Первая горная единичка в 1974-ом

Долго не решался опубликовать это пост – вроде как заурядная единичка, но возможный поджог авиалайнера в полёте и потенциальные возможности попасть в лавины, как нельзя лучше сочетаются с названием сайта.

После февральской лыжной двойки на Кольском Бугор ошарашил заявлением, что в горы нас не поведёт, а будет заниматься своей диссертацией. Смешанные чувства недоумения и потерянности одолевали нас. Бродили по турклубу, как беспризорники и я чуть не сделал кощунственный шаг, собираясь переметнутся в водоплавающие, дабы не пропал майский сезон. Но судьба оберегла меня от измены: в клубе появился другой Бугор – горник с двумя Памирскими пятёрками. Звали его Лёня. Худой, жилистый он обладал невероятной силой кистей рук. Во время первого его рукопожатия мне показалось, что ладонь попала в тиски или прищемлена пассатижами. После этого я стал всячески уклоняться от ручкования, а к нему прочно прилипло погонялово «пассатижи». Собралась целая команда – больше десяти человек. Меня и моего однокурсника Валеру Лёня почему-то посчитал наиболее перспективными, и взял под своё крыло. Как показала история он не ошибся. Лёня, будучи неформальным лидером, решил, что пойдём двумя группами: мы втроём, а все остальные под руководством Володи, с разными кухнями, но одним маршрутом. И начались тренировки: бег по пересечённой местности в Царицынском парке

Хождение в кошках по фирновому склону в Покровско-Глебовском. Сначала один был рюкзаком, а другой туристом, но потом менялись местами

Параллельно готовился маршрут по отчётам в городском турклубе, брались ледорубы и кошки в городском прокате (которые потом были благополучно заныканы по причине якобы попадания в лавину и кражи злыми татями), закупались продукты и билеты на самолёт (очень дорогие – по 20 рублей, сейчас, правда, батон хлеба за эти деньги не купишь). На еде решили не экономить, и отоварились кучей жратвы на троих на 11 дней аж на 40 рублей 49 копеек. На учёбу пришлось забить большой болт, да и не тем была занята голова, чтобы ещё и учиться. Эйфория из меня брызгала вместе со слюной, когда я однокурсникам рассказывал, что собираюсь идти в горы.

Самым животрепещущим был вопрос снаряжения, поскольку почти все в горы шли первый раз. Вопрос с палаткой для нашей троицы не стоял, поскольку я, предвидя будущее, подарил своему старшему братцу на день рождения польскую палатку, а теперь её благополучно экспроприировал. Спальник решили сделать из двух ватиновых полуторных, состегнув их молниями. Догадался почему их называют полуторными – со своей половинкой вроде бы и не тесно, а вдвоём с мужиком западло. Поэтому, из соображений гигиены и памятуя статью УК СССР, мы сшили себе из фланели индивидуальные вкладыши-коконы. Примусами и двумя лавинными лопатами обеспечивал Бугор. Тяжёлые котлы из нержавейки решили не брать, а обойтись парой банок из-под атлантической селёдки. Тут уж пришлось впрячься мне и дежурить у помойки за магазином, пока их не начали туда выбрасывать. Но отмывать эту вонючую посуду была сплошная морока. Казалось, что запах впитался даже в жесть. Но самым муторным оказалось изготовление ковриков. Мало того, что нужно было найти на помойках пенопласт нужной консистенции, нарезать его кухонным ножом на параллелепипеды (про раскалённую нихромовую проволоку мы тогда не знали), так потом ещё запихивать в кармашки стёганого «одеяла» и поочерёдно прострачивать. Хорошо, что я шить умел и машинка была, а неумехам приходилось тратиться на шоколадки для девчонок. Да и продувались они не как современный каремат, ведь перекрытие пенопластом было около 70%.

Накануне отлёта собрались в турклубе, где окончательно определился состав обеих групп: девять мохнорылых мужиков, разбавленных тремя симпатичными девичьими мордашками. Итак, нас дюжина. Может быть это и к лучшему. Выяснилось, что почти ничего не готово. Весь вечер героическими усилиями преодолевали возникшие трудности, и чтобы никто не слинял в последний момент, там же и завалились спать. Тем более, что от клуба до аэровокзала рукой подать из окна троллейбуса. Утром нас провожала большая толпа друзей с просьбами взять автограф у чёрного альпиниста и пожеланиями попутных лавин.

