Антарктида или Последний материк

Первая попытка

Мое путешествие в ту давнюю детскую мечту о белой шапке планеты началось еще несколько
лет назад, когда я осознал, что оба из условий осуществления этой мечты я могу совместить, откладывая нужную сумму (6-7 тысяч долларов) к очередному отпуску в следующем году.
Да и место в каюте, как оказалось, лучше бронировать за год, а билеты на самолет (их три) выкупать хотя бы за полгода. Время для подготовки было, и я начал изучать расписание кораблей и предложения туроператоров.
И тут мне попалось объявление о рекламном туре в марте 2006 года в Южную Америку (Аргентина-Чили-Патагония-Огненная Земля-Антарктика). У оператора оставалось три места
и всего пару недель до вылета. Срочно оформляю визы и документы и, уже прилетев в Аргентину, слышу сообщение о том, что в Антарктиду мы не попадем.. Крайняя точка круиза по Патагонии на чилийском корабле «VIA AUSTRALIS» - Ушуайя, самый южный город Земли, «конец света», как его официально именуют в Аргентине, или «ворота в Антарктику»,
как гласит вторая половина всех граффити, транспарантов и надписей на футболках. Как оказалось, это действительно так. Именно отсюда, от причала Ушуайи, отправляется 95 % всех вояжей к берегам Антарктиды.
Досада на непрофессионализм сотрудников «Кумир-тура» стояла комом в горле, когда я видел корабль, уходящий от причала Ушуайи в Антарктику. А мы в это время ехали в аэропорт, что бы возвратиться после вояжа по Патагонии и Огненной Земле в Буэнос-Айрес. На память об этой поездке остались ракушки с берега пролива Магеллана, варенье из ягод калафате, билетик на кораблик к леднику Перито-Морено и штампик в паспорте с надписью «USHUAIA – Fin del Mundo» и изображением «последнего маяка на планете».


Снова в Ушуайю

И вот, наконец, через два года после первой попытки и через 190 лет после открытия Антарктиды Лазаревым и Беллинсгаузеном, вместе с двумя спутниками – Владимиром Можейко и Сергеем Кокинским, мы вылетаем в Мадрид, что бы пересесть на самолет до Буэнос-Айреса.
В горде Доброго ветра (буквальный перевод названия столицы) нас ждут заказанная экскурсия, настоящий, сочный аргентинский стейк, и, конечно же, настоящее, пламенное и страстное, как южная любовь, аргентинское танго.
Затем был утренний рейс через Эль-Калафате до Ушуайи. Небольшая задержка посреди патагонской пампы нас не беспокоит – мы по-всякому успеем на первый в этом сезоне рейс в Антарктиду, поскольку имеем в запасе два дня, отведенных нами на знакомство с «Краем Земли». Да и виды на озеро Архентино прямо с аэродрома в Эль-Калафате просто завораживающие! Вдобавок, мы позвонили о задержке Юрию, встречающему нас русскому инженеру-строителю, давно осевшему в Ушуайе и подготовившему для нас замечательную двухдневную экскурсионку по Огненной Земле с непременным национальным парком, озерами, ягненком на углях в обед и крабовым супом на ужин. И я даже затрудняюсь сейчас сказать, что было лучше в этих ужинах – вкусные крабы, потрясающий вид на Кордильеры Дарвина, cолнце, опускающееся прямо в бухту Ушуайи (на языке индейцев племени Ямана это «Длинный Залив На Восток »), самое лучшее вино Аргентины - «Рутини» или неспешная беседа о впечатлениях, накопленных за день. Но вкус того крабового супчика я уже несмогу забыть никогда!
Через пролив Дрейка

