Тригопункт на Хан-Тенгри. Часть 2
В августе 1970 года трое «киргизов» Анатолий Балинский, Владимир Кочетов и Евгений Стрельцов, в составе команды московского Буревестника из 6 человек штурмовали северное ребро пика Победы и взошли на вершину. Это я знал из материалов, опубликованных в ежегоднике «Побежденные вершины» за 1970-71 годы. Занимательные подробности этой экспедиции мне рассказал Женя Стрельцов, во время наших совместных восхождений..
Обязательным условием для группы Балинского было отыскать на гребне тела трех погибших альпинистов и обеспечить их спуск на ледник с помощью вертолета. Для отработки манёвра, на середине ледника Звездочка растянули на лыжных палках веревочную петлю, привязанную к бревну, специально доставленному из Пржевальска. Несколько попыток зацепить ее кошкой привязанной к вертолету, увенчались успехом, что вселило уверенность в успехе мероприятия. Позднее, уже во время восхождения, киргизские альпинисты отыскали тела погибших и упаковали для спуска.
Погода, которой ждали несколько дней, наконец, установилась, и участники операции услышали стрекотанье вертолета, набиравшего высоту. Все было как на тренировке, такая же петля, такие же лыжные палки…, только высота была на полтора километра больше. Вертолет стремительно пронесся над палаткой, кошка точно зацепила петлю. Дальше произошло непредвиденное. Веревка натянулась и замерзшее тело, как из рогатки, выстрелило прямо в лопасти. Каким-то чудом, Игорю Цельману - командиру экипажа, удалось посадить машину на ледник. Порубленное тело Солдатова похоронили на леднике, выдолбив могилу во льду. Через год его тело альпинисты вновь обнаружили плавающим в ледниковом озере. Только после этого его похоронили в земле, на боковой морене ледника Звездочка. Сейчас вертолетная лопасть, свидетельница и участница тех событий, лежала у наших ног...
* * *
Побродив в поисках переправы через два бурных ледниковых потока (тут же получивших названия Янцзы и Хуанхэ), мы достигли желанной цели. Левая боковая морена ледника Звездочка хранила множество следов обитания человека. Площадки для палаток, тропинки, громоздкие газовые плиты, разнообразная кухонная утварь, выцветшие куски брезента, разбросанные электрические батареи и еще много чего. На хорошо утоптанном пятачке торчал невысокий деревянный столб. Похоже, именно он служил подставкой для подзорной трубы, предназначенной для наблюдения за участниками штурма пика Победы. Отсюда, в 1961 году, все, находящиеся в базовом лагере, с ужасом наблюдали, как на ребре Западной Победы один за другим срывались и падали участники грузинской экспедиции.
Побродив среди брошенного имущества, я нашел то, что искал – замечательные кованые кошки образца пятидесятых годов. Они были тяжелее современных, штампованных, но зубья у них, уж точно, не разогнутся в самый ответственный момент. Позднеее я заменил ремни и они мне хорошо послужили при восхождениях на Хан-Тенгри, а потом и на Победу. Коля и Анатолий, в отличие от меня не имевшие материальных интересов, ушли дальше и обнаружили могилу Солдатова. Вскоре Коля вернулся, и мы сели перекусить около «подзорного» столба. Сверкающая стена пика Победы, увенчанная снежным флагом, занимала половину горизонта. Ледяное безмолвие стекало с окружающих вершин на ледник Звездочка. Было жутковатое ощущение, что люди только что в спешке ушли из лагеря. Алюминиевая миска на большом плоском камне, приспособленном под стол, это ощущение подчеркивала.
Вернулся Толик Самохвалов и показал нам еще одну находку. Из тура на морене он извлек записку Евгения Завьялова, про которого мы столько слышали на пограничной заставе. Записка была в аэрофлотовском пакетике от растворимого кофе, помещенном в консервную банку, и написана с двух сторон.
25 августа 1977 года !
Был здесь одиночник Е.Г. Завьялов – поднимался на Победу со стороны перевала Чон-Терен. Поднялся до высоты примерно 6200 м. Из-за погоды пришлось отступить.
Евг. Завьялов (подпись)
Год 1978 21 августа
Снова неудача. Пришлось отступить с мульды примерно с высоты 6500 м.
Основная причина – нет бензина. А тот что был здесь пришел в негодность.
Продуктов 2 бан сардин, но кругом есть дрова. Живем. И все таки
прекрасно, что есть возможность ходить в такие прекрасные горы.
