Трудности перевода или как мы ходили на Маттерхорн:)

В Червини мы оказались уже поздно вечером. Проехали туннель, въехали в городок, в котором на лицо были явные признаки не сезона – пусто и все закрыто, включая бары и магазины. Попытки узнать у местного населения о кемпингах и отелях привели нас к дверям закрытой на ночь гостиницы. Предложение встать на поле для гольфа рядом с офисом горных гидов было отметено, как неконструктивное - еще наспимся в палатке. К счастью, гостиница оказалась там не одна. Походили, постучались, нашли гостиницу, завалились в номер, из рюкзаков все повываливали на пол, создали творческий беспорядок из железок, кастрюлек, веревок и носков, дополнили это бутылкой вина, сыром, оливками и апельсинами, сели за скромное наше пиршество и скоро уже посапывали в кроватях.
Утро нас встретило легкой облачностью, некоторой холодностью и все той же пустотой. Плотно позавтракав, мы отправились добывать информацию в офис горных гидов: прогноз погоды, советы местных гидов, фотографии и тому подобные приятные мелочи. До этого прочли несколько описаний, которые были нарыты в инете заранее. Собственно, итальянская сторона привлекала прежде всего тем, что на нее было написано самое подробное и толковое описание. Маршрут начинается в деревне Бриуш-Червиния. В Альпах очень любят размечать маршруты желтыми стрелками и пронумеровывать. Наш маршрут до первой хижины Абруцци значился под номером тринадцать и начинался на орографически правой стороне реки. Заметили странную особенность у местных памятников первопроходцам. Если в Шамони они смотрят на Монблан, то в Червинии, они все смотрят куда угодно, только не на Маттерхорн, неужели он им так надоел:) В офисе горных гидов нам выдали сводку погоды и заранее предупредили, что погода плохая, поэтому лучше не ходить. Мы же, со свойственной нашей русской душе надеждой на лучшее, сказали, что времени у нас мало, поэтому попробуем, раз приехали. Кроме прогноза погоды, нам дали описание восхождения на английском языке и предложили посмотреть красивую большую книгу с фотографиями маршрута, снятыми с вертолета и кратким описанием. В очередной раз предупредили, что дорога до Абруцци частная, поэтому на машине нельзя. Зря мы их послушались… Альпинисты приезжают туда на машинах, ставят их около очень цивильного, но не работающего приюта и только оттуда идут пешком.
Вооружившись информацией, затарившись в ресторане отеля всякими ништяками, типа хлебцев, джемов, паштетов и булочек, шестидесятиметровой веревкой, спальниками, горелкой и палаткой, мы отправились по маршруту номер тринадцать на гору. Вышли поздно, поэтому решили в первый день не биться до победного, а набрать восемьсот метров и остановиться на ночевку в палатке около первого приюта. Подъем идет по вполне проездной дороге, с несколькими не закрытыми шлагбаумами, рестораном, заброшенными военными ДОТами, красивейшими водопадами и свистящими сурками. Идти было приятно, хотя под конец нагнал дождик. Ноги в который раз удивленно заскрипели и, медленно разогреваясь, стали двигаться вверх. После кругосветки вокруг Монблана и самого Монблана силы еще остались, оптимизм не выветрился, настроение куда-то подниматься тоже. Хотя некоторое предчувствие чего-то не очень хорошего было. На такую гору некоторые собираются по полгода. Мои сборы продолжались минут двадцать, пока я сдавала билет и быстро собирала вещи в кемпинге Лез Уша, в Шамони. И страховка моя закончилась, а в Червинии альпинистскую страховку сделать негде. Иду. Гоню прочь плохие мысли. Дождь и солнце, ищу глазами радугу. Радуга не заставила себя долго ждать. Повернулись, посмотрели на нее, потом на появившийся в просвете приют Кареля, который находится на высоте 1000 метров над первым и продолжили путь. Через три часа мы неспешным шагом доползли до Абруцци. Это достроенный, но не работающий горный отель. Большая терраса с желтыми шезлонгами пустовала. Рядом три искусственно вырытых озерца, забитая до отказу помойка и несколько человек. Оказалось русские. Кругом наши:) Они пожелали нам удачи и отправились вниз. Мы поставили палатку, поужинали и в восемь уже завалились спать.
