаю, что буду копать пещеру ножиком, пусть это будет медленно, неважно, буду копать хоть до утра, главное двигаться, чтобы не замерзнуть.
Забиваю палку в склон и, повесив на нее рюкзак, начинаю копать яму. Покопавшись некоторое время вспоминаю, что у меня к рюкзаку закреплен ледоруб.
С ледорубом дело пошло быстрее. Очень холодно, дует сильный ветер, и едва я останавливаюсь, чтобы передохнуть, как моментально замерзаю, поэтому стараюсь двигаться непрерывно. Не знаю сколько прошло времени, может быть часа три – четыре, пока я выкопал нишу в снегу достаточной глубины, чтобы поместиться в ней сидя. Забираюсь внутрь, подкладываю под себя рюкзак, и пытаюсь заделать вход. Поскольку свою берлогу я выкопал на склоне, вход в нее не вертикальный, а имеет такой же угол наклона, как и склон, и заделать вход не так-то просто. В конце концов, мне это удается, оставшиеся дыры конопачу клапаном от рюкзака и перчатками. В малейшие щели несет холодом, и как только мне удалось все заделать, сразу же становится намного теплее. Пуховка промокла пока я копался в снегу, но, тем не менее, достаточно хорошо держала тепло, ботинки у меня были двойные, ноги в них не мерзли. Однако, если долго находиться без движения, то все равно начинаешь замерзать. Т.ч. я минут двадцать отдыхал, мне кажется, даже дремал, потом 30 минут делал зарядку. Так и провел ночь - 20 минут отдых, 30 минут зарядка.
По предыдущим дням я знал, что светает в горах около 5 часов утра. Поэтому в пять утра, проделав дырку, выглянул наружу, действительно было уже достаточно светло, и я выполз из своего убежища.
Ночью была пурга, намело свежего снега сантиметров 30, и я не смог найти, забитую вечером по самую ручку, палку.
Поднимаюсь прямо вверх по склону с ледорубом в три такта. Подниматься тяжело, проваливаюсь глубоко в снег. Выбравшись на верхнее плато, вижу перед собой вершину 6400, направляюсь в ее сторону.
Идти очень тяжело, проваливаюсь выше колен, тем более что идти приходится без палок.
На плато перед вершиной следы лагеря, возможно, это место, где устанавливают 4-й штурмовой лагерь. Попадаются следы, идущие в разные стороны. Пытаюсь найти тропу в сторону Раздельной. Как оказалось, вчера я еще поджег глаза. Весь день я шел в темных очках, и, скорее всего, поджег глаза, отраженным от снега светом, видимо нужно было идти именно в горнолыжных очках, а не просто в темных.
Выхожу к склону в сторону Раздельной, вершина 6400 передо мной справа, тропа должно быть идет где-то правее за вершиной, но сил подниматься на вершину уже нет, решаю обойти эту вершину траверсом по склону. Начинаю идти по склону и срываюсь.
Видимо при падении я ударился и потерял сознание.
Очнувшись, услышал рядом голоса, было очень холодно. Я и сказал, что холодно, мне ответили: «Потерпи, сейчас согреем». Не понимаю, где я нахожусь, и прошу занести меня в ближайшую хату, в ответ слышу, что никаких хат тут нет.
Мне дали горячий чай с травами, стало теплее. Я почувствовал, как меня поднимают и усаживают. Открыв глаза, увидел, что лежу в палатке. Меня просят пошевелить руками, ногами, сесть. Я все это делаю и слышу, как мне говорят, что все в порядке переломов нет.
Как оказалось, внизу была группа туристов из Волгограда, они видели, как я падал. Сначала решили, что летит рюкзак, но потом поняли, что человек. Они меня и подобрали, натянули полог, отогрели, напоили чаем.
Через некоторое время подошли наши гиды.
Они снимают с меня ботинки и проверяют, не обморозил ли я ноги. Все оказалось в порядке.