Ленинградский одиночник
Е.Г.Завьялов тел.295-29-051
***
В лагере меня ожидала неприятная новость. Снизу подошли Володя Бирюков, Леня Лозовский и еще несколько человек. Последний обещанный вертолет не прилетел, и они три дня шли пешком по леднику. Ожидаемого мною и обещанного Бирюковым Володи Прокопенко среди поднявшихся не было. Это значило, что в восхождении на пик Погребецкого я уже не участвую. На гору теперь пойдут новосибирцы Игорь Мешков и Валера Будянов, а также «киргизы» Леван Алибегашвили и Женя Стрельцов.
Ребро Хан-Тенгри. Вид с перемычки
Судьба моя круто поменялась. Володя Бирюков назначил меня руководителем группы для установки тригопункта на Хан-Тенгри.
Весь вечер я листал свои записи по продуктовому запасу экспедиции, за который отвечал. Нам предстояло поделиться продуктами с белорусами, которые так и не смогли разыскать свой контейнер. Мясо забитых баранов быстро усыхало, что я обнаружил не сразу. Пришлось сократить белорусскую долю при дележе, что потребовало неприятных объяснений. Наша доля тоже усохла. Следующее утро застало все три лагеря в суете сборов. Всё начальство прибыло. Планы определились. Теперь
предстояло приступить к их осуществлению.
Тренога на перемычке около пещеры.
Одна группа белорусов собирались выйти на пик Чапаева, другая на пик Победы по северному ребру. Новосибирско - киргизская группа шла на пик Погребецкого. Красноярцы навалились на Хана. Группа, во главе с Борисом Багаевым, шла на вершину по северной стене, причем выход на стену они собирались сделать с перемычки между Хан-Тенгри и пиком Чапаева. Бархатов вёл команду на Хана по классическому маршруту, как и мы, и, по договоренности, должен был занести треногу на перемычку между Ханом и Чапаева.. Нам предстояло тащить её от перемычки до вершины Хана.
Первое, что я сделал утром – сходил в красноярский лагерь к Коле Бархатову. Коля был опытным альпинистом, инструктором с многолетним стажем. Фамилия Бархатов очень подходила к его всегдашней доброжелательной улыбке и негромкому голосу. Мы договорились о взаимодействии, и я вернулся, чтобы выполнить скорбную процедуру передачи белорусам части продуктов. Остатков, при некоторой экономии, нам должно было хватить до конца экспедиции, но мой солидный опыт завхоза подсказывал, что поголодать придется.
Возвращаемся в лагерь после заброски.
Началась обычная работа по акклиматизации участников и заброске грузов. Ледник Семеновского, по которому предстояло подниматься на перемычку, энтузиазма не вызывал. Круто стекающий в глубоком каньоне между стенами пиков Чапаева и Хан- Тенгри, он смотрелся опасным. Если с гребня сорвется карниз, то деваться будет некуда. И это в дополнение к тому, что и на нем самом было полно снега, который, при определенных условиях, мог сорваться лавиной. Через полтора дня барахтанья в этом самом снегу с полной выкладкой и больными головами, мы, вместе с красноярцами, пролезли через ледопад и подошли под перемычку. Верхнее поле ледника было просторным и почти плоским. Кроме трещин нам тут ничто не угрожало. Юго-западный склон Хан-Тенгри навис над нами и смотрелся почти отвесной стеной. Идея пролезть его
с треногой за спиной отсюда казалась бредовой. Провесив пару веревок по льду, мы взгромоздились на перемычку и, не мешкая, стали рыть пещеры. Очень уж не хотелось ночевать в палатках на таком ветреном месте. Большой плотный снежный надув, чуть выше перемычки в сторону Хана, для рытья пещер подходил идеально. К концу дня расположились в теплой, искрящейся стенами свежевырытой пещере. Полог от высотной палатки служил входной дверью, в ближайшем от выхода углу шумели два примуса, продукты и личные вещи были аккуратно уложены в ниши. Ощущение уюта подчеркивали свечи, зажженные компанией преферансистов и очки, свисающие с индивидуальных алюминиевых ложек, воткнутых в стены. Тренога, которую до седла дотащили красноярцы, стыла на ветру, привыкая к своей будущей одинокой судьбе. Об неё запнулся, когда пошел в гости к красноярцам.
Юрий Курмачев.
У них, по случаю новоселья, было весело. Закусить давали сухарем со шматком жареного сала. В пещере была атмосфера, выдающая присутствие женщины. В группе была Вера Сорокина, чей голос, всплывая иногда над мужскими, давал празднику очарование цивилизации. Следующим утром, переписав все оставшееся снаряжение и продукты, двинулись вниз и вернулись в базу еще засветло.
