Жизнь - как миг удачи.

1984 год. Зимняя Ала Арча. Мне 20 лет. Я «могучий» второразрядник, которого ждут большие стены и команды и который по недоразумению вынужден ходить тройки « в клеточку». В общем то обычные мысли начинающего спортсмена. Мы бодро сбегали тройки на Изыскатель, Корону и заканчивали сбор 3Б на Теке тор. Ключевое место на маршруте - 30 метровая вертикальная стенка. Лёха страховал за углом, лезлось легко . Вот стенка закончилась и дальше «дорога» до вершины. Я приметил расщелину для станции , до которой было метров 6, крикнул в низ

– Свободней выдавай

Перелез через перегиб , взялся руками за огромный валун через который предстояло перелезть.

Трёхметровая гранитная глыба медленно наклонилась и поползла на меня.

Я отскочил в сторону , выдохнув – пронесло. Хотя мозг мгновенно охватил ужас происходящего – ни фига не пронесло. Ощущение надвигающейся катастрофы пошло холодом по всему телу. Громадный кусок скалы наматывая на себя связочную верёвку устремился к перегибу. Последняя отчаянная, бессмысленная попытка что либо изменить – вцепился руками в расщелину. Сильный рывок …. И бесполезный , рвущийся наружу крик отчаяния – держать!!!!, так и застрял в горле. Полёт в бездну – страшный удар, после которого тело превратилось в тряпичную падающую куклу, ещё один . Грохот камней. Желание сжаться в комок и ожидание последнего удара, который поставит точку……

Я лежал на полке под стеной. Метр снега на ней спас мне жизнь. Встал. Бросил взгляд на стену. В голове пронеслась нелепая мысль – ну вот снова лезть эту верёвку. Попробовал вытереть кровь с лица, но не получилось. – кисти руки не было. Вернее, она в неестественной форме висела где то сбоку. Ко мне медленно подходил Лёха. Озадачил оригинальным вопросом – ты как?

- живой.

Лёха выдохнул, оценил мой внешний вид и деловито стал приматывать молоток репшнуром к руке – шина. Из за угла появились Паршин и Танечка. Минуту назад Лёха перепирался с Паршиным, кто пойдёт за телом. У обоих особого желания не возникало. Но раз тело живо, это сразу изменило восприятие действительности.

–Будем дюльферять прямо вниз.

Спуск прошёл на удивление быстро и без проблем. Паршин прищёлкивал меня к верёвке, а Лёха встречал внизу . Мне оставалось лишь рулить левой рукой. 4 дюльфера и мы на Коронском леднике. Добрались до хижины Рацика. В ней было пусто – все на выходе.

–Ну что, будем спасотряд вызывать или сами справимся?

Симпатичная девушка в группе , когда тебе 20 , это , конечно, сильный мотиватор глупости - эх….

- Какие спасатели, сам дойду.

Герой блин выискался. О принятом решении я пожалел буквально через 15 минут. Рука болталась на перевязи и особо не беспокоила, а вот на неровной морене на ногу оказалось не наступить. Я видимо по горячке поначалу не обратил на это внимания . Лыжная палка не спасала. Каждый шаг вызывал острую боль. А тут ещё Танечка с её участием – ты как. Очень больно?.

Ни поорать , ни поматериться – только шипеть сквозь зубы.. Следующие четыре часа были одними из самых «разнообразных» в моей жизни. В какой то момент я сел на тропе и заявил, что дальше не двинусь, нога сломана, распухла, на неё уже не то чтобы наступить, а просто шевелить нестерпимо больно, пусть идут и меня спасают- тащат. На что Паршин деловито сплюнув сообщил:

– Раньше надо было думать. 15 мин назад на связи подтвердил, что всё ОК.

–Сука!.

В темноте выгребли на «футбольное поле» (плоское место перед спуском в лагерь) , где неожиданно встретили Витю Леонова ( начспас сбора) и какого то парня (они всё таки вышли нам на встречу , на всякий случай). Я лёг лицом в снег и дал себе слово, что больше не пошевелюсь. Меня деловито закинули на каремат и потащили. Ощущение полного счастья, как в детстве, когда папа везёт на санках . Наконец то можно лежать и не ждать ежесекундного удара боли. Каремат качнулся, я перевернулся и придавил руку. Счастье мимолётно и эфемерно. Взвыл, зарывшись лицом в снег.

- О , раз кричит – значит живой

раздались радостно одобрительные возгласы.

Руку мне собирали в Ленинграде. По дороге в больницу, в трамвае, мальчик лет 4-х посмотрел на меня. Спрятался за маму и заплакал в голос от страха. Перед ним сидел парень у которого половина лица была ободрана, в струпьях крови, а вторая представляла одну сплошную чёрно-красную гематому. Картину дополняла рука на перевязи и костыль под мышкой

Имя врача травматолога я запомнил на всю жизнь. Прекрасная грузинка с усиками и могучими руками – Этери Порфирьевна!

- Нэ надо тэрпеть. Можно покричать. Ты нэ на допросе в гестапо.

Местная анестезия явно проигрывала её манипуляциям с моей рукой.

Собрала великолепно. Через три месяца, в Крыму, я подтвердил на соревнованиях КМСа по скалолазанию. Большим горам и командам пришлось чуть подождать меня.

Падение и травма никак не повлияли на мою любовь к горам. Страха тоже не было. Пришло понимание. Ты участвуешь в опасной игре, в которой ставка – твоя жизнь. Глупо и безрассудно уповать на авось. Ты должен пройти гору и остаться жив.

И бесконечно благодарен судьбе, даровавшей мне миг удачи – длиною в жизнь)))