Фрирайд на Аннапурне: экспедиция стартовала!
Фото: архив команды
Участники проекта "Фрирайд в зоне смерти" Виталий Лазо и Антон Пуговкин уже в Катманду, разбираются с экспедиционной рутиной, а накануне вылета в Непал они дали пресс-конференцию. О чём они рассказывали журналистам, читайте в публикации!
Фото: Галина Погодина
Как обычно, пресс-конференцию альпинисты начали с рассказа о себе и своём проекте, затем настала очередь вопросов...
Антон Пуговкин: Меня зовут Антон Пуговкин. Я альпинист, мастер спорта, снежный барс. Вместе с Виталием мы уже второй год реализуем этот проект. И я сейчас немного расскажу о том, что мы сделали в прошлом году. Это был своеобразный пробный шаг. Мы совершили восхождение на вершину Манаслу высотой 8163 м и совершили с неё спуск на горных лыжах. Это восхождение прошло без внешней поддержки и без использования [дополнительного] кислорода, автономно, вдвоём, достаточно быстро, успешно. И результатом этого восхождения стал может быть на тот момент любительский, но достаточно хороший фильм. И уже после этого восхождения в начале зимы мы решили, что нет смысла останавливаться на достигнутом, поскольку мы вдвоём достаточно подходим друг другу. Вы понимаете, что это очень важный момент – найти адекватного партнёра по восхождениям, так как дело это на самом деле очень серьёзное. И решили, что следующим этапом будет анонсирование не одного, а сразу нескольких восхождений. А куда идти, кроме высочайших гор?! Потому появился список, включающий в себя в том числе Эверест и К2.
Виталий Лазо: Таким образом восхождение, которое мы в прошлом году совершили, переросло в настоящий проект. Долго о названии мы не думали, оно как-то само определилось. Потому что мы действительно совершаем спуски на лыжах – это фрирайд, на высотах более 8000 над уровнем моря – это так называемая «зона смерти». Может быть это звучит пугающе, зато отражает суть. Это очень сложная работа. После пресс-конференции вы посмотрите фильм, который мы с другом сделали. Думаю, вам всё станет понятно: насколько это рискованно и трудозатратно.
Антон: Стоит отметить, что в рамках отечественного альпинизма этот проект более чем уникален, потому что на сегодняшний день в отечественном альпинизме высотные восхождения крайне редки. Особенно на вершины выше 8000 м. А такого как подъёмы и спуски на лыжах на таких высотах в России не делал никто. И не надо забывать, что проекты такие сложные, они требуют очень тщательной подготовки. Не только физической и тактической. Отдельная часть подготовки – это взаимодействие с партнёрами. И нам очень приятно, что если в прошлом году мы выступали как своего рода любители, в этом году мы ощущаем значительную поддержку. Например, от СК «Кант», в котором мы сейчас проводим эту встречу.
И это не только одежда. Мы сейчас прилетели с Кавказа, где мы совершили акклиматизационные восхождения на Эльбрус со спуском на лыжах. У нас новые с Виталием лыжи. Отличные, ультрасовременные. На них мы дважды успешно спустились с Эльбруса. Так что тест спонсорского оборудования прошёл отлично.
На Эльбрусе буквально пару дней назад. Фото: архив команды
Виталий: Нам всё понравилось более чем, но подробности мы расскажем попозже. на
На самом деле правильно Антон говорит. Ещё вчера мы стояли на вершине Эльбруса. Это подготовка не только физическая, не только проверка снаряжения, это акклиматизация перед большой горой, на которую мы уже завтра вылетаем. И вот план тактический у нас такой: мы вылетаем в Катманду, следующий день у нас уйдёт на сборы и докупку снаряжения и питания.
Далее мы выезжаем в посёлок Покхара и оттуда 15 сентября мы вылетаем в район Аннапурны I. Это гора высотой 8091 м. Восхождение запланировано с северной стороны. И, насколько нам известно, мы – единственная команда, которая пойдёт на гору этой осенью. Это будет полная автономка, никакой поддержки. Рассчитываем мы исключительно на себя.
Фото: Галина Погодина
Каким образом будет осуществляться связь?
