Аксу по маршруту Тухватуллина. Просто другой альпинизм.

Для меня эта история началась ещё летом. Акcу была великой горой уже давно, много разных страхов и предостережений витали вокруг славы восхождений на неё.

Возвращаясь с Аракульского Шихана в Екатеринбург, получил сообщение от Саши: «Пойдешь в новый год на Аксу?». Моё любопытство не могли удовлетворить секунды промедления в чате, я сразу ему позвонил. После подробных расспросов как, зачем, какой маршрут, команда – я загорелся желанием попробовать новую для меня сферу в альпинизме, в которой я раньше не развивался. Мне жутко нравится лазать и, неважно, альпинизм, скалолазание, тред или драйтулинг. Как это называть - мне без разницы, просто люблю движение вверх. Я предполагал, что лазания на Аксу зимой не будет от слова «совсем», но желание уже крепко обосновалось у меня в голове.

В общем и целом, как-то решился, что поеду. «Всё равно рано или поздно попробуешь такой альпинизм!» - говорит мне Саша на Трэд-контесте, а я думаю, что команда складывается хорошая.

Несмотря на серьезность предстоящего восхождения, обстоятельно подготовиться всем вместе у нас не было возможности, и команда ни разу в таком составе не ходила. Каждый с кем-то где-то лазал, лично знали друг друга, но 5 человек на одной стене вместе не были. Я не сомневался, что всё получится, опыта много у каждого отдельно взятого участника. Руководитель – Александр Парфёнов, альпинист с огромным опытом, за плечами многочисленные успешные и не успешные (что тоже важно) восхождения, так как нельзя понять, где та грань, когда надо разворачиваться, пока не шагнул за неё. То есть навык «сворачивания» восхождения надо иметь и тренировать периодически.

Когда у меня интересовались по какому маршруту полезем, я честно отвечал, что не знаю. В большинстве моментов Саше я доверял безоговорочно и лишний раз не спрашивал. Моя принципиальная позиция на счёт руководителя команды состоит в том, что команда - это единый механизм, члены команды - это многофункциональные устройства, которыми руководит один человек. Да, каждый из нас имеет достаточный опыт, чтобы самостоятельно организовать экспедицию, каждый был руководителем на разных восхождениях, но если кто-то начнёт перетягивать одеяло или первенство на себя, ставя под сомнения решения, то будет полнейшая неразбериха. Одну и ту же цель можно достичь разными путями, и когда ты руководишь, то приходится держать в голове кучу информации и раздавать задания, порой фрагментируя эту информацию для участников. И самое последнее, что тебе хочется услышать: «А зачем так? Давай иначе». Поэтому Санёк говорил, а мы делали.

Вопрос доверия на горе я прочувствовал давно. Были восхождения, когда ты выматываешься вообще в ноль. Когда узел вяжешь в буквальном смысле с 5-го раза, а очевидный рельеф под станцию в конце дня ищешь по 20 минут… В таком состоянии ты просишь товарищей снисходительно давать тебе чёткие указания и, не задумываясь, их выполняешь.

Предварительная подготовка. Тяжело сказать, сколько мы готовились к такой горе. Если рассматривать весь предыдущий опыт, то мы готовились всю жизнь. Если детально, то весь декабрь я посвятил лишь тренировкам морозоустойчивости и лазанию на ИТО в Красноярске на столбах. Почти вся физическая активность у меня была на улице в холоде. Коля тоже приехал на недельку в Красноярск, поночевали в платформе, протестили общий спальник, поняли, что вроде всё нормально.

Затем вылет в Ош, продуктовый магазин, лапша, сублиматы, коньяк, Узгуруш, 11 ослов, 275 кг груза, 5 нас, быстровозводимая база, пельмешки, куриные окорочка, котлетки, высасывающая всю душу акклиматизация на пик Бодыгина (ох, эти высотники!). Я там чуть не помер. В 50 метрах от вершины Слава даже вернулся за моим рюкзаком, а ночью ветер утащил этот самый рюкзак. Чувствовал себя героем, когда бежал за ним из теплого спальника. Поймал, сказал ему больше так не делать и сунул под бок. Утром, казалось, что душа в тело так и не вернулась. Обессиленное и потерявшее всякую тягу к жизни существо потопало вниз. Метров через 300-400 сброса я ожил. Осознание того, что такое же состояние будет под вершиной меня пугало. Ну ладно, там справимся…

Первый день был тяжелым, Саша лез лидером и лёд пробежал быстро, как и предполагалось. Успевай только тягать баул и жумарить сам. Когда вышли на скалы, темп сбавился.

