Валентин Иванов: ""Я всю жизнь ходил в одном коллективе"

Интервью Виктора Солонникова

Интервью Олега Капитанова


Валентин Андреевич Иванов (род. 26 августа 1941) - российский советский инженер-механик и альпинист, капитан первой советской гималайской экспедиции, «Снежный барс», двукратный чемпион СССР.
Выпускник МВТУ им. Баумана. Многие годы работал в Институте высоких температур АН СССР. В настоящее время - заместитель директора ООО «Каскад Академия».


1959 Начало занятия альпинизмом
1967 Мастер спорта
1968 Мастер спорта международного класса
1970 Снежный барс
1982 Заслуженный мастер спорта
1989 Заслуженный тренер СССР
Инструктор альпинизма с 1961 года.
Тренер сборной команды СССР в 1975 и 1980 гг.
Тренер международных альпинистских лагерей на Кавказе и Памире в 1979—1989 гг.
В 1982 году тренер и капитан первой советской гималайской экспедиции на Эверест, руководитель команды.
В 1986 году — тренер зимнего восхождения сборной страны на пик Коммунизма.
В 1989 году Главный тренер в экспедиции «Канченджанга-89».
В 1991 году — тренер московской экспедиции на Аннапурну.
С 1983 года — член президиума Федерации альпинизма СССР
с 1987 года — председатель тренерского совета Федерации альпинизма СССР.

Основные восхождения до 1982 года совершил в составе команд МВТУ и «Буревестника» (тренер А. Овчинников).
1964- первое восхождение 5 кат.тр.- траверс Ушбы.
1965 — пик Щуровского по северо-западной стене (рук. Л. Добровольский).
1966 —пик Евгении Корженевской по непройденному контрфорсу южного гребня (рук. Л. Добровольский), 2-е место в высотно-техническом классе Чемпионата СССР.
1967 — пик Ленина по новому варианту; подъем на Памирское фирновое плато с ледника Фортамбек через пик Парашютистов, первовосхождение;
1968 — пик Коммунизма первопрохождение юго-западной стены с ледника Беляева, 6 категория трудности. Все члены команды: Э. Мысловский (рук.), А. Овчинников, В. Глухов, В. Иванов — были удостоены звания мастеров спорта международного класса и награждены медалями Спорткомитета «За выдающиеся спортивные достижения».
1970 — высотный траверс-первопрохождение массива, включающего пик Победы с ледником Дикий, от пика Неру до перевала Чонтерен, 6 категория трудности, рук., 1-е место в классе траверсов (пик Неру, 6742 м, был пройден впервые).
1973 — Джеты-Огуз (в Терскей-Алатоо) по непройденному северному гребню.
1974 — Хан-Тенгри по центру северной стены (рук. Э. Мысловский), 6Б категория трудности, первопрохождение, 1-е место в высотном классе.
1976- пик Коммунизма с лед. Вальтера, первопрохождение , (рук. Н.Черный).
1977 — Мак-Кинли (Аляска) по пути Кассина, 6 категория трудности, в двойке с Э. Мысловским.
1978 — Пти-Дрю по пути Бонатти, 6 категория трудности.
1979 — пик Революции по юго-восточному контрфорсу южного гребня, первопрохождение, 1-ое место в чемпионате Москвы (рук. Т. Иванова).
1980 — пик Ахмади Дониша, 6 категория трудности, первопрохождение с севера по стене (рук. В. Хомутов).
1982 год — 5 мая 1982 — поднялся на Эверест в двойке с С. Ефимовым. Капитан первой советской гималайской экспедиции.
1985 — пик Победы через Западную вершину (с американцами, рук. Н. Черный).

Публикации:
«На пик Евгении Корженевской в 1966 г», (в соавторстве с К. Кузьминым и В. Цетлиным) // ПВ. 1965—1967.
«По гребню Кокшаал-Тау» (в соавторстве с А. Овчинниковым) // ПВ. 1970—1971.
«Лицом к лицу с Эверестом» // альманах «Ветер странствий». № 18. М., 1983.
«Лицом к лицу с Эверестом» // кн. «Эверест-82». — М.: Физкультура и спорт, 1984.
«Тропа к Канченджанге» // журн. «Турист». 1987. № 10.
«Встречный траверс Канченджанги» // альманах «Ветер странствий». № 24. М., 1989.
«Все же сдалась Аннапурна» // журн. «Мир путешествий». 1992. № 6, 7—8.
Награды
Орден Трудового Красного Знамени (1982) — за восхождение на Эверест.
Орден «Знак Почета» (1989) – за Канченджангу.