Утро прекрасное, не спеша встали и только в десять вышли на маршрут. Палатку и один спальник оставили внизу. Между приютами идет хорошо промаркированная тропа. Она ведет к скалам, на каждом шагу попадаются туры и красные, нарисованные на камнях стрелки. Этот кусок подхода – царство козлов. Они не пугливые, но осторожные. Ходят вокруг, внимательно смотрят, что-то жуют, но близко не приближаются. Вдоль тропы выложенные камнями надписи о свободном Тибете, видимо, кто-то долго ждал погоды. По тропе поднялись до входа в кулуар, перед которым стоят таблички. По дороге прошли мимо креста, на нем написано, что это место смерти Кареля, первовосходителя на гору Монте-Червиния, итальянскую вершину Маттерхорна. Далее тропа становится чуть сложнее. Если скалы мокрые, то подъем будет не очень приятным. Но мы шли по сухому, ориентируясь по стрелочкам и турикам. Тропа выводит к траверсу, который ведет к перевалу Лион. Это такая узкая скальная перемычка, от которой начинается крутой подъем до хижины. Связались. Воду мы несли от самого приюта, хотя ее можно набрать по дороге, в водопадике, который не иссякает там до самого конца лета. Стало понятно, что мы скорее сильные, чем умные. И не торопливые. После перемычки я сразу же пошла не туда. Тропа идет вверх по простым, но не развалюшным скалам, а я ушла вправо, тоже по тропе, пока не поняла, что здесь люди явно не ходят. Может козлы натоптали… На Маттерхорне тропы есть почти везде, но их наличие вовсе не говорит, что вы на правильном пути. Ищите туры или маркировку. Мы вернулись и пошли вслед за тремя обогнавшими нас альпинистами, нашими будущими спасителями из Инсбрука. Они отметили, что наши рюкзаки очень большие. В Альпах вообще большие рюкзаки вызывают повышенное внимание и удивление:) Кусок четверошного лазания, потом кусок лазания по канатам, и мы стоим на решетчатой площадке приюта Кареля. Поднимались около пяти часов. Настроение отличное, самочувствие еще лучше, дает себя знать хороший сон и монбланная акклиматизация.
Хижина похожа на другие строения подобного рода в Альпах. Несколько столов, отдельная комната с нарами, на которых шерстяные одеяла и подушки, немного снежной воды в большой кастрюле, полка с оставленными здесь газовыми баллонами, полка с оставленными продуктами, радиостанция, ящик для денег, резиновая сменная обувь, туалет с дырой над пропастью на улице за углом. Условия существования очень комфортные, особенно при не большом количестве человек. Кроме нас и тирольцев ближе к вечеру пришли еще две связки, которые собирались наверх. В десять вечера и в час ночи спустились две группы с горы. Становилось ясно, что гора длинная и народ спускается с нее до самой ночи, или утра:)
Выходить решили вместе со всеми, потому что «все» выглядели опытными спортсменами. Решили «сесть на хвост» и пытаться не отставать, чтобы не заблудиться. В пять утра одновременно вышли три связки, тирольцы вышли позднее и обогнали нас по дороге. Мы старались некоторое время не отставать, но перед гребнем они быстренько залезли по цепи и убежали. Участок от хижины до гребня почти весь провешен канатами, цепями, железным тросом. Но есть и не провешенные участки, где я не упускала возможности поплутать. Нашей второй ошибкой было не включить GPS прямо у хижины и не ставить точки крепления канатов и станций. Первая ошибка заключалась в игнорировании прогнозов погоды, они там оказались на удивление точными:) После железного троса на траверсе и железной цепи на подъем маршрут выходит на гребень. Умение лазить здесь не нужно. Побольше физухи и поменьше тормозить – вот главный девиз преодоления всех провешенных частей маршрута. После цепи включили GPS, так что точка выхода на гребень у нас была первым четким ориентиром. Далее в связке по гребню, то одновременно, то попеременно. Над нами нависла предвершина и появилось желание идти побыстрее, потому как маршрут оказался неожиданно длинным. Скалы на гребне были местами покрыты льдом, но кошки можно было не одевать. Постоянно попадались шлямбура, вбитые крюки, станционные петли. В общем-то, если знать географию нахождения всего этого, то можно спокойно ходить ночью, в любую погоду, без расходников и всяких прочих железок. Мы эту географию не знали. Поэтому двадцать метров расходника, петли и всякую прочую приятную, но тяжелую ерунду несли с собой, на всякий случай. До предвершины все просто. В хорошую погоду ориентироваться не нужно, деться с гребня некуда. После предвершины начинается скакание вврех-вниз. На пути три жандарма, причем их не обойдешь, нужно залезть и слезть. Все необходимое для этого там навешено, вбито и прикручено. Далее маршрут ведет на саму вершину, примерно двести пятьдесят метров. Из них метров семьдесят идется самостоятельно, ориентирование по станционным шлямбурам и другим остаткам человеческой жизнедеятельности, а далее канаты и лестницы. Да здравствует подтягивание, жумаренье и другие прелести предгорной подготовки, о которой задумываешься, обычно, уже на маршруте. На лестнице встречаемся с тирольцами, сообщаем им, что собираемся спускаться по пути подъема, они нам говорят, что две другие связки ушли в Швейцарию, желаем друг другу доброго пути и до встречи. Продолжаем подниматься.
