По охоте и семь вёрст не крюк

Или первый опыт по перетаскиванию рюкзака...

Прекрасный период жизни – студенчество!

Я был уже на четвёртом курсе Завода-ВТУЗа – Филиала Красноярского политехнического института, ныне гордо именуемым Сибирским Государственным аэрокосмическим университетом. Приставка «завод» сама по себе делала его студентов особенными, выделяя их среди других тем, что с момента поступления они становились рабочим классом и вместе со студенческим билетом получали трудовую книжку. В стенах ВТУЗа мы учились и одновременно работали по будущим специальностям. Система была чёткой: полгода учишься как обычный студент и полгода сочетаешь учёбу с полным 8-часовым рабочим днём, получая взамен стипендии приличную за труд зарплату. И так шесть лет подряд, постепенно переходя с рабочих профессий на инженерно-технические должности.

Среди моих друзей-сокурсников было несколько охотников, пару раз съездил с ними, дали пострелять из ружья. Ну и что? Естественно, появилось желание стать «добытчиком», благо жаренные рябчики и тушёная со сметаной зайчатина – украшение любого стола, не только «сливок общества»! Короче, в рядах втузовской охотничьей братии появилось пополнение. В охототдел местного универмага отправились втроём, там я за 55 рублей стал обладателем курковой «Тулки» ТОЗ-63 16 калибра. Уже не помню, когда получил охотничий билет – до или после приобретения оружия. В отличие от времени, когда пишутся эти строки, тогдашние правила были куда как более либеральны! Зато дата вступления в общество любителей дичи на столе – 16 сентября 1970 года неизменно переходила из одного билета в другой при их замене.

Уже в первую субботу после этого вместе с Валерой, добрым товарищем из параллельной группы, отправились в урочище Большой Кускун, находящегося на правобережье Енисея. У Валеры, в свою очередь произошло событие – неделю тому назад он женился!

Товарищ мой женат давно,
Уже тому прошла неделя.
А я – два дня, как взял ружьё,
Где ЦУМ, в охотничьем отделе!

Сейчас мы сидели рядом в тряском автобусе, придерживая зачехлённые ружья и один сидор на двоих. Этот рюкзак был чем-то средним между абалаковским и пионерским и вмещал в себя дневной перекус, армейский котелок, пару кружек и чего-то там ещё по мелочи, вроде соли, овощей, хлеба… Нести его уговорились поочередно. Я тогда ещё не был туристом в полном понимании этого слова, поэтому длительное перетаскивание груза представлял себе, как нечто абстрактное, что-то соответствующее словам из песни «рюкзаки за спиной натирают нам плечи», но не до такой степени! Однако, об этом чуть позже.

Ехали немногим больше часа, после чего Валера, вглядевшись в мелькающие мимо нас километровые столбы, попросил водителя остановиться. Вылезли, справа и слева от нас заснеженный лес, сзади и впереди так же заснеженное шоссе, по которому на восток быстро удалялся автобус. Расчехлили и собрали ружья, после чего товарищ решительно рубанул рукой влево, и я двинулся следом за ним сквозь придорожный ельник. Уже выпавший снег был немногим ниже колена и совсем не держал. Холод не ощущался, стояла тишина. Наша амуниция состояла из штормовок поверх толстых свитеров, высоких резиновых сапог, на головах красовались шляпы, прям ковбои из американского вестерна. Патронташи на поясе и ружья усиливали это впечатление.

Сибирский тракт, скрип тормозов,
Кругом тайга, а в ней есть звери.
Сказав мне – Витя, будь готов!
Полез в сугробы друг Валерий.

После ельника начался сосняк с редкими берёзками. Единственные отпечатки на снегу оставляли наши ноги, а следы «зайчишек, волчишек и рысишек», по выражению Валеры, отсутствовали напрочь. В ветках деревьев никакого шевеления. Как будто местную дичь загодя оповестили о нашем прибытии, и она предпочла затаиться или вообще покинуть эти места. Так прошло около двух часов. Уже перестали вертеть головами во все стороны, а оружие из положения наизготовку перекочевало на плечо. Миновал ещё час, присели на буреломину, съели по бутерброду, запив его холодным чаем.

Я закрывал фляжку, когда на ветку сосны откуда не возьмись плюхнулся рябчик. Валеркин выстрел принёс первую и последнюю добычу дня. Уже старый след зайца был не в счёт, а вот другая строчка следов обеспокоила моего напарника: «Это рысь!» – сказал он, глядя на округлые вмятины, величиной почти в ладонь, большой мякиш в центре, над ним венчиком четыре поменьше. Подумалось: «А что будет, если такая зверюга прыгнет на спину?» После этой мысли заменил в одном стволе дробовый заряд на картечь.

