ПИК ФИККЕРА (6725 м.) - 1978 г. ПРИТЯЖЕНИЕ ВЫСОТЫ. ЧАСТЬ 3 – ОТХОДЫ
Маршрут закончен. Позади “одержание” трудностей, а впереди – расслабленный отдых, Сарез и лазуритовые копи. Так мы думали. Но, как говорится, хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах…
02.08. Впереди уже угадывалась благодатная долина. Это прибавило сил, и устроили бег наперегонки. По пути, в озерце, произвели обряд очищения, смыв с себя двухнедельную грязь, и уже неспешным шагом отправились вниз по леднику Западный Бащурв.
Серьёзным препятствием ещё в верховьях стала река Хабарвив-Хац. Вброд пройти не сумели, пришлось обходить по языку ледника. После утомительного обхода сели на перекур. По хитрым глазам завхоза трудно было понять, осталась у него заначка, или пора класть зубы на полку.
Зам провёл ревизию курева. Сигарет оставалось много, и решили мешок с тщательно оберегаемыми весь поход «бычками» оставить на тропе для более страждущих. Завернув его ещё в два полиэтиленовых пакета, положили на самое видное место – невысокий камень у тропы.
Ремарка: через несколько дней там спускалась харьковская группа Юры Голубова, уже давно страдавшая никотиновым голодом. По маркам окурков в пакете они безошибочно вычислили нас, и были безмерно благодарны. Слова признательности я услышал уже по телефону по возвращении в Москву. Заодно он пожелал мне здоровья и не бросания вредных привычек. Договорились и о более тесном сотрудничестве в горах.
В 80-ом мы вместе наслаждались запахом табака на Большой Саукдаре, после спуска с пика Ленина. 
А в 81-ом совершенно «случайно» встретились на перевале Гандо (3Б), с которого они нам бросили свою верёвку. 
На седловине традиционно перекурили и спустили их по своим перилам вместе с карнизом, в результате чего Светка – жена руководителя – получила травмы, не совместимые с весельем. Конечно, ничего страшно, но шкурку слегка попортили. Но это уже другая история.
В половине шестого добежали до летовки, где нас радушно встретила семья таджиков. Быстро опорожнили таз айрана и расплатились конвертируемой валютой: цейлонским чаем и батарейками, которые, несмотря на отсутствие фонарей, несли специально для такого случая. Стали интересоваться дорогой до Савноба. Таджики по-русски говорили, но очень плохо. Мы поняли, что придём туда уже в темноте, часов в семь вечера, но смысл его слов оказался гораздо печальнее: до Савноба семь часов ходу и придётся идти в темноте. Это мы поняли после затяжного подъёма, когда с перегиба увидели вдалеке слияние Хабарвив-Хаца с Ку-Дарой. Вечером устроились ночевать прямо на тропе, благо палатку ставить не надо. Правда, за водой приходилось по верёвке спускаться.
03.08. Утро порадовало ярким солнцем и надеждой на скорое избавление. Подбадриваемые голодом, побежали по тропе в Савноб. 
Недалеко от кишлака обнаружили каменную лавочку, рассчитанную как раз на шестерых. Седалище было сделано из сланцевой плиты почти правильной прямоугольной формы толщиной сантиметров в пять. Умели же тогда таджики обустраивать свои Национальные парки хорошими лавочками! 
Кишлак Савноб показался пустым, только шустрая ватага ребятишек окружила нас. 
Но вот появился мужчина и с традиционным азиатским гостеприимством пригласил нас в дом. Путь пролегал через абрикосовый сад, поэтому до дома добрались не все. Травоядные легли под деревья и стукали по ним ногами, пытаясь ловить ртом падающие плоды. Если абрикосы промахивались, они их собирали руками. Ну а хищники в это время наслаждались вкусом вяленого ишачьего мяса. Любимец хозяина буквально пару недель не дожил до встречи с нами из-за старости.
Когда принесли чай, наступило время выяснить обстановку. Вести были неутешительные: магазин закрыт (месяц назад завмаг ушёл на базу и до сих пор не возвращался), дороги на Си-Пондж нет, так как все мосты на Бартанге по сносило, и единственный вариант – идти в Ку-Дару, а оттуда ехать в Ош. Мост, мол, через Хабарвив есть, дорога до Рухча хорошая, а там, глядишь, и машина найдётся.
