Эверест. Восточная (Кангчунгская) стена. 1988 год.
Американско-канадско-британская экспедиция на Эверест 1988 г. была самой маленькой командой, которая когда-либо восходила по новому экстремальному маршруту на высочайшую гору мира – всего четверо альпинистов, без высотных шерпов и кислорода. Эксперты говорили, что они сошли с ума, но они не обратили внимания на экспертов и пролезли ряд ужасающих стен, кулуаров и нависающих участков льда. В финальной попытке Стивен Венеблес достиг вершины в одиночку, без кислорода, в 15:40.
С.Венеблес, Р.Андерсон, Э.Уэбстер и П.Тир
Рассматриваем маршрут № 12.
О первопрохождении Канчунгской стены по маршруту № 13 читать здесь.
Четверо на Канчунгской стене.
Роберт Андерсон, Пол Тир, Стивен Венеблес и Эд Уэбстер (1988).
Автор - С.Венеблес, перевод - Эля.
Стивен Венеблес
Может показаться немного нескромным говорить здесь о моем восхождении, но это был новый маршрут на самую большую стену самой высокой горы в мире, и оно было совершено очень особенной командой – самой маленькой группой, которой когда-либо удалось что-либо подобное на Эвересте. Как и большинство самых лучших приключений, это произошло почти случайно.
Роберт Андерсон вырос в Денвере, начал лазить, немного пожил в Норвегии, вернулся в Колорадо и, в 1985, оказался в большой команде колорадских друзей-восходителей, штурмующих по прямой гигантский западный гребень Эвереста. Он был тогда очень близок к вершине, и поклялся вернуться. Двумя годами позже, когда он обратился за разрешением в Китайскую альпинистскую ассоциацию, надеясь пройти северную стену, ему ответили, что северная стена занята на годы вперед, но он может идти на восточную в 1988.
Встав перед подобным выбором, большинство людей подождало бы несколько лет более удобной возможности. Восточная стена – Канчунгская – была самой большой, и, наверное, самой опасной ; никто не пытался пройти её со времен единственного восхождения в 1983 году, беспрецедентного по трудности. Но Андерсон был смелым предпринимателем (в свободное время он управлял рекламным агентством), и решил попробовать. В Пекине он случайно встретился с одним из своих колорадских товарищей из экспедиции на западный гребень, и убедил его участвовать. Вернувшись в Америку, Андерсон попытался втянуть в это дело нескольких сильнейших альпинистов, но все они вежливо отказались, кроме канадского экспата по имени Пол Тир. К концу 1987 года у Андерсена было только три участника, но он успешно находил спонсоров и пиарил экспедицию. Когда он предложил Джону Ханту, человеку, который руководил первым восхождением на Эверест в 1953 году, стать «почетным руководителем», лорд Хант - это его официальный титул - сказал, что сделает это с удовольствием, при условии, что Андерсон пригласит в команду британского альпиниста. Так я и попал в команду.
Итак, 1 марта 1988 года, американско-канадско-британская экспедиция на восточную стену Эвереста собралась в Тибете – четверо восходителей, которых в базовом лагере поддерживали доктор Мими Займан, фотограф Джозеф Блэкбёрн, повар Шерпа Пасанг Норбу и помощник повара Касанг Церинг. С самого начала я знал, что наши шансы на успех были невелики, но неуверенность только добавляла дух приключения этой экспедиции. Несмотря на то, что я уже 10 раз побывал в Гималаях, всё в этом путешествии, от команды до горы, было для меня абсолютно новым.
Чувство нарастающего предвкушения только усиливалось из-за долгого подхода к горе, когда мы пробирались через снежные заносы, уговаривая сотню тибетских портеров продолжать нести наши грузы через 5500-метровый перевал, ведущий в долину Кама, одну из самых красивых на Земле. Только к концу марта мы, наконец, расплатились со всеми портерами и расположились в базовом лагере, который стал нашим домом на следующие два месяца.
Маршрут подхода к Канчунгской стене
Портеры на перевале Лангма Ла
Когда в 1953 году было совершено первое восхождение на Эверест, британская экспедиция подошла со стороны Непала, через ледопад Кхумбу, к суровому перевалу под названием Южное седло, который был выше, чем большинство гор мира. Наш план, предложенный Уэбстером, предполагал прокладывание совершенно нового маршрута на Южное седло со стороны Тибета, вверх по Канчунгской стене. Если бы мы когда-нибудь добрались до седла – а это выглядело невероятным – мы бы попробовали продолжить по финальной части классического маршрута, юго-восточному гребню, к вершине. Поскольку мы были очень маленькой командой, без шерпов, которые несли бы наши грузы, было нецелесообразно брать с собой тяжелое кислородное снаряжение. Мы должны были обойтись без него, как Питер Хабелер и Рейнхольд Месснер, десятью годами ранее доказавшие, что это возможно.
Маршрут восхождения
Мы начали 3 апреля 1988 года, и первый день задал весь тон восхождению. На рассвете гигантские лавины начали сходить с обеих сторон нашего предполагаемого маршрута, пролетая тысячи футов за считанные секунды. Нервничая, но все же уверенные, что, в основном, наша линия проходит вне опасной зоны, мы начали работать. Это было захватывающим – идти там, где ещё никто никогда не был, прокладывая линию маршрута по склонам и каминам, задерживаясь, чтоб преодолеть 60-метровую скальную стену, покрытую сосульками, а затем оказаться в огромном снежном кулуаре.
Начало маршрута
Вертикальный ландшафт был грандиозным, с огромными башнями и горгульями, нависающими над нашими головами, вырисовывающимися на фоне темно-сапфирового неба. И следующие пять дней мы продолжали исследовать этот ландшафт, сменяя друг друга на 100-метровых, по длине нашей веревки, участках, ведя линию всё выше, к ещё более невероятным местам. На четвертый день Тир и Андерсен работали первыми на необъятной стене похожего на мрамор льда. На пятый день Уэбстер и я вышли на гребень, сложенный из гигантских башен, где Уэбстер пролез нависающую ледяную стену.
Прохождение ледовой стены
Большое восхождение – это психологическая игра, где ты должен бороться с целой серией взлетов и падений, подтверждая свою веру в победу после каждой неудачи. После того, как мы провели несколько дней в базовом лагере, мы вернулись к работе, неся вверх грузы для «Первого лагеря» и имея дело с Трещиной, что означало отправить нашу звезду Уэбстера прямо в ее утробу, сооружать дорогу по нависающей стене Трещины, до тех пор, пока ему не удалось натянуть веревку и сделать мост через нее. Мы назвали его Самый Высокий Мост в мире.