Виталий: У нас есть спутниковое оборудование, несколько спутниковых телефонов Turaya, которые нам предоставил партнёр. Будем отправлять голосовые сообщения 2-3 раза в неделю: что происходит, где мы, насколько продвинулись, что планируем. Плюс у нас есть достаточное количество минут для получения прогноза погоды. Связь будет достаточно систематическая. У нас с собой будет генератор и солнечные панели, чтобы заряжать фото- и видеотехнику и, конечно, средства связи.
А всё-таки кто будет оказывать вам поддержку на маршруте и в случае спасательных работ?
Виталий: Никто.
Антон: А как вы себе представляете спасательные работы на таких высотах? Моя практика восхождений на вершины выше 7000 м за последние 10 лет показывает, что зачастую вся помощь сводится к разговорам по рации. Спасательные операции на таких высотах обычно уникальные и часто их успех – совокупность большого количества случайных факторов. У нас в проекте помощников не будет никаких, так что мы рассчитываем только на свой опыт, грамотность и правильную выбранную тактику. И рассчитывать нам, как и обычно в горах, ни на кого не приходится.
Виталий: Почему это и называется в том числе зоной смерти. Рассчитывать там приходится только на себя. Даже человек, который там находится рядом с тобой, часто не может оказать тебе помощь.
Антон: Я в позапрошлом году руководил спасработами на [пике] Ленина. Это одна из самых популярных вершин и в день там десятки восходителей проходят. И в тот день мимо умирающего восходителя прошло человек 20. И только наша команда (речь о сборной команде проекта «Высота» – прим. ред.) смогла подойти, оказать человеку помощь и спустить его вниз. В больших горах таких случаев практически не бывает.
Показывают свой фильм журналистам. Фото: Галина Погодина
Да, я немного в курсе, что происходит на таких высотах. И хотел бы просто подчеркнуть свои вопросом, что работа на таких высотах, автономно, без сторонней помощи, это просто невероятно.
Антон: Когда идёт любое спортивное восхождение на маршруты высших категорий – 6А-6Б – можно не лазать на большие высоты. Спасение человека, который, например, сломал себе ногу на каком-нибудь сложном техническом маршруте на Памире, точно так же превращается в очень сложные вещи. А если это восхождение ещё и зимой, там счёт идёт на минуты. Ну и что, что мы вшестером лезем зимой на Аксу?! Мы лазали зимой, мы отдавали себе отчёт, что в случае серьёзной травмы человека со стены живым не спустить. Ну и что, что нас шесть человек и внизу ещё восемь и высота 4000 м.
Виталий: Как бы громко это ни звучало, подобный проект стоит затевать, имея определённый и очень немалый опыт. Такой опыт, который позволит в определённый момент сказать себе, напарнику, другу «стоп»!
Давайте вернёмся к самому проекту. Восхождение и спуск с Манаслу сколько времени заняли?
Виталий: В общей сложности с момента прибытия в базовый лагерь подъём у нас занял 13 дней. На тринадцатый день мы стояли на вершине. Это с учётом акклиматизационных выходов, отдыха в базовом лагере и даже ниже базового лагеря. Спуск занял полтора дня. В первый день мы спустились с вершины на 7400. Спуск занял порядка двух с половиной, трёх часов, точно не помню уже. На второй день мы спустились в базовый лагерь. Мы стартовали около 10 утра и в 18 часов были в базовом лагере.
Антон: Вы не забывайте, Манаслу на сегодняшний день – одна из самых освоенных вершин в Непале. Она удачно расположена логистически и удобна для проведения коммерческих экспедиций. В один день с нами человек 50 наверное на гору взошло. Не как на Эвересте, конечно, но были пробитые тропы, были перила. На Аннапурне всего этого не будет, потому мы берём с собой намного больше снаряжения. И не ожидайте от нас звонка через две недели: Мы вылетаем назад. На это восхождение нам потребуется больше времени. Мы рассчитываем минимум на месяц работы.
Вчера команда получила пермит на восхождение! Фото: архив команды
Виталий: Обработка маршрута вся за нами будет. Первая часть пути проходит по закрытому леднику, по которому сейчас нет тропы.
