Outdoor-проект-2014: Школа Непалу

Социальный проект в аутдоре. Путешественники из разных стран, в том числе из России, строят школу в долине Джапхе.
Инициатор этого проекта - российский архитектор Роман Гек - отвечает на мои вопросы...





Сайт проекта

О проекте на Риске:
Школа в Непале

На вопросы Риск.ру отвечает Роман Гек

- Роман, расскажите, пожалуйста, о регионе, в котором вы строите школу.

Мы находимся в одном из самых развитых районов Непала, туалет есть более чем у 50% населения этого региона. И Большинство имеют доступ к электричеству более 8 часов в сутки. Район Долакха знаменит конечно же самой большой горой в мире, которая находится к северу нашей долины. До нее примерно 2 недели пути от нас. Долина Джапхе это живописнейшее место. Она находится вне туристических маршрутов, поэтому люди здесь еще не испорчены цивилизаций.


- Трудно было вообще решиться на это предприятие? И что вас подтолкнуло все-таки это сделать? Когда вы начали этот проект?

Я приехал в Непал по приглашению Олеси Чаликовой, как и все, ради туризма. Она предложила пройти трек вокруг Аннапурны. Трек мы провалили из-за горной болезни, но удалось познакомиться с Кришной Гаутам, туристическим гидом, который вместе со своими односельчанами основали школу. Он упомянул про нехватку компьютеров, и я предложил ему помощь. Собрать компьютеры не трудно, но для того чтобы убедиться что они поступят именно в школу, а не в местный магазин, я решил самолично убедиться в существовании этого места. Это был сезон дождей, пришлось потратить почти 3 дня, только чтобы добраться туда. В тот самый момент как я увидел эту школу, родилась и сама идея. Это было школа без школы! В России в таких сараях держат скот, и называется это сооружение хлевом, а тут на земляном полу без окон с одной крышей сидели 10 детишек в одной комнате и восторженно слушали учителя.



- Почему непальские власти сами не занимаются благоустройством школ? Или занимаются, но это длительный процесс?

Не стоит забывать, что Непал не так давно перешел от монархии к республики. Это страна победившей бюрократии. Что-то вроде послереволюционной России, когда еще есть то, что было сделано раньше, но куда двигаться пока не понятно. Они 20 лет уже конституцию принять не могут. Они стараются что-то делать, но способы и методы, которыми они пользуются не приносят ощутимых результатов. Время здесь не ценится, а беспечность – это национальный характер. Статистика весьма и весьма печальна.
Система образования, в которую попадает ребенок, построена на заучивании и зазубривании всего. Они учатся на английском, но ни преподаватели, ни ученики этого языка толком не знают. Ученик 4го класса может наизусть пересказать вам книгу по физике за 9 класс, но ни слова не понимать оттуда. У них феноменальная память, но думать они не умеют совершенно.


- Сколько человек сейчас участвует в проекте? Откуда эти люди? Как появились в проекте?

За время старта проекта здесь побывало больше сотни человек, сколько точно, я не пока не считал, но я помню имена и привычки каждого из них. Люди совершенно разные и удивительные. Помню потрясающую фразу одного француза: «Невозможно делать то, что делаем мы, за деньги; если бы это была работа, при таких условиях это было бы невыносимо, и никто бы ни за что не согласился быть здесь. Но мы же здесь…» Люди – это то, что делает это место уникальным. Как-то так получилось, что сама ситуация и трудные условия отсеивают людей, которые оказываются здесь случайно. Такие, как правило, не задерживаются.



А те, кто осознанно идет на это, – настоящие герои. Для меня каждый волонтер, осознанно работающий на проекте – супергерой. Это самая лучшая команда, в которой мне когда-либо приходилось работать. Конечно, бывают исключения, и иногда приезжают люди со «своим» пониманием того, что такие волонтерство. Но таких здесь мало, и они быстро выбывают. Понятие волонтерства, к сожалению, очень сильно изменили мы сами.



Люди, которые предпочитают заслуженный 2 недельный отпуск посвятить волонтерству, скорее, не понимаю что это такое. Им кажется, что приехать в школу на 2 недели, чтобы обучать детей английскому – это помощь. Но в действительности один из 1000 способен чему-то научить детей за такой короткий срок и в большей степени сам нуждается в обучении. За ним нужно следить, его нужно кормить, предоставлять жилье и все ему объяснять, а когда он наконец-то может что-то сделать сам, ему пора уезжать. Поэтому в Непале, как и большинстве других азиатских стран, с волонтеров берут volunteeringfee (волонтерский сбор)Ю потому что человек, приезжающий в деревню «помогать», требует себе гораздо больше, чем может дать. Тем не менее, заплатив 2000 евро за 3 недели за возможность побыть учителем в гималайской школе, человек уезжает с чувством нужности.



