Как бьются шишки, рождаются новые слова и исчезают перевалы. Отчаянная двойка, ноябрь 1984 года.

Говорят: первый поход - самый важный. Единичка дает те первые впечатления, самые-самые, благодаря которым будущий турист "заболеет" горами. Тут-то и приходит время набивать шишки, мотать на ус отрицательный опыт, в том числе и наступая на свои собственные грабли. Вряд ли кому удавалось миновать свои учебные двоечки или троечки, полные мелких косяков и героической борьбы с проблемами, возникающими большей частью из-за самих себя.

Для меня, возможно, самым трудным в жизни походом была первая горная единичка (две недели зимой в Саянах). А больше всего опыта за один раз я получил, наверное, в двойке, хоть я уже и не был в той двойке новичком.

Об этой двойке, короткой, но сплошь от начала и до конца насыщенной всевозможными приключениями, мемуар под катом.



К моменту выхода на маршрут группа набралась большая: 8 мальчиков и 5 девочек.

Ольга - руководитель
Света
Лена
Валя
Алла
Борис
Валера
Серега
другой Серега
еще третий Серега
Алихан
Савел
ну и я сам, тринадцатый, кто ж еще поведает эту легенду, если не я!

На самом деле я не собирался в этот поход и попал в группу случайно. В "вылазку" с элементами четверки меня не взяли, как неперспективного участника. А в двойку я даже не просился: у меня уже была четверка, пройденная летом, а группа и без меня слишком многочисленная, новичкам двойка нужнее. Фактически, я уже смирился с тем, что в большие ноябрьские праздники придется валять дурака в общаге.

Но 31 октября, перед самым выходом на маршрут, ко мне в общагу пришла Ольга - руководитель двоечки. В то время я был в клубе завскладом: выдавал и оприходовал снаряж. Сходив со мной на склад и добрав, что нужно, Оля сделала неожиданное предложение.

- А ты что, никуда не идешь в поход? Может, хочешь с нами - подумай?

Хммм... Вопрос концептуальный. Особенно если учесть, что группа уже послезавтра вылетает самолетом во Фрунзе (так в те годы назывался город Бишкек, и код аэропорта у него все тот же: FRU).

Я подумал. Как следует подумал, примерно две секунды.

- Хорошо, завтра пойду в кассу. Если продадут билет, иду с вами.

Билеты в кассе оказались. Так, волею аэрофлотовских судеб, я и очутился в этой группе тринадцатым участником.

Руководитель Оля

Слева направо: Валера, Серега, Лена

Часть 1. Перевал по уши в снегу.

Вечером 2 ноября прилетели во Фрунзе, утром на автобусе до курорта Иссык-Ата, и 3-го вышли на маршрут. В этот день погода была хорошая, снега в долине не много. Мы поднимались вверх по речке Бытый. К вечеру дошли до огромного лежачего камня, под которым оказалась целая пещера. Дежурить в первую ночевку назначили меня и Аллочку. В пещере под большим камнем мы соорудили просто офигительную кухню со столовой, туда же затащили и наши рюкзаки, чтобы все было под боком.

Много позже в наших узких кругах Аллочка приобрела широкую известность под почетным званием "Барсовна". И хотя на самом деле в 1984 она была еще не легендарной Барсовной, а скромной девочкой Аллой, я все-таки буду иногда называть ее этим привычным прозвищем.

Алла, будущая Барсовна


В группе было две самодельных двускатных пятиместных палатки и одна покупная каркасная полубочка "Волна" (надо сказать, на редкость уродское изделие). Спальники - 4, 4, 3 и 2-местный. В считавшийся самым холодным двухместный спальник предполагалось класть дежурных - каждый вечер новую пару. Соответственно, в эту первую ночь - меня с Аллой. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное: так до конца похода мы в этом спальнике и остались. Надо сказать, укладываясь в спальник с Барсовной, надо было держать ухо востро. Дело в том, что в те времена в СССР не было факторного крема от загара, и многие мазались так называемой "пастой Лассара" - то ли цинковыми, то ли титановыми белилами, которые продавались в аптеках. Эти белила на 100% задерживали любое излучение, а также были известны высокой укрывистостью. Алла тоже пользовалась этой пастой, и надо было строжайшим образом следить, чтобы она не залезла в спальник, пока не сотрет с себя все до последнего мазка. Иначе утром одинаково белыми будут уже все жители общественного спальника.

А ночью повалил снег. Время от времени мы просыпались, трясли скаты палатки. Когда утром я вышел на дежурство, от нашей палатки из снега торчал только конек. У соседней такой же двускатной не было видно и конька (наверное, лениво спали). Торчали только стойки у торцов, за них я и потряс маленько. К третьей - "Волне" - не стал даже и подходить: палатки не было, на ее месте только неприметный сугробик.

За одну ночь свежего снега выпало метр!

