НС-2018. ИЮЛЬ. КАРАКОРУМ. ЛАТОК-1. (copypaste)

АКТ разбора НС, произошедшего 25 июля 2018 г. в горах Каракорума при восхождении на в. Латок 1 (7145) по северному ребру (маршрут Лоу), предп. 6Б к.сл.


Спортивная группа-двойка - в составе: руководитель группы Гуков Александр Борисович (СПб), КМС, обладатель «Piolet d´Or», и Глазунов Сергей Владимирович (Иркутск), МС, инструктор альпинизма 3 категории - 30 июня 2018 г. прибыли в Пакистан для совершения восхождения на вершину Латок 1 по северному ребру (неоконченный маршрут Д. Лоу, 1978). Альпмероприятие на сайте ФАР не регистрировалось.
Предварительно Гуковым была достигнута договоренность с компанией «ATP» об оформлении документов, организации портеров и баз. лагеря экспедиции. Так же двойка имела постоянную связь с журналисткой Анной Пиуновой, освещавшей ход экспедиции на своем интернет-ресурсе.
Ранее Гуков и Глазунов никогда в совместных экспедициях или восхождениях не участвовали.
Первоначально планировалось, что группа будет совершать восхождение в составе из 3 человек, включая Глазунова Евгения Владимировича (МС, Иркутск), но тот перед отъездом отказался от участия в экспедиции.

Гуков имел полное представление о горе и маршруте, т.к. годом ранее, в августе 2017-го, в составе петербургской группы (В. Шамало и А. Кашевник) пытался совершить восхождение на вершину Латок 1 по маршруту Лоу. Тройка за 12 дней достигла высоты 6500-6700 м, откуда, в связи со сложившимися реалиями (закончились газ, еда, до вершины было еще далековато), начала спуск, занявший два с половиной дня. В результате той попытки восхождения Шамало и Кашевник получили обморожения, приведшие к частичным ампутациям пальцев ног. После указанной попытки участники в интервью отмечали, что сложность маршрута увеличивается в верхней части, и на прохождение верхнего участка маршрута (от ледового серака) необходимо не менее 4-х дней пути.

1 июля Гуков и Глазунов С. прибыли в поселок Асколе, и 2 июля начали треккинг к баз. лагерю на ледник Чоктой.
5 июля группа достигла базового лагеря на 4600 м. В это время в этом же районе уже находилась другая российская группа: Маркевич Константин (Москва), МС; Парфенов Александр (Новосибирск), МС; Коваль Виктор (Санкт-Петербург), МС, «Снежный барс», инструктор 3 кат. Они также планировала восхождение на вершину Латок 1 по северной стене, но по другому маршруту.
Заранее и впоследствии между группами не было достигнуто договоренности о взаимодействии, однако в период с 7 по 10 июля обе группы совершили совместный акклиматизационный выход, в ходе которого
Гуков и Глазунов совершили ночевку на высоте 5300 м и две ночевки - на 5900 м.

13 июля двойка вышла на восхождение, взяв с собой три килограмма еды (из расчета 150 гр. на человека в день), несколько баллонов газа, две веревки, 10 скальных крючьев, 10 ледобуров, минимальный комплект закладок, 1 палатку и 1 спальник на двоих. Характерно, что для облегчения веса Глазунов в качестве самостраховки использовал «клифы» с проволочными немуфтованными карабинами.
В качестве средства связи группа имела спутниковый коммуникатор Iridium, позволяющий отправлять текстовые сообщения с координатами местонахождения.

Начало маршрута находилось на отметке ок. 4800 м.
Работа на маршруте осуществлялась с ежедневной сменой ведущего.

14 июля группа Маркевича вышла на маршрут Лоу следом за группой Гукова, и на протяжении следующих дней и до момента начала спуска 21 июля тройка двигалась с отставанием от двойки около 250-300 м по вертикали.
Во время движения группа Маркевича отметила чрезвычайно опасные условия на маршруте: лавины, камнепады, ледовые обвалы, которые были спровоцированы аномально теплой погодой. Так, выше 6000 м ночью по стене продолжали течь ручьи, ледобур вытаивал за 15-20 минут, эффективная страховка на льду была невозможна. Из-за объективной опасности маршрута и возможной нехватки «железа» для спуска по стене в условиях невозможности организации эффективной страховки на льду тройка Маркевича приняла решение о спуске с высоты ок. 6200 м. О возможных проблемам на спуске тройка информировала двойку.