Нужность другим – вот то, зачем едут сюда эти так называемые «волонтеры». Нам не хватает ощущений нужности обществу, и мы пытаемся купить его, потому что на большее у нас просто не хватает времени, да и желания, наверно. Тем не мене после 3-4 месяцев проб и ошибок, мы таки научились правильно подходить к подбору людей. И несмотря на то что мы все-такие делаем ошибки, 90% людей на проекте знают разницу между волонтерством и волонтуризмом и сознают ради чего все это. А новые люди здесь необходимы. Стройка – это не всегда весело, и иногда нужно делать работу, которая просто должна быть сделана. И новенькие как раз приносят разнообразие и позитив, и конечно юмор, без которого такая работа была бы просто невыносимой.



-Как вы строите работы с волонтерами, делите обязанности? Все делают все? Или все-таки есть специализации.

Месяц назад мы работали по дневному плану. Каждый вечер составлялся план работ на завтра и каждое утро волонтер-строитель выбирал себе работу, партнера и по договоренности с другими членами команды «уходил в поля» Но не так давно мы немного поменяли подход и теперь план составляется на неделю. И если этот план выполняется полностью, то мы сокращаем рабочий день в пятницу, что дает ребятам дополнительное свободное время. Пока получается неплохо. Специализации у нас две – строители и учителя. Те, кто пишут «хочу приехать и помогать», идут лесом (практика показывает, что такие приезжают ненадолго).



Учителя приезжают с конкретным планом занятий. Есть ограничение по сроку пребывания и знаниям языка. К строителям требования проще, но работа тяжелая и не все с нею справляются. Здесь главное желание и умение себя заставлять.

- После огласки проекта у вас появилось больше помощников? Или со стороны помощь приходит в основном деньгами?

Да, больше. В какой-то степени я даже не рад такому большому количеству русских на проекте. Потому что большинство из наших плохо говорит по-английски, а иногда и вовсе забывают, что находятся в международном сообществе. Мне пришлось даже ввести новое правило «говорить только по-английски за обедом и в присутствии хотя бы одного человека, не говорящего на твоем родном языке» (конечно, это было направлено только в наш адрес).



По-настоящему ценная помощь приходит не часто. Иногда звонит человек и говорит: «Я не хочу давать вам денег, но хотел бы создать в школе библиотеку». Удивительные люди! Мы, конечно, поддерживаем их желания. Однажды я обязательно пожму руку каждому из них.

- На каком этапе на данный момент находится стройка? Сколько времени еще планируется потратить на обустройство школы?

Мы закончили этап земляных работ и приступаем к возведению стен. Сейчас отличная команда, пожалуй, самая активная и целеустремленная за все время существования проекта. И если темп сохранится, и все пойдет так же хорошо, я надеюсь завершить строительство в первом (максимум начале второго) квартале 2015 года.



- У вас есть уверенность в том, что все получится и проект будет реализован в срок?

То, что он будет реализован – в этом сомнения нет, мы слишком далеко зашли, чтобы сказать «извините, мы попытались, но сил больше нет» слишком много глаз на нас смотрит. В отношении времени здесь нельзя обещать ничего. Время здесь не имеет цены и смысла.

- Что было самым тяжелым к этому моменту? И какие трудные вопросы еще придется решить по ходу проекта?

Работа с людьми совершенно разных национальностей языков и ментальности, это всегда самое трудное.

- Что вам лично дает работа над этим проектом?

Лично мне этот проект дал колоссальнейший опыт ведения дел и управления людьми. Вряд ли где-нибудь еще мне удалось получить такой опыт.



- Как волонтерам удалось так надолго отодвинуть свою обычную жизнь и включиться в этот проект. Или все параллельно работают дистанционно?
Как считаете, эта стройка – тот проект, который меняет жизнь? Или вся жизнь должна состоять из таких проектов?

Это зависит от людей и их собственного желания. Мы начинаем работать в 6:00 заканчиваем работу в 14:30, и у людей полно времени, чтобы заняться своими личными делами. Кто-то успевает работать, но большинство старается отдохнуть от своей «старой» жизни, сосредоточившись на проекте.



Несомненно, эта стройка изменила уже немало людей, каждый, кто сюда приезжает, как говорят, «поправить чердак», остаются довольным. Трудотерапия на свежем воздухе да еще за такую идею все-таки лечит. Я и сам не думал, что мы изменим так много судеб. Она уже изменила и продолжает менять мою жизнь. Но сказать, чтобы вся жизнь состояла из таких проектов, я не могу. Это должен быть человек кокой-то нечеловеческой силы, чтобы делать это постоянно. Я на это точно не способен)))




Фотографии из архива Романа Гека


Оставайтесь с нами! Следите за презентациями номинантов!

Информация о премии

Напоминаю, что вручать премию мы будем на торжественном вечере Федерации альпинизма России 6 декабря в Санкт-Петербурге.