Дневник зимней польской экспедиции на К2. Части 3, 4, 5 от 17, 19, 23 января 2018 г.
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 3 от 17 января 2018 г.
Автор: Rafał Fronia (Рафал Фроня)
Перевод с польского: Маргарита Безуглова
Я писал, что день в базе начинается с момента, когда мы открываем глаза, но активный день начинается значительно раньше.
Потому что… Когда мы на самом деле начинаем восхождение? Тогда ли, когда кошки и ледорубы вонзятся в лед, или, быть может, уже тогда, когда нашими мыслями завладеет то, что нас ждет там, на горе?
Есть прогноз погоды, и именно он определяет наш порядок действий, последовательность и график выходов, и только потом с ним уже согласуются фамилии, стратегия, цели и задачи.
Прогноз – это график: синусоида ветра, подготовленная Михалом. (прим.: прогноз погоды первоначально поступает не в базу, а в Польшу, где его аналитической обработкой занимаются метеорологи Piotr Pietrzak и Michał Pyka). Синусоида то взмывает вверх, усаживая нас в базе, то опускается, расправляя нам крылья. Таким образом, всё наоборот: если линия на графике идет вверх, то мы вниз, но ближайшие дни - это пологая, зеленая линия, ветер в пределах 40 – 50 км/ч, а значит, все мысли обращены к Стене.
Мы укомплектованы в группы, руководитель обозначил цели, оговорил детали.
Теперь снаряжение. Помимо того, что делает восхождение возможным: ледорубов, кошек, ледобуров, крючьев и прочего железа, нужно позаботиться о безопасности: радиосвязь, обогреватели, каски, фонари, GPS, очки, крем. Нужно что-то есть, пить. Важно, чтобы было комфортно по температуре – как одеться на восхождение? Ветер, температура, трудности. Мне трудно представить, что во время восхождения я буду переодеваться, т.к. то жарко, то холодно, поэтому одежда должна быть на целый день.
Наконец, снаряжение для обеспечения безопасности пути.
Веревка. Современная, плетеная Dyneema - желтая, как перья канарейки, и такая же легкая, но не без недостатков. Ее нужно отмотать с 200-метровых барабанов-катушек и распределить – распихать по мешкам так, чтобы на стене можно было легко, одной рукой вытащить веревку, не опасаясь ее запутать. Подбираем железо…
Итак, завтра выход…
Всё упаковано, и мы тоже упаковываемся в спальники, а после нервной ночи – подъем, нужно надеть комбинезон, на спину Camelbag с жидкостью (прим: современная питьевая система для рюкзака, с трубкой для непосредственного доступа человека к воде), 2,5 л, кто что любит: изотоник, чай… Изолированную трубку нужно закинуть на плечо, но так, чтобы она не торчала, когда расстегнем комбинезоны, иначе замерзнет. Термосы… Без шансов. Это другая эра.
Перчатки – не советую использовать те, что с пятью пальцами, это простейший путь к обморожениям. И хотя мы вылезаем из теплых спальников, используем химические грелки, перчатки покажут свою эффективность тогда, когда мы начнем замерзать - об этом нужно подумать заранее.
Снаряжение для восхождения - в рюкзак и на рюкзак, микрофон для радиосвязи под рукой, легкий завтрак – ха-ха, в набор входит яичница, блин, может, омлет? Он тоже плавает в жиру. Команда готова, выходим до первых лучей солнца… Да и на сколько оно сегодня выйдет… может, на три часа.
Дорога под стену, под выбранный маршрут Чесена, ведет по морене ледника. По осыпи, среди осыпающихся острых камней, идти где-то полчаса? Потом долина расширяется, слева стена К2: спускающиеся скалистые ребра, чередующиеся с ледовыми кулуарами. Красивейший классический язык голубоватого ледника будто ждал, пока какие-то людишки отважутся до него дотронуться, и тогда, он, словно хищная росянка, накроет восходителя лавиной…
Справа Северный Броуд Пик – ледовая стена, переходящая в скальную пирамиду, увенчанную дымящейся вершиной. Колоссы зимой - будто вулканы, воспламененные высотным струйным течением – как хвосты комет, тянутся за ними столбы ледяных игл, на протяжении многих километров.