То бишь, придётся уходить не по Бартангу, а уезжать по тракту в Ош. Прощай Сарез и лазурит – не увидите вы наших тощих тел и загребущих рук. Бабочки, порхавшие в моей душе после маршрута, сразу же обгадились и сдохли – долетались, пернатые.
Поинтересовались у хозяина количеством его детей. Ответ был уклончивый - да кто ж их считал! Может 10, а может 12. Сделав прощальные снимки и, подкрепившись энтеросептолом из аптечки, мы печально отправились в путь. 
Там нас ждало новое разочарование – мост смыло. Попытка самим переправиться хотя бы через рукав была безуспешной. 
Увидев на другом берегу таджиков, попытались бросить им верёвку, но пустая она не долетала. Решили утяжелить. Привязали камень. Со второго броска попали в ловящего. Знаками объяснили, что конец верёвки нужно закрепить, а ловящего откачать.
Организовали переправу. Первым рискнул поплавать Зам. Следующих желающих прополоскаться не оказалось, поэтому переправили рюкзаки.
Теперь отступать было некуда, и бросили монетку. Выпало плыть Князю. Потом Штурману. Когда его почти подтащили к берегу, то вдруг таджики, побросав верёвки, закатились от хохота. Мы вначале не поняли, но когда Штурман выполз на берег, сами надорвали животики. Он был без штанов – река раздела быстро и аккуратно.
Следом в заплыв ушёл Тёзка.
Потом настала моя очередь. 
Завхоз по щиколотку вошёл в землю, но верёвку не выпустил!
Подводная часть заплыва.
Последним был Завхоз. Он понимал, что к тому времени потерял пост
серого Кардинала и, при возвращении в цивилизацию, стал не очень ценным членом экипажа.
Видно почувствовав свои пошатнувшиеся позиции, он решил переплыть сам.
Поблагодарили таджиков за помощь, подарили им несколько карабинов, репшнуров и альппоясов, и отправились в цивилизацию – в кишлак Рухч с действующим магазином. В нём было полное изобилие: мыло, соль, сахар, макароны, сладкие конфетки-подушечки и, конечно, портвейн «Чашма». Будучи сильно непьющими, мы его в тот раз проигнорировали, предпочтя ракетное горючее. Заодно там же договорились о машине на завтра.
04.08. Утром, через три часа после назначенного времени, подошёл самосвал. Загрузились, поехали. Грузовик, как напившийся кобелёк, останавливался у каждого столба: то вкатили в кузов 200-сот литровую бочку с бензином, которую мы сразу превратили в свою пепельницу, то 15 ящиков с аммоналом, оказавшихся очень удобными седалищами, то просто шофёр решил попить чайку. Азия - дело тонкое, здесь никто никуда не торопится.
Не доехав до перевала, остановились. Таджики должны были восстанавливать размытую дорогу и наотрез отказывались забросить нас до тракта. При этом твёрдо обещали, что рано утром подъедет машина и заберёт нас.
Встал вопрос о ночёвке. Альтернатива рощицы с водой и комарами, в противовес пустыне со смерчами и ветром, была однозначно решена Тёзкой, посланным на разведку. Он, как наиболее воинствующий пожиратель абрикосов, кроме диареи, заработал к тому времени ещё и аллергию на жёлтый цвет. Зрительные рецепторы моментально вызывали у него те же самые острые приступы диареи. Изрядно покусанный комарами, он выскочил из рощицы с криком: «Только не здесь! Там живёт жёлтая птица!». Эту пернатую мы окрестили птицей «Дрысь».
Сидим, пишем пулю. Рыбаки отпустили на примусе иголки, согнули из них крючки, привязали к суровой нитке и пошли ловить рыбу в Танымасе. По возвращении, по их широко разведённым рукам, можно было понять, что либо «вот-такая» крупная сорвалась, либо вся рыба ушла на соседний кордон. Сварили уху из лаврового листа, остатков риса и картошки. Чай ходили пить к таджикам, особенно налегая на лепёшки.
05.08. Семь утра. Сидим, пишем пулю. Невдалеке остановился ГАЗ-51, и выгрузил какую-то группу с рюкзаками. Тут же на разведку отрядили Штурмана, как истинного знатока Азии (он родился и вырос в Ташкенте) и лучшего специалиста по найму транспорта. Тем временем машина подъехала к нам. На вопрос о тракте, ответил, что едет на ферму, а через 15 минут придёт самосвал, который превратит наши мечты в реальность. Сидим, пишем пулю.
