Задай вопрос президенту! Ответы Андрея Волкова

Isn: Политика любого предприятия, организации формируется на основании требований Заказчика. Если при СССР основной Заказчик – Министерство Обороны, с Целью – подготовить побольше всякого народа к выполнению боевых задач в условиях сильно пересечённой местности, иметь контингент, "не имеющий страха смерти", и умеющий выполнять сложные задачи в условиях повышенного риска, продемонстрировать всему миру "мускулы характера советского человека, штурмующего высочайшие вершины планеты"...
То сейчас кто Заказчик? Как Вы его себе представляете, Андрей Евгеньевич? Каковы его Цели и Требования?

Начнем с того, что я не считаю, что главным заказчиком в советский период было Министерство обороны. В то время альпинизм был вписан во всю систему формирования социалистического человека.
Если вспомнить доктрину 60--80-хх годов, которую использовало наше Министерства обороны, то она не связана была с человеком. Тогда придерживались концепции ядерного удара, превентивного или оборонительного, в этом смысле значение для военных конкретного человека было не очень высоко. А вот теперь, когда поменялась концепция ведения войны, значение отдельного солдата, отдельной боевой единицы во всех армиях мира стремительно растет. И стоимость его подготовки, и стоимость вложения в отдельного бойца растет.

И сейчас наши силовые министерства только в самом начале сутевого понимания требований к такому человеку и, в частности, в самом начале формулирования того, что он должен уметь делать в горной местности. И мы, федерация, в меру нашего опыта и возможностей помогаем силовикам двигаться в этом направлении. И сотрудничаем последние несколько лет довольно успешно. У нас разворачивается в войсках система горной подготовки, появились армейские инструктора альпинизма, соответствующая экипировка и снаряжение, регулярные сборы в горах и т.д.

Но подоплека вопроса была другая – а есть ли сейчас заказчик у альпинизма? Заказчик есть, и он очень противоречивый. Есть неявно сформулированный, но явно ощущаемый заказ на возрождение системы советского альпинизма. И он есть отнюдь не только у поколения, к которому я принадлежу, но и у более молодого поколения. Это проявляется и в сохранении разрядной структуры, необходимости иметь лагеря на Кавказе и в других районах, и тому подобное. Это первый тип заказа.

Второй тип заказа – на спорт в его современном понимании. Что это значит? Это заказ на спорт, который финансово вознаграждаем, не так масштабно как в футболе, хоккее и большом теннисе, но, во всяком случае, спорт, который позволяет за счет маркетинга и рекламы кормить тех, кто посвящает этому время. Это новый заказ на спорт, который формировался в последние 15 лет. Он касается очень небольшой группы людей, примерно человек 100. Но она очень амбициозна в силу того, что это лидеры и чемпионы.

Третий тип – это заказ на либерально-западную модель альпинизма, я бы так сказал, на свободное выражение себя за счет горовосхождений или преодоления вертикального рельефа. Это заказ самый странный и противоречивый. Потому что, с одной стороны, если я хочу самовыражаться, мне, в общем, не нужна никакая организация. Но это, конечно, не так. Поскольку технологии безопасности, вопросы страхования - все это грани этой модели. Кроме того, есть индустрия гидов и тренеров, которые могут помочь тебе дойти до этого свободного самовыражения – сначала нужно потренироваться. Есть индустрия брендов – хочется позиционировать себя на обложках журналов, хочется получить внимание прессы и телевидения.
Т.е. есть целая инфраструктура если можно так сказать свободного рынка альпинизма. Это в основном касается Западной Европы и США. Просто многие наивно видят эту часть свободы и ее гиперболизируют – мол, вот что такое настоящий альпинизм, а то, чем занимаетесь вы, это постсоветская фигня.

Вот эти три разных точки зрения, три заказа – и есть реальность работы ФАР.

Как я отношусь к этому?
Несколько лет назад я публично сформулировал свое видение основных приоритетов деятельности федерации. И я не изменил точку зрения за эти годы.
Для меня мейнстримом остается создание ФАР как подлинно общественной и самостоятельной структуры, сообщества в точном смысле этого слова, когда люди договариваются и объединяются на каких-то условиях и правилах (а сам факт объединения свидетельствует о том, что они ограничивают себя: если я хочу вступить с кем-то в кооперацию, я должен наложить на себя ограничения в рамках этого взаимодействия) и вместе регулируют свою деятельность. И в этом плане ФАР для меня гораздо больше и шире, чем просто спортивная федерация, которой она была долгие годы.

Я очень часто привожу как образы – немецкий DAV и другие массовые альпинисткие клубы национального уровня. Меня интересует масштабная деятельность: то, что делается во Франции, Швейцарии, Германии, Италии.
Я беру за некоторый образ опыт вот этих центрально-европейских стран, у которых длительная историческая традиция жизни рядом с горами, что, в общем, примерно соответствует нашей традиции – пусть не такой богатой. Такая континентально-европейская модель. Она не похожа на англо-саксонскую модель. Если возьмем AAC или BMC – там другие принципы, это гораздо более элитарные сообщества, не захватывающие такую массовость. Я же считаю, чтобы мы должны двигаться в сторону большой, массовой организации. Моя точка зрения не изменилась. Но это налагает на членов такого сообщества ряд обязанностей. В частности, поддерживать эту организацию самостоятельно. Следовательно, единственная модель устойчивого существования такой организации – членские взносы. Вот почему мы последовательно движемся в эту сторону, и вот почему конференция федерации приняла переход на модель, когда все самостоятельно, через региональные федерации, платят взнос и тем самым фиксируют свое членство.

При этом мы не выбрасываем нашу историю и в меру наших возможностей поддерживаем и будем поддерживать спортивный альпинизм, который, на мой взгляд, в последние годы прогрессирует. Я имею в виду и фестивали, и новые формулы чемпионатов, хождение в двойках. И наверное Вы знаете о дискуссии про спортивный альпинизм и его будущее, которая идет по этому вопросу в России и за рубежом.

А вам какой из заказов ближе?

Мне лично, по духу моему, близка группа, которая сейчас самая малочисленная – это люди, которые хотят консолидировать свои усилия в одном большом Клубе-Федерации (я сейчас пользуюсь термином «федерация» в расширенном, а не бюрократическим смысле, я считаю, что федерация вполне может быть клубной структурой, которая объединит людей, интересующихся горами и готовых для этого соблюдать совместные правила). Осложнение состоит в том, что мы несем на себе все спортивное распределительное наследство и не можем от него отказаться в одночасье. С другой стороны, есть виды спорта, которые нас обогащают, я имею в виду и ледолазание и встающие у нас на ноги скайраннинг, ски-туринг и др.

Mihlevin: Юношеское первенство страны по альпинизму (лазание в связках) принесло бы больше пользы, чем юношеское первенство страны по альпинизму (ледолазание) – Ваше мнение?

Я за то, чтобы развивалось то, в чем заинтересован автор. Но мы организация, где инициатива «наказуема». Если эта инициатива будет подкреплена соответствующими документами и разработками по проведению мероприятий, то я буду очень за, и мы готовы, как минимум морально, как максимум в меру имеющихся у нас источников, поддерживать это начинание.

Mihlevin: Маршрутов на ЧР в Скальном классе будут классифицированы как альпинистские? Т.е. станут, как в Крыму, пятёрками и шестёрками – когда?