Самый Высокий Мост в мире. Наведение и эксплуатация
Плохая погода неделю держала нас в базовом лагере. Затем мы опять приступили к работе, ведя наш маршрут к отметке 7500 м. И опять, в этой инфернальной игре опасностей и навесных лестниц, погода вернула нас в базовый лагерь. У нас было несколько прерванных стартов. Нервы были издерганны. Наконец, 8 мая, мы начали, как мы надеялись, попытку штурма вершины.
До этого времени, несмотря на случайные моменты ужаса – в основном, когда в темноте сходили лавины – мы получали удовольствие. Восхождение было чрезвычайно зрелищным, и каждый из нас увидел часть представления. Было здорово. Теперь, однако, мы должны были поддерживать свою решимость достичь цели, толкая свои тела все выше и выше в разреженном воздухе, борясь со своей слабостью, и имея очень незначительную перспективу получить настоящее удовольствие.
Работа на стене
Лагерь 2
В лабиринте пирамид льда
Но даже на этом финальном мазохистском восхождении были моменты чистого очарования. Как, например, утро 10 мая в лагере 2, куда мы четырнадцать часов пробивались по колено в снегу в предыдущий день. Это утро приветствовало нас видом пиков, протянувшихся на восток до Бутана, сверкающих под небом цвета глубочайшей берлинской лазури. В этот день мы потратили 11 часов на то, чтобы пройти оставшиеся 400 м, или около того, до верхней точки нашего маршрута – Южного седла. И даже тогда, несмотря на отчаянную одышку и злой ветер, от которого мы закоченели, мысль о том, что мы были первыми, кто достиг этого сурового места со стороны Тибета, приводила в радостное волнение.
Для Пола Тира Южное седло было концом маршрута. Ему нездоровилось, он опасался высотного убийцы – отека мозга, и на следующее утро принял смелое решение спускаться. Трое из нас остались на высоте почти 8000 м над уровнем моря, надеясь, что сбивающий с ног ветер утихнет и даст нам шанс выйти к вершине.
Выход на Южное седло
Той ночью мы получили наш шанс. Мы готовились тщательно, заставляя голодающий мозг сконцентрироваться на жизненно важных задачах – растопить снег и лед, чтобы попить; заставить себя съесть что-нибудь; согреть внутренние ботинки, внешние ботинки и гамаши внутри спальных мешков перед тем, как их надеть, и зашнуровать их не туго, стараясь сохранить кровообращение в наших потерявших тонус венах; проверить, чтобы у каждого был запасная лампочка для налобного фонарика, запасные рукавицы, плитка шоколада, бутылка фруктового сока, запрятанная глубоко в кармане, под пятью слоями тщательно подобранной одежды.
Затем, в 11 вечера, мы застегнули на молнии две крошечные куполообразные палатки и отправились, похрустывая льдом, через просторы Южного седла, вскоре начав тяжело дышать, по мере того, как ровная поверхность стала переходить в первый большой снежный кулуар, ведущий к юго-восточному гребню. Той ночью луны не было. Находясь выше, чем любое человеческое существо на земле, мы чувствовали себя совершенно одинокими.Это чувство одиночество усиливалось тем, что мы шли не связанными, каждый из нас выбирал свои скорость и ритм, наблюдая, насколько далеко он сможет заставить подняться своё ослабшее тело.
Мы преодолели уже много барьеров на этом восхождении, удивляя самих себя и обнаруживая, что наш дерзкий план действительно работает. Сейчас, на последнем участке пути – 900 м подъёма с Южного седла до вершины – мы должны были преодолеть ещё большие барьеры. Несколько раз в этот день мне казалось, что я уперся в стенку, чтобы понять, что я могу пройти через неё и заставить себя идти дальше. И даже здесь, борясь за то, чтобы просто выжить, было возможным, сквозь туман гипоксии, чувствовать маленькие вспышки удовольствия: инстинктивную, животную радость на восходе солнца, принесшего тепло и надежду; волнующее узнавание Западного цирка далеко-далеко внизу; потом, гораздо позже, нервный трепет на подходе к вершине при взгляде через пугающе открытый гребень на знаменитую ступень Хиллари.
Сейчас 13:30, и Андерсон с Уэбстером отстали. Выглядит сомнительным, что они смогут взойти на вершину до темноты. Я подсчитал, что времени у меня как раз столько, чтобы дойти до вершины, и я продолжаю двигаться вдоль острого, как нож, гребня, задыхаясь, преодолеваю вертикальную ступень Хиллари, медленно и с трудом передвигаю ноги по финальному участку гребня, простому, но нескончаемому, наперегонки с облаками, которые теперь закручиваются вокруг вершины.
Я достиг вершины в 15:40 и позволил себе посидеть на ней всего 10 минут, один в кружащем вокруг меня тумане, пытаясь впитать в себя происходящее и сохранить его, чтобы насладиться этим позже.
Единственный снимок вершины, сделанный в сплошном тумане
Как только я начал спуск, я понял, что это будет борьба на пределе. Мы смогли преодолеть уже несколько барьеров за сегодня, но нас ждали ещё большие препятствия на нашем пути вниз.
Эд и Роберт были вынуждены повернуть назад с южной вершины из-за сильного снегопада и облачности, примерно в то же время, когда я пробивался вниз с главной вершины, спотыкаясь, задыхаясь, продвигаясь на ощупь сквозь жалящий снег, уже начиная дрожать. Мне всегда было любопытно, как чувствуешь себя, когда приходится по-настоящему бороться за жизнь, и вот теперь я ощущал это.
Перед тем, как стемнело, Эд и Роберт нашли приют в брошенной палатке японцев на высоте около 8400 м.
Палатка японской экспедиции
Я же всё ещё находился на открытом склоне, на 250 м выше, и не хотел рисковать и продолжать спуск в темноте. Ледорубом я выбил полочку на снежном склоне и лег на бок, чтобы, дрожа, скоротать длинную ночь. Время от времени я садился и доставал из-под пуховой куртки фляжку, допивая заледеневшие остатки фруктового сока. Отчаянно нуждаясь в калориях, я заставил себя съесть замороженный батончик Херши, у которого был огорчительно картонный вкус. Потом я опять ложился, мечтая, чтобы поблизости оказался кто-нибудь, кто снял бы с меня ботинки и помассировал мои замерзшие ступни.