В самолёте произошёл казус. Наш Бугор сказал, что на Кавказе весь бензин этилированный и сепаратор примуса сразу засорится, поэтому бензин-калошу повезём из Москвы. Он залил его в две 2,5 литровые пластмассовые канистры, которые, судя по всему, были его ровесницы. Чтобы при погрузке рюкзаков они не лопнули, их загрузили в полиэтиленовые пакеты, и браво поднялись с ними на борт ТУ-154. Наши опасения не были напрасными. От болтанки в воздухе у одной из них началась течка. По салону поплыл приятный аромат не этилированного бензина. Пассажиры стали крутить носами, жужжать и подозрительно оглядываться на нас. В результате был вызван цербер в виде бортпроводницы, чей сверкающий молниями взгляд из-под насупленных бровей не сулил ничего хорошего. Мы активно начали задирать ноги, пытаясь мыском ботинка дотянуться до кончика её носа, и объясняя при этом, что это запах от наших вибрамов, которые целый месяц пропитывали смесью дёгтя с касторкой для непромокаемости. В салоне повисла гнетущая тишина. Нас успокаивало только то, что промежуточных остановок быть не должно и мы всё-таки приземлимся в Минводах. Очевидно и до неё дошла эта мысль, а может быть испугалась, что мы начнём сейчас снимать ботинки, и запах бензина смешается с запахом мужских носков. Развернулась на каблуках, как бравый солдат, и удалилась, посоветовав нашим соседям дышать через раз и не нюхать.

После приземления встала проблема дальнейшей транспортировки 2,3 литров бензина, оставшихся в треснувшей канистре. Спасая ситуацию, мы с Валерой купили три огнетушителя плодово-выгодного вина, и причмокивая от удовольствия, но делая вид, что с отвращением, их выпили. Бугор перед маршрутом пить отказался. С потяжелевшей тарой и повеселевшими головами, загрузились в автобус и с пересадкой в Нальчике добрались до Верхней Балкарии. Там нас встретили два одиночества. Один под хорошей мухой и очень агрессивный, второй оказался ещё хуже. На вопрос как попасть на Чегет-Джорнийский перевал, он подробно объяснил ложный путь, в чём на следующий день мы и убедились. Блуданул нас так, как поляков на Смоленщине, Сусанин хренов. Видать из дальних его отпрысков.

Весь следующий день прошёл в поисках упомянутого перевала. Когда вылезли на гребень и поняли, что перевалом здесь и не пахнет, стали траверсировать отроги вершины Соух-ауз-кая.

Казалось, им не будет конца, но, тем не менее он наступил, как раз, когда сел туман.

На перевале перекурили и, не найдя тура, ринулись рубить траншею на другую сторону. Первым пахал один из участников соседней группы. Когда склон под ним в двух местах треснул на опознание был вызван наш Бугор – Лёня. Он с умным видом поковырялся ледорубом в снегу, и вынес вердикт: доска, сматываемся обратно. Это сейчас я знаю про глубинную изморозь, а тогда подумал, что Бугор просто выпендривается. Но была команда, и на перевал взлетели быстрее, чем спускались. Шёл дождь со снегом и на спуске по травянистым склонам ноги разъезжались в стороны и заплетались бантиком. Невольно сравнишь корову на льду с туристом на мокрой траве. Наконец, на 14-ый час хождения по мукам, спустились к ферме – домику из камней, которые держались на честном слове и на одной сопле. Решили, что чёрт с ними со стенами – главное, что крыша над головой, и повалились спать.

Умотанные накануне, решили сделать днёвку. Да и погода дрянь. Мы с Валеркой полезли на Соух-ауз-каю. Решили, что если третьей категории маршрут не найдём, то сделаем три единички. По-моему, равноценно. После нескольких часов блуда в тумане вылез на какой-то отрог и начал спускаться, но нарвавшись на отрицательную сыпуху, мухой вылетел обратно к кошу. Вскоре к нам пришёл пастух и начал выклянчивать кошки. Здравым увещеваниям, что они нам нужнее, он не внемлил, и ушёл расстроенный. Но видать сглазил. Вскоре в соседней группе один за другим начали взрываться примуса. Их конечно гасили, остужали, перебирали, но канитель эта продолжалась. В результате сожгли много бензина. Завтра, если не будет погоды, предстояла экспедиция в Верхнюю Балкарию за топливом.

Так и случилось. С утра снег и туман. Побрели с двумя парнями из соседней группы в посёлок и нарвались там на балкарское гостеприимство. Но, соблюдая спортивный режим, от чачи отказались, а пивком побаловались. Вечером начались рассказы-страшилки и затянулись до полуночи. Скорее бы на маршрут - сатанеем от безделья.