Они будут классифицированы как скальные маршруты и будут использоваться в этом качестве. Техническими альпинистскими «пятерками» и «шестерками» в том смысле, в котором маршруты принимаются на разряд, они не станут.

Old-vix (Виктор Иванович): Каково состояние альпинистских учебно-спортивных баз на Кавказе? Их реальное количество? Если можно, дайте каждой базе оценочный статус по пятибальной шкале, согласно мнению ФАР.

К сожалению, не многим советским лагерям удалось сохраниться, и тем ценнее для нас наличие тех баз, которые остались. В настоящий момент на Кавказе работает 11 частных высокогорных баз, которые, по нашей оценке, в той или иной степени выполняют функции альплагерей. Это базы «Цей», «Дигория», «Безенги», «Уллу-тау», «Шхельда», «Эльбрус», «Джантуган», «Узункол», «Алибек», и, кроме того, работают с альпинистами ведомственные базы - горный учебный центр МЧС России «Цей» и Центр активного отдыха Минобороны «Терскол» в Приэльбрусье.

У ФАР нет пока какого-то специального рейтинга для альпинистских лагерей. Однако я лично лучшим альплагерем на данный момент считаю «Безенги», а лучшей ведомственной базой – центр МЧС «Цей».

Со следующего года мы будем предлагать руководству всех баз, оказывающих услуги по альпинизму, заключать соглашения о сотрудничестве с федерацией. По этим соглашениям лагеря берут на себя ответственность за соблюдение «Этической декларации», «Правил горовосхождений» и оказанию качественных услуг альпинистам, а ФАР и наши партнеры берут на себя обязательства по оказанию лагерям учебно-методической поддержки, помощи с организацией пунктов проката снаряжения и современных средств связи, спасфонда.

Если же говорить про перспективы туризма на Северном Кавказе, то, невзирая на текущую неблагоприятную ситуацию, мы по-прежнему считаем, что рано или поздно Кавказ будет развитым рекреационным и спортивным регионом, кавказские горы, если можно так сказать, обречены на это в современной ситуации. И количество лагерей и баз, я уверен, вырастет.
В настоящий момент ФАР взаимодействует с недавно созданной госкорпорацией «Курорты Северного Кавказа» по ряду вопросов, в том числе обсуждает идею строительства в популярных районах сети горных хижин, приютов и оборудованию троп.

Old-vix (Виктор Иванович): Есть ли перспектива политического решения вопроса об открытии для восхождений хотя бы знАковых вершин ГКХ, как со стороны России, так и со стороны Грузии с заходом на сопредельную территорию в пределах пограничной зоны, предположим, по визам и ходатайству спортивных организаций этих государств?

Как вы знаете, это вопрос не об альпинизме, а вопрос дипломатических отношений двух стран, что выходит далеко за рамки моей компетенции. Мы со своей стороны обращаемся, и будем обращаться к пограничным органам с предложениями по облегчению режима в зоне ГКХ, но не переоценивайте наши возможности. Мы скромная организация по отношению к той большой геополитической проблеме, которая сложилась в данный момент в отношениях Грузии и России. Хотя я оптимист и думаю, что отношения с соседями рано или поздно наладятся. Потому что верю в здравый смысл и понимаю, что с соседями нужно дружить, какие бы они разные ни были. И как только произойдет «потепление», режим доступа на вершины, надеюсь, упростится.



Slovo77 (Приписнов Е.А. г. Томск): Как Вы относитесь к идее проведения отделения ЦШИ за Уралом (например, на Алтае) для кандидатов из Сибири и Дальнего Востока?

Принципиально провести школу инструкторов можно и на Алтае, и в Саянах, и на Камчатке. Однако для нас решающим является не место проведения (хотя безусловно наличие всех необходимых форм рельефа и учебной базы это важно), а качество подготовки.

ФАР в течение почти 10 лет разрешала проведение региональных школ и, наблюдая за результатами, мы убеждались, что уровень подготовки в регионах снижается. А ведь инструктор это главный человек в учебном альпинизме.

Поэтому, для исправления ситуации и повышение качества подготовки мы и приняли решение о создании одной – Центральной школы инструкторов И ЦШИ успешно работает уже пять лет, подготовив за эти годы около 200 инструкторов, которые работают в регионах.

Еще одним важным моментом является ситуация со стандартом подготовки. К сожалению, мы оказались в ситуации, когда, с одной стороны, советская школа была частично утрачена, а с другой стороны, современный альпинизм сильно изменился и требует новых подходов. Сейчас в ЦШИ идет работа над новым стандартом, мы активно взаимодействуем по этому вопросу с экспертами из UIAA.

Очень надеюсь на то, что в ближайшие годы новый стандарт подготовки в альпинизме будет создан и мы сможет передать в региональные клубы и федерации современные методики и новые подходы в обучении альпинизму.
У нас есть мечта создать со временем под эгидой ФАР и вместе с регионами большую сеть школ альпинизма.

Hoonhooz (Коротаев А.А., Москва): В 2010 году ФАР утвердила Положение о звании "Снежный барс России". Уже кто-нибудь получил его?

Насколько я знаю, в настоящий момент один из наших молодых альпинистов сообщил в ФАР о выполнении им норматива «Снежный барс России». Сейчас мы проверяем его восхождения, и если этот факт подтвердится, то в декабре на нашем вечере пройдет награждение первого «Барса». От себя же хочу добавить, что считаю появление этой программы и этого знака хорошим шагом в развитии именно приключенческого, а не спортивного альпинизма. Наряду с мастером спорта появилась возможность позиционировать себя в альпинизме как человека, который достиг серьезного и амбициозного набора восхождений в своей практике.

Aosta: Считаете ли вы, Андрей Евгеньевич, справедливым, что горный турист не зависимо от опыта, в официальном альпинизме вынужден начинать с самого-самого нуля?

Я с большим уважением отношусь к тому горному опыту и к достижениям, которые делают спортивные туристы. Более того, в моей личной практике было несколько очень серьезных восхождений, в частности на К2 с севера, 96-го года, где одна четверка полностью состояла из туристов, но это были очень квалифицированные люди. У нас не было никаких амбиций по поводу чемпионата страны или званий, и у нас вопрос о том, что они не альпинисты, не возникал. Это мое личное отношение. Кроме того, КМСы по горному туризму плечом плечу с альпинистами учатся на УТС «Спасение в горах».

С другой стороны, я не могу опираться только на выдающихся людей, с высокой квалификацией и самосознанием в горном туризме. Должна быть массовая практика. И она требует того, чтобы человек стандартно, одинаково понимал и выполнял базовый квалификационный набор безопасности в альпинизме. Что мы сейчас стремимся делать, устанавливая такой стандарт в подготовке инструкторов и в подготовке новых участников. Если Туристско-спортивный союза России гарантированно сможет применять этот стандарт и квалифицированно спрашивать за исполнение этого стандарта, то мой ответ на поставленный вопрос будет «да». Но нам нужно вместе тогда принять этот стандарт и гарантированно требовать исполнения его. Тогда вопрос этот снимется.

Кстати, хочу добавить в развитие темы, что точно так же ставят вопрос наши западные коллеги из UIAGM - международного профсоюза горных гидов. Они говорят: да, мы готовы присваивать звание вашим людям, они квалифицированные, они супер-спортсмены, великолепные ребята, но пожалуйста, выполните наш стандарт подготовки гида. Для справки, это многолетняя история, очень тяжелая, чтобы запустить этот процесс. Хотя я мог так же сказать: разве справедливо требовать от нас, крутых спортсменов, сходивших кучу восьмитысячников, которые одной левой заткнут этих гидов, которые работают в Европе, я имею в виду лучших представителей наших, конечно… Но вот какой ответ мы получаем от Запада: выполните наши стандарты и добро пожаловать в семью горных гидов.