- Как Вы начали заниматься альпинизмом?
В 1959 году мощная секция альпинизма спортклуба МВТУ организовала альпиниаду на базе альплагеря «Алибек». И нам, молодым студентам, предложили поехать по бесплатным путевкам в горы, и треть нашей группы отправилась знакомиться с горами, тем более, что потом светил переход к Черному морю через Клухорский перевал. До этого со спортом у меня были сложности: пытался заниматься плаванием, легкой атлетикой, волейболом и т.д., но не принимали как бесперспективного, а здесь приняли и втянули. Тренировал секцию в то время талантливый организатор Игорь Ерохин.


- Сейчас среди молодежи бытует представление о советском альпинизме, как о военизированной строго иерархичной системе, … будто всех строили, запрещали то да сё, заставляли закрывать клетки, «раздевали»… А что это было на самом деле? 
- Да, было строго, но не до такой степени как в «представлении о советском альпинизме». Чтобы безаварийно ходить в горы самостоятельно, а не топать за гидом, ни о чем не задумываясь, надо пройти определенную школу. Такая школа была создана. К тому же, альпинизм был военно-прикладным видом спорта, особенно после того, как наша армия понесла большие потери не от дивизии «Эдельвейс», а от незнания гор (просто погибали в горах, проваливаясь в трещины на ледниках и т.д.). Поэтому была мощная государственная поддержка.
Цель «заполнения клеток» как раз и сводилась к приобретению (с помощью инструкторов) необходимого опыта для самостоятельного хождения. Получение 1 разряда и, особенно, кмс, открывало путь к самостоятельным восхождениям, но в рамках принятой игры. Если Вы любите играть в футбол, и при этом хотите играть руками против правил, то играйте в регби. Если Вы хотите заниматься альпинизмом, то уважайте правила или занимайтесь альпинизмом вне принятых мероприятий. Правила можно менять, но нельзя нарушать. За это наказывают в любом виде спорта.
Я никогда не чувствовал «зажатости».


-Какова была в дальнейшем степень свободы у вас как восходителя? Если исходить из того, что альпинизм – творчество? Удавалось ли найти некое равновесие между подчиненностью правилам и свободой?

-У меня всегда была свобода выбора команды, района восхождений, объекта восхождений и т.д. Степень свободы ограничивалось только общим решением секции и команды - куда и с какой целью ехать в очередной сезон? Где проще организовать мероприятие?


- Вы работали только в схоженных командах, или случалось ходить и во внезапно сложившемся составе?
- Я всю жизнь ходил в одном коллективе. Это наша секция МВТУ и московский «Буревестник». Состав групп менялся под поставленную задачу, но это был один коллектив, с одними взглядами, с общими межсезонными тренировками. В 1966 впервые выехали на высоту. Это был не просто выезд, а целенаправленный трехгодичный план подготовки к прохождению Южной стены пика Коммунизма. Погибли Лев Мышляев и Михаил Хергиани, готовившиеся к прохождению стены. «Буревестник» решил осуществить их мечту, собрав команду из молодежи. План подготовки заключался в том, чтобы в первый год пройти короткий скальный маршрут южной экспозиции на пик Е.Корженевской для определения характера скального рельефа. Надо было подобрать необходимое железо. На следующий год планировали отработку длительного пребывания на больших высотах. После чего на третий сезон попробовать «распечатать» Южную стену пика Коммунизма. За организацию всего этого (и не только этого плана) взялся неутомимый и талантливый Виктор Галкин, тренером Анатолий Овчинников. Нашими командами в 60-70 годах пройдена масса новых маршрутов на семитысячники Памира и Тянь Шаня. Руководители команд каждый раз менялись, так что каждый мог попробовать себя в этом качестве. Мне досталось руководство траверсом П. Неру – П. Победы – Чонтерен. Это не «приехал в горы и пошел». Целый год пришлось всесторонне изучать маршрут, погодные условия, отбирать команду, выстраивать схему акклиматизации, определять наиболее подходящее время выхода на маршрут и т.д. Вот это и есть настоящий альпинизм.