В пещере под камнем наши с Аллой дежурные шмотки не засыпало. Но когда каша была готова, и мы подняли народ, началось... Все остальные рюкзаки погребены, кругом одни сугробы. Кто-то из участников даже не потрудился как следует запомнить, куда в точности клал рюкзак с вечера, так что пришлось искать. В результате все крупные вещи откопали, но несколько носочков/стелечек/варежек найти так и не удалось.

И еще. Это оказалось первое и последнее дежурство, когда работала скороварка. Хотя об этом речь пойдет позже...

После завтрака пошли дальше и сразу почувствовали разницу. Где еще вчера проваливались в снег по щиколотку, теперь - выше колена. Темп движения сильно замедлился.

Остановка в снегах где-то в низовьях

Иногда удавалось пройти по склону, если снега на нем было меньше


В этот день Барсовна продемонстрировала новое приспособление: кусок белой упаковочной пенки, пристегивающийся под задом при помощи продетой сквозь пенку резинки от плечевого эспандера. Такую штуку мы видели в первый раз, ни у кого больше не было.

- Аллочка, а что это у тебя на заду такое? Как называется?

- Ну, это, короче, хошь на камень, хошь на снег можно сесть, не мокро и не холодно. Никак не называется. Короче, клевая штука!

Обошли Барсовну кругами, осмотрели со всех сторон, языком поцокали: что только люди ни придумают... А Борька решил пошалить: подкрался сзади, потянул за эспандерную резинку и смачно щелкнул ею по наружней стороне пенки.

- Х-хоба-а-а !!!

Народу забава пришлась по вкусу, и бедная Аллочка не знала, куда деваться. Каждый из парней (а их, напоминаю, в группе было восемь) считал своим долгом оказать знаки внимания хозяйке изделия: улучить момент, подкрасться сзади и смачно, с оттяжкой шшшчолкнуть: "Хоба!"

Впрочем, скоро Алла догадалась перевернуть пенку резинкой внутрь, делать "хоба" стало неудобно, и постепенно ее оставили в покое. Но меткое название к новому изделию уже приклеилось.

Слева направо лицом: Валька, Лена, Света. Белое лицо у Лены - от пасты Лассара. Стоит спиной: Барсовна, а на заду у нее - та самая, первая в истории "Хоба" (уже резинкой внутрь)!


Вот так, в снегах Киргизии, 4 ноября 1984 года и родилось слово "хоба". Впоследствии, когда в продаже появилась ижевская пенка, изделие стало унифицированным, его освоила промышленность, но неологизм прижился, и современные хобы по сей день продаются в магазинах все под тем же названием. А участники той самой осенней двоечки нечаянно стали свидетелями (а кое-кто даже автором) уникального лингвистического события!

На картинке вверху: самодельный коврик из зашитого в брезент пенопласта, из тех времен, когда ижевскую пенку еще не изобрели. Внизу слева: промежуточный вариант хобы, справа - современная хоба.


С вечера на дежурство заступила новая пара. На стоянке дежурные нашли лед и решили, что из него можно эффективнее натопить воды, чем из снега. Напихали полную скороварку угловатых кусков льда - так, что крышка не закрывалась. Тогда дежурные не придумали ничего более умного, чем эти куски раздолбить ледорубом прямо внутри скороварки. Нетрудно догадаться, что сия сомнительная идея имела самые фатальные последствия. Акела промахнулся, помял ледорубом фланец, отрихтовать его в полевых условиях, разумеется, не удалось, так что до конца похода наша скороварка больше не работала и давление не набирала. В результате расход бензина, который был у нас и так не в избытке, увеличился раза в полтора.

На третий день продолжили подходить к перевалу. По мере набора высоты снега становилось все больше. Если внизу, как я сказал, его выпало метр, то наверху местами как бы не два. К счастью, группа была многочисленная, причем все восемь мужиков могли пахать, и почти все ростом под 180 и выше. Можно было часто меняться.

В какой-то момент девчонки возмутились: дескать, почему нам тропить не дают, мы хотим тоже. В этот момент по пояс в снегу пахал рослый Серега, и все пятеро девушек выстроились за ним. Что делать, видать, придется и им уступить очередь...

- Эй, Серега! Смотри, где будет по грудь - отходи в сторону, пускай пробуют!

Скоро Сереге стало по грудь, и он посторонился. Следующей была миниатюрная Света, ей в этом месте оказалось по макушку. Тык, мык. Не топчется. Попробовала всем корпусом с разбегу - и так тоже не бодается траншея. Отошла в сторону, пропустила Лену. И у нее правильная тропежка не получилась. Более-менее получалось только у рослой Оли, но с того момента прошли у девчонок всякие поползновения месить этот снег. И правда, кому они нужны, понты эти: парней-тропильщиков то хватает!

К вечеру подошли под перевал. Помню, обсуждали: снега много, перевал лавиноопасный - значит, подниматься надо утром. По описанию, на седловине должен быть карниз, но почему-то мы его не видели - подумали, за перегибом, наверное. С вечера время было, утоптали площадку, поставили палатки, а Борька организовал парней изваять в сторонке монументальную "шхельду".