Мусиенко, Бочков, Щетников в снежной пещере.
***
За два дня мы отогрелись и вдоволь наспались в базовом лагере, на морене так удачно подаренной нам судьбой. Время действовать пришло. Второго августа после обеда, выдвинулись на Шубинскую стоянку под языком ледника Семеновского, чтобы на следующий день дойти до пещеры без промежуточной ночевки. Нас было десять: Саша Онин, Коля Щетников, Слава Мусиенко, Слава Дуйко, Володя Алабушев, Петя Шипков , Толик Самохвалов, Жора Акыбаев, Шура Поташов и я. Подходя к седлу заметили фигурки белорусов, ночевавших, видимо, в нашей пещере. Они тоже нас увидели и спешно начали рыть пещеру для себя.
Несмотря на солидный вес рюкзаков и дрянную погоду, к вечеру добрались до пещеры. Хорошая акклиматизация и отдых в базе свое дело сделали. Все чувствовали себя хорошо. Вот только погода испортилась и, похоже, надолго. Два дня мы просидели в пещере, коротая время за преферансом и приготовлением еды. Выспались на неделю вперед. От безделья расширили пещеру и пробили ход к красноярцам.
Снежная пещера «Союз-Аполлон». Красноярский отсек готов ко сну.
Получившийся блок был назван «Союз-Аполлон». Кто есть кто в этом блоке уточнять не стали. Тем тоже было нечего делать, и они соединили свою пещеру с белорусской. Снежная пурга была настолько сильной, что любой выход наружу готовился, как выход космонавта в открытый космос. Каждого смельчака, вернувшегося в пещеру, встречали вопросом: «Ну, как там?». И неизменно получали непечатный ответ. Белорусы, целью которых была акклиматизация, пошли вниз, с трудом пробиваясь через глубокий снег. Непогода сразу заставила жестко экономить продукты.
Утром 5 августа я проснулся от божественного запаха жареного сала. Он шел от лаза, ведущеего на красноярскую половину. Все наши уже проснулись и, беспричинно, как мне показалось, злились. Дежурные доваривали на примусах супчик с вермишелью, который, по соблазнительности, с жареным салом конкурировать никак не мог. Народ потягивал носами и сглатывал слюну. У красноярцев, имеющих на случай непогоды солидный запас сала и сухарей, было сыто и весело. Вскоре из дыры появилась рука с крышкой от примусной кастрюли, потом голова Юры Курмачева, который объяснил, что он держит то, что называется «от нашего стола вашему столу». В крышке оказалось жареное сало. Народ возбудился и моментально употребил вожделенный продукт.
Это дало толчок целой серии гастрономических историй, кто, когда и что ел, и как это было вкусно. Петя Шибков с Володей Алабушевым, по прозвищу Гриня, снова заспорили о Джонни. Из предыдущих разговоров я понял, что в Джергаланской базе топографической экспедиции остался Дик, верный пёс Грини. В силу гендерных достоинств Дик регулярно возвращался на базу в сопровождении какой-нибудь сучки.
Гриня со своим лохматым другом. Фото В.Александрова.
Рабочие экспедиции, измученные тушенкой, как-то сделали из гостьи вкусный плов. Когда через неделю Дик привел еще одну сучку, все поняли, каким он является сокровищем. Перед отъездом на Иныльчек, Дик привел молодую собачонку рыжей масти, окрещенную, как и все предыдущие, именем «Джонни». На совете было решено дать ей время подрасти. Нашим альпинистам, уезжавшим на Хан-тенгри, торжественно обещали сохранить Джонни до их возвращения. Сейчас в пещере обсуждались достоинства Джонни:
- Ты понял, до этого все были черной масти, а эта рыжая? Я думаю, она должна быть вкуснее.
- Ну, это как приготовить. Один мужик, когда мы в Алайской долине были, даже сурка приготовил так, что от барана не отличишь. Что касается Джонни, то она еще слишком тощая, ей расти да расти.
- Кому расти? Джонни?! Да я сам её щупал перед отъездом! У неё сала на брюхе с полпальца будет!
Петя сел, не вылезая из спальника, и возбужденно продемонстрировал толщину слоя сала. Выходило, что сала никак не меньше пяти сантиметров.
Я лежал в спальнике и размышлял, а кусочек жареного красноярского сала уже растворился во рту, так и не дойдя до желудка. Спустимся вниз – куплю на рынке сала и нажарю с луком...