Штурман вернулся в сопровождении какой-то девицы с очень экспансивным характером. Она вперилась глазами Гарпии в Зама, приняв его за руковода, и стала с апломбом объяснять, что мы где-то, как-то мужики, а не поросячьи хвостики, и должны ВСКОЧИТЬ, БЕЖАТЬ И ВЫБИТЬ из таджиков машину. Я инстинктивно вжал голову в плечи и уткнулся в карты. Ещё бы - на руках почти играный мизер. Заму в это утро фишка явно не шла, и он тут же перевёл стрелки на меня.
Волна её энергетики буквально смела меня с карточного коврика. Отдав карты приятелю, и увлекаемый её напором, я уныло поплёлся следом, понимая всю бессмысленность затеи. Чувствовалась в ней жизнеутверждающая сила и могучий опыт. По дороге я раздумывал, сколько же азиатских пятёрок и шестёрок руководства у неё за плечами?
Вернулся раскалённый как утюг – хоть сигарету прикуривай. Таджики машину конечно не дали, а на обратном пути выяснилось, что это группа из Ленинграда, а наша плотоядная очаровашечка впервые в Азии и это её первая тройка руководства! Она меня развела как фрайера на гоп-стоп. Сказала бы сразу – я бы и бровью не повёл! Довершающим аккордом стал паровоз из шести взяток, который приятель с моими-то картами умудрился влепить мне же в гору. День был окончательно испорчен.
Сидим, пишем пулю. И так весь день на рюкзаках, пытаясь понять, что такое 15 минут по-таджикски.
Вечером пошли в гости к ленинградцам, у которых ещё оставалась еда. В качестве компенсации Зам устроил им концерт туристской песни. Не отрываясь и не повторяясь, он три с половиной часа колошматил по струнам. Под конец дал петуха и начал дуть на распухшие пальцы. Спать легли в пустыне, чтобы птица «Дрысь» не напугала Тёзку снова.
06.08. Сидим, пишем пулю. Подошла та самая машина, задержавшаяся вчера на пятнадцать минут. Не пойму - куда смотрят наши учёные? В Азии давно научились управлять вектором времени, правда, пока только в одну сторону.
Дорога до тракта затянулась из-за преодоления перевала. Совершив натуральный обмен основной верёвки на поездку, от которой на прощание остался только вдребезги разбитый седалищный нерв, занялись автостопом на тракте. На удивление быстро поймали машину и помчались в долгожданный Ош.
Поездка прерывалась только энтуазизмом погранцов и столовой на озере Кара-Куль. Освежающий двойной обед помог даже Тёзке избавиться от аллергии к жёлтому, и он перестал, наконец, требовать, чтобы Штурман снял анорак, а я запихнул свою каску в рюкзак. К вечеру разлеглись на спальниках в кузове, и Морфей принял нас в свои объятия.
07.08. День не задался. Ещё в темноте, кто-то влез в кузов и начал настойчиво трясти за плечо. Моя тирада о тех, кто ходит в гости по утрам, тот поступает муд.., была прервана тычком АКМа под рёбра. Опять проверка - на этот раз последняя. Рано утром приехали в Ош.
Сразу же на вокзал, но день не задался. Сегодняшний поезд ушёл в шесть утра, а на завтрашний билетов нет.
Мы впали в ступор. Зная, что из Москвы в Андижан уходят два поезда, а возвращается только один, задумались о том, сколько же их должно было скопиться в Андижане за прошедшие годы? Явно нарушался закон сохранения массы в одном отдельно взятом азиатском городе. Кассирша и дежурный по вокзалу ничего про этот закон не знали.
Чувствуя расстройство головы, мы пошли знакомиться с достопримечательностями Андижана. Как назло попадались лишь харчевни и пивные. Приятная сытость уже начинала подпирать к горлу, а тело колыхалось походкой моряка от местного пива. В очередном пивняке, из разговора за соседним столиком, случайно узнали, что в городе есть ещё один вокзал, с которого тоже уходит поезд на Москву.
Бросились проверять. Билетов как грязи. Непостижимо: маленький городишко с двумя вокзалами, и на одном из них совершенно игнорируют существование другого. Самое загадочное, что билеты мы взяли на том же вокзале, на котором обосновались. Нужно было просто сказать, что на проходящий и назвать номер поезда. Азия, однако! Значит, всё-таки, закон сохранения массы действует и в южных широтах.
