Срыв. Материал газеты Советский Спорт

Ссылка на статью на сайте газеты "Советский Спорт"
Маршрут 13-километрового траверса по горам Безенгийской стены Шхара – Ляльвер, ранее не проходимый зимой, оборвался на середине пути. Тело руководителя группы осталось лежать на скалах. Максима Быкова и Анастасию Стаканкину вытащили живыми благодаря мужеству спасателей и вертолетчиков.
Быкову врачи отрезали на ногах отмороженные пальцы, Настя стала героем телевизионных репортажей.
А две маленькие дочери вдохновителя красивой авантюры остались сиротами.

«ГВОЗДИ БЫ ДЕЛАТЬ ИЗ ЭТИХ ЛЮДЕЙ…»

Я прилетел в Нальчик назавтра после победных телевизионных реляций – о счастливом освобождении стойкой московской девушки и ее друга, о героизме спасателей, о счастье родственников. «Я горжусь своей дочерью, гвозди можно делать из таких людей!» – снова и снова тиражировались по всем каналам слова отца Насти Стаканкиной.
Хотелось понять: что под шляпками у этих гвоздей, которые, не имея спортивных разрядов по альпинизму, отважились забивать себя в скалы Безенгийской стены...
Альпинистская база «Безенги» Высокие железные двери, простреленные в двух местах шальной очередью из «калаша». База – аккурат напротив местного РУБОПа, который в октябре прошлого года пытались захватить боевики Басаева.
– Вашу газету «Советский спорт» уважаю уже за то, что не поменяла название, когда это было модным, – неспешно начинает разговор начальник базы Алий Хусеевич Анаев, лысоватый балкарец лет пятидесяти. – Поэтому буду говорить откровенно. В советские времена система горной подготовки позволяла нам запрещать сложные восхождения самонадеянным людям. А сейчас спасатели лишены контрольных полномочий. Нам остается только предупреждать об опасности. И сожалеть о погибших.

«Самонадеянные» – это о Насте Стаканкиной. Она в двух шагах от нас – сидит в углу кабинета за компьютерным столом и гуляет по Интернету. Светловолосая, худющая. Потерявшая за месяц похода, по словам отца, семь килограммов из пятидесяти. Страшно обветрено лицо. Ободраны до костяшек руки.
Голосок у Насти бодрый, только голубые глаза сияют странно, как студеная водица на солнце сквозь линзу тонюсенького льда.
Первое впечатление: Пеппидлинныйчулок и мальчик Кай в одном лице.
– Настя – единственный ребенок у нас с женой Натальей Борисовной. Настя ужасно терпеливый человек, – гордо будет рассказывать мне несколько часов спустя ее отец. – Когда в пятилетнем возрасте обожгла руку, три дня не жаловалась на боль. Пять лет назад я запрещал ей заниматься горным туризмом, но понял, что запретить невозможно.
Мы заканчиваем беседу с начальником базы. И я приглашаю Стаканкиных поужинать в местном кафе «Ника».
Сегодня девять дней, как погиб тридцатитрехлетний Максим Землянников.

«СОРВАНЕЦ В ЮБКЕ…»

В Москве, накануне командировки, я разговаривал с Татьяной Марковой, преподавателем кафедры физвоспитания МГТУ имени Баумана (Настя закончила университет в прошлом году):

– Девочка умненькая, на пятерку защитила дипломную работу «Событийно-управляемая модель автомобиля». Хрупкая, но очень целеустремленная. И невероятно одарена физически: призер Универсиады московских студентов по легкой атлетике (спринт), обожает конный спорт, плавание, бильярд. Зимой и летом ходила в походы. Сорванец в юбке. От женихов отбоя не было. Привет ей от меня передайте.
Передаю. Мы сидим в нальчикском кафе. Ужинаем. Поминаем.

– Ой, папа, попроси у официантов побольше сахара.
Настена – сластена. С сахаром в Нальчике проблем нет, это высоко в горах чашка горячего сладкого чая – глоток жизни. На острых Настиных коленках притаилась потрепанная гитара Максима Землянникова, я попросил захватить из гостиницы – иногда вещь может многое сказать о человеке.
– Сама играешь?
– Нет. Это Макс с ней не расставался, любил бардовские песни. Голос звонкий, чистый.
– Настя, расскажи, как все было…

