Пик Ленина - 82.Часть вторая.

Пик Ленина. Штурм.

После акклиматизации в течении пяти дней мы готовились к штурму. Подбирали питание, пропитывали высотные ботинки, этим занимался по второму разу Валера Лобастов, по просьбе Эльчибекова. У нас были двойные польские вибрамы, выпуска 1974 года, уже со стертым протектором. Других не было, но в тандеме с кошками ходить было можно. Все еще было начало лета, и Эльчибеков специально тянул с выходом, так как с каждым днем снежная обстановка становилась лучше. Пересиживать тоже было плохо, но мы доверяли шефу, у него высотного опыта было выше крыши. У меня была проблема с кошками, своих не было, а те, что мне выдали, имели дефект. Кто- то переделал передние зубья для лазания по вертикальному льду, из-за переделок ремни стали плохо держать и во время восхождения мне это вышло боком. Далее возвращаемся к тексту дневника.




4 июля. После отдыха в базовом лагере выходим на штурм. Я иду руководителем группы из пяти участников. В моей группе , А. Павленко, Е. Иванов(ферганский), Н. Сергеев и Боря Блоштейн. Но в палатке вместо Сергеева у меня оказался Гена Попов, мастер из Газалкента и во время восхождения «руководил» нашей палаткой. Куда мне ,перворазряднику…

Снова через перевал, через ледник ( на нем много меньше снега!) на 4200.Чувствую себя неважно. К тому же палатку ,что мы оставили на 4200,ветром порвало о ледорубы и кошки, которые мы по неосторожности оставили в ней. Но ничего, впереди гора.

Утром идем на 5300. Тяжело. Общий темп выдерживаю с трудом. На 5300 через 3 часа. У ребят из соседней палатки тоже неудача – на место старого лагеря сошла небольшая лавинка, порвало дно палатки и промочила вещи. Самое печальное, что в ней были мои пуховые штаны для штурма, они превратились в смерзшийся комок. Просушить их не было возможности и я оставил их на 5300. Заставляю себя работать для лучшей акклиматизации. Шхельду нарастил снежными кирпичами. Затем вслед за Геной Поповым пошел топтать следы назавтра. Поднялись на 5700,самочувствие улучшилось в разы. Шлось очень легко. Появилась уверенность в успехе. Вскоре погода испортилась, снег, туман.

Утром быстро собрались и пошли вверх. На гребне сильный ветер. Вышел последним, так как палатка была в моем рюкзаке. Увеличил темп, стал догонять группу. Зря я это сделал, только дыхалку сбил. До сих пор не умею сдерживать себя, рассчитывать силы. Перед Раздельной отдых. Путинцев предложил выйти на нее не в лоб , а правее, прямо посчитал лавиноопасно. Пошел первым в направлении гребня, идущего на Раздельную справа. Уступил дорогу уже в начале подъема Валере Лобастову. Вскоре устал. Мы пересекли лавиноопасные склоны с предельной скоростью. На этой высоте рвать нельзя. Ноги ватные, слушаются плохо. Сел, отдохнул. Идущие первыми вышли на лед, кричат , что бы надевали кошки. Одел и я. Но они стали слетать. 5 раз я их перевязывал! С матюгами и горем пополам замерзшими пальцами все же закрепил их. Руки вконец окоченели. Но мои меховые рукавицы в рюкзаке у Павленко . Мы с ним поменялись рюкзаками по указанию Путинцева. Скорее, скорее Саша снимай рюкзак! В меховых рукавицах руки быстро отогрелись.

Вот уже и вершина Раздельной, высота 6140, топчем снег, ставим палатки. Все нормально, кроме самочувствия и погоды. Ветер со снегом очень сильный, видимости никакой. Ночью ветер стал еще сильней, нас заваливает снегом. Среди ночи проснулся от грохота ветра, угол палатки порвался, в дыру наметает снег. Он в палатке везде, слой где то 5 см. Безрадостно все! Я в палатке с краю, так что вылезать и ремонтировать палатку мне. Вылез босиком, репшнуром перетянул угол. Очистил спальник от снега, согрелся , уснул.