Slovo77 (Приписнов Евгений г. Томск): Давно уже ведутся разговоры о расширении сотрудничества между туристами, особенно горниками и альпинистами. Так не пора ли разработать систему/таблицу/программу соответствия между горным туризмом и альпинизмом с учетом особенностей каждого вида?
Чтобы горники могли участвовать/организовывать/инструкторить/соревноваться на альпинистских мероприятиях на полных правах и наоборот! Притом стоит учесть, что большинство туристских МКК уже давно учитывают альпинистский опыт при выпуске в походы, чего не скажешь в отношении альп. мероприятий!

Готов к такому диалогу, но туристы должны согласиться со стандартом подготовки и безопасности и подготовки в альпинизме. Как я я уже говорил на сборах на жетон КМС по горному туристу приравнен по квалификации к альпинисту с 1-м разрядом. Это было сделано именно с согласия ТССР.

Aosta: Как вам видится будущее Российского горного клуба?

Мы реализуем РГК как сервисную программу для членов ФАР и широкого круга любителей гор и поэтому я вижу ее будущее таким же как будущее DAV. Точка. В том смысле, в котором я ответил на первый вопрос. Я повторюсь, но для меня DAV – не модель для копирования, а ряд параметров этой организации я считаю для себя целевыми индикаторами: число членов, клубная основа, культура, региональность, членские взносы, самостоятельность существования, экологический стандарт и другие.Это параметры, к которым должно стремиться российское сообщество в рамках ФАР и РГК. Но клубность не в юридическом смысле, а сутевом смысле. По понятию, что клуб – добровольное объединение членов, добровольное взятие на себя обязательств. Хотя нам пока до этого далеко.

SSh (Сергей Шибаев): Почему президент ФАР – даже с учетом его положения и занятости – не может общаться с членами ФАР при наличии собственного ресурса и штатных сотрудников, занимающихся PR и связями со СМИ, тем более, что такие пожелания уже высказывались не раз?

Сергей, поскольку ты не человек с улицы, а руководитель средства массовой информации, его идеолог, талантливый исполнитель и организатор, то этот вопрос более чем странно слышать от тебя персонально. Я не помню, чтобы я хоть раз отказал тебе в интервью и не согласился выступить на страницах твоего журнала, и мы за последние годы это не раз делали. Должен ли я это делать чаще? Я совсем не уверен.

Я не отношу себя к людям широкого медийного формата и, правда, не считаю это основной характеристикой функционера от альпинизма. А я сейчас выполняю функции именно такого функционера. Если есть необходимость делать интервью чаще, давайте – в рамках тех средств, которые есть у тебя, Сергей уважаемый, и у других СМИ.

lalena (Елена Лалетина): Уважаемый Андрей Евгеньевич, за какие спортивные заслуги Вы удостоены звания МСМК по альпинизму, и как Вам посчастливилось его получить, будучи КМСом?

Уважаемая Елена, советую обратиться к официальным документам – представлению Самарской федерации на нашу сборную команду по итогам экспедиции на Эверест в 1992 году и соответствующие решения Правления ФАР и Госкомспорта России.

paniKa (Лена Калинина, DAV Club Russland): Андрей, у Вас не создается впечатления (и не вызывает ли опасения), что большинство инициатив, исходящих от администрации ФАР, заранее негативно воспринимаются "широкими массами", т.е. теми кто и является ресурсом для нового Альпклуба? Чем это можно было бы объяснить и как можно сделать имидж новой организации более привлекательным?

Хороший вопрос. Наверное мы не дорабатываем в этом деле. Но я лично считаю, что в конечном итоге, по прошествии определенного времени, нас будут судить не по тому, что было сказано, а что было сделано. Пока у нас очень маленькое сообщество – по отношению к масштабу страны. И я не считаю, что нужно уж очень специальные, Лена, действия по поводу имиджа предпринимать.

Мне самому хочется знать, как DAV формирует свой имидж и есть ли у клуба специальные средства, люди и бюджет на формирование своего имиджа.

Мне кажется, альпинизм – такой тип деятельности, где не так важно формировать искусственный образ, как это есть в кинематографе, рекламе. Когда очень сложно рассказать сообществу, что происходит внутри, нужно создать искусственный образ. В нашем деле в силу малости сообщества, мне кажется, это не так актуально.

Van: Андрей Евгеньевич, как вы считаете, какой процент альпинистского сообщества поддерживает действия ФАР?

Знаете, сложно давать какие-то оценки, когда нет четкого критерия. На мой взгляд, в общественной организации критерием доверия должны являться членские взносы.
Как Вы может быть знаете, в связи со сложным экономическим положением в регионах и по ряду других причин ФАР в последние годы собирала со своих членов чисто символические ежегодные взносы – 1 рубль с федерации в год.
В прошлом году на Конференции мы приняли новый Устав и новое положение о членстве, по которому тебе каждый, кто хочет быть членом ФАР должен заплатить членский взнос - 500 рублей в год через свою региональную федерацию.
И теперь у нас появляется вполне конкретный критерий доверия к работе федерации – сколько человек оплатило взносы, столько в этой стране ей и доверяют.

Avdey (Авдеев А.Ю.): Уважаемый Андрей Евгеньевич! Если вы видите и здраво оцениваете обстановку и негодование сообщества, при каких обстоятельствах вы бы взяли самоотвод, и как долго вы еще хотите заниматься реформами в ФАР. Считаете ли вы, что ФАР идет по пути не общественной организации, а стала иметь очень существенный коммерческий подход в плане упрощения получения значка "Альпинист России" и введения звания «Снежный барс России»?

Я наоборот считаю, что это беда ФАР – что она недокоммерциализирована, в хорошим смысле этого слова. Она не умеет проектировать и продавать услуги так масштабно, как это хотелось бы делать. Нечего плохого в таким образом понимаемой коммерциализации я не вижу. Беда ФАР в том, что большая часть сообщества все еще уповает на административный ресурс сверху в виде каких-то бюджетов, к которым нужно прислониться, и это оказывает влияние на восприятие и различные взаимно исключающие типы негодований в сообществе.

Что касается меня лично, то я отвечу вам формально. Я считаю, что мы такая небольшая организация, у нас настолько все на виду, и у нас есть механизм избрания и членов правления, и президента. И в рамках этого механизма надо и действовать. Если сообщество считает, что нужен другой лидер – с другими задачами, другими функциями, есть все легитимные возможности вопрос решить. Никаких препонов и игр я здесь не вижу.

У нас есть возможность избирать и быть избранным для любого члена федерации, у кого есть убедительная программа и способность продемонстрировать ее нашим членам. Как только меня попросят покинуть этот пост, я с удовольствием передам бразды правления этому человеку. Наверное, это прозвучит не политкорректно, но я не стремлюсь всем понравиться. Здесь я придерживаюсь максимы, которую написал Иван Андреевич Бунин: «Я не червонец, чтобы всем нравиться».