График движения двойки Гуков – Глазунов:

13 июля вечером двойка достигла высоты 5260 м.
14 июля двойка Гуков – Глазунов достигла высоты 5512 м, где оставила часть еды и газа для «облегчения» веса. Для дальнейшего подъема взяли еды на 5 дней (из расчета 150 гр на человека в день).
15 июля - вышла на отметку 5840 м.
16 июля - на 6160 м.
17 июля - на 6300 м.
18 июля - на 6500 м.
19 июля - на 6780 м (вершина характерного серака на ребре).
До момента выхода на серак двойка двигалась с хорошей скоростью: сказывалось знание Гуковым маршрута.
С выходом на серак скорость двойки резко упала: помимо сложностей рельефа сказывалась и накопившаяся за 7 дней усталость, и отсутствие еды в необходимом количестве, и отсутствие должной акклиматизации для эффективной работы на высоте выше 6800 м.
20 июля двойка прошла около 100 м по сераку и подошла под стену примерно на 6800 м.
21 июля - день отсидки из-за плохой погоды, еда закончилась (осталось НЗ в виде одного завтрака).
22 июля - попытка штурма без палатки, закончившаяся обработкой двух веревок скальной башни, в верхней части ребра, ночевка на прежнем месте на «6800».
23 июля - попытка штурмового выхода без палатки (с утра съели последний сэкономленный завтрак), к вечеру достигли верха ребра, вышли на предвершинный гребень на высоте около 7050 м. Идущий первым Глазунов сообщил находящемуся веревкой ниже Гукову, что это , судя по всему, вершина, но туман не дает определиться точно, а рельеф и снежные условия не позволяют принять напарника. Т.к. бивачного снаряжения не было, еда закончилась, погода портилась, было принято решение спускаться.
С этого дня двойка перестала выходить на связь, а последний сигнал спутникового треккера был зафиксирован на высоте 6975 м.
24 июля спустились с «6800» до примерно «6700» по ледовому склону (сераку), что составляет порядка двух веревок за день. Чрезвычайно медленная скорость свидетельствовала об усталости группы.
Гуков события этого дня не запомнил вообще; как он позже писал в Интернете: «24 июля я не помню. Пытаюсь вспомнить вот уже который день, но не помню».

В этот же день Маркевич-Парфенов-Коваль вышли под основание стены с целью обнаружения двойки в бинокль. Не обнаружив никого на стене, Коваль написал сообщение Пиуновой с просьбой организовать вертолетный облет стены.
25 июля утром Коваль наблюдал установленную палатку на высоте 6700 м двумя веревками ниже верха серака, и продублировал необходимость вертолетного облета. Также попросил по возможности поискать вертолет с внешней подвеской, поскольку иного варианта снять людей с этой стены, помимо вертолета с внешней подвеской, не существовало.
Было получено подтверждение вылета вертолета. Коваль подготовил мешок с заброской еды (несколько энергетических батончиков, шоколадок, колбасу) и газ. К мешку привязал 30-метровую веревку диаметром 6 мм, а на ней завязал узлы-петли через каждый метр, чтобы мешок мог зацепиться в скалах при его выброске из вертолета.

Через какое-то время прибыли два вертолета ВВС Пакистана, и, взяв Коваля на борт, вылетели на поиски двойки. На высоте около 6600 м альпинисты были обнаружены. Верхний (как стало понятно по фото впоследствии — Гуков) стоял на ребре на станции, а нижний (Глазунов) был на 50 метров ниже на стене. Гуков показал рукой знак, что у них все в порядке, и Коваль сбросил мешок с заброской, который двойка сумела подобрать. Через 10 минут вертолетчики высадили Коваля на леднике и улетели вниз. Информация о результатах облета была передана Ковалем Пиуновой.
Через три часа после облета было получено сообщение от Гукова, в котором он написал: «Сергей улетел вниз. Я один на стене без снаряги. Два процента заряда». (На треккере – КТК).