День между тем начал убывать, и без того серое небо стало темнеть, пора домой, но лес не кончался, просветы между стволами сосен стали различаться только на близком расстоянии.

Бродили аж до темноты,
Искали дичь под каждой ёлкой.
И были всё трудней шаги,
Всё тяжелей была двустволка.

Мы уже несколько раз менялись под рюкзаком, вот и пришло время сказать о нём пару слов, даже не о нём, а про лямки. Они, скручиваясь в жёсткую верёвку, не натирали, а резали плечи через тонкий брезент штормовки и свитер. До эры ортопедических рюкзаков было ещё ой, как далеко! Наверное, испытываемое неудобство как бы подталкивало к началу изучения азов туристской науки, в основе которой лежала продуманность снаряжения, а также правило – всё необходимое и ничего лишнего!

Валера по-прежнему шёл впереди, выдерживая только ему известное направление. Спросил: «Куда идём?» В ответ прозвучало: «На Сибирский тракт, мимо не пройдём!» На краю открывшейся большой поляны штыком вверх торчал ствол засохшей сосны с обломанными сучками. Мой товарищ, недолго думая, как по лесенке поднялся по ним на некоторую высоту и огляделся кругом. Где-то вдали он увидел крохотные огоньки – свет автомобильных фар. То же самое предстало и мне. У обоих сложилось впечатление, что трасса чуть ли не на горизонте, уж очень большое расстояние до неё! А шли мы не к ней, а параллельно! Но исправлять ошибку надо! И мы пошли, забирая вправо, как сомнамбулы, спотыкаясь и падая из-за спрятавшихся под слоем снега корней и обломков веток. Стало совсем темно, после очередного положения «фейсом в снег» я, поправляя съехавшую на бок лямку рюкзака, обнаружил отсутствие ружья! Ни на этом плече, ни на другом, ни под ногами его нет! Спину сразу продрало не то жаром, не то ознобом, не скажу точно, от чего именно, но очень и очень чувствительно! Позвал в темноту:

– Валера!
– Что?
– У меня ружья нет!
– Как нет?!

Товарищ подошёл ко мне, провёл над головой рукою в поисках ствола, после чего поверил случившемуся и риторически спросил:

– Куда делось?
– Не знаю!
– Когда пропало?
– Не помню!

Решили повернуть тотчас.
При вспышках старой зажигалки
Ползли мы целый долгий час,
Следов осматривая ямки.

Нашли ружьё! Лежит в снегу,
С зарядом дроби и картечи!
Когда ремень вниз соскользнул,
Того не чувствовали плечи!

Действительно, до предела уставшему от лямки сидора плечу даже не почувствовалось, как соскользнул с него погон. Единственно верным было идти назад, освещая путь зажигалкой… Прошло немало времени, когда подошли к месту, где всё случилось. Так и есть, лежит себе «Тулка» в снегу, дробью и картечью заряженная, рядом отпечатки колена, рук, а следы ног уходят от неё!

Брели неведомо куда,
Усталостью налилось тело!
Цеплялась за ногу нога,
Паденья были то и дело…

Пришло и осознание того, что идти к трассе смысла нет, нужно зимовать. Целый час тюкали своими ножами сухостоину, разгребли снег, разожгли костёр, ощипали и выпотрошили Валеркиного рябчика, да и сварили его на том же огне в растопленном снегу со щепоткой соли. Разделили пополам оставшуюся хлебную горбушку, водку с собой не брали, судя по всему – зря. Наверняка ещё много чего не хватало к этой трапезе, да что уж там! Обгоревшую дровенягу сдвинули в сторону, на кострище постелили лапник, им же укрылись сверху и сели, плотно прижавшись спинами друг к другу. Ружья рядом, ножи тоже под рукой, не знаю, как Валера, но мысли про «рысишек» не скоро покинули мою голову.

Утром встать удалось после нескольких движений, имитирующих скольжение змеи. Не замёрзли, однако тело потребовало некоторой разминки. Снова двинулись вперёд, думая больше о выходе на тракт, нежели о добыче.

Мы ночевали у костра,
Спиной к спине всю ночь сидели.
Лишь брызнул первый луч утра,
Пустились в путь без канители.

По-хорошему, следовало бы развернуться и идти назад по оставленным вчера следам, но показалось, что напрямки будет быстрее. Всё вышло как в пословице «Было гладко на бумаге…» Заснеженные овраги с широкими ручьями внесли свои коррективы. Самоуверенность была наказана, только к сумеркам выбрались на огромную поляну, на краю которой стояла какая-то развалюха с окошком без стекла и покосившейся дверью. Внутри была буржуйка без трубы, на полу валялась пара досок от того, что когда-то было нарами или скамьёй. Кое-как при свете лучины вычистили угол и, притащив лапник, провели ещё ночь, уже без рябчика и горбушки.