Olka: Интересует финансовый отчет федерации в открытом доступе. Федерация очень большая, в ней очень много членов и мне пока не понятно, на что нужны по 500 рублей с каждого члена, это вроде довольно большие должны получиться деньги. Моим учащимся (преимущественно студентам) довольно трудно заплатить 500 руб в клуб, 500 руб в ФАСиЛ и еще 500 руб в ФАР. Поэтому я должна хорошо представлять на что идут сейчас (и собираются тратиться в дальнейшем, когда их все же будет больше) эти деньги, чтобы понимать обоснованность. По моим интуитивным ощущениям должно быть примерно такое пропорциональное распределение: 500 руб в клуб, рублей 300 в ФАСиЛ, рублей 150 в ФАР. Мои учащиеся в основном новички, значки, третий разряд, казалось бы им от ФАСиЛа и ФАРа надо немного. Может быть им и не надо вступать тогда в ФАСиЛ и ФАР или вступать на других условиях и ценах?
Интересует графа "? расходы на реализацию мероприятий в соответствии с Календарным планом мероприятий ФАР на 2010 год 12 855 319,00 руб". Ее более подробное и детальное раскрытие. На что и сколько тратилось по каждому пункту плана в идеале. Спасибо.

Уважаемая Ольга, отчет о деятельности Федерации, в том числе и финансовый отчет опубликован на сайте ФАР. Я считаю, что он достаточно детальный. Если вы скажете, до какого уровня детализации нужно дойти и конференция это поддержит, мы, конечно, будем публиковать вплоть до расходов на все типы канцтоваров, которые у нас есть.
Я в чем с вами не согласен… Я как раз считаю, что пока наша организация маленькая, и не раз это говорил. И никаких сборов фантастических, которыми надо было бы управлять, пока нет. Еще раз повторю: нужно перейти от организации, делящей административный ресурс, не созданный ее членами, к организации, делящей общественный клубный ресурс, созданный ее членами. Это мейнстрим. Сколько лет на это уйдет? Я не знаю. Но я считаю, что с этой генеральной линии не надо сворачивать. Нужно быть ответственными за то, что вы участвуете в этом движении. Форма эта – 500 рублей – имеет символический знак. Если вы считаете, что 500 рублей – много, тогда я лично сомневаюсь, что такая организация может существовать. Вообще. Как клубная.

Потому что я считаю, что человек, который собрался в горы ездить, арендовать или купить себе хоть какое-то снаряжение, сесть в поезд и куда-то доехать хотя бы раз в году, могут потратить 500 р. в год на то, чтобы кто-то разрабатывал правила, вел квалификационные таблицы, организовывал соревнования, вел переговоры с административными органами – справедливо, на мой взгляд. Более того, многие мои товарищи в правлении считают это ничтожно малой суммой и были предложения кратно ее увеличить. Для меня пока она имеет символическое, если хотите, учетное значение. Чтобы посмотреть: а кто у нас есть, и кто желает в этом консолидировать свои усилия.
Я думаю, может быть, вы поверите мне на слово, этих денег катастрофически не хватит, чтобы нормально поддерживать функционирование организации. Сейчас пока мы, если вы посмотрите бюджет, зарабатываем эти деньги на других рынках – на рынке оказания услуг силовым ведомствам и вкладываем их в развитие спортивного альпинизма преимущественно, в поддержание школы инструкторов, жетона и других важных инфраструктур Федерации альпинизма России.

Olka: Кстати, было бы здорово, если бы ФАР огласила направления, куда она собирается вкладывать деньги, а например на РИСКе сделали бы голосовалку, что людям больше нужно.

Электронное голосование в Интернете или такая дискуссия, как у нас с вами сейчас, выполняет роль социологического опроса. Его нужно тогда проводить по социологическим правилам и социологической науке, а следовательно, управляя выборкой тех, кого мы спрашиваем. Но это не та история, на которую вы ориентируетесь. Просто коллекция мнений может совсем не отражать текущее настроение, а может отражать личную активность в интернете, что не плохо само по себе.

Но масса людей, мнение которых мне важно, в шутку скажу, например, мое, или Одинцова, зная, как он и я пользуемся Интернетом, они не будут услышаны в этом опросе никогда. В этом смысле еще греки разделяли мнение и суждение. Суждение от мнения отличается тем, что у него есть основание: я так говорю, потому что я исповедую такие принципы и стою на таком основании. Дискуссия, которую мы сейчас ведем – это дискуссия мнений. Любопытно послушать, но не очень понятно, что из этого следует.

Полагаю, что факт членства, закрепленный этими самыми 500 рублями, о которых мы столько говорим, и может дать первичное основание для суждения: я заплатил 500 рублей, пожалуйста, по легитимной процедуре у меня должно быть право быть услышанным и право повлиять на структуру управления. Собственно, мы и пытаемся создать механизм работы не с мнениями, а с легитимными членами, то есть суждениями.

Например, если с точки зрения мнений все проголосуют, что никакие нам разряды не нужны, а я знаю, что такая точка зрения есть. Должны ли мы как правление немедленно приступить к действиям, связанным с выходом нас из спорткомитета Российской Федерации? Не уверен.

Fedeex (Федотов А.В. Томск): Что нам дает членство в ФАР, кроме того что мы ежегодно должны платить взносы в размере 500р.? Может это где-то уже описано, может где-то можно об этом почитать?

Если говорить о том, что дает, или что должно давать, членство в федерации, то здесь можно проследить некие аналогии с членством в местном клубе. И здесь бы я выделили две компоненты.

Во-первых, это идеологическая компонента, а именно причастность к большому альпинистскому сообществу и можно даже сказать альпинистскому братству нашей страны. Все-таки подавляющее большинство альпинистов это приличные люди, и в горах и в городах всегда протягивают руку помощи товарищу. А кроме чувства локтя и взаимовыручки это еще и высокая степень ответственности, соблюдение принятых сообществом правил поведения в горах и в жизни.

Во-вторых, это сервисная компонента. Я лично считаю и говорил об этом не раз, что одна из важных задач федерации на ближайшую перспективы – стать сервисной, если как сейчас еще говорят клиентоориентированной, организацией, оказывающей помощь и поддержку своим членам. И сейчас мы уже имеем начальный набор таких сервисов.
Так я бы выделил например административный сервис. У нас на постоянной основе работает офис ФАР с небольшой, но сплоченной командой. И любой член федерации может позвонить или написать в офис и получить оперативный ответ на свой вопрос, и ту или иную поддержку в своем деле.

Кроме того есть нормативно-информационный сервис. Федерация разрабатывать различные нормы и правила по альпинизму, ведет базы данных, описаний маршрутов. Вся эта деятельность в режиме реального времени отображается на нашем официальном сайте.
Кстати созданная нами электронная библиотека описаний маршрутов пользуется все большей популярностью.

Также у нас уже сформировался целый набор образовательных сервисов – школа лавинной безопасности, школа фотографии, жетон, школа инструкторов, школа горных гидов. И я очень надеюсь, что учебный альпинизм в дальнейшем станет одним из самых мощных сервисов.

Для спортсменов у нас сейчас есть весьма развитый спортивный сервис - большой набор соревнований по различным дисциплинам федерального уровня, налажена работа с Минспортуризмом.
Альпинистам, которые хотят служить срочную воинскую службу в горах, мы помогаем с призывом в горные бригады.

Что касается перспектив, то я надеюсь, что скоро у нас заработает страховой сервис. Мы сейчас ведем переговоры по этому поводу с Росгосстрахом. Набирают свои обороты инфраструктурные сервисы. Я уже говорил, что мы ведем переговоры о соглашении с альпинистскими лагерями,национальными парками, двигаем идею строительства хижин.
И мы будем делать все возможное, чтобы число сервисов для наших членов и их качество год от года росло.