В эту ночь не было ветра, и я выжил. На заре я с трудом поднялся и, качаясь, побрел вниз к японской палатке, где с восторгом обнаружил Андерсона и Уэбстера – по крайней мере, компанию друзей.
С.Венеблес, добравшийся до японской палатки
Вместе мы спустились на Южное седло, где повалились в наши палатки, с роскошью расположившись в пуховых спальниках, под мурлыканье газовой горелки, растапливающей снег для наших хронически обезвоженных организмов.
С.Венеблес, спустившийся на Южное седло
Но борьба ещё далеко не закончена. Ко времени, когда мы начали спуск с Южного седла, мы уже почти четыре дня находились на высоте более 7900 м. Мы превысили свой лимит в «зоне смерти», и теперь работали на последних резервах. Спуск по восточной стене, который Пол сделал всего за 7 часов, у нас занял почти три дня, один из которых был полностью потерян нами, когда мы валялись в наших спальниках в лагере 2, расслабленные солнечным теплом, отражающимся от ослепительного снега, слишком слабые, физически и морально, чтобы начать действовать.
В конце концов Уэбстер вдохновил нас на продолжение спуска. Фотографируя в день штурма, он случайно отморозил пальцы, сняв рукавицу на несколько секунд дольше, чем следовало. Теперь его пальцы были фиолетовыми и покрылись волдырями, и он отчаянно хотел спуститься с горы. Поэтому, выпив по последней чашке тепловатой грязной воды, утром 16 мая мы тронулись в путь, бросив большую часть снаряжения для экономии веса. Мы почти ничего не ели в течение четырех дней, и были очень слабы. Время от времени мы останавливались, валились в глубокий, тяжелый снег, до момента, когда кто-то из нас находил в себе силы встать и побрести дальше.Хотя сила тяжести и была на нашей стороне, это было невероятно трудно.
Я думаю, я понял, что все будет нормально, в тот момент, когда мы дошли до начала наших перильных веревок. По плану, мы собирались снять их с горы в процессе спуска. Теперь у нас не было шанса воплотить в жизнь эту изящную идею, мы знали, что сами с трудом спустимся вниз. Хотя все веревки были на месте, нам с Уэбстером понадобилась целая ночь, чтобы спуститься к Трещине, а Андерсон спустился только во второй половине дня. Луны все ещё не было, и, чтоб ухудшить ситуацию, перегорела наша последняя лампочка в фонарике, оставив нас нащупывать дорогу в темноте, вспоминая каждую деталь вертикального ландшафта, который мы впервые начали исследовать семь недель назад. Каждый отрезок веревки, каждый крюк, каждый камень и сосулька напоминали о замечательном приключении, и потому я чувствовал нечто, близкое к печали, сожалея, что это экстраординарное путешествие подходит к концу.
Однако, я почувствовал и волну радостного возбуждения, когда мы с трудом преодолевали последнюю милю через ледник, на подходе к передовому базовому лагерю, приближаясь к раю палаток, через 9 дней после того, как вышли отсюда к вершине, и зная, что мы действительно благополучно возвратились. Для Уэбстера возвращение было более болезненным, он обнаружил, что его отмороженные пальцы были разодраны во время долгого и тяжелого спуска по веревкам. Позже ему пришлось ампутировать кончики восьми пальцев. Мы с Андерсоном тоже пострадали, потеряв обмороженные пальцы на ногах. Пол Тир, который был вынужден спуститься раньше, был невредим.
Стивен Венеблес после спуска
Для всех нас, тем не менее, восхождение по новому маршруту, без кислорода и поддержки шерпов, по самой большой, и, вероятно, самой опасной стене Эвереста, было большим приключением – таким приключением, которое потом с удовлетворением вспоминаешь всю жизнь.
442
Комментарии:
Войдите на сайт или зарегистрируйтесь, чтобы оставить комментарий
Офф: У меня к вам вопрос - сейчас убегаю, но вечером напишу в почту!))
Спасибо. Отлично.
Впечатления - одни эмоции - о...тельно!
Очень интересны описания обоих восхождений по этой стене!
Ну, может не на саму стену:-)), а так, тречок-с...
Вам в подарок - фото из неопубликованного, из которого становиться ясно, откуда у команды были силы на восхождение:-))
А вот перевод статьи - слабоват, корявенький...
При чтении постоянно спотыкаешься об многоэтажные сложноподчиненные обороты...
А мы покритикуем!
Просто хочется проверить, насколько я забыл английский. Может, вдруг окажется, что не забыл.
Инициатива наказуема, как говорится)))
Хотя вот сейчас более востребован испанский язык... ээх.
Если серьезно, я подумаю - и на той неделе вам что-нибудь пришлю!
Просто сразу мысли разбежались в тысяче направлений - а надо подумать над "стОящим" :)
А статья - просто уносит!!!
А мы покритикуем!
О!
И от Вас дождался реакции в стиле - "Сам дурак!"
А думал, что это характерно только для boffin с ее копипаст проектом и
гугл автопереводом.
А также расчитывал, что Риск это совместный проект,
где все участники стараются сделать его качественным,
СЕРЬЕЗНЫМ источником информации.
Когда и на него будут ссылаться как на авторитетное издание.
С грустью констатирую - уровень форума падает до: "да лепи, как лепится -
схавают! Кто не доволем - заминусуем вусмерть!"
К перфекционизму я отношусь спокойно, особенно когда он касается собственного труда.
Но пока я не вижу на Риске ни одной вашей публикации. Так что оценить их не имею возможности.
А очень хотела бы!:)))
Мой предыдущий коммент не нужно расценивать как "сам дурак".
Я лишь попросила Вас опубликовать перевод какого-либо интересного текста, чтобы работа над РИСКом и правда была совместной! :)))
СЕРЬЕЗНЫМ источником информации. Когда и на него будут ссылаться как на авторитетное издание
Кто мешает Вам улучшить этот же перевод? ;) Хотя бы в личку выслать Tom поправки к нему?
Вот и будет совместная вполне серьезная работа, только вот о качестве пока приходится гадать, поскольку неизвестно еще, что будет лучше - этот перевод или перевод с Вашими правками.
Лично мне этот перевод вполне нравится.
Дорогой Виталий Томчик, большое доставил удовольствие. Буду рад пообщаться, если помнишь levinbw@mail.ru
Спасибо за критику.