Но вот мы и на корабле. «Любовь Орлова», каюта №400 – наш адрес на ближайшие десять дней. Два слова о корабле: класс – ледовый, 100 м в длину и 16 – в ширину. Высотой с 5-этажный дом, но когда подходит к среднего размера айсбергу, кажется детской игрушкой. Команда русская, что облегчает жизнь, особенно если с английским языком сложности. Пассажиров было 112, из 14 стран, большинство из США и Канады. Русских было трое. Это мы. Команда организаторов круиза – канадской компании «Quark expeditions» - интернациональная. Один из водителей «Зодиаков» (лодки морской пехоты США), на которых нас десантировали на берег – нам повезло – наш соотечественник, вдобавок, как и мы, маньяк-фотограф Володя Селиверстов.
Он здорово нам помогал, за что ему отдельное спасибо и наш привет!
Первый день в море нас порадовал. Выспались. Разница во времени в 6 часов организмом постепенно преодолена. Погода отличная, нас все радует – и то, что вода в раковине закручивается в другую сторону, и то, что мы ходим кверху ногами (по отношению к оставшимся дома), и даже круглый солнечный луч из иллюминатора. Корабль по океану идет – как по асфальту катится, штиль. Зато на второй день старина Дрейк не обманул ожиданий – ледяной ветер сбивает с ног, гонит короткую и частую волну, начинается рябь в 3-4 балла. В библиотеку вынесли корзину с крекерами. Народ появляется к завтраку с розовыми кругляшками пластыря от укачивания за ухом. Мы такого пластыря у себя в Туле не достали. Спасаемся старым моряцким способом –100 грамм и сухарики. Все трое качку переносим нормально. Таких как мы – две трети, что выясняется по присутствию на обеде. В столовой накрыто по-штормовому: мокрые скатерти, чтоб со стола не съезжали вместе с посудой, стулья привязаны к крюкам в полу, стаканы – в тяжелых деревянных решетках налиты только наполовину. Соль и перец – в бумажных пакетиках.
К вечеру появились первые айсберги. Темнеет все позже и позже, ощущаем, что приближаемся к южному полярному кругу, где скоро, через две-три недели, начнется полярный день.
Но вот и Антарктида! Сначала – в виде цепи острых пиков Южных Шетландских островов. Декорацию из древних осыпающихся черных гор со снежными шапками и необычного желто-розового заката оживляет одинокий кит, выдувший фонтан и мелькнувший пару раз над темной водой своей длинной спиной с острым плавником. Через несколько часов хода «Орлова» зашла в шхеры и встала на якорь в бухте острова Half Moon.


Первое утро

А дальше дни сменяли друг друга, как картинки в цветном калейдоскопе. Обычное расписание: 6.30 – подъем, 7.00 – завтрак, 8.30 – высадка на берег, 12.30 – обед на борту, 14.30 – вторая высадка, в 19.00 – ужин, после которого лекция на историческую или натуралистскую тему. Утро в Антарктике, как правило, было очень суровым, даже мрачным. Почти черно-белым. Но часам к 9-10, когда из-за низких, стелящихся по склонам гор, облаков появляется голубое небо, и лучи солнца заставляют снег и айсберги сиять и переливаться, будто бриллиантовый дым в мечтах Остапа Бендера, становится тепло (было даже +6˚С), и лед на воде начинает играть всеми оттенками голубого, бирюзового и изумрудного цветов. И все это на фоне величественных гор, сползающих в океан огромных ледников и айсбергов самых причудливых форм . Картина кажется нереальной и фантастичной, как декорации к мультфильмам Диснея. В такой момент думаешь, что ради этого стоит преодолеть почти 40 000 километров, дважды пересечь пролив Дрейка и пройти мимо мыса Горн. А впереди у нас еще пингвины, котики, тюлени, полярные станции и тысячи, тысячи фотоснимков!



Небольшое отступление

Здесь уместна небольшая ремарка. Когда на вопрос «Где был?» я отвечаю – «В Антарктике», почти в половине случаев следующий – «А белых медведей видел?». Многие путают Арктику и Антарктику. А Антарктика называется так потому, что она – противоположность Арктике, то есть Ант(и)-Арктика. Там нет медведей, лис, песцов и полярных сов. Зато есть материк, покрытый трехкилометровым ледяным щитом, есть огромные запасы пресной, идеально чистой, воды в подледных озерах размером с Байкал, полезные ископаемые (выходы малахита видел
пингвинов, десятки видов птиц, морские слоны и леопарды, морские львы, тюлени, котики и киты. Наверное, не все еще знают о том, что Антарктида окружена своим собственным океаном. И это не новомодная причуда географов, а реально отличающийся от всех других плотностью и соленостью воды, температурой и живностью, абсолютно самостоятельный антарктический океан. Воды этого Южного (так он именуется на всех новых, выпущенных после 2000 года, картах) океана не смешиваются с водами остальных океанов, что зримо видно при пересечении его границы. Это узкая полоса, называющаяся зоной конвергенции, где «продольные» течения Тихого, Атлантического и Индийского океанов наталкиваются на круговое, идущее вокруг Антарктиды, течение.