Каждый день отличался от предыдущего: то лед прилетит Славе в руку, а Коле в нос, то моя крюконога порвется, и я полвечера буду зашивать ее при свете фонарика в платформе, то иголка сломается при штопке, то коврик безвозвратно улетит и мы будем вынуждены спать на веревках, подстилая мембранные куртки, то ключ от зубьев сменных для кошек потеряется и надо будет лезть, как есть.

Жили мы в двух платформах, наш стенной лагерь располагался следующим образом: мы с Колей жили в подвале, там - двуспальное место, без сахара и второй горелки, небольшой запас коньяка трёхлетней выдержки и два тельца, жаждущие теплых скал. Верхний этаж – лакшери четырёхместная кровать нашего руководителя, Славы и Лёши. Позже, когда Коля и я нагреем наш спальник и прижмёмся друг к другу, платформа наверху даст сбой. Труба лопнет и парни, уставшие и расстроенные, с фонариками на голове вылезут разбираться с этой проблемой. Мы ничем не могли им помочь. Если кто не понял, то платформа сломалась в первую же ночь. С помощью скотча и каких-то запасных дуг ребята её починили, а все оставшиеся дни таскали это звено в собранном состоянии.

Когда я сидел на бауле, в прямом смысле слова, я подстёгивал дно баула к станции и формировалась импровизированная сидушка. В такие минуты много разных мыслей приходило в голову. Я научился определять время по солнцу, точнее по расположению тени, ведь солнца на северных экспозициях не бывает…Стена Искандера освещалась полностью в 11:15. В обед около 12.00 верхушка тени смотрела прямо в ущелье, как стрелкой указывая на наш базовый лагерь. Тень на предпоследней морене перед штурмовым лагерем оказывалась в 14:00. Соседние вершины освещало оранжевым светом ближе к 16:30. Приблизительно в 17:30 садилось солнце.

Многие дни на стене сводились к ожиданию и тренировке выдержки. Мне постоянно хотелось ускориться, чтобы обстановка сменялась, чтобы чаще мелькал рельеф перед глазами. Высотно-технический альпинизм – совершенно другой, непривычный для меня. Ни для кого не секрет, что я бОльшую часть времени занимаюсь скальным и техническим альпинизмом, скалолазанием, участвую в очных чемпионатах. Там совсем другие скорости, за 2 часа можно пролезть 300 метров, а за день 1 км. И это не только в Крыму. Чем комфортнее условия, тем выше скорости. Но альпинизм настолько многогранен, в нём множество сфер и ставить его в какие-то рамки, определять границы, я считаю кощунством. Что на спринтерской дистанции, что на марафоне спортсмен выкладывается на 110%, прикладывая максимум своих усилий. Но есть свои определенные особенности, в том числе в подготовке, в распределении физических и душевных сил, своего внутреннего потенциала. В дни, когда лидировал на стене, я радовался, что имею опыт лазания на инструментах по скалам, на фанере и по тонкому льду. Под верхом навыки лазания по заснеженным скалам в варежках тоже были весьма полезны. Чем разнообразнее опыт в альпинизме, тем ты универсальнее. Недальновидно развивать что-то одно или лишь два направления, поскольку не сегодня, так завтра твоя слабая сторона обязательно проявится и даст сбой.

Когда лезешь даже не первым, в голове держишь мысли о второй верёвке, о третьей, о передаче снаряжения, о перилах для нижних ребят. Приходишь на станцию, уставший, запыхавшийся, но твоя работа не окончена. Надо вытянуть баул побыстрее, потому что он висит на верёвке, которую надо передать наверх, да побыстрее. Не забыть про железки, самостраховки баула, регулируемую и стационарную.

Лидером понравилось лазать настоящий микст на 4500, на большой стене. Порой начинающие альпинисты жалуются на чрезмерный объём снаряги на системе, так что расскажу, как лезли мы. Отдельный мешочек с пробойным (бур на 8мм, ручка, трубочка для продувки, съёмники на 8 и 10 мм, уши, шлямбура, гайки), френды, оттяжки, удлинители, якоря, скальный молоток, лесенки, самостраховки для лесенок, на ногах двуслойки, кошки, крюконоги — стандартный набор скального восходителя, а теперь… добавьте к этому ледовые инструменты, самостраховки для них и десяток буров разного размера. Куда всё это вешать??? Полбеды правильно и удобно расположить, ориентироваться в этом многообразии, так надо ведь ещё и анализировать рельеф под это всё. Лезть проще всего было по ледовым речкам, даже тонким, но страховаться хотелось всегда надёжно. Когда лёд был тонким и мои камповские мелкие буры кончались, я переходил на скалы, забивал якорь и возвращался на лёд. Станции, собранные наполовину на льду и на скалах придавали особую изюминку в творческий процесс восхождения на Акcу.