Утром наш Бугор послюнявил палец, высунул его из коша и изрёк: «Погода есть, собираемся!» Он не ошибся. Ясно, солнечно и ни ветерка. По дороге встретили группу туристов с альпенштоками и вёдрами, заполненными картошкой. Хорошо, что не с пустыми! Они шли на Гезе-вцек. Пожелав им доброго пути, продолжили мытарства под палящим солнцем. Вслед за ними встретили двух безмятежно пасущихся завтраков туриста.

Кроме жары меня ещё донимала отрыжка бензиновыми парами от съеденного утром масла, которое сердобольный завхоз положил рядом с сочащейся канистрой. Видно и вторая старушка отдавала концы. Решили долго не ходить, выбрали подходящее место, поставили палатки и начали праздновать масленицу, угощаясь блинами с повидлом и компотом.

Следующий день выдался таким же прекрасным. Рододендроны, жара и жажда. Воду из ручьёв пьём через кембрик, чтобы губы не превратились в кусок кровоточащего мяса.

Вышли на снег. Солнце стало поджаривать не по-детски.

В воздухе запахло тепловыми ударами, но мы их обманули – вышли на место ночёвки раньше, чем нас накроет. Это ровное плато под перевалом Дополнительный (на фото снизу).

Сфотографировались нашей троицей: Валера, Бугор и я.

Я сделал пометки в дневнике

Просмотрели начало нашего завтрашнего подъёма к перевалу Коштан

И улеглись спать поверх спальника пока греет солнышко

Когда солнце село стало не на шутку холодно, а мне, как назло предстояло дежурить. Напялил на себя всё, что мог, и вылез из палатки готовить ужин. Смело схватился за примуса, наивно полагая, что они также быстро разожгутся, как и внизу. Но как я ни старался, ничего не получалось. Будучи ортодоксально упёртым, я вновь и вновь продолжал попытки. Минут через сорок мытарств мой энтузиазм стал угасать. Мат, смешанный с запахом бензина, никак не стимулировал их работу. В мозгу, как муха об стекло, навязчиво билась одна и та же рифма:

Горит звезда в лучах заката, дежурный бдит, и эхо мата…

Наблюдая за моими родовыми схватками с примусами, из палатки вылез Бугор. Поинтересовавшись не появились ли у меня на свет примусята, моментально их разжёг. Поели и легли спать. Меня, по традиции, как самого худосочного и мерзлявого засунули в середину.

Ночью сильно поддувало снизу сквозь щели в коврике. Похоже я застудил себе колено, как в феврале на Кольском. Но с утра нога сгибалась, и это успокаивало – авось обойдётся. Позавтракали, собрались и потопали. Снег за ночь смёрзся, но не глубоко. Сверху был наст, который местами проваливался даже под моим комариным весом. Тяжелее всего было Бугру соседней группы – Володе. Он, как танк рыл траншею. Зато девчонки порхали по поверхности, яко по суху. Мученья закончились только в цирке под перевалом, но начались новые. Видно завтрак пошёл не в масть и у многих в животе началась революция. Попросту говоря на них напал зверь – дрысь. Но поскольку местность не позволяла играть в прятки, стали играть в негляделки, тут и там нарушая девственную чистоту высокогорного снега.

Когда последний завтрак пошёл прогуляться на свежем воздухе, двинулись одолевать перевальный взлёт. Вначале сносно, но последняя сотня метров заставила потрудиться. Местами даже ступени пришлось бить. Мне показалось что склон крутизной не меньше 70 градусов, но вспомнив правило, которому меня научили в клубе: раздели пополам и прибавь 2 градуса, определил реальный угол. По пути умудрился здорово приложиться всё той же отмороженной коленкой, и стал опасаться перспективы моего спуска.

Перевал встретил нас неласково, но всё же его одолели, и теперь только вниз, вниз, вниз.

Попытку найти тур лучше всего комментирует строка из песни: «Мы ж не халтурили, искали туры мы, но ничего под снегом не нашли…» Потеряв терпение, начали бить траншею вниз. Вскоре почувствовали, что склон решил отправиться вместе с нами, и пожелание наших друзей о попутных лавинах сбудется. Нет, мне, конечно, интересно было прокатиться на лавине, ведь кроме велосипеда и лодки я ничего не пробовал, но одна мысль, что под одеждой должен образоваться сугроб, повергала в ужас. Бррр! Наш Бугор дал команду идти по одному вдоль скал с интервалом 100 метров, а остальным сидеть и ждать.