- Яркий эпизод из Ваших первых высотных экспедиций?
-Запомнился спуск с пика Ленина западногерманских альпинистов. Это был мой первый опыт общения с одним из сильнейших альпинистов Европы. В 1969 году Профсоюзы проводили Международный слет альпинистов под пиком Ленина. Немецкие альпинисты решили не идти классическими путями, а проложить новый маршрут совместно с советскими восходителями. Олег Борисенок и Юрий Устинов с немцами Тони Хибелером и Майком Шнейдером выбрали первопрохождение по Юго-Восточной стене, с ледника Большая Саук –дара, где редко ходят. Туда их забросил вертолетом, а далее автономное плавание без связи (раций в то время еще не было). Только контрольный срок возвращения.

Уже под вершиной у Тони Хибелера отказали обмороженные во время первого зимнего восхождения по северной стене Эйгера ноги, и он просто лег. Поставили палатку, а вершина над головой. Там должны быть люди. На этот период планировался массовый штурм со стороны Ачик-Таш. Не надеясь на свои силы, решили, что наша двойка пойдет за помощью, а немцы будут ждать помощь в палатке.
Однако, когда Борисенок и Устинов вышли на вершину, то увидели далеко внизу спускавшихся восходителей. Догнать их удалось только у подножья горы в передовом лагере на леднике.

Здесь же, совершенно случайно, оказался и я. Накануне наша группа вернулась с восхождения в базовый лагерь на Ачик-Таш, и меня попросили поднести в передовой лагерь какие-то продукты (в основном яблоки). Налегке в кроссовках рано утром ушел на ледник с твердым намерением к ужину вернуться на базу. Но судьба распорядилась иначе. Ко мне подошел тренер альпиниады Анатолий Овчинников и сказал: «Там, наверху, остались двое. Ленинградцы (составлявшие большую часть тренеров альпиниады) только спустились с вершины и не могут идти. Надо помочь».

Надо, так надо. Меня наспех одели всем миром кто во что. Но больше всего подошли шекельтоны с подошвой «Вибрам» и лосиным мехом сверху, которыми снабдили меня югославские альпинисты. Пошли вчетвером – А.Овчинников, О.Борисенок, Ю.Устинов (только они знали, где искать немцев) и я. Пошли не по классике, а тем путем, что прошла наша группа в 1967 году - вверх по «метле» от скал Липкина, сокращая расстояние. Очень быстро набрали высоту (все хорошо акклиматизированы) и в первый день вышли на гребень на высоте 6800. И сами оказались в плачевном состоянии. Второпях забыли спички, а без воды организм на высоте работать отказывается. Первое, что пришло в голову - надо бы вызвать вертолет, чтобы сбросили спички. На этот выход нам дали одну из раций, по которой осуществлялась связь базового лагеря с передовым. Затем начали искать выход.

На стоянке, пошарив на месте бывших палаток (когда их вытряхивали, могли вытрясти и спичку), нашли остатки коробка и 2 спички: одна с хорошей головкой и одна с полуголовкой. Прежде чем чиркать, решили подсушить. Как высушить? Грели в мешке несколько минут, потом решили зажечь. Первая спичка не зажглась, осталась последняя… Нам казалось сыроватая, и мы все пытались ее высушить.

А потом Борисенок нашел еще одну, тоже на старой стоянке. Еще 20 мин мы их сушили, терли об волосы, дули на них, а потом решились, и одна все-таки зажглась! И мы смогли зажечь примус. Минут 40 в сумме мы возились, но это было большое счастье…

Утром следующего дня были уже под запятой на 6950, когда увидели на фоне голубого неба одинокую фигуру, траверсирующую склон под вершиной в нашу сторону. Это был напарник Хибелера Майкл. Все эти дни они пролежали в палатке в ожидании спасателей. Отчаявшись, решили, что надо и Майклу идти за помощью. Погода в тот день стояла хорошая. Добравшись до палатки, в которой лежал Хибелер, мы узнали, что Тони уже готовился к худшему варианту. Металлическая молния на палатке на ветру постукивала по стойке, а ему казалось, что это колокола его отпевают. Нам втроем (Овчинников остался на гребне в палатке с Майклом) удалось поднять тяжеленного Хибелера. Опираясь на нас, он смог выйти на гребень, и по классическому пути спуститься в передовой лагерь, откуда его эвакуировал вертолет. Позже эту историю Хибелер описал в одном из западногерманских изданий. Перевод этой статьи мне показывал Борисенок, и она опубликована в альманахе "Альпинисты Северной столицы".