Fabior (Ильнар Ибрагимов, Казань): Добрый день, Андрей Евгеньевич. Чем продиктовано введение квот на участие в чемпионате России в техническом классе?

Ильнар, квоты на участие в очном Чемпионате в этом году введены по предложению комитета спортивного альпинизма в порядке эксперимента. Насколько я понимаю инициаторов, их идея заключается в повышении уровня спортивной конкуренции и стимулировании проведения отборочных соревнований на региональном уровне. Думаю, что жизнеспособность этих идей можно будет оценить через какое-то время.

Volk: По какой причине при составлении квот на участие в ЧР в техническом классе, в котором совершаются восхождения, попадают команды по результатам соревнований в скальной классе (без совершения восхождений), например, ЧР в скальном классе и Чемпионат ЮФО в скальном классе? Согласно ЕВСК спортивные разряды и звания в техническом классе и скальном классе присваиваются по различным нормативам и согласно «Правил проведения альпинистских мероприятий», спортивные разряды в дисциплинах – ледолазание, ски-альпинизм, класс скальный, класс ледово-снежный не учитывается при допуске к восхождению.

У нас есть вектор на то, чтобы одна часть нашего альпинизма - спортивный альпинизм - стал настоящим спортом, а другая часть альпинизма осталась свободным восходительским приключением. Соединить это в одних правилах – не правильно, поэтому у нас все более спортивными становятся соревнования и система отбора с системой квот. И довольно широко трактуются восхождения так называемого высшего заочного класса: их можно совершать в любое время, в любой точке земного шара, в любом стиле, на разные высоты. То есть один класс – заочный – максимально либерализуется. И наоборот максимально формализуется класс очный, превращаясь в чистый спорт. Вот такой тренд мы выбрали и двигаемся в эту сторону.

Stubborn (Фёдоров А.И. Санкт-Петербург): Что Вы скажете по поводу присвоения званий в альпинизме, ведь понятно многим, что за "забеги" на Эльбрус, фрирайд и прочее – какой-либо разряд по альпинизму присваивать, мягко говоря, некорректно? (не будем говорить сейчас о том, нужны ли вообще данные дисциплины в ФАР)

Volk: Сейчас, согласно Единой всероссийской спортивной классификации на 2010-2013 гг., в состав вида спорта «альпинизм» включены дисциплины: ледолазание, ски-альпинизм, ледово-снежный класс (скайраннинг), скальный класс (домбайские связки) и технический, высотно-технический, класс первовосхождений (совершение восхождений на вершины гор).
Планирует ли ФАР избавить в ЕВСК вид спорта «альпинизм» от сопутствующих видов горной активности.
(От редакции: на два вопроса ответ общий)

Не планируется, а планируется делать все наоборот – нагрузить другими видами активности, если они будут соблюдать спортивные правила, и нагрузить слово «альпинизм» вот этим многозначием.
Есть слово «горовосхождения» свободные, которые никто не ограничивает. А есть спорт. Вот в рамках спорта альпинизм можно рассматривать как легкую атлетику. И там никто не возмущается, что метатель молота не похож ни анатомически, ни движениями на того, кто бежит стометровку.

Таким образом, вы меняете значение слова «альпинизм»?

Мы трактуем его расширительно: всякая активность в горах, которая подчиняется рамкам спорта и конвенционально принята сообществом. Этот тренд мы взяли не сегодня, а давным давно.

В противном случае мы должны были бы рафинировать альпинизм, но сам он неоднороден внутри себя. Есть восхождения на семи-восьмитысячники, есть лазанье на короткие маршруты, есть скоростные восхождения. Следуя этой логике, придется вести не интеграцию, а дифференциацию дальше. И тогда мы придем к тому, что будет у нас один стадион – Замин-Карор – и все будут бегать на нем как на стометровке.

Я довожу до абсурда мысль. Но, исходя из нее, я пошел противоположным путем – расширить и интегрировать под зонтик альпинизма максимальное количество активностей, которые сочетаются с удовольствием горовосхождений в той или иной мере. Также как под зонтиком легкой атлетики помещаются многие активности.

Думаю, что в этом никакой опасности для нас нет. Мы обогащаем друг друга разными техниками и разными достижениями.



Stubborn (Фёдоров А.И. Санкт-Петербург): Как Вы относитесь к клубу "7 Вершин", Абрамова, и какое место он занимает в развитии альпинизма в стране?

Я считаю, что то, что делает Саша Абрамов и его идея клуба – это позитивная история. И поскольку это частная инициатива, и он ни у кого не просит денег, а существует за свой счет, я думаю, что ничего плохого или противоречащего духу альпинизма, тут нет, он занимает свое место.

Петр Леонов (Дагестан, Махачкала): Сейчас много говорят и пишут о планах развития индустрии спорта и отдыха на Северном Кавказе. Участвует ли ФАР каким-то образом в этих разговорах и планах?

Да, участвует. У меня была встреча с вице-премьером, полпредом в СКФО Александром Хлопониным по поводу перспектив развития региона и в частности его спортивно-рекреационной части. И у нас есть взаимопонимание в этом вопросе с Александром Геннадьевичем. Также мы ведем переговоры с корпорацией «Курорты Северного Кавказа» и есть рабочая группа, но об этом хочется говорить, когда будут достигнуты определенные договоренности по строительству хижин и подготовке кадров.

Петр Леонов (Дагестан, Махачкала): Не секрет, что, несмотря на близость гор, федерации альпинизма горных районов (Северный Кавказ) значительно отстают в своей деятельности от признанных альпинистских центров на равнине. И это, в какой-то мере, сдерживает развитие альпинизма и скалолазания в России вообще. Считаете ли Вы необходимым активизировать сверху (и снизу) работу "горных" федераций? И какие направления работы здесь могут быть?

Снизу – да. И это дело людей на местах, и в этом смысле федерация никак не должна искусственно вмешиваться. Помогать – да, вмешиваться – нет. Но если быть честным, я не считаю, что при наличии у федерации горного района мы должны давать какие-то преференции ей по отношению к федерации, например, Екатеринбурга или Москвы или Красноярска. Гораздо важнее то, как люди этим занимаются, а не то, в какой территории они живут.

MounTaurie: Андрей Евгеньевич, как Вы относитесь к идее подготовки инструкторов альпинизма и гидов на факультетах физической культуры и университетах ФКиС в рамках высшего профессионального физкультурного образования?
На данный момент ФАР строго контролирует спортивную подготовку кандидатов на школу инструкторов, при этом они имеют очень разное профессиональное образование или даже вообще не имеют (окончили среднюю школу). В школе инструкторов такие перекосы выровнять невозможно. Разве помешают инструкторам и гидам знания по анатомии, физиологии, биохимии, биомеханике, спортивной медицине, теории спортивной тренировки и т.д.?
Насколько мне известно, все спортивные федерации готовят свои кадры в системе государственного профессионального физкультурного образования. Работают многочисленные кафедры гимнастики, спортивных игр, плавания, лыж и т.д. и т.п. А где кафедры альпинизма? Это и рабочие места для квалифицированных альпинистов в осенне-зимний период. Это и возможность создания студенческих команд, проведения студенческих соревнований по альпинизму, технике альпинизма и т.д. Я знаю, что есть несколько "очажков", но мой вопрос о системе подготовки альпинистских кадров в целом.