6 ноября пошли на перевал. Иссык-Ата Северная, 1А. В прежнем порядке: 8 мужиков, часто меняясь, месят снег, девчонки в арьергарде.

Подъем представлял собой кулуар высотой метров 200, шириной 100. Сказать, что снега было много - значило, не сказать ничего. Его было там просто дохренища.

Первый шел с лопатой в руках. Вернее, со снежной пилой - "махалом". Просто утаптывать снег невозможно, потому что его там было выше головы. Тропильщик сначала махалом откапывал верхние слои снега, отбрасывая его в стороны и вниз, и иногда засыпая нижестоящих. Откапывал, пока не становилось по грудь.

Потом тропильщик уплотнял снег сверху махалом и руками, чтобы сделалось по пояс. Потом утаптывал коленями. Потом - уже ногами. И наконец, можно было сделать два шага.

Затем опять откопать махалом, уплотнить махалом, утоптать коленями, утоптать ногами, еще два шага. Пробив таким образом траншею шагов на 20, тропильщик отходил в сторону и уступал дорогу следующему. И дальше по кругу.

Склон был достаточно крутой. Может быть, градусов 30. Еще и по этой причине снег казался еще глубже, чем если бы он лежал горизонтально. Шнуры не разматывали: в такой траншее мы только запутались бы в них ногами.

Подъем на перевал, вид в профиль

Работа первого. Снято из траншеи снизу вверх, так что склон на фотографии завален.


Я не знаю, почему у нас была уверенность, что лавина на таком склоне не сойдет. Сейчас нам и в голову не пришло бы, что там можно подниматься. Но в то время все мы по опыту были еще, как дети, и не знали некоторых простых вещей...

Она пустила нас пробить траншею почти до самого верха. Слева на склоне прослеживался некий заснеженный гребешок, мы выбрались на него, там снега было меньше. Но перед широкой седловиной гребешок сходил на нет, склон уплощался, и снова становилось глубже. В этом месте первым шел Борька, потом Савел, потом я, за мной Валерка, остальные находились ниже на гребешке. До выполаживания оставалось, наверное, метров 30, когда кто-то из верхних подал команду "Лавина!"

Помню, что мне в том месте снега было чуть выше колена. Этот пухляк, выпавший позавчера, казался легким. Наверное, потому я подумал, что удержусь в снегу, и принялся изо всех сил упираться ледорубом в сыпушное дно. Это была ошибка. Настоящую лавину сдержать невозможно, иногда можно только успеть убежать с нее, пока она не набрала скорость (если, конечно, есть куда бежать). Снежная масса легко, как пушинку, приподняла меня, аккуратно отделила от поверхности склона и переставила в кулуар. Помню, что выше, стоя в лавине, медленно ехали Савел и Борька, но въехали ли в кулуар они, я засечь не успел.

Потом ничего не стало видно. Я вспомнил, что в книжках написано про "плавательные движения". Наверное, автор прикалывался, подумал я. Снежная масса волокла вниз по крутому склону кувырком, сопротивляться было невозможно. Когда в определенной фазе кувырка башка оказывалась на поверхности, я делал глоток воздуха, как будто выныривая из воды, сразу опять группировался и пригибал голову под крыло. Потом меня опрокидывало вверх тормашками и брякало оземь. В этот момент я произносил какое-нибудь слово, которое в тот момент приходило на ум само собой. Слово должно было быть с ударением на последнем слоге, лучше всего вообще односложным, и оканчиваться на согласную, произносимую сквозь зубы или плотно сжатые губы. Это важно, чтобы в момент произнесения не хапнуть полный рот снега, а наоборот, выплюнуть лишнее. Хорошо, что в русской матерной лексике имеется достаточное количество слов с нужной фонетикой для езды в лавинах, хватило на всю поездку...

Видимо, лавине надоело выслушивать, что о ней думают, она выплюнула меня на середине склона и ушла дальше вниз. Я сделал еще пару кувырков просто так, по инерции, после чего подумал: "А что это я, собственно? Зачем тогда у меня в руках ледоруб?" В момент отрыва лавины я ледорубом пытался задержаться, и все еще держал его "наизготовку". Я зарубился, еще раз получил по кумполу последним комком снега, и все, больше сверху ничего не ехало. Поднялся, снял рюкзак. Произнося разные слова (теперь не только односложные), стал выковыривать снег из ушей. Посмотрел наверх. Там, наверху гребешка, толпились участники и смотрели вниз. В тот момент я плоховато соображал, и в башке крутилась примитивная логика: раз все, кто был на склоне ниже меня, в лавину не попали, значит, я последний. А те, кто в момент отрыва были выше, и теперь должны быть выше. Но выше меня на склоне никого нет, значит, видимо, съехал я один. И продолжил методически выковыривать из ушей снег.