Антон: Это значит грамотное движение в связках, маркировка троп. А дальше вешать перила на ледопаде. За нас там никто этого делать не будет.
Виталий: Ну и чтобы сократить время пребывания там, мы как раз и сходили на Эльбрус в качестве акклиматизации.
Вы планируете по пути ставить лагеря?
Виталий: Конечно, у нас запланировано четыре высотных лагеря. Базовый на высоте 4500 м, первый лагерь на 5300, второй лагерь на 5806, третий лагерь на 6800 и штурмовой – на 7400 м.
Антон: Но это примерно, так как линию маршрута мы будем выбирать по фактическому состоянию горы. Наши друзья, которые передали нам много материалов, последний раз там были года четыре назад, а горы – они меняются, тем более в наши годы идут активные климатические процессы. Так что мы везём с собой большую подзорную трубу. Мы будем наблюдать, выбирать и только после этого начнём прокладывать выбранную линию.
Виталий: Предварительно у нас есть план облёта на вертолёте, чтобы снять стену сверху и на компьютере досконально просмотреть.
А что сложнее: подняться на такую высоту или совершить с такой вершины спуск?
Виталий: Именно об этом будет фильм, который мы планируем осенью снять. Но я считаю, что спуск на лыжах на таких высотах сложнее. До 5000 м, скорее, сложнее подъём. Просто организм выше 8000 м функционирует в условиях анаэробной работы, частота сердечных сокращений очень высокая. Плюс добавляется фактор нехватки кислорода, его здесь условно в три раза меньше, чем на уровне моря. Дышать сложно, пульс частый, и даже проезжая 10-20 метров ты можешь потерять сознание. Есть определённая техника, как с этим бороться: голову опускаешь вниз, делаешь гипервентиляцию легких, и таким образом пытаешься сохранить приток крови к мозгу. И так себя в сознании держишь. Постоишь, подышишь, через какое-то время можешь катиться дальше. Наверх ты идёшь, делая 8-10 вдохов на каждый шаг, но это постоянная рутинная работа, контролируемая. А на спуске ЧСС контролировать крайне сложно.
Антон: На большой высоте спуск на лыжах быстрее, чем спуск пешком, но не намного. Это не Эльбрус, с которого можно скатиться спокойно за 40 минут, пока люди пешком идут 4-5 часов. На большой высоте такой разницы во времени нет, а катание вызывает большое желание побольше кислорода где-нибудь достать.
Что касается быта, мы люди не новые в альпинизме, за плечами у нас большой опыт жизни в базовых лагерях и экспедициях с самыми разными партнёрами.
Виталий: Так что мы отлично знаем, что нам туда нужно взять, чтобы прожить автономно без чьей-либо помощи месяц. Не такая уж это и сложная задача, тем более когда нет жёсткого ограничения по весу.
Нам не надо ничего туда на себе заносить. Мы залетим в БЛ на вертолёте. И мы заранее продумали, что нам нужно в БЛ для жизни. Продукты мы, конечно, не повезём отсюда, а закупим в Катманду.
Расскажите, с чем вы там будете?
Виталий: Смотрите, всё делится надвое. Первое – продукты и быт в базовом лагере. Это то, что условно можно назвать «комфорт». То, что будет на горе – это спортивное питание и быт.
На горе питание – это, в основном, сублиматы зарубежных и российских брендов. Ещё мы хотим перед отъездом купить 2 кг сала, потому что это большая проблема, в мусульманских странах купить его нельзя. И хотя врачи говорят, что сало организмом не переваривается, я не знаю ни одного высотника, который ходил бы без сала.
Известно, что на высоте вкусовые пристрастия меняются. У меня есть один знакомый, который ничего на высоте не мог есть, кроме корнишонов. Вот он выливал рассол, корнишоны раскладывал по пакетикам и в таком виде брал с собой. У меня таких казусов не было, но в прошлом году мне жутко хотелось сала. И мы менялись с украинской командой на рыбу консервированную. Очень было вкусно.