Тебе 388 спасибо и от меня отдельное огромное "спасибо" при встрече в Одессе:-)
Круто сходили.
Очень интересно, спасибо.
Заряжает энергией!!!
«Я достиг вершины в 15:40 и позволил себе посидеть на ней всего 10 минут, один в кружащем вокруг меня тумане, пытаясь впитать в себя происходящее и сохранить его, чтобы насладиться этим позже».
.
«В эту ночь не было ветра, и я выжил. На заре я с трудом поднялся и, качаясь, побрел вниз к японской палатке, где с восторгом обнаружил Андерсона и Уэбстера – по крайней мере, компанию друзей».
Отлично и увлекательно!
Эверест. Темная Сторона / National Geographic. The Dark Side of Everest
Риск рекомендует поворачивать в 14!
И жалеют его вместо него самого
Один из моих друзей, с которым в связке мы прошли не одну серьезную стену, потерял на зимнем восхождении все пальцы на ногах еще до нашего знакомства, и это не мешало ему проходить первым сложнейшие маршруты.
А уж на профессиональную работоспособность этот прискорбный факт никак не повлиял.
В прошлом году друг прошел пятерочную стену в Норвегии, а возраст у него еще более почтенный, чем у меня:-))
Venables's other Himalayan first ascents include new routes in the Hindu Kush (1977), Kishtwar Shivling (1983), Solu Tower (1987), the south-west ridge of Kusum Kanguru (1991) and Panch Chuli V (1992). During the descent from Panch Chuli V Venables broke both his legs in a fall, when an abseil anchor failed; thanks to his Indian and British team mates and the Indian Air Force, he was rescued.
если кратко - после этого еще два первопрохода в Гималаях Kanguru (1991) и Panch Chuli V (1992). В 1992 срыв на спуске (вырвал крюк), перелом обеих ног, однако благодаря товарищам по команде остался жив. Здравствует и поныне.
V.1992 - С. Garsia-Huidobro, R. Jordan, J. Montes (Чили)
27.V.1999 - N. Dhami, A.P. Jagmohan, Kusang Dorje, Sange Sherpa, S. Yadav
Про чилийцев мало что знаю. Индийскую же возглавляла женщина - Сантош Ядав - известная восходительница, не раз была на Эвересте, в 2001-м пыталась с Кангчунга пройти Фэнтези риб.
Еще была попытка Эда Вистурса в том же 88-м подняться на Ю.Седло левее описываемого Вами м-та, по кулуару, крайне опасному. Дошел до 6000.
Насколько я знаю, последний раз этот м-т пытались пройти венгры осенью 2001-го. Но неудачно.
И несколько лет назад заявляли с Кангчунга центр В. стены ЮАР-овцы, но только подошли под стену и вернулись, заявляя что-то вроде: там полезет только безумец.
Добавте сюда и будет весь Кангчунг в одной песочнице:-))
«В семь вечера, мы по-прежнему были в 200 метрах по высоте от Южного седла. Мы знали, что оттуда можно достичь вершины Эвереста за день. Но восхождение стало вечным. За шестнадцать часов мы набрали всего 450 метров, покинув лагерь 2 на 7350 в 3 часа утра. Глубокий снег исчерпал нас. Ночью, всего в 100 метрах от Южного седла надо предпринимать отчаянные действия. Мы должны остановиться и вырубить полку, растопить снег для Бураччио, страдающего от острой гипотермии. Его жизнь в опасности, и мы должны сохранить ее. Если мы не поднимемся на седловину, мы не достигнем вершины. Менее чем за сутки до вершины самого высокого пика в мире, мы можем потерять десять лет напряженной работы, пытаясь наверстать упущенное».
ВЫЗОВ
Восточный склон Эвереста - одна из самых сложных стен самой высокой горы в мире. На протяжении всей истории только три экспедиции пытались поднятся по ней, и только две были успешными.
Как команда, мы поставили перед собой цель восхождение на Эверест, но мы твердо решили не идти легким путем. Альпинистские восхождения на Эверест по его обычным маршрутам на сегодняшний день не является проблемой для хорошо подготовленных альпинистов.
Эверест - это трехсторонняя пирамида, и поэтому имеет три ребра. Обычный маршрут, с юга, начинается из Непала через долину Кхумбу, и является наиболее популярным маршрутом, так же, как и маршрут с севера из долины Ронгбук в Тибете. Кроме того, из Тибета, но с востока, расположена редкопосещаемая Kaнгчунгская стена, к которой подходят по леднику того же названия.
Первым эту стену увидел подполковник Ховард-Бери в 1921 году, он назвал ее "наменее подходящей для альпинизма".
Совсем недавно, в 1983 году, экспедиция из четырнадцати сильных альпинистов США сделала первое восхождение на эту стену по прямому пути от основания к вершине.
В 1988 году небольшая группа из четырех альпинистов попытались подняться параллельным маршрутом, который идет прямо к Южному седлу, соединяясь там с классическим маршрутом. Английский альпинист Стив Венейблс в одиночку добрался до вершины. К сожалению, при этом он потерял часть из трех пальцев ног, в то время как его товарищ по команде Эд Уэбстер также потерял часть из трех пальцев ног и восьми пальцев рук.
Мы будем четвертой экспедицией, учитывая Японскую неудачную попытку попробовать стену.
Первое дело - собрать команду. Нас семеро: Клаудио Лусеро, Альфонсо Диаз, Кристиан Гарсиа-Уйдобро, Дагоберто Дельгадо, Хуан Себастьян Монтес, Родриго Иордан и Христиан Бураччио. У всех нас огромный опыт, так как мы принимали участие в экспедициях, которые вместе охватывают спектр интересных задач в альпинизме: "Восемь тысяч", Гашербрум II в Kaрaкoруме, южная стена Аконкагуа и Сьерро Торре в Патагонии, Мак-Кинли на Аляске и две предыдущих экспедиции на Эверест.
После двух лет интенсивной подготовки, в последние месяцы перед поездкой всегда начинается бурная деятельность. В ноябре мы должны были поехать в Китай, чтобы подписать разрешения и договоры. Между тем, пластиковые ботинки закупались в Австрии, баллоны с кислородом в Англии, веревка в США, специальная одежда в Канаде и Японии. В Сантьяго упаковывались продукты, регулярные медицинские осмотры были обязательными и увеличилась интенсивность тренировок.
