Уроки скалолазания
Ноябрь 1978 года. После удачно пройденной пятёрки в горном туризме с восхождением на Памирский шеститысячник, которой я руководил, опять потянуло на подвиги. Решили на ноябрьские праздники поехать в Крым, чтобы потренироваться в скалолазании, будучи абсолютными «чайниками» в этом деле. В принципе по скалам я лазал и в Карпатах, и в Подмосковье, но всё время с верхней страховкой, которую неизвестно кто вешал. Тогда же решили пройтись свободным лазаньем. Маршрут выбрали не из простых: в лоб по стене на Сокол от дороги.
Решили сочетать приятное с полезным. Охрану с виноградников в Новом Свете уже сняли, а на ветках продолжали болтаться гроздья переспевшего винограда, вплоть до изюма. Собирали по-крупному: в рюкзаки запихивали мешки из толстенного полиэтилена, в которые сборщики сбрасывали виноград носильщикам. Наелись им до оскомины. Решили жать из него сок Давильня ногами была малоэффективной. Оказалось, что лучше всего чтобы пару мужиков взяли девчонку за руки за ноги, и лупили ейной попкой по мешку. И отжим сразу увеличился, и мужикам было приятно. Но вскоре и сок уже не лез в горло. Поэтому 7-го ноября пошли прогуляться в Новый Свет за вкусняшками и вином, которое имело странную особенность кончаться, почти не успев начаться. По пути ненароком встретили моего товарища из Харькова – Юру Голубова. У нас с ним были странные – «чисто случайные встречи»: в том же 78-ом летом на Памире, в 80-ом под пиком Ленина, а самая уникальная в 81-ом на перевале Гандо 3Б, когда мы одновременно, не сговариваясь, на него влезли с разных сторон, и помогали друг другу спускаться-подниматься. Что-то из серии: иду, а в кустах стоит рояль. Узнав о нашей затее, он стал всячески отговаривать, мотивируя тем, что на этом маршруте годом ранее у него разбился друг, о чём свидетельствует табличка, висящая в самом низу. Мы покивали головами, но на следующий день подошли к подножию Сокола. Постояли у таблички Юркиного друга, а рядом увидели носилки, в которых строители носят бетон. Пошутили, что кого-то из нас на них понесут. Знать бы тогда, что шутка окажется пророческой. Полезли двумя связками друг по дружке. В команде было четыре мужика, и что такое селфи мы тогда не знали, поэтому фотографий нет. А если бы знали значение слова, то этих придурочных баб точно бы с собой не взяли.
Пролезли всю стену и очутились в гроте, где в скалу была забита здоровенная «морковка», через которую я и организовал первую точку страховки. Выпустил напарника, поскольку было ясно, что это последняя верёвка, а до этого лидировал я, и это было не по-товарищески. Он ушёл за карниз грота, а мы сидели в нём и травили анекдоты. Наша страховочная верёвка размеренно уходила вверх. Временами раздавался стук молотка и периодический звон забиваемого крюка. Вдруг мимо нас просвистел крюк, а следом его рабочая рукавица. Я попросил мужиков примолкнуть, и цепко ухватился за верёвку, готовясь её протравливать. Следом раздался крик и звук вылетающих из скалы крючьев. Я пытался сопоставить количество забитых им и количество вылетевших, но получалось плохо. В голове свербела мысль, что если и последний крюк вылетит, то порхать нам далеко – вплоть до летального исхода. Но последний крюк – та самая «морковь», забитая предыдущими скалолазами, выдержала! Раздался глухой удар тела о скалу, и тут же его крик: «Ребята быстрее – карабин разгибается!». Но это ему померещилось – карабин был уже разорван в муфте, и разогнулся в пруток. Муфта зацепилась за грудную обвязку, а крючок карабина за узел верёвки. И это при хвалёных 1200 кг. динамического рывка, которые он должен был выдерживать согласно клейму ОТК. Этот разогнутый крюк сейчас находится в музее туристического снаряжения в Москве, в МФСТ ОТМ. Как выдержала грудная клетка у моего напарника – остаётся только гадать – ведь мы шли без беседок! Но то, что он поломался, было очевидно.
Внизу под нами стояла большая команда скалолазов. Мужики предложили позвать их на помощь, но я отговорил, представляя себе, что вся эта ватага ринется на скалу, и неизвестно, чем всё это закончится. Решили спускать самостоятельно. Когда оказались на тропе, крикнули скалолазам чтобы помогли транспортировать. В ответ к нам устремилась целая толпа – они были готовы к выходу, так как ещё снизу видели, что в нашей группе что-то не так. Самое интересное, что его усадили на те самые носилки для бетона, над которыми мы посмеивались утром, и в четыре руки чуть ли не бегом потащили вниз по тропе. Остальные через деревья натягивали перила, чтобы нижние из транспортирующей пары опиралась на них плечом. Кто-то сбегал к телефону и вызвал «Скорую помощь». К моменту спуска на дорогу, она уже ждала нас.
А дальше «Скорая», больничка и отделение милиции, где был допрос, и я долго писал объяснительную. Потом дорога обратно из Нового Света в «Ад» (условное название места на скалах между Новым светом и посёлком Весёлое, где мы стояли лагерем). Она мне показалась вечностью, ведь в темноте, без фонаря, я постоянно терял тропу, а последняя сотня метров вообще шла по скалам, где никаких ориентиров не было. Тем не менее за полночь я вернулся. Лагерь не спал – все уже знали о случившемся. Говорить и отвечать на вопросы совсем не хотелось. Почерневший от пережитого, я опустился на камень и курил сигареты одну за одной, раздумывая о том, что было бы, если бы последний крюк не выдержал.
Утром свернули лагерь, вызволили из больнички моего напарника, и уселись в автобус до Симферополя, благо, что «Скорая» до автостанции подбросила. А дальше поезд, и прямо с платформы его забрала «Скорая помощь», которая отвезла его в больничку за театром «на Таганке». Когда врач, после рентгеноскопии вернулся в приёмный покой и сообщил нам, что у него раздроблена нога и сломан пополам таз, то поинтересовался, как мы его доставили до Москвы. Ответ был честным: автобусом и поездом. – На носилках? – Нет, он сидел и в карты играл… - С переломом таза?!! Врач был в шоке. Пришлось дать ему нюхнуть нашатыря.
В больничке напарник провёл четыре месяца, и на это время его палата превратилась в филиал горной секции турклуба МАИ, потому что по несколько раз в неделю к нему наведывались друзья и устраивали весёлые пирушки вместе с медсестричками. Благо, что нравы там были вполне демократичными.