Заходим на ледник. Плоская, идеальная ледовая поверхность. Только зимой можно смотреться в такой лед, как в зеркало. Нет снега. Монолитное, молочное, ледяное, застывшее озеро. Но, присмотревшись ближе, можно увидеть прожилки кристально чистого, прозрачного льда. Можно заглянуть вглубь, в мрачную и холодную бездну озера. По поверхности расходятся более темные полосы, как жилы кристалла в скальной громаде. Там виднеются застывшие, навеки запертые камни, пузырьки воздуха… трещины разрушают идеал.
Ледник начинает взбираться вверх, а его окостеневшее тело испещрено сетью трещин, глубоких борозд, уходящих во тьму невидимого дна. Петляем влево, вправо, скачем через трещины. Перед нами маячит небольший ледопад, а сразу перед ним – черный хребет Ребра Кассина, словно спина дракона с треугольными острыми скальными выступами, торчащими из позвоночника залегающего здесь чудовища. Склон «стекает» на ледник – это наша дорога.
Облачаемся в наши «доспехи», небольшие ледорубы, разноцветные шлемы, проверяем радиосвязь, делаем последний глоток того, что за спиной в рюкзаке… и выдвигаемся на сражение с чудовищем, рычащая и грохочущая голова которого прячется там, далеко наверху. Итак, цель – голова, а мы стоим всего лишь на конце хвоста…
Начало простое. Подходим по снежной осыпи, которую чудище стряхнуло с себя бесчисленными лавинами. Следующие группы провешивают веревки. Связываем их в линию перил - следующие метры, сотни метров веревки. Зачем перила, если всё и так легко? Легко до тех пор, пока всё хорошо и просто. А когда начнется ветер 100 км/ч, вот тогда без веревки, при нулевой видимости… Или когда произойдет несчастный случай. Да и просто потому, что по перилам, помогая себе жумаром, легче. И быстрее, а скорость – ключевой фактор. Следующие команды поднимаются, таким образом, выше и выше, протягивая за собой веревку. В конце каждого участка, каждые 100 – 200 метров, закрепляем ее - на скальной стене с помощью крючьев, на льду ледобуром или петлей Абалакова, или снежным якорем. Следующую веревку привязываем к концу предыдущей. И так через снежные поля, скальные ступени и ледовые уступы мы карабкаемся выше и выше. Сегодня мы, завтра следующие - как на ленточном конвейере, завоевываем очередные метры горы.
Когда холод, ветер или иссякнувший запас взятых с собой веревок обрывают восхождение, начинается спуск. Карабин и полустремя (прим.: узел UIAA, Munter hitch, Italian hitch) - и медленно, спиной к склону, спускаемся. Перестегиваемся, следующая веревка, за ней другая и т.д. Наконец, мы у основания стены. Можно «сложить оружие» и отправить его на хранение в мешок у подножия стены. Сейчас мы уставшие, но возвращаться легче. Каменные бугорки указывают дорогу в лабиринте ледниковых трещин, еще час и мы в базе, а там теплый суп, теплый спальник… Мы оставим гору следующим командам, пока снова не настанет наша очередь.
Рафал
Источник: https://www.facebook.com/notes/polski-himalaizm-zimowy-2016-2020-im-artura-hajzera/dziennik-wyprawowy-cz-iii/1583934408319840/
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 4 от 19 января 2018 г.
Автор: Rafał Fronia (Рафал Фроня)
Перевод с польского: Маргарита Безуглова
Вот уже пять дней нет солнца, в базе наступает очередной серый день. Вихрь воет так, будто перед палаткой сидит гиена. Ткань палатки шелестит и трещит, словно через минуту сугробы ворвутся внутрь. Сегодня день купания. Вроде бы ничего такого, но…
На кухне, которая соединяется со столовой небольшой прихожей, топится лед, закипает вода.