ГОРЫ ЗЕМЛЯННИКОВА

– Не секрет, многие девчонки идут в туристки, чтобы в мужья отхватить надежного парня. Они думают, что бывалые туристы все как один – положительные герои с огромным рюкзаком, где и тебе найдется место. А мне просто нравилась наша компания. Вместе мы покоряли маршруты 5-й категории сложности. Совместимость друг с другом, как у космонавтов, закон общения простой: товарищ попросит – сделай. Дома в Москве чертили карты новых походов, сухари сушили и то вместе. И не было промеж нас никакой лав стори, как одна газета уже написала. У Быкова и Землянникова есть дети.
Мы считали себя именно горными туристами, а не какими-то альпинистами. В чем разница? Наш лидер, Макс Землянников, говорил так: пока альпинист покорит одну вершину, мы пройдем за один маршрут – восемь, пусть это даже горы Непала. У самого Макса был только 2-й разряд по альпинизму, но это не мешало ему строить красивые планы.
Я знаю еще одну разницу, но не хочу говорить об этом Насте. Альпинист никогда не скажет о вершине «покоренная» – несмотря на все культовые песни Высоцкого. Альпинисты знают, что гору нельзя покорить. На нее можно только подняться. Тех, кто считает себя покорителями, гора не прощает. Или прощает до поры.

– Максим давно нацеливался на зимний траверс Безенгийской стены, – продолжает Настя. – Мы даже шутили промеж своих: кто-то искал Землю Санникова, а Макс нашел для себя горы Землянникова – Безенгийскую стену. Самый высокогорный район Кавказа, там пять из семи пятитысячников.
В межсезонье стена еще никому не покорялась. Готовились целый год, летом на склоне горы Джангитау (высота 5058 метров) сделали закладку рюкзака: горелка с бензином и продукты (сублимированные супы, сухари, шоколад, гречка, спирт), – как раз на середине будущего маршрута. Спасатели альпинистской базы «Безенги» нас отговаривали от зимнего траверса. Но это только подзадоривало Землянникова, а он подзадоривал нас.

«СПАСЫ» И ЧОКНУТЫЕ

Кто еще мог их отговорить? Михаил Расторгуев, руководитель турклуба МГТУ имени Баумана, в разговоре со мной сразу расставил точки над «i»:
– К этой экспедиции наш турклуб никакого отношения не имеет. Землянников, Быков, Стаканкина ушли в горы самостоятельно. Они туристы опытные, поставленная задача не превосходила уровня их подготовки. Другое дело, что выходить на такой сложный маршрут втроем – риск на грани фола. Впрочем, изначально планировалось, что на траверс выйдет группа из шести человек.
– Нас действительно было шестеро, – продолжает рассказ Настя. – Приключения начались еще в Москве. Макс Землянников ровно на минуту опоздал на поезд до Нальчика. Пришлось брать билеты на следующий день, 27 января. Приехали. В поселке Терскол оформили пропуск в погранзону, а регистрироваться в спасательной службе не видели смысла: мнение «спасов» нам было известно: мол, чокнутые – идти на траверс в такое время года. Они думали, не дадут рацию и это нас остановит. Но мы привезли рацию из Москвы.

Перед выходом на траверс из альплагеря Безенги необходимо пройти акклиматизацию в условиях высокогорья. Две ночи провели в горах на высоте 3770 метров, где при температуре минус 20 ветер обжигает холодом. Моя подруга Ольга Леонова во время пурги вышла из палатки, сняла перчатки и обморозила пальцы. После этой ночевки вместе с Леоновой еще два наших товарища отказались от участия в траверсе. Трезво оценили свои возможности.

А Максов-максималистов манила стена. И меня тоже.

Настя отхлебывает чай из кружки. Руки подрагивают, легкая спортивная куртка не согревает даже в теплой кабинке кафе. Юрий Стаканкин предлагает помянуть Максима Землянникова. Настя ставит в угол гитару, едва прикасается потрескавшимися губами к рюмочке с коньяком. Стоя.
–Вот и помянула Макса, а ведь так, как он жизнь любил смаковать, всем друзьям моим далеко.

«ВСЕ, ТРАВЕРС НАШ!»