Утром погода отвратительная, сильный ветер, видимости нет и мороз. О выходе не может быть и речи! В палатке сыро, все тает от примуса, на дне лужи. Сидим весь день в тоске. Иванов чувствует себя плохо, но говорит, что пойдет дальше. Ему видней. Грубость Попова тонизирует, хоть и неприятно. Хоть я на 10 лет моложе его, все же сдерживаюсь. Не хватало еще конфликтов! Завтра у Гены день рождения, он хотел в этот день быть на вершине. Что же, мы будем там, пусть немного позже.

8 июля. Утро ясное, хоть и сильный ветер. Сворачиваем лагерь. Над нами пролетает вертолет МАЛа. Машем ему руками. Видимость хорошая. На гребне из Ташкунгея видно идет группа, потом выяснилось, что это были САВО шники, проще говоря, сборная Казахстана, под руководством Ильинского. Спускаемся на перемычку, начинаем подъем. Рюкзак нормальный , идти можно. Сказывается высота, каждый шаг дается с трудом, часто приходится восстанавливать дыхание. Часа через 3 выходим на выполаживание гребня, высота 6400. Чуть передохнули. Идти осталось немного. Гребень лег, набор высоты плавный. Справа, с юга дует сильный ветер. На мне шерстяное трико, сверху х/б брюки, продувает насквозь. С каждым метром растет мой личный рекорд высоты. До этого восхождения он был 6038 м вершина Байконур, на Ю,З Памире. Растет и тяжесть в ногах. Через полтора часа пришли под взлет, высота 6700. После недолгих споров о месте установки палатки приходим к общему знаменателю. Высота меняет психику людей, каждая мелочь вызывает раздражение. Я продолжаю себя сдерживать. Работаем с трудом, страшная одышка, не хватает кислорода, а проще, акклиматизации. Кругом камни, есть за что крепить оттяжки палатки. Завтра штурм. Ночью сильный ветер ,но в общем терпимо.

9 июля. Утром снова сильный ветер, собачий холод, - 25. Путинцев дает отбой, наверх не идем. Я с Геной вылез из палатки, потоптался. Снова залез. Сидим весь день ,пьем чай, болтаем. Все мысли устремлены к вершине. Что-то будет завтра!

10 июля. Снова тоже самое, правда ветер чуть-чуть слабее, видимость немного лучше. Идем на гору! Утренний чай дается с трудом , вне палатки разжечь примус мне не удается, пальцы примерзают к примусу, вылез Гена Попов, с руганью , пробует разжечь он. Через пять минут с матюгами залезает в палатку, разжигаем внутри. Попили чаю, собираемся. На морозе завязать кошки проблема, пальцы прихватывает , не слушаются, кое-как справляюсь. Пора идти, все уже ушли, но я никак не могу найти свою вторую меховую рукавицу. Все перерыл – нигде нет! Залез в рюкзак Павленко, там лежит , родимая! Вышел на полчаса позже. Постараюсь догнать наших. Убеждаю себя не рвать изо всех сил. Прошел нож, далее склон пологий . Набираю высоту, догоняю Иванова (янгиабадского), с ним рядом Блоштейн и Путинцев. Идет тяжело, видимо не дойдет.