Набираются витаминками накануне экспедиции. Фото: архив команды
Антон: А в БЛ мы будем питаться очень хорошо, так как в Катманду купим свежее мясо и овощи, а на такой высоте продукты хранятся без проблем достаточно долго. Так что у нас будет разнообразный рацион: первое, второе, третье и компот.
Виталий: Среднесуточная температура там около 0 градусов. Животных там нет, людей нет.
Антон: Хотя треккинговый маршрут вокруг Аннапурны сейчас очень популярен и достаточно доступен по местным меркам. Но базовый лагерь он обходит стороной.
Какой момент экспедиции самый незабываемый? Кульминационный? Когда приходит ощущение совершенного восхождения? На Вершине? Или где?
Виталий: Очень правильный вопрос. Когда выходишь на вершину, никакой эйфории нет. Голова работает только на то, что сейчас будет на спуске: работа, работа, работа. Ты запрограммирован на то, что радоваться восхождению ты будешь в базовом лагере, когда ты будешь в полной безопасности. Так что ощущение само приходит намного позже, я бы сказал даже, что по возвращению домой. Только тогда ты начинаешь сознавать, что произошло.
Антон: Есть ещё такой момент. Психологи называют его «синдром достижения цели». Когда вы к чему-то стремитесь, о чём-то мечтаете длительное время, и вот вы этого достигли, и ощущаете некое опустошение. Ты сидишь в самолёте и ощущаешь определённую грусть. Ты готовился к этому восхождению: полгода, год, два. А что дальше?! У нас так не будет. Как минимум год-два расслабляться нам некогда. После завершения экспедиции мы отдохнём и начнём готовиться к следующей.
Обсуждение продолжилось и после завершения пресс-конференции. Фото: Галина Погодина
Как вы будете решать вопрос лавинной опасности и как будете выбирать линию спуска?
Виталий: На гору мы идём с лавинным снаряжением. У каждого будет свой комплект: датчик, щуп, лопата, чтобы в случае чего мы могли друг другу помочь.
Что касается линии спуска, на 99,9% это будет спуск по пути подъёма. Но мы не исключаем что можно будет и в стороночку чуть-чуть уехать, если будет поле красивое. Это же фрирайд.
Антон: При этом мы не исключаем, что часть пути вниз может быть пройдена ногами. Собственно, на Манаслу так и было. У нас есть здравый смысл, чтобы пытаться ехать на лыжах там, где нужно спускаться по верёвке.
Сколько времени прошло с последней русской попытки восхождения по этому же маршруту?
Антон: Последняя российская попытка была, когда с Ильясом случилось несчастье, это было лет пять назад. (Иван Лобанов и Ильяс Тухватуллин пропали на Аннапурне в октябре 2012 года - прим. ред.) За иностранными попытками мы не следим. Крайние фотографии у нас – Глеба [Соколова] с гребня.
А в западной среде есть у вас конкуренты?
Виталий: Сложно сказать. Вернее, нельзя назвать этих спортсменов конкурентами. Да, Анджей Баргель спустился в этом году с К2. Но у нас с ним несколько разные цели. Одной из основных задач мы ставим съёмку качественного видео, чтобы впоследствии появился красивый фильм. А не вершина и спуск только ради спуска.
Антон: Я Анджея знаю лично, в 2016 году мы в один день взошли на Коммунизма, на Корженеву, на Победу. Это очень сильный спортсмен, очень яркая личность. Как минимум единожды он был признан человеком года в Польше по версии местного Forbes. Это невероятно популярный человек в Польше и Европе. Но это западный стиль альпинизма. Но как бы сказали наши, он облегчается до маразма. Он залез как-то к нам в палатку попросился переночевать. У него всё облегчённое по-максимуму, ботинки с подогревом, аккумуляторы от которых в итоге потерялись, это лыжи весом 2,5 кг пара. У нас с Виталей 3,5 кг пара. И хотя ходит он один, при этом у него мощная медийная поддержка внизу, вплоть до съёмочной группы Discovery: высотный оператор, пилот дрона, пилот параплана, звукооператор. А наверху снимает только Анджей с экшн-камер, которые закреплены на нем. И со всех спусков, которые он снял за последние годы (с пяти семитысячников и с К2), очень мало качественного видео. А мы работаем командой наверху, и мы хотим снимать.