На вершине в 12:30. Пристраховываемся к кресту, едим апельсин, сникерсы, проводим там полчаса. Небо свинцовое, но высокое. От него как-то не по себе. Вспоминаю прогноз. Становится понятно, что надо валить и что, скорее всего, накроет. Усталость чувствуется, но сил вполне достаточно. Подъем занял семь с половиной часов, шли без отдыха, но не бежали. Пока надеемся спуститься если не за светло, то по сухим скалам. Вниз дюльферяем. Идея о том, что спусковые станции расположены на расстоянии 20-25 метров одна от другой подтверждается. Удобно. Спускаюсь первой, по двойной, получается довольно долго. Чувствуется недостаток опыта, никогда столько не дюльферяла. Тирольцы шли другим способом, первые двое выпускались парашютиком, третий по двойной. Им не приходилось распутывать по пути веревку, это экономит время. На третьем-четвертом дюльфере стало быстрее, но погода начала портиться, чувствовалось приближение грозы…
До грозы мы успели спуститься до предвершины и пройти все скакания по жандармам. Местами накрапывало, двигаться мы стали аккуратнее, в моем случае это значит медленнее. Около пяти часов началась гроза. Вертолет, который назойливо кружил вокруг вершины, пропал. Гребень засыпало снегом. Одеваем кошки, двигаемся еще медленнее. Уже не идем с одновременной, вешаем дюльферы, ищем под снегом спусковые станции и шлямбура. Скользко, мерзко, но в целом нормально. Веревка есть, станции есть, точка выхода с гребня к хижине есть, ветер не сильный, видимость метров десять. Между собой общаемся по рациям, орать не надо, что приятно, потому как все равно не слышно:) Оказываемся в самом центре грозы. Прямо над головой в сером небе вспыхивает бледная звезда с искрами, это гром и молния ударяют одновременно, по руке и по губе как будто резинкой стрельнули. Понимаю, что задело разрядом. Страшновато, но деваться некуда. Спускаться надо, а кошки снимать нельзя. На одном из спусков теряю стакан (спусковой:) Смотрю, как он медленно катится вниз, но не бежать за ним ума хватает. Внизу туман и сбросы-сбросы-сбросы. Забираю стакан у напарника, продолжаем спуск вниз. Все, что мы дюльферяем, можно пройти по сухим скалам с одновременной или попеременной страховкой. Идем к точке, где находится железная цепь, она отмечена в GPS. По дороге еще раз получаю разрядом по руке. Кроме молний, вроде все нормально. Идем и идем. Нахожу большое железное кольцо, под ним подъемная цепь.
Поиск шлямбуров под снегом похож на поиск трюфелей под землей, но трюфелям я бы так не радовалась:) Спускаемся с гребня и попадаем в метель. Снизу дует и не по детски. Восходящие потоки белой крупы несутся тебе прямо в лицо и мешают там хоть что-то увидеть. Красиво, но не удобно. Стемнело, скалы засыпаны снегом, тропы и туров не видно, маркеров тоже, куда идти не понятно. Направление есть, пути нет. Включаем фонари. Помним, что есть железный траверсный трос. Следующая задача найти именно его, он не далеко от хижины. Вешаем следующий дюльфер. Внизу чернота и пустота с белыми разводами – то ли снег, то ли клочья тумана. Стараемся искать полки, подходящие для подъема и по ним ориентироваться. Направление движения вниз и вправо, это все что мы можем придумать. Плюс поиски остатков альпинисткой жизнедеятельности, то есть петли, шлямбура и прочие приятные мелочи, они внушают мысли, что мы тут не первые потерялись. Уже темно, уже метель, становится холодно. Холод выматывает больше всего, остальное как-то даже не беспокоит. По GPS определяем, что до хижины по прямой уже не далеко, бодрость духа на уровне. Только троса все нет и нет. Третий дюльфер в пустоту и я подъезжаю к тросу! Никогда так не радовалась железным тросам:) Проходим траверс по нему, встаем на станцию. Дальше ориентиров нет. Нужно пройти кусок по скользким заснеженным скалам. В памяти есть какие-то моменты о куске маршрута между тросом и канатами, но с заснеженными скалами в темноте они никак не стыкуются. Часа полтора пытаемся найти хоть один крюк, или просто более-менее приемлемый путь дальше, но как-то нам это не удается. Пока стою на страховке сильно мерзну. Трос – это хороший ориентир, уходить от него не очень хочется. Ночью в темноте, при плохой видимости не сложно потеряться в этих скальных закоулках и отвесных лабиринтах.