Однако смотрю, сверху все что-то кричат, жестикулируют и показывают вниз. Посмотрел сам: внизу копошатся еще двое. Интересно, что они там делают и как туда попали... Откапываются из лавины, догадался Штирлиц...

Поперекликались. Нижние двое сказали, что они там уже разобрались, помощь не нужна, сейчас начнут подниматься вверх. Я их немного подождал, и пошли к ожидающей группе все втроем. След лавины был отчетливо виден. Вынос дошел как раз до нашей площадки под перевалом, где стояли палатки, и перемел ее. Но до борькиной "шхельды" чуть-чуть не добил, и изваяние осталось невредимым. Снег с перевала сошел полностью, до камней. На глаз, метров 200 по высоте, 100 в ширину, два метра в глубину. На том участке, на котором мы только что упахивались часа три, теперь по прочищенному поднялись легко минут за 15. Выход на сам гребешок, где ждала вся группа, после схода лавины оказался очень крутой и скользкий, так что сверху нам кинули веревочку попридержаться.

Фотография от подножия после лавины. Человек посреди склона - очевидно, я. Слева на гребешке не попавшая в лавину часть группы.


После воссоединения всей группы поделились впечатлениями. Картина вырисовывалась примерно такая.

На сошедшем участке склона в момент отрыва находились четверо. Остальные девять были ниже, их лавина не задела. Валерка оказался совсем близко к краю и успел выскочить на неподвижный участок до того, как лавина набрала скорость. Кто-то говорил, что непосредственно перед отрывом резко понизилась температура и подул ветер, но что-то не верится, чтобы это могло стать спусковым механизмом в той ситуации.

Троих верхних - Борьку, Савла и меня - смело и распределило внизу в обратном порядке. Я, как уже сказал, вообще остановился посреди склона. Двое доехали до самого подножия, причем Савел оказался на поверхности, а Борьку закопало. По словам Борьки, хотя засыпало его неглубоко, пошевелиться под снегом он не мог. Подрыгал ногами, почувствовал, что они торчат на поверхности, успел подумать: "Ноги увидят - откопают", и - отключился.

Впервые оказавшись в нештатной ситуации, многие впадают в ступор и не понимают, что делать. Но у некоторых, наоборот, мысль обостряется, и они сразу начинают действовать единственно правильным образом. К счастью, именно так проявил себя Савел. Увидав рядом торчащие из-под снега ноги, он мгновенно сообразил, что где-то поблизости должна быть и голова. Вычислив путем экстраполяции, где именно она находится, Савел сразу принялся копать в нужном месте. Голова оказалась рядом, откопать удалось буквально за пару минут, и очень вовремя: по его словам, товарищ дышал, но губы уже становились синюшными.

Все трое смытых потеряли шапочки, Борька и Савел - также варежки (на мне были краги, их не стащило). У Савла с руки сорвало ледоруб и темляком расцарапало запястье. Этим потери, слава богу, и ограничились.

Злой "лавинщик" (это я) в неудобной запасной шапочке, нормальную потерял


Пока то да се, кто-то уже протоптал следы до седловины. Тропинка проходила в одном месте рядом со свежей линией отрыва двухметровой толщины. Нихрена себе - подумалось - вот как, оказывается, образуются обещанные карнизы на простых перевалах!

Выход на седловину


Сфотографировались всей группой на седловине и побежали на ту сторону. Поразило то, что в соседней долине Иссык-Аты снега практически не было. Похоже, весь этот масштабный снегопад ограничился одной долиной Бытыя. Однако теперь мы гораздо больше опасались лавин. Встречавшиеся участки снега глубиной 20 см пересекали исключительно по одному, выставив наблюдателей, с распущенными шнурами и рюкзаками на одном плече.

Группа на перевале. Слева направо стоят: Алихан, Алла, Серега, Валерка, Савел, Валька, Оля, другой Серега, я. Сидят: Лена, Света, третий Серега. Борьки нет - видимо, фотографирует.

Обратная сторона перевала: снега нет, страна контрастов...

Часть 2. Перевал всухомятку.

На следующий день поднимались в цирк перевала Проценко. 7 ноября всенародный праздник, с шариками на рюкзаках, и все такое. Погода хорошая, южный склон освещало солнышко. На обеде Аллочка разулась и стала загорать ногами, позируя фотографам. Другой Серега захотел составить компанию, вот только беда - пока бахилы с ботинками расшнуруешь, а потом опять обуваться... лениво! Он снял штаны, спустил их до ботинок и попросил сфотографировать таким образом, чтобы он сам в плавках был на фоне Аллочки, а ноги в ботинках не попадали бы в кадр. Что и говорить - конечно же, Серегу сфотографировали целиком, и когда потом слайд показывали дома, то зрители недоумевали: зачем этот человек спустил штаны и что собрался делать?

Другой Серега. Слайд, о котором шла речь, увы, не сохранился.