18 марта мы были в Непале, и после нескольких последних гонок в Катманду, мы выехали к границе с Тибетом. В небольшой автобус влезли все семь альпинистов, двое шерпов, повар, водитель, его помощник и все наши грузы, что-то около двух тонн.
Путешествие по Тибету
По ухабистой дороге спустя семь часов мы добрались до границы, где пересели в грузовик и три джипа, чтобы продолжить путешествие. Через несколько часов мы выехали на Тибетское плато, а затем добрались да Шегара, где заночевали.
Для некоторых из нас, этот город был старым знакомым. Мы были здесь в двух предыдущих экспедициях, и нам было что вспомнить.
В 1986 году молодая команда альпинистов из католического университета, приведенная Клаудио Лусеро, предприняла усилия, в которых потерял свою жизнь Виктор Гюго Трухильо. С Северного Седла, с 7000 метров, и именно в тот момент, когда мы готовились выйти из лагеря, рухнул карниз, падавший почти 700 метров вертикально, и мгновенная смерть Виктора Гюго завершила экспедицию. Трое из тех, кто сейчас в Шегаре участвовали в этом приключении.
В 1989 году состоялась новая экспедиция. В ней мы проложили с запада более сложный маршрут на Северное Седло. Однако, опять же, после установки пяти лагерей в последней попытке Клаудио Лусеро и Кристиану Гарсия-Уйдобро пришлось отказаться от восхождения. Ветры 120 километров в час помешали их продвижению. Семьдесят два дня в горах мы сопротивлялись сильным бурям с обильными снегопадами и большими лавинами. Было много долгой и трудной работы, проложено более 3000 метров перил. В конце концов большая экспедиция из 15 альпинистов была побеждена всего в 600 метрах от вершины.
26 марта мы начали шестидесятимильное путешествие от Шегара до деревни Кхарта, где мы выходим из машин и начнется прогулка в пятидесят миль к базовому лагерю Эверест с помощью местных носильщиков.
29 марта, и только после долгого обсуждения с губернатором о цене и весе транспортировки грузов, подобного строительству Вавилонской башни, в котором говорят на тибетском, английском, шерпа, испанском и китайском языках, мы с колонной из восьмидесяти четырех носильщиков выходим в базовый лагерь.
2 апреля пересекаем перевал Лангма Ла. Горные перевалы являются священными местами для наших шерпов и, как обычно, они устанавливают на перевале молитвенные флаги всех цветов. В соответствии с этими традициями я опустился на колени и молился, будучи глубоко признательным за возможность быть там. Пересечение перевала Лангма Ла имеет решающее значение. Отсюда попадают в долину реки Кама-Чу, которая ведет непосредственно к базовому лагерю Эвереста. Через два месяца это же место мы будет пересекать обратно на пути в цивилизацию. Что произойдет за эти шестьдесят дней? Я молился, чтобы Бог помог нам.
Пять дней спустя, 7 апреля, установлен наш базовый лагерь на высоте 5450 м над уровнем моря в месте зарождения ледника Кангчунг. Здесь мы простились с нашими носильщикми, и договорились, что они вернутся 18 мая. Позже начнутся муссоны, которые сделают невозможным подъем на гору.
Мы остались одни. Десять человек остались на сорок дней на волю самой высокой горы в мире на одном из самых трудных и опасных маршрутов.
Учитывая величественость горы, наши мысли меняются от крошечных до божественных. Для мужчин Тибета, это нашло свое отражение в молитвах к Будде.
Стена Кангчунг
На морене над ледником, собираем палатки и палатку-кухню-столовую. Некоторые получают небольшие отдельные палатки. В основном, каждый будет иметь свою маленькую "спальню".
На следующее утро, в прекрасный день, мы шли к месту, где мы могли бы оценить маршрут восхождения на Южное Седло. Мы много раз перечитывали книгу международной экспедиции 1988 года. Мы знали наизусть каждый этап. Здесь были стены, шотландский кулуар, траверс, терраса, огромная горловина, угрожающая цветная капуста гребня - где лагерь 1 первовосходителей среди тех четырех глыб льда размером с настоящее здание; верхние склоны с глубоким снегом; система переправы через трещину; где Лагерь 2 над следами лавин, возвышающийся на 2600 метров выше нас; Южное Седло - все было огромным. Будем ли мы там?
Мы изучаем каждый из склонов, где могут пойти лавины, пытатемся найти трещины, мы обсуждем - там ли гребень цветной капусты. Мы изучали маршрут с первого же утра и не прекратили изучать до конца экспедиции.
В общем, как подниматься по маршруту этой загадки в самых высоких горах мира - не очень понятно. Маршрут так сложен, что не позволит альпинистам продвигаться более 100-150 метров в день, и на этой скорости потребовалось бы от 20 до 25 дней, чтобы добраться до вершины. Как нести на своих плечах месячный запас снаряжения и продуктов? Невозможно. Стратегия заключается в другом.
Два альпиниста провешивают веревки, переносимые в своих рюкзаках, достаточных на день работы. Это примерно 100, 150 или 200 метров, провешанных веревок в день."Перила" закрепляются через 50 метров, с использованием различных устройств: крючья, ледобуры, якоря, клинья, кольца, карабины и т.д.
После такой работы одной связки в течении дня - спуск в базовый лагерь. На следующий день два других альпиниста поднимаются по зафиксированным веревкам. Это позволяет им безопасно и быстро добраться до точки, достигнутой на конец предыдущего дня. Оказавшись там, они обрабатывают еще 100 или 150 метров дальше, закрепляя веревки. Таким образом, постепенно, сантиметр за сантиметром, набирается высота. Пока передовая связка обрабатывает маршрут, другая переносит веревку и альпинистское снаряжение по закрепленным веревкам. Другие также не сидят без дела. Пока не установлен Лагерь 1 на 1000 метров выше, каждый день придется возврашаться в базовый лагерь.
Генеральный план восхождения предусматрает три лагеря выше базового. После Лагеря 1 мы хотели бы разделиться на две группы. Трое мужчин остались бы в лагере 1, и лагерь 2 будет устанавливаться без них, в то время как они, с помощью шерпов, переносят груз из базового лагеря в лагерь 1.
После установки лагерей 1 и 2 туда будут доставлены: топливо, продукты питания, кислород, спальные мешки, и т.д. Только после этого мы можем сказать, что «гора оборудована». Таким образом оборудовав марщрут, мы хотели бы предпринять штурмовой выход, в котором установили бы лагерь 3 на 8000 метров, на Южном Седле.