Минус 28

Я не буду подробно писать о маршруте круиза. Даже если обещанная вам организаторами программа будет называться так же и стоить столько же, она не совпадет с нашей. Это зависит от погоды, ледовой обстановки, опыта капитана, капризов ветра и волн. Антарктика непредсказуема. Иногда неожиданно опасна. Но прекрасна всегда.
Это единственный континент, принадлежащий всем и никому в частности, защищенный от колонизации, промышленных загрязнений, частной собственности на недра и прочих примет цивилизации международной конвенцией 1961 года и действующей до 2012 года. Что будет потом – неизвестно. Вполне вероятно, что этот заповедник, последний экологический резерв планеты, исчезнет с необратимыми для этой цивилизации последствиями. Просто превратится в очередную помойку.
Когда мы были на украинской полярной станции «Академик Вернадский», я спросил у полярников, ощущают ли они последствия глобального потепления? В ответ один из них, Юра, сказал с грустью:
- Минус 28.
- Что «28»? – переспросил я.
- Самая низкая температура этой зимой. А в конце 90-х, когда мы приняли станцию, было
в среднем около - 40°С.
Но нам с погодой везло – никаких катаклизмов и всего пару дней с порывистым ветром и короткой снежной метелью, без солнца. Кстати, солнце в Антарктике очень коварно – обгореть можно быстрее, чем на Карибах. Отражения от воды, льда и снега при идеальной прозрачности чистейшего воздуха за полчаса делают из европейца-блондина краснокожего (а точнее, простите, краснорожего) дикаря. Да и снежная слепота – вполне распространенная болезнь в высоких широтах. Солнцезащитные очки надо брать обязательно и выбирать потемнее.


Круиз на «Зодиаке»

В один из дней, у острова Петерман, льды закрыли нам выход на берег. (Бывает и не такое! Шедший одновременно с нами в двухстах километрах выше ледокол «Капитан Хлебников», зайдя на последнюю ночевку в одну из бухт, утром обнаружил себя зажатым «тяжелыми» льдами в этой бухте, как в ловушке. Попытки пробраться между льдинами привели к тому, что он был затерт льдами несколько суток и смог вырваться, только когда направление ветра совпало с отливом. Всю эту эпопею мы слышали в почти непрерывных переговорах вице-президента «Quark expeditions» Андрея Гостникова (и там есть наши люди!), ходившего с нами на «Орловой» и капитана ледокола «Хлебников» Виктора Васильева.
Так вот, вместо высадки на берег у нас в этот раз был круиз на «Зодиаках». Такой драйв и такую красоту в обычной жизни не встретишь! Льдины шуршат под тонким днищем резинового «Зодиака», ты пятками чувствуешь все их неровности и бугорки, а иногда их приходится просто отталкивать ногами, что бы не пропороть борта. А самое главное, есть возможность подойти вплотную к айсбергу и обойти его вокруг, помня, впрочем, о том, что он может в любую минуту расколоться или перевернуться. В этих условиях гораздо острее воспринимаются величие здешнего пейзажа, бескрайность просторов Антарктики и красота этих ледяных глыб, самая большая из которых, между прочим, была размером с Бельгию – 335 х 97 км. Через два часа, пока мы кружили вокруг айсбергов и фотографировали тюленей, загоравших на льдинах, сменился ветер, и акватория очистилась от мелких плавучих льдов, дав нам после обеда возможность высадки на берег, где мы наблюдали за пингвиньими свадьбами и катались с горы на «пятой точке».