Конкретного момента падения Глазунова Гуков не видел. Он (Гуков) спускался последним, а Глазунов – первым, организуя станции и точки страховки. В целях экономии времени Глазунов организовывал станции на одной точке; при организации «петли Абалакова» не блокировал петлю с второй точкой.

Ситуация на момент срыва Глазунова была следующей: Гуков стоял на верхней станции, сделанной из одного бура и проушины, которую Гуков, спустившись с предыдущего дюльфера, сблокировал петлей. Глазунов дюльферял на одной веревке, пристегнутой к проушине, через спусковое устройство «Гри-Гри». Второй веревкой Гуков страховал Глазунова через ледобур. Глазунов ушел вниз на скальном участке и долго не отвечал на крики Гукова, после чего последний решил спускаться вниз на проушине, оставив бур на станции на подстраховке. Подойдя к перегибу, Гуков увидел, что Глазунова на станции нет.
Спустившись до станции, Гуков обнаружил, что обе веревки были закреплены концами к одному слабо забитому якорному крюку. Вниз уходил крутой снежно-ледовый склон в 60-65 градусов, обрывающийся стеной. Перепад высоты до ледника составлял около 1350 м. Сергея при визуальном осмотре Гукову обнаружить не удалось.
От указанного крюка Гуков с помощью веревки, которая была привязана к заброске Коваля, приспустился еще где-то на 25-30 м до места, где сумел вырубить небольшую полку во льду и поставить палатку, в которой и провел последующие 6 дней.

Ход спасательной операции.
25 июля. Получив сообщение о падении Глазунова, Коваль передал Пиуновой, что снова нужен облет, и что обязательно нужен вертолет с внешней подвеской, чтобы постараться снять Гукова со стены.

В тот же день Парфенов и Маркевич с биноклем подошли под стену в место, куда могло теоретически упасть тело Глазунова. Сделали осмотр стены с биноклем, фотографии с большим разрешением, но тело либо какое-то снаряжение обнаружить не удалось. Коваль отправился в это время на ровную часть ледника для встречи вертолета, но тот по погодным условиям не смог вылететь из Скарду.
С учетом крайней камне- и лавиноопасности нижней части маршрута в сложившихся условиях выход на ребро тройки Маркевича был невозможен (у Маркевича вдобавок было подозрение на перелом ребра). До точки, где предположительно находился Гуков, было приблизительно 5-7 дней подъема. С другой стороны, ни на этом ребре, ни на стене слева или справа, до выхода на вершинный гребень не было мест, подходящих для высадки с вертолета. И даже в случае, если кому-то удалось бы высадиться к Гукову, то дальнейший спуск в был невозможен из-за чрезвычайной его опасности. Единственным вариантом спасения было использование вертолета с опытным пилотом и работой на внешней подвеске.

А. Пиунова связалась с В. Зайцевым, помощником посла РФ в Пакистане, который далее принимал самое активное участие в организации спасательной операции, контактах с чиновниками Пакистана и подключением вертолетов ВВС Пакистана. На связь с Пиуновой вышел А. Овчинников, координатор общественного спасотряда Россоюзспаса, и включился в координацию операции.

26 июля вертолет прилетел около 9 утра, в это время начало затягивать гору, и облачность была на высоте около 5800 м. Облет с участием Коваля никаких результатов не дал из-за облачности. В то же время Ковалем была внимательно просмотрена вся стена ниже 5800 м, и нигде не обнаружено ни тело Глазунова, ни следов снаряжения.
В последующие дни погода испортилась, в базовом лагере шел дождь и снег, видимости не было.

27 июля Парфенов отправился вниз в сопровождении портеров. Коваль с Маркевичем остались в базовом лагере, для координации действий вертолетчиков и участия в дальнейшей спасательной операции.
29 июля вопреки информации про нелетную погоду и полное отсутствие видимости на горе, по инициативе пакистанских властей был организован облет, который окончился ничем.
30 июля Коваль и Маркевич подготовили площадку для посадки вертолетов на леднике, предложили схему с подлетом вертолета в соседнее ущелье (с территории небольшой военной базы с вертолетной площадкой), от которой до базового лагеря на леднике Чоктой было всего 10 минут лета.