Беру с собой чистые вещи, маленькое полотенце. Под мышкой гель для мытья… Жду, пока он не размякнет, чтобы можно было выдавить его из ледяной скорлупы. Укутанный в пуховку, шагаю в баню. Вышеупомянутая прихожая накрыта фольгированным тарпаулином и обустроена кариматами, лежащими на льду, и стульчиком - эдакий закоулок в путанице палаток, веревок и пенок. Вешаю свои пожитки и беру с кухни ведерко с горячей водой и кружку. Быстро всё с себя сбрасываю, босые ступни стоят на ледяной оболочке, покрывающей каримат – тут же около -21°C, пора начать мытье, бррр, кружкой зачерпываю воду и выливаю ее на голову, обжигает!
Но стекающая вода быстро стынет - на плечах она теплая; на животе умеренной температуры; когда стекает по коленям, уже чувствуется, что она остывает, а, коснувшись ступней, она едва течет, сразу же утолщая ледовую скорлупу на каримате, на котором стою – нужно быть бдительным, чтобы не поскользнуться… Но уже текут следующие каскады, в ход идет очередная кружка. Каморку наполняет пар, который каждую минуту выдувается наружу врывающимся ветром. Шампунь, вода, шампунь, вода. Гонки продолжаются. И все время нервное топтание на месте.
Наконец, ледовый пол растапливается, и я уже стою в умеренно теплой воде, но всего мгновение. Ведро пустое. Взмах полотенца, свежие шмотки и рысью к печке. Зубы стучат… всё медленнее, а теперь можно расслабиться… Вокруг, вместе с теплом, по столовой плывет запах чистоты, шампуня, дезодоранта. Мало сюда подходящий… Парни смотрят на меня, как на инопланетянина. Раздаются голоса: «Я подожду солнца, от грязи еще никто не умирал…». Действительно, может, лучше было подождать? Но кожа дышит, будто заново родился… Бесценно.
Проходит день, наверху продолжается борьба с ветром и со стеной – неважно, что ветер, тут всегда ветрено. Одолеваем следующие метры Горы, приручаем дракона, опутывая его желтыми шнурами из кевларовой нити.
Вечер. Пора сменить день на ночь.
…
Мысленно высказываю желания, сотни желаний, равноценные сотням падающих звезд.
Звезд? Они летят мне на лицо, за воротник, покрывают слоями книжку, спальник…
Заиндевевшая палатка не просыхает, изо дня в день прибавляется иней, оседающий на куполе палатки, а влажный мешок, покрытый снаружи льдом, коченеет, как только «человеческий обогреватель» решается его покинуть. И когда наступает вечер, по возвращении, я разогреваю кокон спального мешка собственным телом, чтобы ночью он из благодарности отдавал мне это тепло. Я лежу на спине и смотрю перед собой.
Фонарь – это как будто солнце, а осевшие на куполе палатки ледяные крупицы – это планеты, которые светят отраженным ледяным мерцающим светом. Они мигают мне. Ищу знакомые созвездия: Медведицу, Стрельца, Рыб или Козерога. Ничего не совпадает. Ледяная ночь сотворила собственные миры, и это моя личная вселенная. Лежу завороженный, всматриваясь в эти мини-вселенные, не в силах оторвать от них глаз. А каждую минуту этот небосвод порывом ветра засыпает мне очередную порцию комет, метеоритов и астероидов.
Я думаю о том, каким удивительным и отличным от привычного может быть мироощущение здесь, в зимних декорациях Каракорума. Изоляция, первобытный ритм жизни, таящееся где-то чувство опасности… Всё это наш поезд мыслей перенастраивает на иной лад, недосягаемый и закрытый для нас там, внизу, на равнине. Здесь как будто больше всего видно, лучше чувствуется. Ветер сдувает с нас маску, и тут, в этом ледяном краю, мы становимся настоящими, без театра и искусственности. Может, это зеркало ледника выманивает из нас правду?