Альпинист и горный спасатель Адельби Ахкубеков – родом из Безенги. В свои 36 лет восемь раз восходил на Эльбрус. Мечтает накопить денег (20 тысяч долларов), чтобы подняться на Эверест. О трагедии в Безенгийском ущелье говорит как о своей личной беде:

– Понимаешь, если гора не пускает, отступись от нее. Придешь в следующий раз. Для меня, балкарца, гора – гордая девушка, которую силой, напором дурным нельзя покорить. Девушку расположить к себе можно только уважением и любовью. Не покорить гору, а взойти, понимаешь?! Мне погибшего жалко, особенно его детей.
Аллах не фраер, понимаешь, я же говорил этому Максиму, еще летом, когда они делали закладку на Джангитау, не ходи ты на зимний траверс. Себя не жалеешь, о детях подумай. Я твоих детей кормить буду? У меня свои есть! Ноги им надо было переломать, что ли?
Сейчас я слушаю Настю и понимаю: и это бы не помогло.

– В поход мы вышли тройкой 10 февраля, – рассказывает она. – Поначалу все складывалось, как обычно. Спрашиваете, а как это – обычно? Подъем в 5 утра, дежурный готовит завтрак. Выходим в восемь, световой день до 16. Ужин. В 20 часов отбой.
Я договорилась с Максами: утром я не дежурю, вечером они не готовят ужин.
Ну вот, все шло, как обычно. Первая серьезная проблема случилась, когда на десятый день штормовой ветер сорвал и унес палатку. Теперь приходилось ночевать в снежных пещерах, которые мы сами выкапывали. Высотой метра полтора и два в ширину. Стелили туристские коврики, на них рюкзаки, а сверху спальники. Перед сном штопали вещи. Играли в карты на сыр, который ждал нас внизу.

– Все, траверс наш! Мы обречены на успех! – подбадривали друг друга Максы. – Ну где бы мы могли еще так здорово отдохнуть?!

Накануне женского праздника ребята долго шушукались. Ночью на горе смастерили мне подарок. Написали на пластмассовой бутылке: «Настя, с 8 Марта! Траверс Шхара – Ляльвер». Этот подарок остался в горах. Утром случилась беда.

ЧЕРНЫЙ СПИСОК РОССИЙСКИХ ГОР

В 2006 году в горах России погибли 20 альпинистов (2005 – 14, 2004 – 25, 2003 – 9, 2002 – 9, 2001 – 23). Большинство несчастных случаев в горах происходят с самодеятельными группами вне официальных альпинистских мероприятий, проводимых Федерацией альпинизма России (ФАР). С начала 2007 года в горах России погибли 8 человек (февраль, Саяны – 4; март, Уллутау – 3; март, Безенги – 1). Все погибшие являлись членами самодеятельных туристических групп.

Окончание номер от 28 марта
Во вчерашнем номере «Советского спорта» мы рассказали о том, как трое горных туристов из Москвы, Максим Землянников, Максим Быков и Анастасия Стаканкина, рискнули отправиться в опасное путешествие по горам Безенгийской стены (Приэльбрусье). Не имея высоких спортивных разрядов по альпинизму, не уведомив о своем маршруте спасателей, не спустившись вниз даже после того, как ветром унесло в пропасть палатку…
Последнюю ночь они провели в снежной пещере. Мужчины смастерили Насте подарок – написали на пластмассовой бутылке: «Настя, с 8 Марта! Траверс Шхара – Ляльвер». Но подарок так и остался в горах. Утром пришла беда.

8 МАРТА

– Адельби, как бы ты назвал все, что случилось? Беспечность? Глупость?

– Они глупые?! – невозмутимый альпинист и горноспасатель Адельби Ахкубеков (36 лет, восемь восхождений на Эльбрус, мечта жизни – накопить 20 тысяч долларов, чтобы подняться на Эверест), когда задам ему этот вопрос, разгорячится не на шутку. – Нет, Настя умная, они все умные, торопливые, по горам, как в московском метро. Шли на траверс даже без касок, начальник шел без страховки. Это нормально?! Горняшка, наверное, головы им вскружила, когда прошли половину пути, эйфорию поймали: все можем, все умеем. Вы, журналисты, тоже горняшку словили, наверное. Героев из авантюристов делать!

«Горняшка» – горная болезнь. О ней знают все, кто ходит в горы. Тошнота, слабость, опьянение высотой. Но самое страшное опьянение – своим превосходством над горой.