(Два года спустя, в 1971 году, Хибелер участвовал в скандальной международной экспедиции на Эверест. Погиб в вертолетной катастрофе при съемках в горах).

Коротко о моих высотных восхождениях:
66 г- пик Е. Корженевской, 2 место на Союзе, у нас молодая команда, поэтому 1 места не дали, сказали: все, мол, у вас впереди, подождете…
67 г.- п. Ленина (прошли два новых м-та, но один оказался пройденным ранее, нам записали как вариант, впервые вышли на памирское фирновое плато с ледника Фортамбек через пик Парашютистов. На пик Коммунизма в этот раз подняться не удалось, так как были задействованы в приеме парашютного десанта на плато. А их после прыжка пришлось сопровождать вниз. (Это совсем другая история)
68 г.- «Распечатали» Южную стену пика Коммунизма. За что вся команда получила звания МСМК и медали Спорткомитета «за выдающиеся спортивное достижение».
69 г. - Тренер Международного слета альпинистов под пиком Ленина, прообразом бедующих МАЛов.
70 г –Траверс массива Кокшаалтау от пика Неру до пер. Чон-Терен, золотые медали в классе траверсов.
72-74 г. – три попытки первопрохождения Северной стены Хан-Тенгри. «Распечатали», как и Южную стену Коммунизма (рук. Э.Мысловский), золотые медали в высотно-техническом классе.

76 г. – первопрохождение на пик Коммунизма с ледника Вальтера (рук. Н.Черный). (в рамках чемпионата Москвы или Буревестника, точно не помню)
79 г. – первопрохождение на пик Революции, 1 ое место в чемпионате «Буревестника» (рук. Т.Иванова).
80 г. – первопрохождение на пик Ахмади Дониша (рук. В. Хомутов)

- Какие партнеры-альпинисты были для Вас особо значимыми?
- Да вся наша команда, пожалуй. Чаще других ходил в связке с Мысловским, Глуховым, Добровольским, Масюковым. В команде почти всегда ходил тренером Анатолий Овчинников. Будучи тренером, он никогда не был руководителем команды. В высотном альпинизме его роль очень значительна.
В межсезонье нас тренировал Витольд Александрович Радель. Он готовил еще ту несостоявшуюся экспедицию на Эверест в 59 году, совместно с китайцами. База МВТУ «Джантуган» - это его заслуга.


- Вы сейчас следите за альпинистскими новостями по Интернету? Какие тенденции восхождений традиционными командами видите?
- Из восхождений последних лет заметными событиями стали экспедиции Виктора Козлова (Эверест по С. Стене, К2 по Западной, Лхоцзе Средняя,), восхождение на Жанну команды Одинцова, маршрут команды Ефимова на Западной стене Макалу,… Все это выдающиеся проекты, отголоски старой школы.
После развала СССР, а заодно и альпинизма, трудно организовать экспедицию с большими целями. Команды – это дорого, надо много денег, нужны организаторы, способные заинтересовать спонсоров, ведь государство ни копейки не дает, кроме флага. «Прославляйте страну, если получится, а нет - мы тут ни при чем. У нас демократия». Чтобы заработать деньги, надо очень много работать, а когда же тренироваться и готовиться? Получается спорт профессионалов, а профессиональный спорт (не только альпинизм) сегодня больше напоминает спортивное шоу.


-А каково Ваше отношение к командам-двойкам, соло?
- Двойка, а тем более одиночка, никогда не сделает того, что может сделать сильная хорошо подготовленная команда. Кроме того, для меня альпинизм – это коллектив, это «вторая жизнь», как и для Виктора Солонникова. Соло восхождения и двойки тоже имеют право на жизнь. Каждому свое, но риск в таких восхождениях возрастает. Герман Буль стал ходить один после того, как его оставил напарник на горе в беде. В нашем альпинизме не припомню подобного случая. Вот гибель при спасательных работах помню, а бросить товарища в беде не позволяло воспитание.