После крутого набора высоты по солнечной сыпухе, дальше под перевал полого подходит длинный тягомотный ледник. Мы связались, но шли как-то совсем медленно. Светке нездоровилось, а может, это было из-за горняшки: Проценко перевал высоконький. Солнце зашло, похолодало. Чтобы хоть как-то ускориться, распорядились сделать одну "тропящую" связку из самых здоровых парней. Меня, наоборот, поставили с двумя уставшими девочками. Помню, почему-то я вовремя не утеплился и в своей тормозной связке чуть не дал дуба.

Подход к перевалу Проценко


Вид назад с ледника в сторону Иссык-Аты


Медленно и печально дотащились к вечеру до перевала, но приключения дня на этом не закончились, а только начинались. Выяснилось, что сильно переохладилась Ленка, а наверху по переметному леднику еще и тянуло ветром. Палатки хилые, однослойные, да и 7 ноября на высоте 4200 не май месяц. Что делать, чтобы замерзшие участники не простудились здесь за ночь? Придумали, что надо вырыть в снегу большую яму - таких размеров, чтобы внутри поместились все спальники. Сверху перекрыть эту яму палатками так, чтобы получилась типа пещера. Туда не будет задувать ветер, и ночью будет тепло.

Сказано - сделано! Снега на этом леднике оказалось много, вырыли огромную яму во весь рост. Пока копали, несколько раз замеряли размер, прикладывая спальники, еще увеличивали пространство, чтобы потом ногами и бошками в стенки не упираться. Растянули на крышу палатки сверху, прикопали края. Красота! Для тепла еще сверху снега накидали.

- Вот тут мало, сюда еще лопату кинуть!

И - хрясь! Эта последняя лопата точно была лишняя. "Крыша" провалилась, стенки обрушились. Больше уже нельзя палатки сверху натянуть, яма сделалась шире, и теперь палаток не хватает снова ее закрыть. Всю работу испортили. Что теперь делать? Решили: деваться некуда, надо теперь еще больше яму расширять, чтобы палатки внутри поставить. Рыли, рыли, устали, да и темно уже давно. А внутри ямы две палатки только помещаются, третья не влазит. Ну и хрен с ним, пусть две внутри будут, а третью сверху поставим, уж как-нибудь перекантуемся...

Все это время народ обсуждал, что надо обязательно отогреть Ленку. Главная цель всех этих строительных работ - чтобы ночью Лена не замерзла окончательно. Никто не знает, как так получилось, но почему-то бедную Лену поселили не в яме, а отправили именно в ту палатку, которую оставили наверху, на ветру. Однако все остальное по уму сделали. Положили туда самый большой и теплый 4-местный спальник, в который можно было поместиться впятером. Нас с Барсовной выселили из двухместного, теперь мы, как самые жаркие, должны были греть Лену. Помню, улеглись там все пятеро. Я у входа, рядом Лену положили, потом южный человек Алихан, кто-то еще, Барсовна с противоположного конца. Лежу, ворочаюсь, не могу понять: в пуховом спальнике должно быть жарко, но почему так холодно? Не заболел ли и я? Стал верх спальника на себя натягивать - что за чертовщина? Не может быть! Где пух, почему один капрон чувствую? Вернее, не один, а два капрона. Посмотрел на просвет - о ужас! И правда, там только два слоя капрона, а пуха между ними нет совсем! Под собой пощупал - и снизу тоже пуха нету, только капрон, а дальше сразу коврик! Именно в тот момент я понял, раз и на всю жизнь: зимой пуховый спальник на просвет смотреть нельзя ни в коем случае!

Однако причина стала понятна: не от того мне холодно, что заболел, а просто спальник попался коварный: капроновый, а не пуховый. Я успокоился, надел свитер и, снова уверившись в своих энергетических ресурсах, улегся вдоль входа изображать из себя тепловой барьер. На отопление остальных трех четвертей палатки хватало одной горячей Барсовны.

Утром наша палатка проснулась, все как огурчики. Никто ночью не замерз, Ленка выздоровела, настроение превосходное. Спрашиваем вылезающих из ямы:

- А вам как спалось? Наверное, совсем вспотели, жарко было в пещере?

- Да дубак вообще, еле до утра дотерпели! Вы-то наверху, на ветру, наверное, совсем замерзли все?

Черт его знает, что за эффект такой. То ли там у них в яму холодный воздух затекал и скапливался? То ли пучки инфракрасного излучения Барсовны не преломлялись в снегу, а отражались от поверхности и в яму не попадали...

Позавтракали и пошли на перевал. Я уже говорил про повышенный расход бензина из-за того, что помяли скороварку. Так вот, в это утро канистра опустела. Бензин остался только в заправленных примусах, а в канистре - ни капельки.

Спуск с перевала Проценко в долину Салыка выглядел каким-то длинным, крутым и заснеженным. А мы все еще лавины боимся. Пока обсуждали, как идти, другой Серега прогулялся по склону. Оказалось, что там снега мало, под ним камешки, нога нормально встает, спуск вполне себе гуманный. Так что спустились легко и безопасно.