– Макс никогда больше двух минут не мог находиться на одном месте! – Мы сидим со Стаканкиными,дочерью и отцом,в нальчикском кафе «Ника».Долгий Настин рассказ приближается к развязке. – А тут долгая отсидка в пещере… Утром он резко встал: «Ну, я пошел». Даже не прицепился. Мол, догоняйте. Я в тот момент разматывала веревку. Вдруг моток резко дернулся в моих руках, тут же страшный крик: срыв!!! И командир покатился по камням с бешеной скоростью. Он даже не закрепил руку темляком – петлей на рукоятке ледоруба.
Сверху мы увидели его рюкзак. Взяли еду, аптечку и начали спускаться. 500 метров он пролетел мгновенно. Наш спуск занял семь часов.
Внизу под снегом откопали тело. Не стали снимать с разбитой головы маску. Серая шерстяная шапка превратилась в красно-желтую.
Ночь мы провели рядом с Максимом. Себе вырыли пристанище метрах в тридцати. Утром 8 марта целый день занимались с телом командира. Я сняла с его руки электронные часы. Вот они.

Круглый пластмассовый циферблат исполосован насечками-шрамами, изрезан камнями. Часы – живые, циферки пульсируют по московскому времени.
Подходит официантка Фатима. Предлагает Насте вместе с отцом пожить у нее в гостях. Настя в Нальчике – знаменитость.

– У меня будете как дома, – уговаривает Фатима, – дочь уехала в Москву, восемь комнат свободных, я тебя быстро откормлю, девочка моя.
Настя, как в замедленной съемке, отвечает улыбкой. И тут же улыбка гаснет.

– Мы оставили записку в его комбинезоне: Максим Землянников, 1973 года рождения, погиб 7 марта 2007 года. Тело вертикально прикрепили к скале лавинным шнуром. Рядом поставили кружку со спиртом. 9 марта начали подъем.

Долгая пауза за столом.

– Страшно было? – спрашиваю Настю.
– Страшно? – переспрашивает она. – Просто яростно хотелось жить.

SOS

На следующий день мы съездим со Стаканкиными в поселок Майский – к радиолюбителю Владимиру Шайко. В машине букет белых хризантем хозяйке дома и дорогой коньяк обладателю «самой большой радиоантенны в Кабарде» – от Настиного отца. Благодаря Владимиру Шайко (стаж занятий радиоспортом – больше тридцати лет) и спасли туристов.

В Майском встречали Настю как родную, обнялись, расцеловались.

–Ты теперь как дочь нам, – охала, ухаживая за гостями, Катерина Шайко. – Как же тебе повезло, что у радиолюбителей был плановый сеанс связи. Володя мне говорит: странный сигнал поступил, может, кто балуется? Девочка какая-то в горах помощь просит открытым текстом.

Я быстро сообразила, стала названивать в МЧС. Они мне: «Какой состав группы? Точно, есть такие. Регистрировались в погранзоне». И началась операция по спасению. Четыре дня вся наша семья круглые сутки дежурила у рации, ждали новых сообщений от Насти. А потом по телевизору показали, что ребят спасли.

По телевизору не сообщали подробностей спасения. Сюжеты шли под альпинистские песни Высоцкого. Романтическая история в горах…

– Мы прошли от командира метров двести, и тут Быков сорвался. И меня потянул за собой – Настя допивает чай и кладет в рот новый кусок сахара, насухую. – К счастью, веревка зацепилась за камень. Я улетела метров на тридцать, Быков на пятьдесят.

Очнулась, в глазах звезды, явный сотряс, кричу напарнику: как ты? Поняла: он ноги повредил. Но это еще не все: назад к командиру улетел рюкзак с фотоаппаратом, спальник, грелка, запасной аккумулятор для рации, дневник экспедиции.
Быков хрипит: давай спускаться! Я ору: нет, только наверх!!!
Я вешала веревки, Макс за мной полз на коленках. Вверх шли 40 часов. Было уже ясно, что он отморозил ноги. Одна мысль: внизу смерть, жизнь наверху. Карабкайся, Настя.
Уже 10 марта в пещере под вершиной Джангитау растопили снег на стоянке. Хорошо, что отыскала летнюю «закладку»: горячий чай вскипятили, каждому в кружку по восемь кусков рафинада.

В девять утра 11 марта я достала рацию и вышла на любительскую волну, просила о помощи – с высоты пять тысяч метров, без всяких специальных позывных: «Я Настя, прошу о помощи, погиб руководитель группы Максим Землянников, передайте на базу Безенги…»
Отозвался радиолюбитель Володя Шайко из поселка Майский – это в ста километрах от Джангитау. Остальное вы знаете.

– А если бы сигнал не услышали?
– Пришлось бы спускаться вниз самостоятельно. Шансы пятьдесят на пятьдесят.