Меньше часа на другой день понадобилось, чтобы вдоль опушки выйти на дорогу. Во время перехода повезло на рябчика и мне, добычу уложили в котелок и понесли с собой, радуясь, что не с пустыми руками вернёмся! По тракту шли долго, только два грузовика один за другим попались навстречу. Потом нас догнал лесовоз с пустой рогатой платформой. В его кабине рядом с водителем сидело ещё два мужика. «И куда я вас посажу?» – спросил он больше самого себя, чем нас. Место нашлось, как говорится с «удобствами во дворе». Отдав ружья и рюкзак в кабину, мы с Валеркой встали на узкую металлическую полку за кабиной и прикрепились к ней одной из цепей, которыми фиксировались на платформе бревна, роль древесины, понятно, перешла к нам. Натянули покрепче шляпы и поехали в Красноярск! До города оставалось полтора-два километра, когда водитель остановился и сказал, что дальше не повезёт, сотрудникам ГАИ такое не понравится!

Два километра это не семьдесят, через полчаса мы уже сидели в погромыхивающем на стыках рельс трамвае и жили мыслью, что всё хорошо! Тут я обратился к приятелю с просьбой не травить народу о потере оружия, неудобно как-то, понимаешь… На что получил ответ, исчерпывающий всякую дискуссию: «Что ты! Такой случай и не рассказать!!!»

Вот и остановка «Дворец культуры 1 мая». Рядом втузовская общага, через три дома пятиэтажка, где я жил в коммуналке. Напротив культурного центра – заводская проходная. Смотрим, а из неё после первой смены валит на занятия в полном составе Валеркина группа. Ребята обступили нас и со смехом стали разглядывать. Благо было на что – выпачканные штормовки, брюки и сапоги, мокрые шляпы с обвисшими полями, на лицах оттенок какой-то голодной звероватости. Тут кто-то и сказал Валере: «Иди домой скорее, там тебя Люда ждёт!» Вчерашний жених тревожно оглянулся на меня и выпалил:

– Пошли вместе!
– Здрасте, что я там у вас не видел?!
– Идём, идём!

Валерка, конечно, красавец. Выше меня на полголовы, спортсмен, скажу не по секрету – боксёр первого разряда, лучше не перечить, ещё рассердится. Короче обхватил меня сзади за плечи и толкает вперёд, как таран, которым открывают ворота, то есть двери в общагу. Еле успеваю перебирать ногами на четвёртый этаж, где живут семейные. В открытую дверь всовывает меня, а сам чуть сзади и надо мной. Первое, что кинулось в глаза, была койка, на которой в халате, с замотанной полотенцем головой и лицом к стене лежала Людка. Рядом стул, заставленный какими-то пузырьками и коробочками, тут же стакан с водой… Товарищ фальшивым голосом произнёс: «Люда, а вот и мы!» Через пару другую мгновений мы оба прятали свои головы на груди у друг друга от ударов полотенцем, которым нас вовсю охаживала женская рука! Валерка через моё плечо дотянулся до рюкзака и сумел вытащить за лапку рябчика со словами: «Вот, Витька хлопнул, жарить будем?» Буря ещё чуть побушевала и стихла. Услышали: «Ладно, сделаем, приходите!»

Рванулся домой, принял душ, побрился, надел костюм со светлой рубашкой и даже, кажется, галстук завязал. Уж очень хотелось соответствовать образу цивилизованного члена общества после трёхдневного пребывания в таёжных джунглях! Ведь мы должны были вернуться в ту же субботу, когда уехали, а получилось – вечером в понедельник! Оказывается, что уже было заявление в милицию о исчезновении двух людей. Оба мы прогуляли рабочий день, писали на имя руководителей объяснительные. Трудно поверить, но начальник заводского отдела контроля и поверки измерительных приборов, где я трудился техником, наказывать не стал, а только предупредил и добавил, уже неофициально: «Хорошо, что живым вернулся!»

Тайга у нас так велика!
Была ещё одна ночёвка.
Валерке всыпала жена,
Мне предстояла отработка…

Вот ещё, чуть не забыл. Прибежал в общагу, в той же семейной комнате на столе разместилась огромная сковорода, полная жаренной картошки с макаронами, в центре её лежала, съёжившаяся до размеров детского кулачка, тушка рябчика, сбоку стояла бутылка с настойкой из красной ягоды, не вспомню, какой, но очень приятной на вкус! А вокруг стола разместилось восемь человек гостей, пришедших «на рябчика»!

Какой же это прекрасный период жизни – студенчество!

_{Всё-таки иногда надо посмеяться, а если не получается - прошу простить!}