Вскоре мысли мои вернулись к тому, о чем я решил подумать еще вчера, при переписи продуктов. Восхождение еще не начиналось, а продуктов было уже мало. Если просидеть в пещере полным составом еще два дня, то идти на гору будет не с чем. Половину людей надо отправлять вниз. Тому, кто должен вернуться, непросто будет объяснить, почему именно он, а не кто-то другой.
«Мужики! Скоро все продукты съедим. Что-то делать надо...» - изрек я в пространство. Надо, чтобы поговорили об этом, может и придумают чего. Разговоры продолжались до вечера, но без результата. Мысль о спуске все старательно обходили. Поскольку народное вече ни одного предложения не выдвинуло, я объявил за ужином свое решение.
- Если завтра погода позволит, то все выходим на восхождение. Если погода не улучшится, то четыре
человека уходят вниз, чтобы вернуться через 4-5 дней с продуктами. Эти четверо: Акыбаев, Алабушев, Шипков, Поташов.
- Почему именно они?
-Нет, не по самочувствию. Здоровье, слава Богу, у всех хорошее. Эти четверо не заявлены на первенство ЦС «Спартак», и смогут взойти на Хан-Тенгри через несколько дней по навешенным нами веревкам. Остающиеся - Щетников, Онин, Самохвалов, Дуйко, Мусиенко на первенство заявлены и им, в случае спуска, на вершину Хана будет взойти сложнее, может не хватить времени и сил. Надо будет идти на пик Чапаева.
Выход на 6100 в пургу.
Мне пришлось выслушать много неприятных слов, но утром следующего дня четверка все-таки ушла вниз. К ним присоединились Слава Дуйко и Слава Мусиенко, так обозначив несогласие с моим решением и солидарность по отношению к «отверженным». Уговаривать их остаться я не стал, имея рядом сильную красноярскую команду и дефицит продуктов. Красноярец Борис Ильюнин, которого горняшка совсем замучила, присоединился к уходящим вниз киргизам. Пещера наша опустела, в ней стало холодно.
Разговоры о том, что делать в сложившейся ситуации, возникали снова и снова. Идея выхода, не дожидаясь погоды, яростно обсуждалась красноярцами, находящимися на хорошем довольствии. У киргизов идея такого энтузиазма не вызвала. Кусочек синего неба, якобы кем-то замеченный во время туалетного выхода из пещеры, приблизил атмосферу в красноярском коллективе к состоянию бунта. Я был внутренне против выхода и посоветовался с Колей Щетниковым и Сашей Ониным. Они тоже считали, что идти в такую погоду не стоит.
В соседней пещере бушевала дискуссия, но Коля Бархатов позиций не сдавал. Парламентер в лице Сереги Кима вскоре перелез к нам и, изложив свои аргументы в пользу выхода, попросил меня повлиять на Бархатова. Через полчаса приполз и сам Бархатов с вечным русским вопросом: «Что делать?». Мы удалились в белорусский сегмент, подальше от народного вече. К тому моменту я уже нашел, как мне казалось, гениальный ход. Коле он тоже понравился. Мы объявили, что завтра делаем заброску части имущества и продуктов туда, куда позволит погода, и возвращаемся в пещеру. Этот выход должен был разрядить обстановку и дать размяться людям. В случае удачи часть снаряжения будет наверху, а это несомненный плюс для решения нашей задачи. При опасности с любого места можно будет вернуться в пещеру.
Николай Бархатов.
Утром следующего дня, привязывая треногу к рюкзаку, я понял, что легкой прогулки не будет. Сильный ветер едва не утащил треногу вверх по склону и дальше на северную стену, когда я отпустил ее на долю секунды. Парусность оказалась большой, и, чтобы не упасть, я вынужден был передвигаться с использованием рук, как орангутанг, хотя крутизна склона была невелика. Ветер сек лицо ледяными кристаллами, вырванными из фирновых склонов Хан-Тенгри. Повернуться навстречу ветру было больно, приходилось закрывать щеку рукавицей. Очки-консервы забивались снегом, который приходилось выковыривать пальцем, но видно через них было плохо. Часа четыре мы сражались с пургой и боевой дух участников мероприятия при подходе к скалам 6100 совсем выветрился. Коля Щетников мне что-то кричал и показывал знаками, но ветер уносил слова и я ничего не мог понять. Тогда он захватил рукавицей со склона 2-3 камня, сколько вошло в ладонь рукавицы, и подбросил вверх. Камни исчезли, моментально унесенные ветром на северную стену. Так Коля пытался объяснить, что пора уходить в пещеру. Я уже и сам об этом думал. Подходящие снизу люди укрывались от ветра за скалой, и идти дальше желания не выказывали. Подошел Коля Бархатов и нас поддержал. Привязали к скале треногу и мешки с заброской и поспешили вниз к пещере. Какой желанной и уютной стала она. Подмерзшие в шекельтонах ноги согревались в спальном мешке, а в углу шумели примуса. Пора было подвести итоги. За пять часов работы мы подняли заброску всего на сто метров по вертикали. Все были целы, но несколько человек поморозили лица, причем все одинаково – справа, откуда дул ветер, в месте, где очки касались кожи. Разговоров о необходимости срочного выхода на вершину больше не возникало.