- Как началась подготовка к Гималаям -82?
К Гималаям готовились с конца 50 годов, когда планировалась совместная советско-китайская экспедиция, но политика помешала ее проведению. Мне удалось подключиться к этому процессу в 1973 году, когда возобновились Гималайские сборы. Первые отборы проводились по рекомендациям региональных федераций по определенным требованиям федерации альпинизма. Неоднократные попытки выезда на Дхаулагири, Нанга Парбат, Макалу, Канченджангу оканчивались неудачно. Так, Борис Сивцов договорился о выделении валюты для донецких альпинистов в Министерстве угольной промышленности. Провел сборы, отбор участников, готовилось отечественное снаряжение, но в последний момент шахтерам запретили тратить валюту на экспедицию. В другой раз МИД отказал в просьбе запросить разрешение на восхождение на Нанга Парбат у Индии, так как в тот момент Пакистан уже оттяпал районы Кашмир и Джамму. А спрашивать пермит у Пакистана - значит признать территориальное владение за Пакистаном. Дружественная Индия не поняла бы такого шага. Экспедиция на Макалу зашла еще дальше: детально разработан план штурма по самому сложному на тот момент ребру Параго, разработан маршрут каравана, подготовлено снаряжение. Но когда дошло дело до оплаты пермита, последовал отказ. В Спорткомитете заявили: «Заработайте валюту, тогда и поезжайте». Рублевых затрат - сколько угодно, а валютных нет.
Вот тут то и родились МАЛы. Валюту быстро и много заработали, но уходила она куда-то в общий котел, из которого ее достать было невозможно. Очередная эпопея началась в 78 году, когда нам Министерство туризма Непала выделило пермит для восхождения на Эверест в 1980 году (в те годы только одной стране разрешали проводить экспедицию на восьмитысячник, поэтому выстраивалась длинная очередь). И опять срыв, в год проведения Олимпийских игр проведение экспедиции оказалось невозможным. Вдруг случится беда? Спорткомитет не хотел рисковать. «Переносите срок и тогда поезжайте». С японцами об обмене на 81 год договориться не удалось, т.к. у них восхождение было приурочено к какому-то юбилею, а вот испанцы 1982 год с удовольствием поменяли на 80.


- Вы были старшим тренером команды в экспедиции на Канченджангу в 1989. Какие были Ваши главные задачи?
- Перед собой ставил две важнейшие задачи: во-первых, подвести спортсменов к пику спортивной формы в нужный момент, во-вторых, вернуться всем живыми. Организовывать экспедицию было попроще, уже по накатанной дорожке, но гораздо сложнее в психологическом плане. Несколько изменилось отношение к участию в экспедиции, да и управлять таким могучим коллективом, который удалось собрать, где каждый сам себе голова, очень многого достиг в альпинизме, да еще с личными амбициями, очень непросто... 
Так вот тот прошлый «заорганизованный» и т.д. альпинизм позволил добиться уникального результата…… посмотрите итоги экспедиции на Канченджангу и сравните ее со всеми экспедициями до и после 1989 года, и многое станет ясно в оценках.


-Ради страстной мечты о Гималаях вы тогда были готовы на все: проходили массу отборок, медицинских комиссий, исследований, готовы были ждать и тренироваться годами, лишь бы попасть в самые высокие горы. Теперь же, когда любой может поехать куда угодно и лезть куда угодно, за все последние годы мы не видим ни одного по-настоящему выдающегося высотного первопрохождения у молодых альпинистов. Интересное пока еще делают воспитанники советской школы. Почему теперь в России высотный альпинизм так вял?
- Разрушена годами созданная школа. Нет государственной поддержки. Поэтому остается только как-то развивать профессиональный альпинизм (школу гидов). Скатиться к западному варианту понятия альпинизма. Желающие без больших временных затрат подняться на вершину могут нанять гида - и вперед. Конечно, появятся и яркие самородки, но вот создать хорошую команду под достойную цель и обеспечить ее финансирование мне представляется архисложной задачей в настоящий момент.


- Не требовала ли система советских чемпионатов от восходителей в условиях жесткой конкуренции выкладываться до конца, мобилизуя все силы? Идти на непредвиденные, порой чрезвычайные, условия? Не вынуждала ли советская система рисковать чрезмерно, чтобы добиться победы в чемпионатах?
- Конечно, нет. Никакой «жесткой конкуренции» не ощущалось. Ну, не занял ты в этот раз высокого места в чемпионате, но зато прошел выбранный тобой, а не кем-то посторонним, маршрут. Заявляйся в следующем году в том классе, где чувствуешь свое превосходство над конкурентами. В конце концов, не могут же все быть первыми. На чрезвычайные меры изначально могли идти только недалекие альпинисты. А чрезвычайные условия могут возникнуть при любом восхождении, вот тут-то и нужен определенный запас прочности, опыт.