Связки распределены и будут работать в несколько смен на разных участках восхождения. Подготовлено 350 метров веревки, чтобы пройти начало стены. Стена, вертикальная скальная стена 80 метров, потребовала два дня, чтобы ее преодолеть.Трудно, каждая связка вынуждена упорно работать, чтобы подняться всего на 40 метров за день. На следующий день «Христианы» быстро добрались до верхней части шотландского кулуара перед перегибом, а с этим уменьшилась и опасность схода лавин.
На следующий день «Христианы» начали работу над травесом, а я должен был переносить веревки и альпинистское снаряжение. Я пошел вверх по перилам с помощью зажима, и добрался до вертикальной стены, где должен был использовать другой зажим, теперь прикрепленый к стремени. 80 метров 8 мм веревки, навешенной моими товарищами по команде, висят абсолютно вертикально.
В конце стены 200-метровый шотландский кулуар. Там закреплена перильная веревка. Мне понадобилось четыре часа, чтобы добраться сюда из базового лагеря. В нескольких метрах от себя вижу Бураччио, страхующего Кристиана. Кристиан пересекает траверсом склон по микстовому рельефу крутизной 60-65 градусов.
Ситуация чрезвычайно опасна. Возможность того, что в эту минута пойдет лавина - непредсказуема, и если это произойдет на самом деле, возникнет реальная угроза нашим жизням.
Бураччио заказал еще 250 метров веревки в надежде, что в этот день они дойдут до террасы. Я сделал несколько снимков, прощаюсь и начинаю спускаться.
На спусковухе быстро спускаюсь по веревке. У подножия стены чувствую впечатляющий гул. Хотя у меня нет видимости, я понимаю, что это лавина. Не знаю, что происходит с моими коллегами. Я пытаюсь защитить себя курткой и рюкзаком. Менее чем через две минуты я окутан облаком порошкового снега, который покрывает все. Это самый драматический момент в экспедиции до сих пор. Я в порядке, лавина не большая, но, что с «Христианами»?, Как пережили лавину? Я обращаю взор на горло водопада, справа от меня, с чувством, что в любую минуту я увижу, как вместе с лавиной два тела падают с обрыва. У меня почти парализует сердце во время этой вечной полутораминутки. Закончилась лавина, и я не видел их тел, я не знаю, что случилось. Есть ли у них шансы? У меня нет радио. Я не могу общаться с базы. У меня нет выбора, я должен продолжать идти вниз.
Если лавина снесла их - мертвы, если нет, или если лавина была не очень большая - живы. Нужно как можно быстрее определиться, что с ними. Если на стене их не видно, в лагере будет организована спасательная команда. Спустившись 350 метров менее чем за 10 минут, я добираюсь до основания стены, и бросаюсь бежать километровое расстояние до базового лагеря. Вблизи лагеря вижу Клаудио. Он спрашивает: «В порядке ли я?», я отвечаю: «Да, я в порядке», и спрашиваю моих коллег отчаянным: «Живы ли наши, видят ли их?». "Да, все нормально, две точки … лавина прошла, но на стене видно две точки, очевидно - это наши, но они не двигаются в последние час-полтора. По крайней мере, мы знаем, что они связаны, может быть ранены, но ясно, что они живы". Мы продолжаем спуск. Встреченный Альфонсо, сообщает нам, что они следят в телевик. Прошло три часа великой скорби.
В 5 часов вечера «Христианы» вернулись на базу. В ту ночь, в оживленной палатке-кухне, мы четко понимаем, что путь очень опасен и есть большая вероятность проститься с жизнью в этом путешествии.
Шерпы смотрят с большой озабоченностью и начинают разговоры, что маршрут слишком опасен, и что мы дураки. Мы отвечаем на английском, наполовину в шутку, наполовину всерьез: "сумасшедшие чилийцы".
На следующий день работа продолжается, очередь Дагоберто и Хуана Себастьяна. Они должны закончить работу и выйти на террасу. Через четыре часа восхождения они находятся в начале участка и через два часа сообщают по радио, что им удалось достичь террасы, что является большим успехом, потому что это безопасное место, защищеное от лавин. Мы прошли почти вертикальные скалы и лед.
На следующий день "Христианы" решительно заняли свою очередь, они должны достичь места Лагеря 1. В 4 часа дня мы сообщаем им по радио, что они лишь в нескольких метрах от цели. Мы уверены, что дойдут. Тем не менее, почти в сумерках, они сообщают, что не дошли шесть метров до Лагеря 1 первовосходителей. Мы не можем в это поверить. Как? Только шесть метров!
Два дня спустя, Кристиан и Дагоберто будут пробовать еще раз. Потребовалось шесть часов, чтобы пройти до конца веревки 6 метров. К сожалению, после прохождения этих шести метров Дагоберто ощутит боль в левом нижнем подреберъе.
20 апреля мы установили лагерь 1. Согласно плану, мы разделились на две группы, Клаудио, Хуан Себастьян и Бураччио занимают Лагерь 1 и будут работать дальше, чтобы навесить веревки до 7000 метров. Дагоберто должен лечить травму ребра. Кристиан и я, с помощью шерпов, будем переносить грузы в лагерь 1.
Через четыре дня после этого, была закончена работа по закреплению веревки. Мы хорошо оборудовали наш лагерь 1 и закрепили перила до 6700 метров, конечной точки наиболее важных технических трудностей. Погода была относительно хорошей, и мы боялись ее перемены. Можно попытаться достичь вершины.
27 апреля и после 20 дней напряженной работы, мы решили отдохнуть четыре дня и начать первую попытку штурма 30 апреля. Если бы это не удалось, мы имели бы еще одну возможность до 15 мая. И не более того. Мы знали, что после 18-го восхождение становилось смертельно опасным.
Как было согласовано, 30 апреля мы вышли из базового лагеря.
1 мая мы покинули лагерь 1, надеясь, в этот же день, доставитьть заброску на место Лагеря 2. Большое количество снега, накопленного после больших снегопадов в последние дни, заставляло проваливаться по пояс. Мы не смогли дойти в этот день до лагеря 2. На самом деле, дошли только до конца веревки. Мы оставили снаряжение там и спустились на ночевку в лагерь 1. Утром встали в два часа, и пошли в ночное время. Дошли до вещей, оставленных в предыдущий день, и поднялись несколько выше, но опять не дошли.