ВОЛШЕБНИКИ ИЗ ВЕРТОЛЕТА

С горы Стаканкину и Быкова сняли 14 марта в 17.15. По телевизору все вышло, как в песне про голубой вертолет. В качестве волшебников – эльбрусский отряд спасателей. Те, кого Максим Землянников пренебрежительно называл «спасателями самих себя»…
С вертолета на гору ребята дважды закинули рюкзаки с провизией. В третий раз рискнули. Ми-8 завис в двух метрах над относительно ровной площадкой – и в ста от снежной пещеры. Спрыгнули вниз втроем, предварительно закрепив страховку.
Владимир Гончар, Адельби Ахкубеков, Александр Коляс.

Вертолет поднялся и начал кружить над горой. Через десять метров пути Адельби упал в запорошенную снегом трещину. Вытащили ребята. И он рванул к пещере.

Вспоминает Адельби Ахкубеков:

– Я закинул в грот веревку, подтянул к себе туриста. Меня мама в жизни так не обнимала крепко, как этот парень. Обхватил его за плечи – и перебежками к вертолету, который завис над площадкой. Закинули туриста в кабину, как мешок.
Это внизу из них героев стали делать. А на горе от их геройства снег растаял. Напиши лучше про ребят из нашего отряда: они снизу к Джангитау пробивались. До вершины оставалось полтора километра, ребята в сутки провешивали веревок по 500 метров. Выручил вертолет. Нам ведь тоже повезло: если бы он не смог нас забрать, пришлось бы втроем спускать этих героев вниз.

– А тело?

– Сейчас к нему не подступиться, лежит в снегу на территории Грузии. 20 марта делали облет на вертолете, Настя показала примерное место. До лета ждать будем.

– Как думаешь, Адельби, эти ребята еще раз попытаются пройти зимний маршрут Шхара – Ляльвер?

– Слово мне дали, что нет. Сказали, летом привезут памятную табличку для погибшего – и все.

…Макс Быков три дня пролежал в местной больнице. В Москве его ждала операция по ампутации пальцев ног. Я встретился с ним в Нальчике перед отлетом. Высоченный Быков на костылях, с синяком под глазом, весело рапортовал в сотовый телефон московскому другу: все нормально, теперь обувь легче будет покупать.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

5000 рублей – средняя зарплата в Кабардино-Балкарии.
10 000 рублей – средняя зарплата спасателя 1-го класса Эльбрусского отряда МЧС.
1 300 000 рублей – потрачено из федерального бюджета на операцию по спасению группы Землянникова.

Комментарий «снежного барса»*. Андрей Волков: К трагедии привел детский эпатаж

– Андрей Евгеньевич, могла ли группа Землянникова пройти траверс Безенгийской стены в межсезонье?

– Нет. Потому что спортивная квалификация этих горных туристов не соответствовала поставленной задаче. Маршрут в зимнее время более чем серьезный. Помимо слабой технической подготовки (несоблюдение правил техники безопасности) в тактическом плане они допустили ряд промахов, которые и привели к трагедии. После потери палатки не вернулись назад. Надеялись, что смогут обеспечить себе ночлег в снежных пещерах. Но после Джангитау их ожидали голые скалы. Авантюра чистой воды. Они делали все, как партизаны, не поставив в известность спасателей. Делали безответственно, не думая о возможных последствиях, а значит, и о судьбе спасателей, вертолетчиков.

– Между горным туризмом и альпинизмом огромная пропасть?

– Пропасти нет, это разные виды спорта, как фигурное катание и конькобежный спорт. Разные системы подготовки спортсменов. Общие навыки – работа с веревкой, передвижение по льду. Альпинисты совершают восхождение на конкретную вершину, цель горных туристов – пройти определенный маршрут по перевалам.

Редкие спортсмены могут успешно совмещать два направления. А то, что предпринял Землянников, – детский эпатаж взрослого человека, который не желает подчиняться существующим правилам горовосхождения. Правила эти писались кровью. Очень жаль, что не для Максима Землянникова.

Андрей ВОЛКОВ
Родился в Архангельске, 46 лет.
Совершил более 160 восхождений. В том числе:
11 восхождений на семитысячники СССР.
3 восхождения на восьмитысячники: Эверест – 1992 год (8848 метров), Нанга-Парбат – 1997 (8125 м), Чо-Ойю – 2002 (8201 м).
Номинант премии «Золотой ледоруб» за первопрохождение Северной стены Чангабэнг в индийских Гималаях – 1998 (6864 м).
Доктор технических наук. Президент Федерации альпинизма России.
Женат, трое детей.