Я отношусь плохо к этой идее. Это мощное ограничение на попадание людей в инструкторское сословие. Я не считаю обязательным физкультурное образование, хотя хорошо, если оно есть. Кстати, в европейских странах, чтобы быть инструктором или гидом, никакого специального спортивного образования не требуется. Также как не требуется высшего образования. И в этом ничего плохого нет.

Александр Кленов: Скажите пожалуйста, был ли проведен ФАР анализ моего поста "Мозговой штурм!" с пожеланиями общественности на тему "Чего бы я хотел от ФАР". Если да - то какие из пожеланий сейчас воплощаются в жизнь? Спасибо.

Я скажу, что мы это все читали и благодарим Александра за инициативу. Но нам было бы интересно, поскольку Александр человек опытный и грамотный, чтобы он сам сделал выборку и выводы из всего, что в том посте прозвучало и прислал – нам будет интересна его консолидированная точка зрения.

Miraks: Есть ли у вас ощущение, что альпинизм развивается? И что вы внесли в развитие альпинизма, а не структуры ФАР? Ведь конечная цель деятельности, которая декларировалась – именно развитие движения альпинизма, как формы существования человека в горах, в широком смысле слова. (не придирайтесь к формулировкам).

В том смысле, в котором я понял ваш вопрос, я отвечу на него странным образом. ФАР не занимается развитием альпинизма. Она никого не ведет за руку и не работает в низовых секциях и не заводит в горы.

ФАР должна отвечать, и отвечает, за существование легитимного пространства – а именно разрядных требований, квалификационных норм, правил горовосхождений – узкая и центральная задача этого органа. В более широком смысле ФАР должна еще отвечать и помогать (пока, к сожалению, она единственный участник этого процесса) строить инфраструктуру безопасности и подготовки. А именно, я считаю, школа инструкторов, складывающаяся потихоньку, школа горных гидов, вопросы безопасности, которые есть в подготовке на жетон, вопросы организации чемпионатов – это задачи ФАР. А сколько людей приходит, как приходит – эти вопросы должны решать регионы, альпклубы и сами люди.

Sersh (Сергей, МС по альпинизму): Уважаемый Андрей Евгеньевич! В отчете ФАР за 2010 год, опубликованном на сайте ФАР, в программе "массовый альпинизм" указан один из источников финансирования "бюджет ФАР". Хотелось бы узнать, что именно финансировалось и в каком объеме.

В 2010 году мы оказывали помощь в проведении Фестиваля Red Fox Elbrus Race, массового восхождения на Казбек, а также ряда скальных фестивалей в регионах. К сожалению, сумма выделенная на эти цели из бюджета ФАР была незначительная – чуть менее 200 тысяч рублей.

Vgr Владимир Викторович. (Гражданин РФ, заинтересованное лицо): С разработанными ФАР мерами, направленными на "создание и повышение культуры безопасности, профилактике несчастных случаев..." можно знакомиться только, проходя соответствующее обучение на ЦШИ и жетоне, или они будут публиковаться в открытом доступе?

Существуют все старые наработки, созданные нашими предшественниками и по методике, и по безопасности, есть книжки известные.
У нас сейчас идет живой творческий процесс и на школе, и не жетоне. И складывание нового стандарта – и методического, и знаний – чему должны учиться и как этому учить.
Идут горячие споры, и нам бы хотелось вынести на суд общественности уже готовый стандарт, а не промежуточные версии. Как только он будет принят, мы его опубликуем.

Vgr Владимир Викторович. (Гражданин РФ, заинтересованное лицо): Как Вы оцениваете приказ о неприсвоении разрядов при участии в открытых спортивных мероприятиях по альпинизму?

Лично меня это не радует. Но это позиция Министерства спорта России.

Tvestik: Будут ли бесплатно доступны описания маршрутов на сайте ФАР?
Запрятывание этой информации вредит горному сообществу. Очень много моих знакомых даже и не подозревают о том, что в горах существует очень много классифицированных вершин, а те, кто когда-либо читал классификатор не знают где какая вершина находится, потому что описания недоступны. Таким образом, некоторые вершины не посещаются вообще и информация по ним не обновляется.
Более того - описания в библиотеке ФАР давно устарели. Платить 500 рублей за них интересно лишь историкам, картографам и энтузиастам, поддавшимся на клич ФАР "Товарищи, помогите найти информацию по недостающим позициям в клссификаторе!!"
Есть у меня такая информация. И еще будет. Но платить 500 рублей за то, чтобы эту инфу потом в ФАР слить, и чтобы потом ФАР продавала ее, я не хочу.

Бумажная база данных никуда не делась, и она открыта. Она находится в нашем офисе в Олимпийском комитете России и никогда не закрывалась. На сайте база данных открыта для членов ФАР.

И у нас идет дискуссия о том, чтобы открыть базу данных для тех, кто добавляет в нее данные. Мы рассчитываем принять это решение в ближайшем будущем.

С другой стороны мы пользуемся схемой, которая существует в других странах, где отчеты и описания предоставляются тем, кто платит взносы. Мы проделали большую работу по обработке архива, поддержание базы данных и сайта требует ресурсов.

При этом еще раз повторю, что наш бумажный архив по-прежнему общедоступен.