Сделали попытку облета. Коваль и Маркевич подготовили совместно с пилотами снаряжение для снятия Гукова со стены (подходящего снаряжения у военных не было). С целью сокращения времени на передачи информации от Коваля пилотам (она шла по длинной цепочке людей), Маркевич отправился с коммуникатором Коваля в Скарду с вертолетчиками, а Коваль посылал сообщения с коммуникатора Алеша Чесена – руководителя британо-словенской группы, находившейся в это время в базовом лагере на леднике Чоктой.

31 июля сильно похолодало, с утра - чистое небо, Коваль передал через Маркевича вертолетчикам в Скарду информацию о погоде и расчистил вместе с поваром площадки для вертолетов на леднике от снега. Прилетели два борта, пилоты разгрузили их, сняли задние сиденья (вертолет четырехместный), слили топливо в канистры, оставив запас на 15 минут лета.
Коваль с Маркевичем привязали к вертолету 60 м динамической веревки, закрепив на ней груз (чтобы веревка не сильно болталась при вщелкивании). В свободный конец веревки вщелкнули муфтованный карабин, предварительно размуфтовав его. Сбухтовали веревку и передали ее (привязанную другим концом к днищу вертолета) второму пилоту. Вертолет в сопровождении второго борта подлетел к обозначенному месту, где предположительно находился Гуков, обнаружили его, спустили веревку с карабином (второй борт в это время координировал действия первого).

Гуков вщелкнул спущенную веревку в свою систему, не успев после этого выщелкнуть самостраховку на стене. Вертолет начал отлет, веревка натянулась. Образовалась цепь: самостраховка-альпинист-веревка.
К удаче всех самостраховкка порвалась, и вертолет на веревке начал эвакуацию Гукова в БЛ.
Предположительно, второй пилот, перед тем как сбросить веревку Гукову замуфтовал карабин, в результате чего Гуков провозился с этой муфтой и не успел выщелкнуть карабин самостраховки.
Операция продолжалась около 5-10 минут. Гукова на веревке опустили на ледник, где Коваль оказал ему первую помощь и завернул в спальник. Затем Гукова погрузили в вертолет, и вместе с Ковалем и Маркевичем доставили в военный госпиталь в Скарду.

Выводы и рекомендации КТК ФАР

1. Предпосылкой НС стали стратегические и тактические ошибки группы, которая не учла прошлогодний опыт группы Шамало.

2. Группа переоценила свои возможности пройти маршрут в двойке в «легком стиле», без необходимого запаса еды и газа, с минимальным запасом снаряжения. Оказавшись перед трудным участком маршрута на высоте около 6800 м, группа не сумела вовремя и трезво оценить скорость своего передвижения, которая не превышала 2-3 веревки в день, что при отсутствии еды и газа делало невозможным достижение вершины и безопасный спуск с нее. В результате подобных действий группа находилась на высоте 6800 м около 5 дней, сумев за это время набрать всего 250 метров высоты и, очевидно, не имея шансов на достижение вершины, до которой после прохождения ребра необходимо было преодолеть еще сложный, протяженностью не менее 8-10 веревок, скальный гребень с жандармами, сераками и карнизами на высоте выше 7000 метров.

3. Также группа проигнорировала рекомендации группы Маркевича об опасностях спуска и прогнозы погоды, свидетельствующие об ее ухудшении. Непринятие своевременного решения о прекращении восхождения и спуске вниз в конечном итоге привело к техническим ошибкам, окончившимся гибелью Глазунова. Комиссия, отмечает, что, несмотря на свою высокую спортивную квалификацию, Глазунов не имел опыта многодневных (продолжительностью более 7 дней) восхождений, что принципиально важно для прохождения объектов подобного уровня, и что, безусловно, сказалось на принятии неверных тактических и технических решений двойкой в условиях затянувшегося восхождения.