На 6900 плато, моральная передышка. Иду, стараясь экономить силы. Каждый шаг делаю осторожно, не напрягая силы. Кончилось плато, начался подъем, кажется вершина вот она, рядом, но нет, увал идет за увалом, неприятная осыпь под ногами, скрежет кошек. Мысли одни – дойти, дотерпеть. Отключается сознание, я сам себе похож на вьючное животное, которое кто-то гонит вверх. Боже , когда же вершина? Снова осыпные склоны. Снял кошки – правая разболталась. На обратном пути подберу. Еще увал, еще. Навстречу идет Женя Иванов (ферганский). Спрашиваю, далеко ли вершина? Рядом , говорит, 100 метров. Я уже перевалил за 7000 тысяч, идет восьмая. Вершина рядом, последнее усилие - я вижу ребят у обелиска. Еще несколько десятков шагов – все, я дошел. Дошел до вершины, дошел физически и морально. В голове никаких эмоций, тупо стучит в висках. Опускаюсь на колени, подбираю несколько камушков с вершины на память, Коля Сергеев просит взять и для него - он идет без рюкзака. Последнее , достаю тетрадь. В ней письмо моей невесте. Я ей обещал в нем сделать несколько строк на вершине. Голова пуста, никаких мыслей. Все же что то написал. Пальцы не гнутся, ветер рвет бумагу из рук. Кто-то меня поздравляет, но я ничего не соображаю. Пытаюсь сделать фото, но в ФЭДе замерзла пленка и рвется перфорация. Все, пора вниз. Нас на вершине побывало 12. Это успех.

Начинаем спуск. Включается сознание и внимание. Быстро теряем высоту. Мерзну все сильнее и сильнее , отсутствие пуховых штанов сказывается. Начался лед. Вскоре встречаем Иванова , Путинцева и Блоштейна. Их восхождение кончилось на 6900. Они пожертвовали своей горой из-за Иванова. Они уже были на Ленина не раз, и не два. Путинцев дает команду одеть кошки. Одеваю – они слетают , чтоб их черт побрал! Ладно, пойду без них, хотя будет тяжело. Гребни обледенелые, очень опасны. Но я иду уверенно, чувствую , все будет хорошо. У меня есть две руки, достаточно сильные и ледоруб. Даже если я сорвусь, у меня хватит сил зарубиться. На ноже ребята повесили веревку – спасибо им! Сергей Галкин закрепил ее на себе, лежит на снегу вместо якоря. Молодец Сергей, отличный парень, очень много на восхождении шел первым , тропил следы для всех. Спустился по веревке. Сверху что-то кричит Валера Лобастов. Ничего Валера, не волнуйся, я не сорвусь. А вот Саша Павленко ссыпался, хотя был в кошках. Проскользил метров 20, остановился, лежит. Кажется, получил травму. Но нет, встал, пошел дальше, обошлось. Последние метры, палатка. Вымерз до предела, меня трясет как в лихорадке. Попов говорит, что не узнает меня. Ничего , Гена, я скоро отойду. Побольше чая, на высоте это главное. Отошел. Команда Путинцева - собираться и вниз. Небольшие сборы и вниз. Гена спрашивает – ты как? «Хоть до 4200» говорю. Он удивился, похвалил. Топаем, туман, ветер. Быстро проходим пологую часть от 6700 до 6400. Дальше крутой спуск. Догоняем Феликса Перцигера . Он тащит два рюкзака, свой и янгиабадского Иванова. Тот совсем скис и еле идет. Раскидываем его вещи по рюкзакам. Крутой спуск. Все в кошках, я один без. В одном месте чуть проскользила нога и Гена Попов завелся. Дальше пошли в связках.

В 4 часа мы на перемычке. Можно идти дальше, но Путинцев командует – ночевка. Понятно – с Ивановым мы далеко не уйдем. Что же, ставим палатки. Опять споры о выборе места. Иванов и Попов настаивают на том, что спустившись на вниз на 30 метров, мы уйдем от ветра. Но та сторона наветренная! Несмотря на то, что я руководитель, спорить с ними не стал. Устал за время восхождения, черт с ними , думаю, переспим как- нибудь. Сил мало , но надо вырубить площадку в смерзшимся грунте. Очень долго машем ледорубами, нагребаем грунт для площадки. Все группы уже поставили палатки, и кайфуют. А мы как суки, пашем, конца этой работе нет. Подобие площадки появилось через 2 часа, но не за что крепить палатку! Все матерные слова пытаюсь запихать обратно в глотку, терпи, Катемон! Усиливается ветер, он несет снег, крупу. Больно сечет лицо. Выясняется , что все когда то кончается, палатка стоит. Но проблема, при передаче рюкзаков туда – сюда, вся жратва не у нас. У ребят наверху есть змеиные супчики, но идти наверх никто не хочет. Ограничиваемся чаем и сухарями. Кошмарная ночь, ветер свирепствует как никогда, нас заваливает снегом. Всю ночь провели полусидя.