Афанасьев Олег, президент Краснодарского клуба альпинистов "Стремление" и Краснодарской краевой федерации альпинизма.
Андрей Евгеньевич, сейчас все региональные федерации оказались в сложной ситуации в связи большим документооборотом, который зачастую очень сложно поддержать. Внутри нашего вида федерацией созданы очень большие проблемы для честного закрытия разрядов и званий. Навскидку – 1) ОБ должен быть КМС, инструктор, иметь жетон; это не такое частое сочетание; как правило, это престарелый заслуженный, но ни на что не годный, товарищ; молодые и сильные собрать такой букет из документов не могут, в том числе и по финансовым причинам. Мы, например, сейчас приглашаем ОБ из Питера, чтоб правильно закрыть мероприятие и честно говорим людям – это за ваш счет, таковы правила ФАР. Почему мы не можем альпинисту засчитать гору, на которую он безаварийно поднялся? Почему он страдает от отсутствия нужных бумажек у организации, ведь восхождение он сделал? Почему нельзя в порядке декларации факта восхождения засчитывать горы людям? (Это еще не вопросы президенту. Это риторические вопросы.) 2) Жетон стал очень большим тормозом для ребят, которые хотели бы стать КМСми. Если мы говорим честно о спорте, то спортсмены не должны спасать, спасать должны спасатели, а спортсмены заниматься спортом. При этом мы своих ребят учим тому, чему и нас учили в свое время – если у кого-то ЧП, то все бросаем и идем на помощь, есть жетон – нету, никого это не волнует. Жетон для будущего ОБ – конечно, необходимость, но остальным зачем? 3) Есть большой букет еще от Советского Союза – те же руководства, которые никогда никакой роли в становлении альпиниста не играли и были просто обязаловкой и т.д.
В результате мы имеем ярко выраженное негативное отношение альпинистов к этим правилам игры – они хотят и ходят горы, а мы им говорим - «не по правилам», в результате они нам объясняют, куда нам идти с этими правилами.
Но в обществе все равно есть люди, которые хотят иметь разряды и звания. Они все равно есть. И вот на их желании еще держатся региональные федерации. Все что мы можем предложить людям за их членство в наших федерациях - это официальная жизнь внутри спортивного альпинизма. Все остальное предлагают клубы. Т.е. мы заявляем – без нас вы не сможете, только мы сделаем нужные бумажки. Это крайне плохая позиция – мы людям не нужны, им нужны наши бумажные возможности. На этом держатся жетоны и правила горовосхождений.
А сейчас ко всем этим прелестям добавились игры со спортивными департаментами и комитетами. Теперь у нас не сборы, а соревнования – делаем все то же, но обманываем по-новому. А соревнования судят, оказывается, судьи. И вот в этом году я не смогу никому в крае закрыть даже 1 или 2 разряд по альпинизму. Сходят все ребята, и правила ФАР все сможем соблюсти, но нужных категорий судей у нас нет. Либо их надо приглашать из других регионов за деньги участников. По новому закону о спорте все наши действия направлены на обман государства, на доказательства того, что альпинизм как бы спорт. Но ради чего, где там призовая игра? Ее нету!
Т.е. сейчас вокруг простого и понятного нам желания ходить в горы мы понастроили столько препятствий, что людям просто легче отвернуться от нас.
Мое личное мнение, что сейчас ФАР нужна альпинистскому сообществу как никогда. Профессиональные союзы много веков назад доказали правильность своего существования. Особенно это актуально при смене формаций, мышления, поколений, правового экстремизма со стороны чиновников и различных структур.
Нам сейчас очень нужна ФАР - сильная ФАР с большим количеством членов.
Мой вопрос – рассматривался ли вообще на правлении или вами лично вопрос об отказе от официальной спортивной составляющей в российском альпинизме?
Хотели бы Вы возглавить такую ФАР? Которая в первую очередь будет играть со своими членами, а потом уже с государством, что, ИМХО, честнее и интереснее; ФАР, которая будет жить и работать по логичным и понятным рядовым членам принципам.
Я вижу, что ФАР делает работу, которая не касается спорта и направлена как раз на развитие различных сервисов для своих членов, но, на мой взгляд, спортивный стержень российского альпинизма, который должен быть маленькой составляющей, будет тормозить развитие всей структуры.

Уважаемый Олег, вы как никто другой знаете все нюансы и переливы дискуссий на эту тему от ведущих членов сообщества. Вы были на соответствующем стратегическом семинаре, слушали все это в течение двух дней и понимаете сложность этого вопроса.

Что касается меня лично как президента ФАР, я не готов взять на себя ответственность за отказ от спортивных классификаций в ближайшее время.

Стратегически модель клуба может обойтись и без спортивных разрядов. Но когда это случится и в каком историческом времени, я сказать не могу. На ближайшие годы я не считаю возможным отказаться от спортивных разрядов со всеми вытекающими оттуда бюрократическими ограничениями, о которых вы пишете. Но бюрократия – это плата за то, что мы хотим получать разряды и называться званиями. Фактически это государственное признание. И у нас другого выхода нет. Мы только можем вести переговоры, бороться. Но тогда нас подключают в общее легитимное поле, которое двигает Минспорт РФ со всеми вытекающими последствиями.

Не удивлюсь, если все сообщество решит проголосовать – в виде конференции – за отказ от этого. Но сейчас, я считаю, это преждевременно.

Павел Колесов:Добрый день, Андрей Евгеньевич! На официальном сайте ФАР опубликована занятная информация по поводу ежегодного фестиваля «Мунку-Сардык». Как я понял из этой публикации, что теперь ФАР поддерживает мероприятия, где нарушаются все пункты правил горовосхождений. Эти товарищи мне так и заявили, что ФАР одобряет это мероприятие и с удовольствием опубликовала на официальном сайте положение данного фестиваля.
Организаторы не отрицают, что они совершают альпинистское восхождение 1Б к.т. А теперь внимательно почитайте положение о восхождении на Мунку-Сардык , и загибайте пальцы, сколько пунктов правил нарушено. Организаторы утверждают, что на М-С планируют подняться до 2000 восходителей (и это в один день), сколько тогда должно быть привлечено инструкторов (а там нет инструкторов вообще)?
Теперь вопрос. Почему для спортсменов альпинистов правила, чуть ли не ежемесячно
ужесточаются, а безумной массе бесконтрольных восходителей даются такие привилегии?
Вы скажете, почему мы на месте не решаем эту проблему. Решаем, но, к сожалению безуспешно, даже в правительстве собирали круглый стол по М-С и ряду других вопросов. Но, когда наш руководящий орган идёт этому на встречу это делать ещё сложнее. Благодаря таким поддержкам наш годовой бюджет опустился до смешных цифр, на Чемпионат России по альпинизму нам выделено 25 т.р, а на Мунку-Сардык 100 т.р.
Давайте подведём итоги, горного фестиваля «Мунку-Сардык - 2011». Два человека сломали ноги, одна девушка сломала плечо, другая вывихнула плечо (это те данные, которые я с трудом сумел выяснить). Хорошо, что обошлось без летальных случаев, некоторые восходители умудрялись заходить на М-С в резиновых сапогах и конечно без верёвок. Организаторы брали подписки о том, что они не несут ответственности за их жизни и, благословляя, отправляли на гору. Об инструкторах по альпинизму там не было и речи. Два года назад на М-С погибла женщина из Улан-Удэ, но почему, то такие факты у нас замалчиваются. К чему мы в итоге придём с таким подходом к горовосхождениям?
Хотелось бы помощи от нашего руководящего органа ФАР, потому что на месте одним нам трудно навести порядок.

Павел, я сторонник массовых мероприятий и массовых восхождений. Единственное, что я могу просить, если эта инициатива идет от региональных членов ФАР, следовать правилам безопасности горовосхождений.

Для тех, кто выполняет разряды, всегда будут жесткие правила. Для тех, кто действует в горах не на мероприятии, организованном членами ФАР, мы можем только рекомендовать следовать правилась горовосхождений. Оказывать тут давление я не считал бы правильным.

Что касается размещения новостей на нашем сайте, то там, если Вы заметили, есть определенная структура. Слева на главной странице размещается официальная информация ФАР, а справа размещаются новости альпинизма, большая часть из которых берется нашей пресс-сужбой из открытых источников.

Павел волнуется, что такие мероприятия, как правило, находят финансирование у местных властей, а вот спортсмены уже не могут получить столько денег.

Вот в этом и парадокс развития альпинизма и в самом вопросе содержится и ответ. Власти интересны большие массовые процессы, и менее интересна элитарная группа людей, которая занимается спортом. Ругать власть за это бессмысленно. Мы все равно будем поддерживать и спортивную часть, и будем содействовать тому, чтобы массовая часть развивалась и была безопасной.
Сжать инициативы массовых горовосхождений и сконцентрировать все на спорте не получится.



SSh (Сергей Шибаев): Андрей Евгеньевич, хотелось бы прояснить Ваше видение вот по каким проблемам: многие вопросы нашей жизни – жизни Федерации – вызывают довольно яростные и продолжительные споры. Это видно невооруженным глазом. Споры идут на конференциях экспертных советах, заседаниях Правления, в личных беседах, в процессе соревнований и – особенно горячо и обильно – на просторах сети Интернет.
Как известно, Вы никогда ни при каких обстоятельствах не читаете дискуссии в Интернете, и даже мысли не допускаете об участии в них. А поскольку Вы в силу занятости ограничены в присутствии на мероприятиях и соревнованиях, то получается, что Вы частично выключены из жизни сообщества, лидером которого являетесь.
О тех проблемах и дискуссиях, которые возникают в сообществе, надо полагать, Вам рассказывают Ваши друзья, либо докладывают подчиненные или члены Правления. Соответственно, почти всё зависит от точки зрения докладывающего. Я никак не оцениваю позитивность таких точек зрения, но просто констатирую, что информация доходит до Вас в однобоком виде.
Возникает первый вопрос: насколько велик КПД управления общественной организацией при таком выключении (пусть даже в силу понятных обстоятельств) из ряда активных процессов в жизни этой организации?