Общение с журналистами телевидения перед вылетом. Фото: архив команды
Какой техникой вы снимаете?
Виталий: Нам партнёр предоставил три камеры Action Pro и стабилизатор Carma Grip также от Go-pro. На каждую камеру у нас по 3 или 4 аккумулятора, а также разнообразный крепёж, как на шлем, так и на лыжи. Также у нас будет операторский «кран» длиной 6 м, три штатива и основная камера Sony.
Антон: И не забываем (показывает телефон, смеются), это безотказная вещь. На горе связи нет, поэтому он работает долго. Постить фото с телефона очень удобно.
Виталий: Это не реклама. Для современного человека телефон – это и средство связи, и камера, и игрушка.
А вы готовитесь как-нибудь к восхождению?
Виталий: Непосредственно к горе не готовишься, так как это физическое состояние, которое длится, как правило, уже годы. Но мы тренируемся. В перечень тренировочных упражнений входит бег в гору. Но не беспорядочный. Есть система, тренировочный план. Подробно не буду сейчас рассказывать какой, но он чаще всего сводится к работе на время, может быть с ускорениями, без них и т.д. И восхождения, которые мы совершаем постоянно, это тоже тренировка.
Антон: Обычно это функциональные тренировки. Без залов со штангами. Это, конечно, тоже присутствует, но малая толика. А функциональные тренировки – это, в основном, бег, у меня ещё плавание. Я просто в Красноярске живу, у нас бывают месяцы, когда бегать особо не хочется.
У вас есть тренер?
Антон: За моими плечами более чем десятилетний опыт выступления на соревнованиях. Поэтому сейчас смысла в том, чтобы работать с тренером, я не вижу. При этом Николай Захаров остаётся моим наставником. Но сейчас его рекомендации чаще носят характер отеческих наставлений. Я же руководствуюсь собственным опытом.
====
Вчера команда получила пермит на восхождение на Аннапурну в министерстве туризма Непала. Антон и Виталий закупились перильной веревкой, газом, докупили нужное из снаряжения. Сегодня "вкусная" часть сборов: купили продукты и кухонную утварь, параллельно тестируют связь с большой землёй.
Надеемся, будем получать новости регулярно!
Пара фото с закупки продуктов и кухонной утвари в Базовый лагерь.
Пользуясь случаем, парни передают привет и благодарность за помощь Мингма Шерпа и Александру Абрамову.
"С самого утра вели бои за вертолет, наша, поначалу успешная атака, захлебнулась запретом провоза газовых баллонов. Сотрудник порта мило улыбаясь рекомендовал оставить эту маленькую коробочку и летите куда хотите. Мы ему ок, мы готовы все это сожрать в сухомятку))) но шутка юмора не прошла. Пришлось заходить с флангов, со всех, пробили. Далее очередной рубеж, перевес 50 кг., (лимит 400) кабачки, картошка, огурцы и помидоры отправляются в мусор а 10 кг консервов в карманы. Дополнительно применили военную хитрость и напихали к кабачкам булыжники с лётного поля (они на выходе взвешивают выносимый груз), жалко мало там каменюг. Шорты уже критично сползают и банан на поясе направит лопнуть. Яблоки пришлось жрать у них на глазах. В итоге прорвались, но…погоде фиолетово начинавши разборки и облака закрыли район. На утро договорились все повторить, уже без багажных процедур. И только мы расслабились, новая контратака противника ставит нас в серьезное положение. Куриц, обычных мороженных куриц Карл!!!! Нельзя возить вертолетом. Это очень серьезных ход противника. Готовимся к отражению, времени до утро, либо жрать до слез, либо тоже в шорты пихать))). В общем смех смехом, но мы по прежнему в Покхаре. Но есть огромный плюс, наш борт и пилот тут, для этого пришлось поменять диспозицию и переехать в гостиницу за забором лётного поля, отсюда ведём постоянное наблюдение за перемещением войск противника, поскольку до этого враг успешно нас кормил дезой."
Настоящий детектив, в общем! Удачи парням! Надеемся, вместе с курицами они завтра полетят в базовый лагерь!