Спуск с перевала Проценко



В обед не стали чай делать: нет бензина. Что осталось только в примусах - бережем на ужин и на завтрак. Обед - всухомятку. Пару сухарей, кусок сала, кусок лука, пара ложек кристаллической замороженной консервы. Не запивая. Желающие могли пососать сосульку, ну или снегом закусить - на выбор. Те обеды без воды произвели на меня неизгладимое впечатление. Именно после того я стал маниакально следить, чтобы всегда оставался запас топлива. Как-то позже в другом походе мы столько бензина сберегли, что его хватило в конце даже заправить автобус и доехать на собственном примусном бензине до райцентра.

Ущелье Салыка длинное и славится своими неудобными курумниками. Группа корячилась изнурительно медленно, в основном из-за больной Светы. Где-то еще в верховьях встали на ночевку. На ужин и завтрак бензина в примусах хватило, а обед на следующий день снова всухомятку. Воды нет, только в твердом агрегатном состоянии. Дров нет, снег растопить нечем. Пара кусков сала, пара кусков консервы, и опять под сосульку, без запивона. И весь этот день по Салыку продолжали кувыркаться.

В курумниках Салыка


Вечером опять наша с Аллой очередь дежурить. Ни дров, ни даже кустиков все еще нет, в примусах бензин на донышке плещется. Дежурили сосредоточенно: гречки по минимуму, чая по минимуму, бензина не потерять ни капли, лишь бы хватило. И - да, хватило, и даже чуть-чуть еще осталось. Сначала думали, что утром на голодный желудок пойдем, но решили: вдруг сможем хотя бы маночку заварить - попробуем, что мы теряем? Утром удалось сделать манку, и на последних, уже испарениях бензина, довести воду до стадии образования жемчужных пузырьков и чай белым ключом заварить.

Через несколько часов спустились к Аламедину. Там уже елки, костер. Сварили суп, чаю напились от пуза, сколько хотели. А дальше встал вопрос. Концептуальный.

Пройдено всего два перевала. На двойку надо еще один 1Б. Который по плану - Алтынтор - далеко в верховьях, туда мы по-любому не успеваем, тем более: бензин кря. Есть на карте какой-то 1Б прямо напротив, с Аламедина на Чонкурчак. Что это за перевал - непонятно, сроду никто его у нас не ходил. Можно попробовать запастись здесь в лесу дровами и на дровах его перемахнуть. Но на послезавтра уже билеты на самолет - никак не успеть!

Договорились: кому надо срочно в универ - контрольные да всякие там коллоквиумы сдавать - уходят вниз, и на самолет, домой. Хилые тоже уходят, и кто не уверен. А кто может - те останутся и попробуют пройти этот непонятный перевал, которого не хватает на двойку.

Часть 3. Перевал Непуганых Идиотов.

Итак, нас осталось 6 человек. Само собой, Оля как руководитель. Серега-пятикурсник, Алихан, Валерка. Я тоже остался - какой нормальный студент 4 курса химфака вместо гор учиться будет! И бесшабашная Барсовна. Взяли одну 5-местную палатку, спальники 2-х и 3-хместный. Еды набрали какой хотели и сколько хотели - остальные идут вниз, им не понадобится. Уходящие смотрели на нас, почти как на героев. Еще был с ними уговор, что наши билеты на самолет они сдадут, чтобы деньги не пропали, и вернут деньги дома. В СССР сдать чужой билет по своему паспорту было можно.

Проводили, помахали уходящим ручкой, а дальше новое испытание - брод Аламедина. Процесс выглядел так.

Стряхиваешь снег с камешка. Садишься на него и разуваешься. Бродить реку надо босиком, потому что мочить бахилы нельзя, а другой обуви зимой нету.

Ступаешь в воду. Первые два шага ощущение нестерпимого холода. После этого ноги теряют чувствительность. Дальше идешь на ватных ногах, как на ходулях, не чувствуя ничего. Но Аламедин у Салыка - река довольно широкая, в самом глубоком месте чуть выше колена, течение не экстремальное, но довольно сильное. На бесчувственных ногах идется как-то неуверенно, медленно и неуютно. Уж больно не хочется туда нырнуть и целиком искупаться.

Брод через Аламедин


На ватных ногах выбираешься на тот берег. Еще несколько шагов по снегу. Снимаешь рюкзак, так же стряхиваешь снег с камешка, вспрыгиваешь на него, ноги на рюкзак, и с воплями начинаешь отскабливать лед с деревянных пяток. А лед примерз, блин, намертво, и никак не отшкрябывается! Наконец, как-то удается. Скорее в носки, ботинки, бахилы! И бегать вокруг на бесчувственных ногах, бегать, бегать!

Обуваемся после ледяной переправы. Слева направо: Барсовна (без штанов, но в хобе), Алихан, Серега, Оля.


Через какое-то время в пятки поступает кровь, и они начинают гореть. Да так, что впору лезть на ближайшую елку. Но в конце концов "ловля кайфа" проходит и сменяется уже приятным чувством вечерней свежести после водно-воздушной процедуры.