Завтра на стену…
Рафал
Источник: https://www.facebook.com/notes/polski-himalaizm-zimowy-2016-2020-im-artura-hajzera/dziennik-wyprawowy-cz-iv/1586211824758765/
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 5 от 23 января 2018 г.
Автор: Rafał Fronia (Рафал Фроня)
Перевод с польского: Маргарита Безуглова
Может, это неправильно? Навещать и писать о тех, кто ушел навсегда, пробуя достичь того же самого, что сейчас перед нами?
Не знаю, но этот дневник предназначен для того, чтобы делиться размышлениями. Нестандартные описания дороги, восхождения, трудностей и препятствий, которые встречает экспедиция на своем пути к желанной вершине.
Рефлексия… она должна сопровождать нас чаще. Как в хлопотах материальной повседневности, там, внизу, так и тут – во время поднебесного восхождения.
Мы едем в Татры, это случается после очарования гор, походов, толчеи в Доме Культуры и «Цепелии» на Крупувках (прим.: «Cepelia» - центр народных и художественных промыслов; Крупувки – главная пешеходная улица в Закопане, Польша)… Кто же не посетил кладбище на Пенксовым Бжиску. (прим.: «Кладбище заслуженных», или «Старое кладбище» в Закопане). Минута задумчивости, особенно осенью, когда сумерки спускаются быстро, а запах топленого воска смешивается с запахом влажных листьев, которые ветер гонит по улицам. Халубиньски, Тетмайер, Оркан, род Петра-Гусеницы…
Мы склоняем головы, и тогда приходит размышление, раздумья над ценностями, над жизненными приоритетами, но также и какой-то покой - такой, который достается нам в дар от предшествующих поколений, вместе с их жизненной мудростью. В этом безумном мире нам так не хватает авторитетов, образцов. Здесь или там, на кладбище под Татрами, или на Пер-Лашез, или же на Кладбище Заслуженных в Познани: там найдем мы тех, кто творил историю: гор, музыки, литературы, народов.
Есть также места символичные, где никто не погиб и никто не похоронен, но в этих местах сосредоточена память. Викторувки в Татрах, Остерва или небольшое кладбище в Крконоше, Котёл Ломнички. В Каракоруме тоже есть такое место.
Порой альпинист пишет историю горы, на которую он совершает восхождение, а бывает так, что, тем самым, он пишет историю самого себя. Здесь, под К2, таким символичным местом записанной истории горовосходителя, а значит, и истории гор, является Могила Гилки, американского альпиниста-«гималаиста», но здесь речь идет не о статистике и фактах, а о рефлексии. Перед нами Гора Гор. А я…
Выбрался на прогулку. На кладбище. К упомянутой Могиле Гилки. Пирамидальная скала, круто обрывающаяся к морене ледника, где обычно располагаются базы экспедиций, штурмующих К2. Наша база тоже лежит в тени этой скалы, всего в десяти с чем-то минутах ходьбы через ледник. Серо-коричневая, кое-где желтая и белая, выветренная скала, грустная, словно клобук монаха в молитвенном поклоне…
А поскольку история горы - это история людей, то пройдем к Могиле. Погода благоприятствует. Ветер заметает ледник, успокаиваю мчащиеся галопом мысли, выравниваю дыхание в движении.
Одинокая прогулка
От базы нужно идти на запад, по испещренной трещинами морене, среди валунов, осыпи и красивейших ледяных грибов – такие образования, говорят, формируются только здесь в Каракоруме и в районе Аконкагуа в Южной Америке. Лавирую между беззубыми пастями расщелин, перемалывающих скальное месиво, и перепрыгиваю эти угрожающие, клыкастые ледяные сосульки, свисающие, как в пастях росянок. Меня сопровождают вездесущие лисьи следы, петляющие в лабиринте скальной россыпи. Кого они тут преследуют? Что выискивают, куда направляются? Вопрос без ответа. Не смею думать, что они здесь для меня, чтобы я безопасно добрался к Могиле.