А вы когда-нибудь жумарили на коленях? А я – да. Уставший, замёрзший, в 5-ти слоях флиса на руках, на двух жумарах в последнем ледовом кулуаре перед троешным гребнем. И мне опять начало не хватать акклиматизации. Пик Бадыгина ведь на 4800 м, а Аксу 5300 м. Идём по гребню, понимаю, что тут можно гулять туда-сюда без страховки, а ноги еле передвигаются, пару раз чуть равновесие не потерял, как же хорошо, что я привязан к веревке. Вершина есть, а сил нет.

Следующие сутки спускались вниз. Хорошее и грамотное решение было оставить стенной лагерь и сгонять на вершину налегке. Большим плюсом было сразу начать сбрасывать высоту и ночевать где-то посередине стены. Дюльфер, в принципе, получился быстрым и отлаженным, без лишних слов все всё быстро поняли и разобрались со своими функциями. Отлаженный механизм — опытная команда. Во второй половине дня спустились под стену, я как всегда, с радостью скатился по снежному склону из-под стены, даже дал немного покататься своему баулу.

Ярких моментов было много. Например, во время акклиматизации я чувствовал себя тухлым овощем, который пытается катиться вверх. Такое же чувство было у меня на последних веревках перед вершиной, надеюсь, Лёша снял это на видео – будет занятно посмотреть.

Экзистенциальные вопросы под натиском физической и эмоциональной напряженности постоянно возникали в моей голове. Зачем мы идём наверх, ведь потом вниз? Может смысл не в вершине, а в самом действии? Мы так мучаемся и страдаем, потому что нам это нравится? (Может это какая-то странная потребность в «подвиге». А он будет ценен лишь нам или еще кому-то кроме нас самих?)

По мне так мы не совершили какое-то нереальное достижение. Восхождение было крайне тяжёлым, но даже не близко к какой-то грани наших возможностей. И меня это радует. Повезло с погодой, повезло с командой, состояние маршрута тоже было отличным и позволяло, имея навыки драйтулинга и крепкий сфинктер, иногда разгоняться.

На стене было очень холодно и сложно. Но было бы гораздо менее комфортно, если бы не экипировка от моих уважаемых LaSportiva,BASKи Camp. Одно из моих опасений перед восхождением было не досчитаться пальцев по возвращению. Проверял, все на месте. В том числе, благодаря им.

Для меня это самое тяжёлое и продолжительное восхождение в спортивной карьере.

Впереди много разных планов, самое первое - это хочется восстановить лазательную форму и всю весну провести в Крыму тренируясь и тренируя других. Участие в очных чемпионатах и экспедициях в рамках заочных. Красноярские столбы в июне, Ергаки и Каравшин в июле, в августе - пик Энгельса.

Состав команды:

Александр Парфёнов – руководитель.

Алексей Сухарев.

Николай Степанов.

Вячеслав Тимофеев.

Ратмир Мухаметзянов.

Аксу, маршрут Тухватуллина 6А/6Б (?), даты восхождения 2 января – 9 января 2021 года, 7,5 дней на стене, выход на вершину 8 января.

Немного конкретики для следующих восходителей. Новогодние праздники, а именно зима, благоприятное время для восхождения. Рабочий день составляет около10 часов. Вполне хватает, чтобы устать, но и успеть много пролезть. Ничего не сыпет, надёжный зимний лёд. Единственный минус — холодно, иногда даже слишком. Если бы я пошёл на этот маршрут второй раз, к своей подготовке добавил бы много тренировок на инструментах, ледолазание по натёчному льду, драйтулинг. Ориентироваться на маршруте было вполне просто, логичные щели, ледовые ручейки, траверсы, карнизы — всё как в описании, блуждать особо негде. Из снаряжения брали всё шлямбурное, 15 «заряженных» якорей, штук 10 буров, двойной комплект камов/тотемов. Съёмники на 8 и 10 мм.

Скорость и участки:

1й день-середина участка R11(Парфёнов)
2й день-середина участка R16 (Сухарев)
3й день-сер. участка R23 (Мухаметзянов)
4й день в конце участка R28 (Степанов)
5й день-середина участка R34 (Парфёнов)
6й день-конец участка R40 (Мухаметзянов)
7й день-вершина (Парфёнов)В скобках указана фамилия лидера. Участки согласно схеме UIAA из отчёта первопроходцев.

P.S. Игры со Славой в спальниковых червяков, песни про «вот и помер дед Максим…», разговоры про горы и загадки от Коли – всё это перемешивается с огромной тяжёлой работой на стене и вместе дают какой-то микс эмоций и чувств… Мне всё понравилось, спасибо команде за восхождение. Я рад.

Фотографии из архива команды.