Антарктика – рай для аллергиков и фотографов

Еще немного об айсбергах. Это антарктическая феерия цвета, форм и размеров! Никакая видео- и фотосъемка не могут передать всей полноты игры тонов и полутонов, искр и сияния отдельных льдинок, многообразия оттенков изумрудного цвета воды и сапфирового - в разломах льда, ультрамарина гротов, и глубокой, иногда доходящей почти до черноты, синевы полуденного неба. Низкий и сильно разреженный озоновый слой и характерные только для этих широт, скользящие почти горизонтально лучи солнечного света делают пейзаж сказочным настолько, что зрители не верят, что ваши фотографии - это не фотошоп, а реальность.
В Антарктиде рай не только для фотографов, но и для аллергиков – там нет пыльцы, пыли и, как это ни удивительно, почти нет влажности. Расстояния из-за этого скрадываются, видимость увеличивается в несколько раз. Чтобы подойти к берегу, до которого, кажется, рукой подать, корабль на крейсерской скорости в 10 узлов тратит несколько часов. Эта кристальность воздуха, бриллиантовое сияние льдов, нежные оттенки неба и теплый спектр лучей низкого солнца рождают у всякого фотографа восторг и эйфорию, что выливается в целые десятки гигабайтов отснятых фотографий.


Черный лед

Есть еще один характерный для Антарктики цвет – черный. Цвет скальной породы, цвет пингвиньих шубок, цвет льда. Самый древний, самый твердый лед абсолютно прозрачен. Плавая на поверхности воды, он, не отражает, а полностью пропускает солнечный свет. Являясь, по сути, застекленным окном в океан, демонстрирует нам черноту глубин. Создается обманный эффект, будто лед и в самом деле черный. Кстати, прозрачность воды, по последнему замеру полярников «Вернадского» - 21 метр!

Полярные станции «Вернадский» и Локрой

Украинская станция «Академик Вернадский» знаменита на всю Антарктиду своим экзотичным баром, расположенным на втором этаже жилого корпуса в бильярдной. Надпись у входа гласит: «BEST BAR IN ANTARCTICA!». Небольшая деревянная стойка украшена разноцветными вымпелами и бюстгальтерами разных размеров и расцветок. Девиз бара – «Отдай свой бюстгальтер – и выпивка бесплатно!». Два бармена за стойкой не успевают разливать горилку по 2 доллара за рюмку тем, кто бюстгальтера не отдал или не имел.
Еще на «Вернадском» нас впечатлили тоннель на запасной причал, прокопанный в снегу высотой больше трех метров, и огромный закут с картошкой, от которого стало сразу как-то теплее и пробудились воспоминания о далеком социалистическом детстве.
Вторая станция, которую мы посетили – Порт Локрой на острове Гудьер. Это одна из первых станций в Антарктике, Организация Антарктического Наследия Великобритании сделала в ней музей. Локрой - одно из самых посещаемых мест, так как здесь есть настоящая королевская почта с почтовым ящиком и небольшой сувенирный магазинчик с открытками, дисками, брелками и майками.
Пингвины тут живут прямо под нависшим над скалой фундаментом станции, заходят в дверь без стеснения, проверяют на причале присланный груз, тормоша посылки своими клювами. Две милые барышни, живущие сейчас на станции, уже устали гонять их из-под ног и прятать грузы под брезент, иначе пингвины все приспосабливают на стройматериалы для своих гнездовий.