Пять дней ходили вверх и вниз, пока, наконец, в один из самых напряженных дней экспедиции, мы не сделали заброску на место лагеря 2 на 7350 метров. В этот день понадобилось 18 часов, чтобы подняться из лагеря 1 в лагерь 2 и четыре часа на спуск. Тяжелая ночь. После семи дней работы мы поняли, что очень устали, и сейчас не сможем идти на вершину. У Чулдима аллергия кожи по всему телу, у Дагоберто травма ребра - мы решили сделать перерыв.
7 мая очередной спуск в базовый лагерь. Отдохнем и будем делать новую попытку. Окончательный состав - шесть чилийцев. Настанет время для новых испытаний.
Последний штурм
10 мая покидаем базовый лагерь. Один за другим попрощались и вышли к перилам на стене Альфонсо. Через несколько дней вернемся в базовый лагерь с поражением или победой.
Спустя восемь часов поднялись в лагерь 1. Там обнаружили, что он почти полностью засыпан снегопадом последних дней. Начало плохое. Понадобилось еще 6 часов, чтобы отрыть палатки. Решили подождать день, чтобы глубокий снег подтаял. Тут, к сожалению, мы получили печальное известие. У нас первая потеря. Дагоберто признает, что его боль в ребрах невыносима, и он не может продолжать восхождение. Несколько месяцев спустя, в Сантьяго, мы выяснили, что причиной боли, и в конечном итоге его отказа от восхождения, были два сломанных ребра.
12 мая мы поднялись в Лагерь 2 в изнурительном 16-часовом путешествии. Глубокий снег не растаял, и мы вынуждены бороться по пояс в нем. Тяжело. Потратили еще 4 часа, чтобы вырубить полку для палатки. Прежде чем расположиться на ночлег, мы приняли окончательное решение: Кристиан и я собираемся на вершину. Клаудио, Хуан Себастьян и Бураччио образуют группу поддержки в лагере 3.
13 мая, 3:00 утра. На полке, где мы ночевали, очень неудобно и у нас была очень плохая ночь. Отдыха недостаточно, и выход отложен на три часа. Снова начинаеем борьбу с глубоким снегом. По прогнозу в течении дня высокое давление. Будет ли оно долго держаться? На 7600 - еще один болезненный отказ. Клаудио идет медленно и решает, чтобы не задерживать группу, отказаться от мечты всей своей жизни для успеха команды.
В то же время Хуан Себастьян говорит, что он чувствует себя хорошо, и мы обсуждали возможность присоединения его к шурмовой группе. Кажется, это хорошая идея. Тем не менее, пока решили не принимать никакого окончательного решения. Бураччио, для общего успеха, решил взять некоторые из баллонов с кислородом, которые оставляет Клаудио. Поддержка для всех нас.
Мы будем автономны в течение 2 дней. Выше 8000 метров - нереальный мир, кажется, мы находимся в месте, которое находится за пределами творения. На 7600 метра, кажется, часы останавливаются и наши силы истощены. Но подъем продолжается. Склон становится более крутым на последних 300 метрах до Южного седла. Опасность пластовой лавины неизбежна. Мы должны двигаться очень медленно, провешивая веревки, используя для этого ледорубы, снежные крючья и ледобуры.
Темнеет. Мы находимся на 7900. Температура быстро падает. Бураччио говорит нам, что он очень истощен и ему угрожает переохлаждение. Мы должны остановиться, чтобы помочь ему восстановиться.
Подъем занял 20 часов на более чем 600 метров набора. До Южного седла, напоминая замороженных карпов, мы добераемся только к часу ночи. В то время как на 8000 метров практически невозможно восстановиться, мы берем 24 часа на отдых.
14 мая Бураччио спускается в лагерь 2. Хуан Себастьян присоединится к нашему восхождению. В 9:30 я вышел из палатки, чтобы попрощаться с Бураччио. Сильные дружеские объятия. Он отдал все, чтобы мы потрогали небеса. Увидев, что он скрывается за карниз, думаю, что он уже коснулся своих небес.
Целый день мы лежим в палатке. Снаружи ветрено. Мы пытаемся пить по 8 литров жидкости каждый, и есть для восстановления сил. В 11:50 14 мая, мы готовы к выходу.
Тихая ночь, ветер выдул снег, и кошки скрипят по льду и фирну. В 1:30 мы начали подъем на Южный балкон. Снег становится глубоким и сильно затрудняет движение. Мы очень устали. Кристиан засыпает на ходу и просит, чтобы я продолжал говорить с ним.
В 2:30 утра должно быть около 8200 метров. Мы оглядываемся назад на юг и различаем вереницу фонариков альпинистов, выходящих из лагеря на классике и поднимающихся по обычному маршруту. Мы насчитали около двадцати альпинистов позади.
В 4:30 утра около нас останавливаются шерпы. Нас поздравляют с прохождением Кангчунгской стены. Для них, конечно подвиг, что кто-то пришел оттуда.
Кристиан рассказывает:
"Я читал, что на этой высоте альпинистам тяжело двигаться, и они нуждаются в частом отдыхе. Я чувствую себя хорошо, но тяжело дышу. В пуховке холодно, поэтому я разогреваюсь с помощью упражнений. Маршрут проходит по гребню, и нет никаких серьезных технических трудностей.
Последние метры невозможно описать. Мои мысли наполняют эмоции и образы моих друзей и близких. Я чувствую комок в горле и несколько слез вдруг родились, не знаю почему. Это похоже на сон, но это на самом деле я поднялся на вершину Эвереста! Поднялся по Кангчунгской стене! Я здесь, в самом отдаленном месте на Земле, в полном одиночестве и, в то же время очень близко к моим лучшим друзьям".
Находясь на Южной вершине, мы увидели Кристиана, приближающегося к главной вершине. Снимаем достижение вершины кинокамерой. Дошли! Пo радио я сказал тихо:
"Я просто снимал Кристиана Гарсиа-Уйдобро, достигшего вершины. Наша экспедиция успешна. Мы сделали это".
В ответ - крик Клаудио.
- Поздравляю, поздравляю! Общая победа, абсолютная и категорическая! Я поздравляю вас!
15 мая 1992, 10:25 следы чилийца были проложены до самого верха. Одно мгновение и Чили на вершине Эвереста.
Десять лет назад мы начали эту работу и в эти минуты вспомнили все эти годы. Хуан Себастьян поднялся на вершину в 12:30, и мы сфотографровались втроем на самом верху.