И еще. Вышло так, что я пошел в поход с каким-то простудифилисом и с самого начала маршрута кашлял. Откашливался только на привалах, а на ходках и по ночам кашель не мучил, не влияя на работоспособность. Так вот, в тот день вечером я поймал себя на том, что с момента брода Аламедина не кашлянул ни разу. Как рукой сняло!

После брода мы поднялись по нужной боковой долинке, но так, чтобы заночевать в зоне леса: для следующей перевальной ночевки надо было набрать дрова. Здесь нас никто не видел, завхоз ушел с другой частью группы, так что мы ни в чем себе не отказывали. Сварили на костре кашу с большим количеством мяса, и даже компот, для которого нарвали тут же подвернувшегося шиповника и мерзлой смородины.

Утром настроение боевое: на перевал! Перед этим набрали дров, и каждый подвязал себе под клапан по доброй вязанке. Но вот ущелье в направлении перевала нам как-то не понравилось. Какое-то оно узкое и, по виду, с заснеженным курумником, как на Салыке. А справа продолжался удобный травянистый гребешок, ограничивающий это ущелье. И мы продолжили набирать высоту справа по травяному гребешку. Если что, потом траверснем как-нибудь, дескать.

Вид со стороны Салыка. Где-то там, в снегах, искомый перевал. Но мы поднимались правее по травянистым склонам.


Гребешок, однако, все выше и выше, уже осыпь вместо травы, но все еще нормально идется. Траверсировать налево в перевальный цирк уже не получится - туда далеко. Ну и ладно, на крайняк и здесь перевалим, все равно в ту же долину. Ближайшая к нам перемычка оказалась еще не перевальная, т.к. вела в соседний же приток Аламедина. Но гребень продолжался дальше вверх.

Поднялись на водораздельный отрог, остановились. Слева гора, за ней, как на ладони - обратная сторона нужного нам перевала. Склон горы с этой, обратной стороны - некрутая сыпуха. Спуск вниз просматривается. Решили: трое парней - я, Серега и Алихан - без потери высоты сбегают в обход горы на перевал, остальные здесь сварят обед, благо погода шепчет. После чего все спускаемся.

Еще на подходе к перевалу издалека был виден монументальный тур. Там записка: перевал "Сюрприз", первопрохождение от 1982 года. Ого, думаем, так мы крутые! Мы здесь вторые, причем и пройдено-то совсем недавно!

Написали свою записку, положили в тур. И тут мне приспичило по-серьезному. Попросил Серегу и Алихана малость подождать и пошел вдоль широкой седловины метров на 50, чтобы рядом с красивым туром не гадить. Сел, сосредоточился. Вижу: в паре метров впереди кучка камней, тоже напоминающая тур. Доделав дело, раскопал: и в этом туре записка, перевал совсем с другим названием, и датирована уже 1976 годом. Вот те и первопрохожение! Другое название не запомнил, то ли Атджайлоо, что-то в этом духе, киргизское.

Вернулись на наш перевальный гребень. За это время Валерка на костре сварил отменную пшенку, ум отъешь! Оказывается, чтобы молочная пшенка получилась вкусная, надо варить ее на воде, а молоко добавлять в последний момент.

После обеда мы подумали: а нафига нам Чункурчак? Спуск не такой удобный, ущелье длиннющее... А не слабо нам свалить обратно в Аламедин - там рядом курорт, уехать можно. Сказано - сделано! Приспустились до предыдущей, промежуточной седловинки, а с нее не направо, по пути подъема, а налево - соседнее ущелье ведь еще ближе к курорту выводит!

Так вышло, что вместо сквозного прохождения нормального перевала у нас получился радиальный выход на него с противоположной стороны! Получился перевал Непуганых Идиотов! При этом мы затащили на свой перевал кучу дров. Половину сожгли тут же, на седловине, а другую половину стащили обратно в лес.

Вид с перевала Непуганых Идиотов в сторону Чункурчака


Собственно, мы не думали сначала, что у нас хватит прыти добежать до леса, потому и понесли вниз дрова. А потом торопились, чтобы засветло, не останавливаясь на привалы, и не было времени дрова выбросить. Как вошли в лес - там косогор, буераки, курумник - палатку поставить места нет. Пришлось спускаться дальше, упала темнота. В полной темноте через курумник херачим, глаз выколи. И вдруг впереди - бах, трах, тибидох! Яркие искры, ослепляющие в такой темноте. Запах серы. И тихий голос:

- Алихан, ты живой?

- Ничего, все нормально. Это не из глаз, я ледорубом попал по камню. Руку дайте, а то не вижу, куда вылазить.

Наконец, нашли место для палатки. Устали все, дрова собирать неохота.

- Э, народ! Че это мы тормозим - у нас же с собой дрова есть!