Все как мышки просочились на безопасное место, а когда одна из девчушек, шедшая предпоследней, была под скалой, оттуда полетели камни. Тут же раздался хор орущих мужских голосов и визг женских, а капелла (без аккомпанемента). Один из камней весом примерно в полпуда остановился в 3-х метрах от неё. Она покрутила головой и отправилась дальше. Подойдя к нам, поинтересовалась, что мы так орём, ведь она же не глухая. Чтобы не нервировать её, мы молчали, как рыбы об лёд, а она подходила к каждому и выспрашивала, что случилось? Дальнейший спуск плавно перерос в бегство, а на более пологом участке превратился в вакханалию, когда все спускались жопслеем.

До конечной морены ледника Уллу-ауз дошли, когда снег раскис окончательно и моя коленка тоже. Сустав скрипел как несмазанный шарнир и плохо гнулся.

Тропили вниз по развилку. Немного пройдя, сделали горячий перекус. В суставе смазка окончательно кончилась, и пришлось туго перемотать его эластичным бинтом, после чего нога перестала сгибаться, а походка стала напоминать поступь беременной утки. Вся группа ускакала вперёд, а я, как одинокий странник брёл по этой горной долине, проклиная всё на свете: снег, коленку, медленно тянущиеся километры пути и вообще, что я пошёл в этот поход. В голове свербила мысль о том, что, если доберусь до Москвы, куплю ящик шампанского и буду пить, пить и пить, а эти горы в телевизоре смотреть… Главное было дойти до фермы, где было назначено место встречи. Уже в сумерках я ввалился внутрь и рухнул на спальники, постеленные на полиэтилене, прикрывавшем овечье говно. Было тепло и сухо. В воздухе витал приятный аромат баранины и навоза. Сердобольные девчушки стали отпаивать меня чаем. Сколько они влили в меня кружек, не помню, но постарались на славу. Вслед за этим сон сковал меня своими мягкими лапами.

Утром я проснулся поздно. Почему-то было темно, хотя повсюду слышались голоса. С трудом проковырял пальцами две дырочки для глаз. Впору было крикнуть как Вию: Упыри и Вурдалаки, поднимите мне веки. Мне поднесли зеркало – первое впечатление, что вчера я провёл 16-ти раундовый профессиональный бой и не в качестве лидера, зато чукчи меня бы приняли за своего. Рожу лица раздуло, как футбольный мяч. Интересно, сколько же я вчера выпил чая? Наверное, когда заснул, через воронку вливали.

Народ не спеша собирал рюкзаки. Сегодня должны пойти в альплагерь Безенги. На моё счастье колено начало сгибаться и пошёл дождь, что затормозило выход до обеда. Но потом всё равно пришлось идти и всё равно под дождём. Кое как доковылял до лагеря. Стали его осматривать. Многие корпуса были не заперты. Скорее всего, опасались, что своруют замки. Я наткнулся на открытый сарай, который в сезон, наверное, служил складом для всякого барахла. Войдя внутрь, увидел дверь в чулан, похожую на старую лифтовую с сеткой в верхней половине. Она была закрыта на амбарный замок и висела табличка «ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ». По достоинству оценил экономность альпинистов: зачем не в сезон лифт включать в одноэтажном строении? Выбрав наиболее просторное помещение улеглись спать под крышей.

Следующий день не принёс радости: туман и дождь. Идти в радиалку не имело смысла – видимость метров десять. Медленно и печально собрались и так же медленно и печально отправились в путь. В селе Безенги договорились с водителями самосвалов, перевозивших уголь и уехали вниз. Когда вылезли в каком-то более менее цивилизованном посёлке, то выглядели как внебрачные потомки африканских участников Всемирного фестиваля молодёжи и студентов 57 года не пользовавшихся презервативами и настрогавших за две недели пребывания очень много руссоафриканцев. Пришлось умываться в реке, чтобы не пугать местных жителей. Оттуда уехали на автобусе, и с пересадкой в Нальчике добрались до аэропорта Минвод. Билетов, естественно не было, и пришлось ночевать вместе с такими же шаромыжниками, как и мы. Утром творилось что-то несусветное. Бугор чудом достал два билета на самолёт, и взял себе в компанию одну из девчушек, которая очень торопилась в цирюльню, а мы полураздетые помчались на ж.д. вокзал, в надежде хоть как-нибудь уехать. Нам повезло с билетами – через час мы уже тряслись в поезде, но с попутчиками - нет. Ну как им объяснить, что мы неделю болтались чёрти где, а вчера в бане был санитарный день? Переживём – впереди Москва.

Ящик шампанского покупать не стал. Решил начать с пары бутылок. После второй понял, что жизнь то налаживается. Это меня и сгубило – выпил бы ящик и выполнил бы зарок. А так в июле опять попёрся в горный поход, и потом только горы, горы и горы... Жил бы себе мирно, ковырялся бы в носу и в грядках, так нет же – нашёл на свою @опу приключений.