Наша мечта осуществилась. Пройдены последние метры. Но также было понятно, что мы еще должны спуститься, работа не закончена только с достижением вершины.
В час дня мы начали спуск. В 7 достигли нашей палатки на Южном седле.
На следующее утро продолжили спуск. В лагере 2, куда мы прибыли почти в сумерках, находим Клаудио и Бураччио. С их помощью останавливаемся на ночевку.
На следующий день мы спустились в базовый лагерь. 18 мая, через три дня после достижения вершины, мы уже упакованы. Мы вернулись с большой точностью. В 6 часов вечера пришли наши носильщики. Мы обошлись без травм и обморожений, и теперь победителями возвращались домой.
Через несколько дней мы поднимаемся на перевал Лангма Ла. Вот и молитвенные флаги, которые наши шерпы поставили 50 дней назад. Тогда я молился, прося Бога, чтобы он сопровождал нас в экспедиции. В этом месте, под этими священными флагами, теперь исчезли от солнца и ветра подношения Богу ....
2500 метров вертикальных скал, лед и микст на Кангчунгской стене.
2500 метров вопросов, вариантов, лазания, загадок, которые должны быть решены каждый раз, когда вы преодолеваете любой участок стены. В базовом лагере, прежде чем прикоснуться к стене, необходимо тщательно наблюдать каждый участок, и сделать предположения о возможных трудностях.
Прежде чем выступать на стену, ее нужно пройти в воображении, каждый шаг нужно продумать, прежде чем начинать лезть.
КОМАНДА
Christian Buracchio Domke
28 лет, не женат. Инженер-механик дизайна в университете Сантьяго. В настоящее время является сотрудником «Селкнам SA», которая оказывает консультационные услуги для различных компаний в области проектирования.
Его опыт включает в себя сложные маршруты на южной стороне Аконкагуа (первое восхождение в Чили в альпийском стиле), а также зимой южную стену Пунта-Занзи в горах cerro Arenas, восхождения по южной стене Cerro Morado. Ранее участвовал в чилийской экспедиции на Эверест в 1989 году. Член немецкого клуба Andino (DAV)
Dagoberto Delgado Corales
34 года, женат, двое детей. Гидравлик Папского Католического университета Чили, в настоящее время работает в отделе ENDESA Департамента Машиностроения.
Он совелшил восхождения мирового уровня: подъем по южной стене cerro Altar, южная стена Cerro Morado и является единственным чилийцем, сделавшим трудное восхождение на Серро Торре в Патагонии. В настоящее время является членом немецкого клуба Andino (DAV).
Alfonso Díaz Fernández
53 года, 4 детей. Хирург Папского Католического университета Чили. В настоящее время является начальником хирургии больницы д-ра Сотеро-дель-Рио. Он также преподает на факультете медицины Католического университета в качестве помощника профессора хирургии.
Он принимал участие как врач и альпинист в многочисленных экспедициях в Центральных Андах, Гималаях и Патагонии. Он был в составе чилийской экспедиции на Эверест в 1989 году.
Cristián García-Huidobro Valdivieso
31, женат, имеет дочь. Гражданский инженер, со специализацией в области компьютерных наук в Католическом университете Чили. Он работает с 1987 года на кафедре вычислительной техники, информации и коммуникации SECICO того же университета. В настоящее время занимается разработкой учебных материалов с использованием мультимедийных технологий.
Он сделал многочисленные восхождения на горы высотой более 6000 метров в Чили, Аргентине, Перу и Боливии. Ранее участвовал в чилийской экспедиции на Эверест в 1986 и 1989 годах, в последней достиг высоты 8200 метров. С самого начала как альпинист был связан с горами в секции Католического университета.
Rodrigo Jordan Fuchs
33 года, женат, имеет двух дочерей. Гражданский инженер, со специализацией в области химии, в Папском Католическом Университете Чили и имеет докторскую степень в Оксфордском университете в Англии. В настоящее время он отвечает за направление «Дистанционное образование» в Папском Католическом Университете Чили, и преподает на кафедре инженерных систем, инженерный факультет того же университета.
Руководитель Экспедиции на Кангчунгскую стену Эвереста в 1992, имеет большой опыт высокогорных восхождений в Чили, Аргентине, Перу, Боливии, Аляске и Африки. Участвовал в качестве заместителя начальника чилийской экспедиции на Эверест в 1986 году, и в качестве руководителя чилийской экспедиции на Эверест в 1989 году. Президент горной секции Католического университета в течение 7 лет.
Claudio Lucero Martinez
59, женат, двое детей. Учитель физкультуры в католическом университете. Основатель в 1971 году и в настоящее время директор Национальной Горной школы, член Федерации Альпинизма Чили. Участник добровольной пожарной дружины Сантьяго.
Обладает огромным опытом в высоких горах, провел многочисленные экспедиции на такие горы как Мак-Кинли на Аляске (1982), Эверест (1986), Аконкагуа, Охос-дель-Саладо и др. Ранее участвовал в чилийской экспедиции на Гашербрум II (1979), достиг вершины, и на Эверест в 1986 и 1989 годах.
Juan Sebastián Montes Porcile
25 лет, не женат. Бакалавр юридических наук Университета Чили. Работает в Рамиресе Партнером юридической фирмы. Создал классы «Введение в философию и право» в различных университетах.
Его основные восхождения включают в себя: Южная стена Аконкагуа (первопрохождение в альпийском стиле); Юго-западная стена Alto de los Leones, cerro Fortaleza в cordillera del Paine соло. Дважды национальный чемпион в свободном лазании.Член немецкого клуба Andino (DAV).
Шерпы
Экспедицию поддерживали до лагеря 1 - 6400 метров непальские шерпы Chuldim Dorje Sherpa и Nima Dorje Sherpa, как альпинисты. Karma Lama Sherpa, отвечал за питание в базовом лагере.
Спасибо
Только вернулся из путешествия и прочитал.
Здорово!
Правда, снято до лагеря 1, потом, видимо, запал пропал:-))
"...но у него был огорчительно картонный вкус..." - отлично! :)
Но, решил, что не все склонны к юмору при прочтении такой эпопеи, да и Порошенко может обидеться, что я обозвал его батончик "картонным" :-)
Но проверить народ на внимательность прочтения свербило:-)
Но американский-то первопроход на стену посерьезнее будет:-))