11 июля. Утром немного легче, снега нет, но ветер по-прежнему силен. На перемычке в палатке Путинцев кормит нас супом из пакетиков, в меня эта еда вливается как бальзам. Появляется неведомая мощь, готов горы свернуть. Все ушли, сворачиваю палатку, она с наледью весит уже кило 10-12. Сушить некогда, прем наверх, на Раздельную. Там связываемся. Спуск скользкий, трещины. Я в связке с Путинцевым, Блоштейном, Бурцевой и Сергеевым. Без кошек тяжело, постоянно на ледорубе. Правой ногой провалился в трещину, аккуратно выполз. Наконец развязались - тяжело идти одним темпом на крутом спуске – постоянное дергание друг друга. Спустились на широкий гребень, ведущий к Раздельной. Какой он длинный и нудный! Снег рыхлый и глубокий. Отнимает последние силы. Пора спускаться на сковородку. Вниз идет крутой снежный склон, на пятую точку и вниз! На сковородке собираемся вместе, едим консервы. Пьем сгущенку, топим воду, чай заваривать некогда.

Снова вниз! Связки уже другие. За мной Смирнов, Перцигер, Иванов, Цой, Валеев. Впереди метровый слой раскисшего рыхлого снега. Иду впереди, как ледокол, сзади траншея, вниз же, не вверх! Но ребята вымотались, сверху слышу «Стой, куда прешь!» Смирнов конкретен:»Ты не направляющий ,а загоняющий!». Удивленно оглядываюсь, ведь я выполняю самую тяжелую работу! Но по готовым следам ребята за мной не успевают. Я в недоумении. Ведь здоровые ребята! Сброс высоты на меня подействовал как допинг. Поменялись связками. Опять я с Путинцевым! Смелый и умный альпинист! Какое же удовольствие идти с таким напарником! Трещины кончились, вниз смотрит крутейший спуск на 4200. Спуститься на пятой точке можно лишь лежа на спине, но рюкзак не дает сделать это. Ничего, его можно развернуть на грудь. Рискованно, но экономишь силы и время. Так нас съехало немного, но кайф несравненный! Пересекаем лавинный сброс по пояс в снегу, дальше легче. Те, кто не решился спуститься на пятой точке пришли на 4200 только через час! Но это их проблемы
.

На морене нас встречает Толя Косянчук с рацией. Поздравляет, радуется вместе с нами. Я рад его видеть, он тоже был вместе в нами, переживал за нас! На 4200 уже готов чай. Все поздравляют друг друга. Гора позади! Доктор Илья здесь, а Георгий Петров уже ушел вниз. Ребята сварили отличную лапшу, много чая. Колбаса, сыр, сгущенное молоко, хлеб, лук - сказка! Отъедаемся. Просушили вещи. Палатка стала на 5 кг легче! Упаковались и бегом по леднику. Пересекли его за 1.15 - отлично! Последний нудный подъем на перевал. В четвертый раз! Бегом к Луковой поляне. Навстречу к нам идет Толик Лябин, искренне поздравляет с горой, целует каждого. Все возбуждены, радостны. На Луковой поляне нас встречает Эльчибеков, жмет руки , поздравляет. Машина везет нас в лагерь ,где нас не было 7 дней! Погода портится, но настроение отличное! Праздничный ужин, немного спирта, все в кайф! Это победа! Пик Ленина наш, мой! Да , вершина далась нелегко…

Люся Бурцева и Гена Попов .Летим на Памир!