Мысль о ночевке пока не посещает. На часы уже давно не смотрю, но дело явно к ночи. Тормозим еще сильнее, но движемся. Решаем идти вниз, там полка уходит по направлению к приюту. Спускаюсь, креплю концы, жду. Слышу разговор напарника с кем-то. Думаю, или кто-то еще спускается или с кем-то из родных разговаривает. Оказывается, пытался вызвать вертолет, а вертолет ночью и в такую погоду не летает, что логично. До этого момента мысль о том, что мы в жопе появлялась, но мы шли, все было не так плохо. После звонка как-то глаза открылись, мы же в жопе! А я уже станцию для следующего траверса приготовила, хотя сама бы его пройти не смогла. В таких случаях хочется положиться на опытного старшего товарища, что я и делала:) Наше общение со всеми спасательными службами происходило на английском. Возникли трудности перевода, поэтому перезваниваю. Вежливо объясняю ситуацию, мне вежливо объясняют, что погода еще два дня не улучшится, и сейчас нам нужно остановиться и ждать утра. А если утром все будет плохо, тогда уже звонить еще раз, я вежливо благодарю и кладу трубку. Решаем ночевать, не сдергивая перил. Сверху железобетонная станция, которая по совместительству является ориентиром для нас и наших потенциальных спасителей. Оглядываемся, мест для ночевки как-то не очень много. Делам станцию, пристегиваемся к веревке, кидаем рюкзаки, садимся. Вот и звезды появились, внизу Червиния блестит вечерними фонарями, там уютно и тепло. Даже как-то завораживает. Вот она комфортная жизнь прямо под нашими кошками, но до нее отсюда можно добраться только в прыжке. Через полчаса на нас начинает падать всякая небесная дрянь, типа снега, дождя, крупы с ветром. Хорошо не камни. Вид на деревню закрывают. Перемещаемся в дырку побольше, единственную закрытую с двух сторон от всех сюрпризов погоды. Садимся, обнимаемся, стараемся не спать. В целом, не холодно, видимо, минуса не было. Шевелю пальцами, впадаю в сон и выхожу из него. Болтаем о том, о сем. Стараюсь не забывать про человеческий запас прочности. Он почти неисчерпаемый. Досиживаем до шести утра. Звоним еще раз. Ответы те же, ничего нового. Как то в моем сознании плохо состыковывались условия, из которых я звонила и просьба секретаря повисеть на линии. Вот что значит альпийский сервис:) Да и не могу я по-английски устроить им форменную истерику и сказать, что у нас тут полная жопа, просто сгущаю краски, пока весь английский из головы не выморозился и телефон не сел.