Ребята спросили, могу ли я идти самостоятельно. Я ответил, что да смогу, теперь, когда рядом со мной были гиды, я чувствовал облегчение, появилась уверенность, что останусь жив. Мне уже не нужно было думать куда идти, что делать, нужно было просто переставлять ноги и идти за гидами. Нам нужно было подняться до перемычки между Раздельной и высотой 6400, а от нее до лагеря 3.
Ребята туристы пробивают в снегу тропу на перемычку, а спасатели ведут меня, поддерживая и подстраховывая, во время остановок отпаивая горячим чаем, на самых крутых участках навешивая перила. Они проделали очень тяжелую работу, к сожалению, я тогда был в таком состоянии, что не запомнил никого из ребят, и толком и не поблагодарил.
За два дня мой телефон разрядился практически полностью. Но все-таки с перемычки мне удалось сделать один снимок склона, на котором я провел ночь.
Я задержался где-то в верхней части кулуара, не долетев до трещин.
В лагере 3 меня уложили в палатку к спасателям, и я моментально уснул. Ночью была сумасшедшая пурга, палатку нещадно трепало, я это слышал сквозь сон. Мне казалось, что идет сильный дождь.
Я проспал часов 14 до самого утра, утром с удовольствием выпил чашечку растворимо супа. И мы начали спускать во второй лагерь. Оказалось, что вниз идти сложнее, на крутом спуске после третьего лагеря я не мог спускаться лесенкой или траверсом, при попытке поставить ступню боком к склону, ногу пронзала очень сильная боль, и я падал на бок, зарубаясь палками. Так что приходилось идти прямо вниз по склону. (Позже уже дома выяснилось, что я во время кувырканья по склону надорвал коленные связки).
Отдохнув и перекусив во втором лагере, продолжаем спускаться. Идем в связке с гидами, здесь склон не такой крутой и мне идти легче.
У подножья ледника нас встретил доктор, ощупав и осмотрев меня, он не нашел, каких-то серьезных повреждений. До лагеря меня отправляют на лошади.
Мне показалось, что никто в лагере особо не надеялся, что после холодной ночевки на 6400 я останусь живой и не обмороженный.
Есть совершенно не хочется, хочется только пить. Подходят незнакомые люди, обнимают, спрашивают, как самочувствие, но долго сидеть и разговаривать нет сил. Забираюсь в палатку и засыпаю.
На следующий день начальник лагеря Владимир Иванович распоряжается, отправить меня в базовый лагерь на лошади.
Долго ждем лошадь.
13 июля 1990 г. на лагерь 3, находившийся на сковородке, сошел ледник, тогда погибло 43 человека, выжило только двое, которых ледник выбросил на склон - Алексей Корень из Ленинграда и словак Миро Грозман. Тела погибших альпинистов не удалось найти, но постепенно ледник отдает останки, которые, так же, как и снаряжение, находят у его подножья. И каждый год Алексей Корень приезжает сюда, собирает эти останки и пере захоранивает их на луковой поляне. Там есть два захоронения, в одном покоятся останки людей, в другом их снаряжение.
Вот и в этот день вывозили то, что смогли собрать для захоронения, и мы ждали караван, чтобы спускаться всем вместе.
Но мне такая задержка была только на пользу, я хорошо отдохнул перед спуском.
В базовом лагере меня так же встречают как вернувшегося с того света, все работники лагеря подходят, обнимают, женщины всхлипывают.
Вечером во время ужина торжественное вручение сертификатов о восхождении и памятных медалей.
Всю дорогу до Бишкека я продремал. В гостинице так же в основном отлеживался, не было желания даже открывать глаза.
Во время кувырканья по склону у меня открылся рюкзак и из него вылетели все вещи. К счастью, ребята нашли мои документы, поэтому не было проблем с возвращением домой. Но также улетела и моя помада для губ и солнцезащитный крем. Я целый день не мазался, и в результате мои губы сильно обветрили, было больно есть и пить.
К тому же кувыркаясь по склону, я сильно ободрал руки и лицо.
Постоянно хотелось лежать и не открывать глаза. Очень сильно мерзли ноги, не смотря на жару в комнате.
Вылет в 11 часов вечера, охранник гостиницы помог мне упаковать вещи, мои ободранные руки плохо слушаются.