- Молодые восходители обычно стремятся сходить «что», а позже, набрав опыт, начинают больше ценить «с кем», чем «что». Помните ли Вы такой перелом в своей альпинистской биографии?
- Нет, для меня всегда было важно «с кем», а уже «с кем» вместе решать «что». Уже завязав с серьезной спортивной карьерой, я решил сходить в Альпах на Монт Червино (так называется в Италии Маттерхорн). Пошел с незнакомыми людьми. Сильно обжегся. Это было в 2000 г. Потом повторил попытку в следующем году, уже со своими. Успешно.


- Как нужно тренироваться альпинисту? Какова роль тренера в этом процессе?
- Школа альпинизма, заложенная в МВТУ – это круглогодичная тренировка по циклам давала общефизическую подготовку к горам, а опытный тренер всегда поможет в этом. В горах то же самое: тренер подскажет, научит, посоветует. Надо больше учиться на чужих ошибках, которые известны больше тренеру, чем вам, а не на своих. Мы всегда составляли с тренерами для себя годичный план: что и как сходить. Исходя из этого, готовили снаряжение и команду. В организации экспедиции или восхождения участвовали все члены команды. Нужен или не нужен альпинисту тренер – все зависит от самого человека, от его организованности. У нас были отличные тренеры, мы имели возможность быстро набраться опыта. Хороший тренер понимает, что нужно для конкретного маршрута. Его задача – сделать подготовку восходителя оптимальной. Но для одиночек и двоек это не панацея, и в то же время их личный опыт может оказаться очень суровым.


- Для чего нужны были Чемпионаты по альпинизму Вам?
- Чемпионаты в альпинизме - это очень сложно, неоднозначно. Судейство не может быть объективным, когда задействованы разные люди, с разными взглядами, с разными привязанностями, да еще составляющие представление по отчетам. Мы участвовали в чемпионатах, т.к. это был источник получения денег на организацию мероприятий. Что, где и как делать решали сами.
Нашей команде очень повезло. Был у нас в Буревестнике великолепный организатор – Виктор Тимофеевич Галкин (альпинист, художник). Он сумел подключить, кроме спортивных организаций, ВДВ и армию на взаимно выгодных условиях, что привело к некоторому скачку в снаряжении и облегчению проведения самих экспедиций. Галкин договаривался с парашютно-десантными войсками – и мы получили новые палатки и пуховое снаряжение, ветрозащитные костюмы из каландрированного капрона; легкие рюкзаки из авизента; легкие и прочные страховочные системы из парашютных ремней и фурнитуры и многое другое, а мы, со своей стороны, обеспечивали прыжки парашютистов в горах. 


-Если теперь участие в чемпионатах по альпинизму не является единственной возможностью получить доступ к заветным вершинам, может, участие в них становится бессмысленным?
- Если альпинизм - это спорт, то должны быть и соревнования. Другое дело, какими они должны быть, и какие цели преследовать. Если это просто хобби или шоу, то тогда они просто лишние.


-Вы бываете в горах после завершения спортивной карьеры?
- В 91 пришлось выбирать: горы или работа. Я выбрал работу. В 96-2004 мне удалось организовать ряд треккингов в Гималаях, в базовые лагеря под Аннапурну, Эверест, Чо Ойю, Макалу, Лхоцзе, Дхаулагири . Для своих друзей и всех желающих, тех, что хотели, но не смогли ранее побывать в Гималаях. Опыт организации у меня уже был. Получились хорошие дешевые путешествия, в которых без особого напряжения участвовали пенсионеры. И никакой коммерции.

- Очевидно, что отечественный альпинизм круто свернул с прежнего пути развития, который стимулировал достижение высочайшего уровня мастерства. Старшее поколение альпинистов в тоске смотрят на происходящие метаморфозы. Этот поворот – результат современной политики федерации, или проявление общей тенденции в стране? Или закономерное следствие для нового поколения с ценностями легкого экстрима и необременительного фана?
- Булата Окуджаву как-то спросили в связи с песней про Арбат: «как Вы находите ВАШ Арбат?». А он ответил: «Это уже не мой Арбат…»
Так и я могу сказать: это не мой альпинизм. Я его не знаю, поэтому не могу судить о нем. Кстати, Олег Капитанов так же ответил на этот вопрос.



С Валентином Андреевичем беседовала Елена Лалетина, www.Russianclimb.com
11 апреля 2011 г.