Пока общалась со всякими службами ночь подошла к концу. У нас целый день, мы знаем в каком направлении хижина, дойдем как-нибудь, шаг за шагом. В 6:45 светает, смотрим вверх, над нами высоко на скале стоит тур. Направление последней вчерашней мысли о спуске было верное. Но решаем еще раз подняться к тросу и поискать что-нибудь там. На это уходит еще часа два. На страховке стоять ужасно холодно. Уже не могу согреться, как не двигаю руками и ногами, все время трясет, а это сильно выматывает. В итоге возвращаемся к месту ночевки и продолжаем путь под найденным туром. Веревка траверса, полка. Еще один траверс, там еще одна полка. Слышу разговор. Это тирольцы идут нам на встречу. Пустячок, а приятно:) Выползаю на полку. Сильно дует, поэтому те полчаса, которые мы их ждали на этой полке вымораживают больше, чем вся предыдущая ночь. Опять трудности перевода - мы предлагаем им подождать нас внизу, до них два дюльфера, а они, как нам кажется, говорят, чтобы мы не двигались. В итоге решаем дюльферять. Станция спусковая есть, как раз веревки хватает до ребят. Спускаюсь. Приятно видеть теплых и сытых людей, это вселяет веру в человечество в целом и уверенность в удачном окончании сегодняшнего дня. Улыбаюсь, здороваюсь. Есть места, где горячий чай – это божественный нектар. Попутно вспоминаю изучаемый мной пятнадцать лет назад в школе немецкий, только один из них говорит по-английски. Немецкий вспоминается, все не так плохо! Веревка наша застряла. Решаем обрезать, были бы одни, полезли бы снимать. Забираем оставшиеся двадцать метров, и связкой четверкой шлепаем тридцать метров траверса до каната. Карабинов и усов мне ангелы-спасители касаться не дают, все за меня перещелкивают и муфтуют. Я не сопротивляюсь, видимо вид у меня волшебный – губы синие и каска набрекень. Часа через полтора, спустившись парашютиком мимо таких долгожданных канатов, спускаемся к хижине. Тут нас встречает третий спаситель, который чуть ли не ноги мои пытается передвигать. Идти неудобно, но со спасителями не спорят, поэтому молчу и иду как получается, хотя становится забавно. Вот и хижина, а в ней не дует ветер и не идет снег, красотища.
Улыбаюсь и по своему обыкновению начинаю трепаться обо всем подряд – привычка. Разложили сохнуть наше мокрое все-что-можно-было-снять, залезаю на лавочке под три одеяла, делаем чай, едим, звоним спасателям, сообщаем, что мы в хижине, все нормально. Только согреться не могу никак. Что еще делать в прохладной хижине, где мало еды, нет преферансистов, да еще и после бурной ночи? Конечно, спать! Причем с чистой совестью и сколько влезет. Один спальник на двоих у нас есть, остальное добираем одеялами. Спим 16 часов. Вечером была слабая попытка встать и согреть чаю, но как-то не пошло.
Просыпаемся в семь утра, собираемся идти вниз. Спасители говорят, что идти нельзя, нужно ждать вертолета. Мы сильно не сопротивляемся. Интересно покататься на вертолете, я раньше никогда на нем не летала! Да и спорить с ними как-то неудобно. Пока вертолет не прилетел, общаемся. Моего среднего английского и начального немецкого хватает, чтобы обсудить Монблан, Эльбрус, погоду и т.п. Убираюсь в хижине, еда закончилась, решаем еще поспать. По стационарной рации сообщают, что через полчаса карету подадут. Вертолет приземляется, высаживает одного из двух спасателей, отлетает. Мы садимся на корточки на краю вертолетной площадки и ждем, пока он снова приземлится. Приземлился. Ну и ветрище же от него! По одному запрыгиваем. Потом минут двадцать полета с красивыми видами. Видимость не очень, зато в окна между облаками проглядывает поразительно синее озеро, в котором я так и не искупалась! По дороге один из спасателей оказывается тем парнем, который нам в офисе горных гидов говорил о плохой погоде и советовал не ходить. Ты был прав, чувак, но все уже произошло, спасибо тебе! Из разговора с ним понимаю, что своими рассказами, что мы там умираем, подняла на уши всю деревню. Кто же знал, что они так серьезно отнесутся к моим словам. Видимо, это только у нас в России, чтобы был результат нужно сгущать краски, а в Европе лучше говорить все, как есть.
Приземляемся в другом мире. Здесь тепло, трава, сосны и асфальтовая площадка. На машине нас довозят до отеля, переписывают паспорта и адреса. Счет за приятную прогулку на вертолете вышлют домой. Надеюсь… Как-то не хочется остаться без визы благодаря оперативной и четкой работе нашей почты:) Сколько стоит это удовольствие тоже не сказали, будет приятным сюрпризом. Мы обнялись со спасителями, обменялись мылами и пошли в номера приводить себя в человеческий вид. Вечером, когда мы, сидя на веранде ресторана, смотрели в хозяйскую подзорную трубу на открывшуюся гору, все вокруг знали, что это те самые русские, которых сегодня снимали с горы на вертолете. Деревня маленькая, слухи быстро разносятся. А мы им улыбались и уплетали фондю, жизнь-то продолжается!