4. Комиссия отмечает потенциальную опасность пропагандируемого и культивируемого в последнее время стиля восхождения «фаст энд лайт» малой группой (двойкой). Такой стиль приемлем далеко не для всех горных районов и альпинистских объектов. ФАР, устанавливая вслед за модными веяниями международного конкурса «Piolet d'Or» критерии популярных альпинистских премий, провоцирует спортсменов совершать восхождения в крайне опасном стиле, без какого бы то ни было запаса прочности и надежности. Сам по себе стиль прохождения сложных объектов малой группой в стиле «фаст энд лайт» диктует отсутствие «права на ошибку» и требует максимально трезвой оценки своих возможностей альпинистами в конкретных условиях восхождения.

Подобные аварии уже случались не раз в российском альпинизме за последние годы: Горбатенков-Гуцало (2010, Непал), Ручкин-Иванов (2015, Перу), и КТК неоднократно предупреждала о пределе риска, который легко перейти при восхождениях в двойке в отдаленных районах без наблюдателя или групп поддержки. Если б не нахождение на момент аварии в базовом лагере тройки Маркевича, с большой долей вероятности спасение Гукова стало бы крайне проблематичным.
Непонятно, почему альпинисты установили связь не с тренером и наставником или с кем-то из опытных альпинистов из своих федераций, а только с журналистом, что, разумеется, эффективно для общей информации и пиара, но не для безопасности всего предприятия.

5. Комиссия соглашается с доводами группы Маркевича, что в конкретных условиях и с учетом аномального тепла, обильного таяния на горе, ненадежного состояния льда, имевшееся в распоряжении группы Гукова – Глазунова снаряжение было явно недостаточным для организации безопасного спуска (2,5 км дюльферов). Группа должна была оценить возможные риски на спуске еще во время движения наверх, и принять соответствующие решения.

6. Непосредственной причиной срыва и гибели Сергея Глазунова является потеря им эффективной страховки, вывязывание из страховочной и перильной веревок при отсутствии самостраховки. Конкретная техническая причина срыва и последующей гибели С. Глазунова может быть установлена только после обнаружения его тела.

7. Комиссия отмечает недопустимость использования в качестве основной самостраховки «клиф», и недопустимость использования немуфтованных карабинов в качестве основных самостраховок.

8. Также КТК отмечает грубые нарушения технических приемов организации страховки на спуске (по инициативе С. Глазунова), при которых спусковые станции (проушина «Абалакова», либо якорный крюк) в целях экономии времени не блокировались с другими точками страховки.

9. Тело Глазунова не было обнаружено, и, по мнению Коваля, делавшего вертолетные облеты до начала снегопадов, с большой долей вероятности альпинист мог улететь в бергшрунд, где был засыпан лавинами.

10. Поскольку нет никаких гарантий в том, что подобные случаи не повторятся, КТК рекомендует Правлению ФАР создать из опытных товарищей - как из центра, так и из регионов - группу быстрого реагирования и/или назначить лиц, ответственных в подобных ситуациях за разработку схем помощи, привлечения необходимых специалистов и ресурсов для осуществления практической помощи пострадавшим.

11. КТК обращает внимание альпинистов, приобретающих страховки от НС, что заявленная страховой компанией общая стоимость страхового покрытия как правило не может быть использована в полном объеме для оплаты необходимых транспортировочных и (или) поисково-спасательных работ. В каждом конкретном случае следует индивидуально выяснять, возможна ли вообще оплата транспортировочных и (или поисково-спасательных работ) по условиям приобретаемого полиса, и какая стоимость этих работ может быть покрыта за счет средств страховой компании.

Полученные данные необходимо соотнести с информацией о средней стоимости подобного вида работ (например, стоимость часа полета спасательного вертолета) в регионе, где планируется восхождение. На примере данного НС мы видим, что альпинистами была приобретена страховка, покрывающая приблизительно один час полета вертолета, т.е. время, которое занимает прилет вертолета в одну сторону от ближайшего аэродрома и до горы. Понадобилось еще много усилий для сбора дополнительных средств, чтобы решить все возникшие проблемы в организации и проведении спасательных работ.