Прошлую ночь в двухместном спальнике спали вдвоем, в трехместном четверо. Тесновато. Теперь решили попробовать в двухместный троих положить для разнообразия. Блин... тут-то мы и поняли, как себя чувствуют легендарные сельди в бочке...

Утром быстро добежали до курорта, и на автобус до Фрунзе (так в СССР назывался теперешний Бишкек, ежели кто забыл). Самый прикол в том, что мы могли даже успеть на свой самолет! Вот подивились бы сошедшие с маршрута, только не было смысла торопиться: билеты-то наши все равно чуваки еще позавчера сдали, как и договаривались.

Пятеро наших поехали в Манас брать билеты на другой самолет, а у меня не хватало денег. Сам сел на автобус в Алма-Ату, купил билет на поезд, льготный, по студенческому. После этого в кармане осталось ровно 3 рубля. Что же на них купить, чтобы на полтора суток до Новосибирска хватило... Недолго думая, купил пачку печенья и огромный грейпфрут. Ужин, завтрак, обед, и ужин на следующий день у меня были идентичными: несколько печенюшек, и четверть грейпфрута вместо чая. Ничего, годится, по сравнению с сухомяткой на Салыке.

И закончился этот чумовой поход. Всего-то навсего двоечка, но состоящая, казалось, от начала и до конца из сплошных приключений. Дома все участники встречались, переглядываясь с таким видом, как будто какое-то тайное знание открылось. А на послепоходную "точку" Борька-гитарист выучил песню, которую мы до того еще не слышали (воспроизвожу не целиком и не точно):

А во Фрунзе ночь, во Фрунзе осень.
Грусть плетет узоры, и в ночи
Кто-то в первый раз прощенья просит.
Я ж в который раз шепчу "прости"...
Видно в нашей жизни предначертано
Для одних большие города.
Мне ж, горами с детства заболевшему,
Снятся вечно белые снега.
За лавиной вниз идет лавина,
Рвет из рук спасенье - ледоруб...

И так далее. Прямо про наш поход песня...

Эпилог. Земля Санникова.

Через год или около того один из Серег (не тот, который в числе шестерых ходил в 1984 на перевал Непуганых Идиотов, а другой Серега) повел двоечку тоже примерно в те места. И так совпало, что оказалась группа примерно там же на Аламедине, и не хватало один перевал пройти, и мало времени. Вспомнил руковод про тот стремительный бросок через перевал в 1984 году. Но вот где в точности находится спасительный перевал Непуганых Идиотов, и как именно его идти, Серега был не в курсе. Помнил только, что есть там какая-то хитрость. Зато в группе очень к месту оказалась Барсовна, которая в 1984 на этом перевале уже побывала.

- Алла, ты же тут ходила в тот раз? Перевал ваш 1Б здесь где-то?

- Перевал? Знаю, знаю! Все покажу! Здесь мы речку переходили, там переобувались, вон там собирали дрова, там я ногами загорала, а там компот варили. Каждый шаг помню!

- Показывай!

И вот поднимается группа вверх. Примерно как и мы в 1984. Через несколько часов выходит на характерную, приметную седловину. Но перевала там нет. Переход на ту сторону заворачивается, как лист Мебиуса, назад - туда, откуда начался подъем. Серега вопрошает строго:

- Алла! Где твой перевал, куда завела?

- Ничего я не заблудилась, каждый шаг помню! Вон там мы по сыпухе корячились, тут костер палили, кашу варили, там я ногами загорала! Вот прямо здесь, где стоим, в том году был перевал! Он сам куда-то делся, не виноватая я!

Что тут сказать... Ходил я вместе с Барсовной еще в 1985 на Алтай зимой. Там у нас на леднике Менсу руковод в хорошо замаскированную трещину провалился. Задержали мы его связкой, подняли. А аллочкина связка к трещине чуть позже подошла. Барсовна и говорит: что ж вы, дескать, поперлись через трещины, меня не подождали, не спросили? Я ж тут летом ходила и все трещины с закрытыми глазами опознаю!

А тут снегом вровень все заметено, ни одну трещину не видно, хрен знает, как их можно различать. Олег, руковод наш, и говорит:

- Ну раз ты, Алла, все так хорошо знаешь, иди вперед, показывай дорогу!

- Все знаю! Вон у того камня мы курагу ели, на том бугре обедали. Эта трещина от того камня влево идет, а дальше там еще и еще одна есть, между ними я ногами загорала!

Встала в связке первой и, лихо так обойдя все трещины и ни в одну не провалившись, безукоризненно вывела всю группу на ровное место.

Кто как, а я видел в деле и совершенно уверен: Барсовна с ее феноменальной памятью не могла ошибиться! Перевал Непуганых Идиотов был - сам могу подтвердить, сам на нем кашу ел, с него к туру за запиской ходил, возле другого тура облегчался. Знаю, что так не может быть в принципе, но вот оно есть: перевал бесследно исчез, как легендарная Земля Санникова. И теперь как хочешь, так его и классифицируй, раз уж так судьба повернулась...