Сергей, поскольку ты не новичок в организационных вопросах, то тебе отвечу так. Есть две модели.
Первая – руководитель, который занимается этим 14 часов в день, сам принимает все решения, такой тоталитарный харизматик. Для меня эта модель невозможна. И если тебе она близка, придется поискать другого президента.

С самого начала я пошел вторым путем: существует профессиональный коллектив, который выполняет текущую ежедневную довольно большую, с моей точки зрения, деятельность, и президент, который может решать вопросы, пользуясь своим административным положением и статусом в обществе, а не в альпинизме.

Поскольку какой бы ни был высоким статус в альпинизме, в масштабе всего общества это, я извиняюсь, ничего из себя не представляет, хоть трижды ты заслуженный мастер спорта.

И поэтому то, что я не вовлечен в каждый нюанс и вопросик, я считаю нормальным, не вижу в этом изъяна. Либо нужно строить другую модель, но тогда нужно искать человека, который будет заниматься этим 14 часов в день, не отвлекаясь на всякую ерунду типа национальных проектов, бизнес-школ.

Я считаю, что та модель, которую мы сейчас построили, эффективна: профессиональная дирекция и уважаемое легитимное правление. Если высказываете неуважение к тем решениям, которые принимает правление, активно занимайтесь подготовкой и выдвижением других кандидатов в члены правления. Выборы у нас в декабре.

Я считаю, что те люди, которые собрались у нас в правлении, вполне авторитетны и разумны и опытны не только в альпинизме, но и в организационных вопросах.

В этом смысле я сейчас считаю модель оптимальной. Вот что я считаю не оптимальным – это участие рядовых членов федерации в управлении. Они выражают свою точку зрения, но никак не выражают участие. Права и возможности должны быть уравновешены.

SSh (Сергей Шибаев): Второй вопрос Мне кажется, что одна из главных задач руководителя – как раз, решать проблемы. Обозначать цели и вести, направлять к ним людей.
У нас сейчас важнейшие решения принимают руководители комитетов. Они определяют стратегию и развитие ФАР - жизненно важные для большой массы членов организации вопросы, - как правило, персонально либо в узком (раньше говорили - келейном) кругу.
Вот, например, осенью в недрах Правления возник практически директивный посыл организовать получение массовых разрядов через соревновательный процесс - со всеми полагающимися (судьи, протоколы, отчеты и т.д.).
Но это полная ерунда. Это чушь - если говорить прямо и по-товарищески. Канцелярно-бюрократическое воспаление пространства между седалищным нервом и лобными долями. Проект поворота рек в Сибири в 70-х был более обоснован.
И все - вся Федерация - молча хавают - извините за шершавость моего языка - этот бред. Кто-то всерьез начинает обсуждать, где взять судей, кто-то уже их приглашает за счет участников, кто-то рисует схемы, как это обходится по договоренности сторон. А от редких вопросов "Вас ист дас? Варум, господа?", инициаторы отмахиваются, как от мух над котлетами...
В то же время - как мне рассказывали - чиновник, который много-много лет курирует альпинизм в нашем городском Спорткомитете, когда ему довели суть сей инициативы, в некой задумчивости сказал: "Обо что там у вас наверху ударились?"
Обо что, Андрей Евгеньевич?..
Всё это вызывает сильное раздражение и отторжение в массах. И, казалось бы, вот тут Вам - именно Вам - и нужно разобраться и поставить на место прожектеров, назвать вещи своими именами, призвать к здравомыслию...
А Вы предлагаете, чтобы дискутирующие стороны разобрались сами меж собой. В итоге люди, проведшие в горах по 30 лет, начинают выяснять, кого называть альпинистом, что такое ИТО, нужен ли инструктору еще и жетон или достаточно пяти канадских блоков...
Честно говоря, немного странновато видеть, когда люди в 50 лет берутся за букварь.
Так же понятно, что в этих разборках победят всегда аппаратчики – как бы ни объемна была оппозиционирующая им масса. Но при этом создаютсявозникают проблемы - неприятия и противления аппаратных решений. И эти проблемы, я считаю, и должен решать человек, облеченный властью и доверием масс.
У Вас же все козыри на руках: Вы - харизматик, своим умом и целеустремленностью многого добились в жизни, занимаете видный пост, авторитетны в профессии. Вам не откажешь в смелости и решительности (траверс Безенгийской стены в 2009), мужестве и умении совершать поступки (вертолет 2008, лавина 2010), но почему - почему?! - все эти яркие краски и уверенные мазки на посту президента ФАР превращаются в последнее время в дымчатую расплывчатую акварель?..

Сергей, мне твой вопрос, извини, напоминает старинную песню Пугачевой «Эй, вы там наверху». Ты отлично знаешь, что это не наша инициатива, а инициатива руководящего регулирующего органа. Как справедливо спрашивал в предыдущем вопросе Олег Афанасьев, можно ответить экстремистски: давайте отменим все соревнования и массовые разряды, и вся эта бюрократия улетит к черту.

Если сообщество готово идти в этом направлении, давайте спросим у сообщества легитимным образом. Единственный легитимный формат, который у нас сейчас существует, это конференция. Другого нет. Все остальное – различные инициативы и точки зрения. Поэтому твой вопрос, Сергей, я считаю странным и даже некорректным. С учетом того, что ты член правления питерской федерации и знаешь, какова процедура принятия решения.

Как принимаются решения? Я не считаю, что сейчас келейные группки влияют на стратегию ФАР. Стратегию я в начале этого разговора объявил. И в меру сил я к этой стратегии двигаюсь – создание массовой добровольной организации.

Все решения принимались по протоколу. Где-то я принимал в этих решениях участие. Где-то я был согласен, где-то не согласен.

В этом смысле, мне кажется, то, что ты персонифицируешь решения, делает для нас шаг назад в нашей системе управления. Повторю, что есть легитимно избранное правление, и я считаю, что оно принимает решения, способствующие развитию альпинизма.
Если сообщество считает, что это не так, оно должно предложить других руководителей для своего будущего.

Он пишет, что вы должны решать проблемы в конфликте аппаратчиков и оппозиционирующей массы… Вы видите себя в таком качестве?

Нет, я не считаю себя выразителем воли народных масс, что бы он ни имел в виду. Я работаю с правлением и дирекцией, стараюсь работать, в командном режиме. Я считаю, что, как ни парадоксально, главный ресурс в управлении, это не власть, а понимание. Если мы понимаем и разделяем общий вектор, тогда дела будут совершаться.
Если мы каждый раз будем решать, кто кого победит в голосовании, настанет стопор в развитии альпинизма.


В заключение нашего хочу поблагодарить всех пользователей Риска за интересные вопросы и выразить надежду, что наш разговор на страницах сайта Risk.ru будет продолжен!

Успехов и хорошей погоды в горах!