В аэропорт меня провожают гид и водитель. Они помогают мне зарегистрироваться на рейс и сдать багаж. Рейс международный сопровождающим в таможенную зону заходить не разрешается. Но глянув на меня, пограничник дает добро, чтобы водитель поднес мой багаж к стойке регистрации.
В Новосибирске девушка – пограничница смотрела на меня удивленно вопрошающим взглядом, пришлось объяснить, что был в горах. Так что она меня пропустила, только спросив: «И оно вам надо?».
Честно говоря, в тот момент я и сам не знал, надо ли оно мне.
Как раз примерно в это же время - в конце июля 2017 я бы л там.
Попытка восхождения была неудачной - сильный ветер заставил уйти уже с Раздельной.
В описании восхождения много похожего:
тоже был сильный ветер поначалу. Но благодаря опытному гиду Павлу Воробьеву мы не пошли ночью, а вышли в 4 утра. Наврстречу нам тоже попадались люди, отказавшиеся от восхождения.
Тоже была иностранка, говорившая на непонятном языке, и тупившая на ноже.
Но никто с ней не нянчился - обогнали ее и пошли дальше. Когда спускались с пика, она попалась навстречу. По нашим прикидкам она поднялясь на вершину в 16 часов. Потом ей навстречу высылали спасателей - она не успела спуститься до темноты. С ней все обошлось благополучно.
Точно так же перед вершиной шел восстанавливая дыхание: 20 шагов - минута отдыха. Но силы покинули меня значительно позже - уже после поляны Парашютистов.
Где-то на Ноже ветер у нас стих и на стало даже жарко. На поляне Парашютистов я мочил голову снегом - перегрелась.
На вершине был примерно в это же время.
На спуске никто не мешал, но сил было уже мало. Мы шли с Павлом в связке, чтобы я не упал. И это было правильно!
На обратном пути видимость была хорошая, ветра почти не было.
Ваше спасение, действительно, удивительно!
Не понятно, как Вы шли: сначала Раздельная справа, потом 6400 тоже справа?
О том, что в условиях плохой видимости можно погибнуть, свидетельствует история нибели Семена Дворниченко А ведь он был суперпрофессионал - чемпион забегов на п. Ленина: от C1 до вершины на 7.5 часов!
Выводы:
1) GPS - как минимум!
2) От гида (или других участников) не отрываться.
Снимать на телефон на высоте не разумно. Устройство нежное, откажет.
Или просто разрядится на холоде.
Да и качество, что бы ни писали производители, уступает камере.
Для таких случаев у меня фотоаппарат Olympus Tough TG-5 - водонепроницаемый, противоударный.
Вес 250 г.
Качество снимков, конечно, уступает полноворматным, но точно выше, чем у смартфона.
Нам, пенсионерам, хотелось бы иметь запас времени.
Мы вышли в 04 - это оптимальное время - через час уже светает.
И да, нам навстречу попадались люди, вышедшие в 02 и отказавшиеся от восхождения.
И в то же время, про нашего (на Памире наверное - не помню), который ТРОЕ суток спускался, ночевал в снежных пещерах, но дошел!
Психологическая подготовка очень важна. У Сергея за плечами длинная история зимних походов. Это сыграло роль.
И похлопать... и отшлёпать.
Впечатляющее восхождение.
Ходить все же лучше с 6400.
«И оно вам надо?» - да, надо! Жизненная энергия диваном не вырабатывается!
А то очень грустно смотреть на этот перепугавшийся, забившийся по норам мир...
да и конструкция метра два высотой лучше видна чем обычная вешка. А GPS и вышка, конечно, лучше чем просто одна вышка или только GPS.
у нас именно так и было - мы спускались 3мя группками в 2008 году - иногда по 1,5 часа требовалось чтобы найти следующую вешку и перейти к ней, хвост веревки 20м только с собой был - его было недостаточно во многих местах чтобы от группы по спирали хождениями найти вешку
Кроме проблемы спуска в непогоду с 6400, большая проблема спуска в непогоду с Раздельной...