От базы стоит отдалиться, хотя бы затем, чтобы увидеть в перспективе, как она выглядит. Разбросанные посреди пустоты, пестрящие крупинки палаток - как россыпь разноцветных глазированных конфет, - и маленькая коробочка столовой. В громаде ледника, дикой, могучей долины, это всего лишь несколько зернышек. Как же мы тут малы… как немного мы значим для этого края. Что же его удерживает против того, чтобы раздавить эти чужеродные крупинки, поглотить их пастью трещины?
Горизонт, изодранный скалами – как большой котел, за пределы которого не добирается взгляд, а что вокруг? Неизменная, нетронутая природа – разве что-то значат те несколько разноцветных веревок, которые обозначают нашу дорогу… То, что дальше – это совершенно дикий край, к которому не прикасалась рука человека.
Петляю по лисьим тропам… Наконец, могила. Меня приветствует металлический звон – ветер решил нанести сюда визит вместе со мной и позвякивает табличками.
Как звонарь в церкви. Чувствую, как меня зовут – дзынь, дзынь, дзынь.
Первым приветствует меня с металлической таблички Гарольд (Гашербрум I, 2013). Лисий след зигзагами вьется наверх. Он петляет, показывая мне следующие холмики, части одежды, выступающие из-под снега и камней. Наверху, там, куда я направляюсь, грохочет струйное течение, шумит высоко, как у нас ветер в кронах кладбищенских дубов.
В память о следующих: Артур, Мачек и Томек, Олек, и тех, кто были раньше: Халина, Тадек, Мрувка… Десятки мемориальных табличек, фамилии со всех уголков мира, буквы, символы, кириллица. Выкованные на крышках, подносах, выгравированные, отлитые из металла, написанные на досках… Поблекшие под влиянием времени, солнца и мороза. Изодранные и потрепанные ветром тибетские флаги, остатки свеч и цветов в закоулках скалы.
Знакомые, друзья, приятели, товарищи. Мы вспоминаем их во многих походах, когда сидим за столом. Вспоминаем их образы, характеры, как над кем шутили, что они говорили, как острили, что любили есть, пить. Мы помним о них. Они – часть того, что мы делаем. Их фамилии означают названия дорог, переходов; их достижения служат для нас указателем, путеводной звездой, но в то же время и предостережением.
Именно такая надпись выгравирована в Карконошском Котле: «В память покойным, в предостережение живым» (прим.: Карконошский Котел – котел ледникового происхождения в Карконошском национальном парке на границе с Чехией).
Я заканчиваю визит на Могилу Гилки.
Меня провожает звяканье металлических тарелок – это ветер совершает пуджу, обращая к богам просьбу о благосклонности и милосердии для нас.
Мы выдержим. Вера и надежда замерзают последними. Прочнее и долговечнее только память. А Мы помним!
Из-под ног соскальзывают камни, внизу, на леднике с грохотом обрушилась каменная осыпь…
Спускаюсь, исчез лисий след, будто мой незримый проводник говорил: «Теперь сам справишься, без меня… Счастливого пути, приятель…».
А может, это не лиса?..
Рафал
Источник: https://www.facebook.com/notes/polski-himalaizm-zimowy-2016-2020-im-artura-hajzera/dziennik-wyprawowy-cz-v/1589766861069928/
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 1 от 13 января 2018 г.:
https://www.risk.ru/blog/213622
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 2 от 16 января 2018 г.:
https://www.risk.ru/blog/213626
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Части 3, 4, 5 от 17, 19, 23 января 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213633
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 6 от 28 января 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213642
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 7 от 02 февраля 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213674
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 8 от 05 февраля 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213707
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 9 от 07 февраля 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213758
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 10 от 11 февраля 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213792
Дневник зимней польской экспедиции на К2. Часть 11 от 13 февраля 2018 г.
https://www.risk.ru/blog/213802
"...we attach it to the rock wall with a hook, ice bolt or Abalakov, or a saber to frozen snow..."
Судя по тексту - проушина Абалакова