Послесловие.
Прошло много лет. Дневник пылился в письменном столе, редко попадаясь на глаза. Но пришла пора, и уже второй раз я пользуюсь записями из него. В экспедицию я попал случайно, первый разряд, никто, кроме Путинцева меня не знает. Но Эльчибеков пренебрег условностями. При знакомстве посмотрел на меня с прищуром, спросил:
- Тебе сколько лет?
- Тридцать.
- На какой высоте бывал?
-Шесть с копейками…
- Где?
-На Юго – Западе.
Он повернулся к Путинцеву:
- А что, нам нужны такие парни.
Так я стал участником экспедиции. Одна проблема – шеф сказал, что снаряги для тебя нет. Я был готов к этому, и сказал, что, кроме высотных ботинок и кошек, у меня все есть. Это мне было обещано. Кроме этого, мне выдали пуховые брюки и хоккейный свитер. Все участники, по возможности, брали с собой 2 банки, с вареньем и соленьем, а так же коробку сухарей. Это сильно разнообразило наш стол.

В 1982 году состав сборной кардинально поменялся. Причина была простая – в правилах альпинизма с 1981 года, альпинистов старше 40 лет не допускали к участию в чемпионате страны. Все из-за того, что в 1980 году погибло 3 альпиниста старше 40 лет. Это Черепов на пике 30 лет государства, Хацкевич и его коллега Давыдов, на пике Москва. С 1983 года было сделано послабление – разрешили мастерам участие в чемпионате, если ранее были призовые места на Союзе. КМСам наоборот ,жизнь усложнилась. Если до 37 лет не закрываешь мастера – на участие в чемпионате вырастал шлагбаум. Все эти решения московских «держиморд» от альпинизма вызывали глухое раздражение. Сколько хороших восхождений не было сделано из-за этих дурацких решений!


К тому времени в сборной Узбекистана основной костяк перевалил за 40, это Воронин Слава, Блоштейн Борис , Петров Гоша, ушли из команды оба Громовых. Погибли в 1977 на Саук-Джайляу Ткаченко, Горин, Вержбицкий, Галяутдинова. На Ленина в 1979 году погиб Финк. Георгий Калинин в том же году из сборной ушел. Мулюков перестал ходить через год. Ситуация была катастрофическая. Остался один Путинцев. Шеф договорился с Тысячной Галиной, и она широким жестом отдала своих ребят, которые стали костяком новой сборной. Это мастер Попов, КМСы Цой, Перцигер, Смирнов ,Валеев, Иванов и Лобастов, без горы КМС. С ними была еще мастер Луиза Пак. У большинства уже было набрано от 10 до 20 мастерских баллов, норматив был 30. Перцигер, Цой и Смирнов мастеров закрыли в 1984. Мне до мастера оставалось 10 лет. Остальные мастеров не закрыли…

Судьба участников экпедиции сложилась по разному. К сожалению, многих уже нет в живых. Перцигер Феликс сейчас в Новой Зеландии, Цой Владимир в Алмалыке, судьбу Смирнова, Апанасенко, Павленко и Валеева не знаю, как и судьбу Сергея Галкина. Гена Попов умер в 1990г. Эльчибеков ушел в 1992 году, рак легких, от него же ушел и Путинцев в 2008 . Гоша Петров умер в 2012г. Недавно умерли Боря Блоштейн в Израиле , Коля Сергеев и Е.Иванов ферганский. Давно умер Е. Иванов янгиабадский. Лябин умер в 2017. Лобастов погиб на Чапдаре, на моногаровской «шестерке» в 1984. Ваня Савин и Люся Бурцева живут в Ташкенте, Луиза Пак в Рязанской области ,хозяйка придорожного кафе, Анатолий Косянчук в Подмосковье. Где врач ,не знаю. Такова селява.
До новых встреч на РИСКе, Катемон.