GPS must have - не только на Ленина - в Ловозерских тундрах если бы не GPS, не найти спуск с плато.
В непогоду контакт теряется уже на расстоянии 15-20 метрах, задние не могут докричаться до передних. Потом: сели батареи. И в непогоду будет проблемно постоянно доставать GPS. По хорошему надо и GPS и тригопункт.
Даже если за сезон тригопункт поможет избежать избежать хотя бы одних поисковых работ, или спасет кого-то от серьезного обморожения, он оправдает себя.
На Раздельной сложнее, надо ставить несколько вешек вниз по склону, чтобы видеть направление спуска.
и у нас в 2008г как раз была ситуация на Ленина именно на 6400. Мы спустились туда чуть после 5ти, и началась совсем метель
вот тут описание, начальником 1го лагеря был Виталий Акимов - наша ситуация коротенько, но понятно тут описана у Виталия в дневниках: https://risk.ru/blog/192051
наша дата 12 августа в дневниках, мы были с Рустамом Раджаповым ни фигурируем в описание как "Саша-Маритэ".
Через час примерно и как ежики в тумане мы нашей тройкой нашлись с москвовской группой 5-6чел уже помню точно сколько, которые спустились на час раньше нас. И еще через час-полтора, к большому счастью для них в первую очередь наткнулись буквально в сугробе с еще двойкой парень с девушкой, которая повернула вниз с ножа и давно тут блуждали на этом плато давно и уже отчаялись собирались ночевать (просто в сугробе, уже они очень вяло соображали и призывали всех ночевать) . Это все, кто был в этот день на вершине – кроме корейской двойки лыжников, они были выше нас с приличным отставание, мы видели их на спуске 6700 они шли тогда еще только шли наверх с планом скатиться.
С плато 6400 мы все, кроме корейцев, с 6400 до 6100 спускались часов с 17 до 23 – и скажу честно, вышли только потому что с нами был Рустам Раджапов, альпинист с огромным опытом в тч в Гималайских первопроходов и большой Человек .
Обстановка холодно (хоть я и из Сибири, но блин холодно сразу как начались сумерки), практически полная невидимость, любые следы все тут же заметает. GPS был но он как водится тут же замерз и сел. Из 3х групп фурыкала только одна рация по той же причине. Корейцы выше не отвечали тоже в рацию. Переход от флажка к флажку занимал очень долго: в одном месте, где видимо был пропуск флажка, или засыпало, или мы не нашли – 1,5 часа на 50 м; но сам факт, что эти флажки были - это была наша надежда и наше упование. Потом флажки закончились, и двойка которых мы поднимали для переходов из их любимого сугроба где они каждый раз собирались ночевать - сказали что они уже все, идти больше не могут и неизвестно куда не пойдут уже больше точно. Тем более вот тут опять самый лучший для ночевки сугроб
И тут, после 22 внизу блеснули фонари. Прямо скажем, в другой стороне, чем мы преимущественно предполагали. Вообще не туда. Это с 3го лагеря на склон начали подниматься кузбассцы к Рустаму: как только стал понятен спуск, вся группа насколько так можно сказать побежала вниз на фонари - а Рустам ушел наверх искать корейскую двойку . Их так и не нашли, а на следующий день выяснилось что парни на своих лыжах чудом выкатились не к 3му, а ко 2му лагерю на сковородке.
Чудо, по-другому не сказать.
Ах как я жалею, что на тропе метрах в 100 выше лагеря у меня уже не хватило ни сил, ни соображения спросить имена тех кузбасских ребят. Их фонари, и полкружки чая в 11ч вечера. Это самое лучшее что я когда-либо пробовала за всю мою жизнь. И живые люди. это не передать какое значение. Может быть кто-то откликнется, ребята, я все эти годы вас часто вспоминаю хотя не помню ни лиц и не знаю имен!
В общем, как вы поняли – я очень поддерживаю youry и из своего опыта – но еще больше потому, что я знаю что он снежный барс и как бы не теоретически рассуждает 9я сама ходила только на Ленина, Корженеву и Коммунизма).
Я внесу свою лепту, если проект с установкой треноги кто-то возьмется делать.