Онин, Ким, Лаврентьев в палатке. Фото Ю.Курмачёва.
***
У красноярцев продукты тоже заканчивались, и угроза спуска вниз становилась все реальнее. От долгого сиденья в пещере у людей появились болячки. Один кашлял, другой чихал, у третьего опухла обмороженная щека. Высота, холод и режим экономии продуктов высасывали остатки сил.
11 августа вечером, на восьмой день «великого сиденья», ветер устал и затих. Перемычку закутало туманом, но кому-то удалось увидеть заходящее солнце. Мы с Колей Бархатовым снова уединились в белорусском отсеке на совет. Из тех, кто сохранил больше сил, сформировали ударную группу, которая должна будет провесить маршрут и поставить тригопункт на вершине. Все оставшиеся пойдут сутками позднее. В первую группу вошли: Бочков-руководитель, Щетников, Онин, Курмачев, Ким, Лаврентьев. Вторую группу поведет Коля Бархатов.У него остаются 4 человека: Вера Сорокина, Коля Яхно, наш Толик Самохвалов и Толик Мордежов из Новосибирска.
Утром 12 августа наша шестерка с одной высотной палаткой вышла на маршрут. До высоты 6100, где лежала заброска, шагали медленно, стараясь не перегрузиться после долгого бездействия. К заброске подошли уже вработавшись, и с удовольствием попили еще теплого чая из фляжек, припрятанных во внутренних карманах пуховок. С этого места начиналась настоящая работа.
Над ледником Семеновского.
Наша ноша пополнилась железом, пятью веревками, треногой, визирным цилиндром и прочими вещами из заброски, которая лежала под скалой со старинным крюком, забитым, видимо, еще командой Колокольникова или Абалакова в 1936 году. На скалу, бросив окурок «Примы», с тяжелым рюкзаком, и прибаутками, полез Серега Ким, вытягивая за собой конец веревки. Пеший путь закончился. К полудню погода испортилась, и площадки для палаток, аккуратно выложенные сланцевыми плитками на высоте 6400, мы увидели уже в сумерках.
Есть ли предел числу историй на квадратную сажень основания Горы?
Нет такого предела. ... Когда-то и Пущи были дремучими.
...
Фотоэтюд с зонтиком, в лазоревых тонах, - контр-Ван Гог.
Возносящаяся с костра его, костровская, летучая рыжая душа — бис-фэнтэзи.
Вымороженные фигурки в подскалье — жэсть!
Пещерная сессия - артхаус.
Куча фишек-фраз.
Камни, уносимые ветром из ладони рукавицы — халва-картинка.
=
Спасибо за историю. Спасибо за рассказ.
Спросил: - Почему?
- Да всё просто: не прилетел вертолет с заброской, вот тебе паштет, вот пирожок...
Наверное все же 6100.
За воспоминания...
(Горы...) С 1969 года почти по сегодня. Правда, "сегодня" - это горные лыжи. Мечта: созвать "кому за 60", например, на Белуху в 2014.
Мечта частично сбылась, 13 июля 2016 года зашёл на Белуху. Сейчас, в 2017 собираемся с Володей Середой на Ленина. С нами из Карелии Евгений Гарькавский.
Картинка с трупом, перерезаемым лопастями, до сих пор перед глазами (сама не видела, воссоздала по рассказу)
Ваш комментарий с фотографией кошки просто удивителен.
Ещё одно подтверждение правдивости событий, которые известны мне только пор рассказам.
Если вы быстро пошлёте мне описание времени, места, сопутствующих обстоятельств и участников находки, я постараюсь присоединить ваше описание к 3 части. Автора фотографии пожалуйста укажите. Мой адрес: bochkov@mail.ru.
Можете послать материал прямо в редакцию.