Птицы, стремящиеся стать рыбами

Вообще, пингвины очень забавные, во многих моментах похожие на суше на людей, а в воде – на дельфинов. Мы застали брачные игры и момент появления первых яиц у пингвиних. Ухаживания у них очень романтичные. Самцы, вытягиваясь в струнку и задрав клюв к небу, поют «серенады». Когда же выбор свершился, пара находит место для гнезда, желательно, на надежных скалах, а не на тающем снегу. Самец для гнезда приносит в клюве по камушку до нескольких сотен камней, иногда за 500-700 метров в гору, выравнивая ими дно гнезда по горизонтали. После каждого принесенного камушка пингвин делает маленькую паузу, застыв рядом с самкой. И в этот момент, как и в период ухаживаний, они церемонно (увидев это раз сто, так и не понял, как они ухитряются делать все абсолютно синхронно) наклоняются друг к другу, будто кланяясь, касаются друг друга головами и клювами и шипят как лебеди.
Но есть и такие хитрецы, которые никуда не ходят, а нахально воруют камушки у соседей.
Иногда случаются и драки. Пингвины забавно наскакивают грудью на обидчика, молотя его при этом крыльями со скоростью хорошего вентилятора, и клюют друг друга. А соседи, которым этот шум не нравится, кричат и шипят на драчунов, клюя того, кто вторгся в их жизненное пространство до тех пор, пока забияка не будет выдворен за пределы колонии. Ведь у каждой пары своя территория и определенные дорожки для прохода к ней. Очень похоже на наши дачные
кооперативы. А к берегу от этих кооперативов идут протоптанные в снегу дорожки, настоящие пингвиньи хайвеи, ведущие к удобным невысоким спускам со снежного карниза к воде. Прыгают пингвины невысоко – примерно на высоту своего роста, сантиметров на 50. По крайней мере, я выше прыжков не видел, даже когда они от морского леопарда спасались. Мы встретили пингвинов трех видов: генту - красноклювые с белой короной на голове (Pygoscelis papua), чинстрап – в черной шапочке с завязкой под подбородком (Pygoscelis antarctica), и самых маленьких, неуклюжих пузанчиков адели (Pygoscelis adeliae), которые так когда-то напомнили начальнику французской антарктической экспедиции Д’Юрвилю его жену, что он назвал их ее именем.

Кресты на Десепшн

На двух высадках мы видели могилы с крестами, на которых вырезаны имена тех первых исследователей Южного континента, что не смогли возвратиться домой. А на острове Десепшн (что в переводе «обман» - вроде видишь обычный остров, но, найдя узкий боковой проход наш корабль буквально втискивается в открывшуюся внутреннюю бухту) мы оказываемся в кольдере живого вулкана. Здесь всем разрешено искупаться, так как вода у берега здесь теплее. А если выкопать яму, глубиной около метра, то можно сидеть в теплой ванне. Это место было очень популярно в 19 веке у китобоев. В черном вулканическом песке, как памятники той эпохи, до сих пор лежат два остова китобойных шхун. Последняя станция прекратила здесь свое существование уже в наше время, всего несколько десятилетий назад, из-за очередного извержения.

Аргентинская экспансия

Видели мы и несколько аргентинских станций на островах и на самом континенте. Многие из них сезонного действия, на 2-3 летних месяца, а большинство вообще законсервированы. У Аргентины огромные территориальные притязания на Антарктический полуостров и близлежащие земли. На всех ее картах аргентинские власти выделяют сегментом свою, как они считают, территорию от Южного полюса до побережья шириной, равной самой Аргентине. И огромное количество в этом секторе красных домиков с их полосатым бело-голубым флагом призвано, видимо, показать всему миру, что скоро это будет их земля.

Эпилог

Побывав в Антарктиде, гораздо острее ощущаешь себя частью природы, гораздо ближе становятся проблемы мировой экологии. Начинаешь понимать, что потерять эту потрясающую красоту – огромное преступление перед человечеством и всей Вселенной.
Однажды, во время круиза на «Зодиаке» Володя выключил мотор. В полной тишине мы услышали шипение. Это выходил из тающих в воде (+4ºС) льдинок законсервированный сотни лет назад чистейший воздух. Я положил одну такую шипучую льдинку за щеку и почувствовал вкус воды, которую пили древние люди. Воды, несшей в себе память земли о том времени, когда еще не было машин и искусственных химических соединений. В этом – один из ответов на вопрос, зачем надо было ехать в такую даль.
Еще за тем, чтобы увидеть эти восхитительные пейзажи, подставить лицо вольному океанскому ветру, вдохнуть его полной грудью и нырнуть вместе с пингвинами в кратер вулкана. И выскочить, опережая их, увидев рядом черные блестящие глаза голодного морского леопарда.
Ну и за тем, что бы мечтать «по-мальчишески, в – дым» уже о чем-то другом, о новом,
но столь же далеком и прекрасном, как Антарктида!





Сергей Терехов.

Тула,
февраль 2010