Выбрали головной вагон, чтобы побыстрее приехать в столицу. Кассирша при продаже произнесла интригующую фразу: дескать, билеты до Москвы, а плацкарт до Рузаевки. Вспомнилось страшное пробуждение под Рузаевкой во время отъезда на Памир, неужели опять какая-то подлянка? Но окрылённые удачей мы сразу забыли о ней и бросились закупать подарки друзьям.
А что в те времена было лучшим подарком из Азии? Конечно дыня, которая сейчас называется торпедой. Да и стоили они там 40 копеек, но мы брали гамузом по 30 с радостью вспоминая, что в Москве паршивую «Колхозницу» по 36 продают. Окружающие с удивлением наблюдали за вереницей оборванцев нагруженных мешками, совершавшей с интервалами в полчаса челночные рейсы с базара на вокзал. В итоге на каждого получилось около центнера дынь.
08.08. Утром перетащили свой неподъёмный груз на перрон. Какая-то азиатская «блондинка», решив, что нам уже всё равно, со словами: «Только не съешьте!» всучила нам для провоза пару ящиков с вареньем, и дала Завхозу 5! рублей. Так мы впервые в походе заработали, до этого всё время тратились. Причём заработали в денежном эквиваленте, а не продуктами, которые обычно давали в виде подаяния. Это было как нельзя более чем, кстати, потому что денег со своего банковского счёта мы снять не успели.
Приятно порадовали сердоболием и обе бортпроводницы, отдавшие на растерзание нерабочий тамбур. В перерывах между пулей и пожиранием бахчевых, купленных на проезжаемых станциях, мы готовили на примусах. Работа кипела: булькала картошка в автоклаве, трещало сало на сковороде, по вагону плыл аромат жареного лука. По качеству стряпни, мы обогнали местный вагон-ресторан далеко и надолго. Привлечённые запахами, подтянулись пассажиры из соседних вагонов. Глядя на наши бухенвальдские лица, попросить стеснялись, но нюхали совершенно без зазрения совести.
09.08. Тоска смертная. Сидим, пишем пулю. Немного развлекли контролёры, которые проверяли сверхнормативный провоз дынь. Глядя, на наши раздутые от овальных предметов рюкзаки и мешки, старший вопросительно поднял бровь. Но многозначительно поднятый вверх палец и сказанное заговорщицким тоном: «Экспедиционный груз!», было встречено пониманием. Важно покачав головами, они удалились. Азия, однако!
10.08. Время остановилось, хотя поезд куда-то движется. Сидим, пишем пулю. Ближе к обеду проводницы огорошили новостью: наш вагон отцепляется в Рузаевке. Только тогда мы поняли скрытый смысл фразы кассирши «билеты до Москвы, а плацкарт до Рузаевки».
Кинулись к проводнику соседнего вагона, но он был непокобелим как столетний дуб. Ситуация! Пересадки в другой поезд с таким грузом наши организмы уже бы не выдержали. Решено было брать на абордаж.
За десять минут до Рузаевки мы вломились в соседний вагон. Проводник, было, попытался воспрепятствовать, но тут же сдулся. Да и что можно было сделать с ватагой мужиков обвешанных рюкзаками и мешками. Как иногда пишут в СМИ: операция закончилась без жертв.
11.08. Москва встретила нас неласково. Пасмурно, шёл мелкий дождь. Не слышны были выстрелы «Шампанского» и бренчание гитары. Все друзья разъехались по разным уголкам страны Советов. Пришлось брать такси.
В моих закромах оказалось больше 100 кГ. дынь, не розданная часть которых оккупировала балкон, на зависть всем соседям. Тогда в Москве их можно было купить только на Центральном рынке рубля по два с полтиной. 
И больше 5 кГ. самоцветов. 
Я был богат как Крез…
Обижаете...
И это - поздней осенью уже, в ноябре.
А кафе "Голубые купола"? Только благодаря Штурману мы в том году 9 мая проникли в него. Глядя на обгорелые рожи и сермяжные костюмы, официанты поставили заслон. Но волшебные его слова произвели чудо! Мы сидели за отдельным столиком, а вокруг нас образовался вакуум.
Только потом у него выяснили - оказалось, что мы медперсонал, только-только вернувшийся с ликвидации эпидемии чумы.
Хочется осветить имена героев. Не только переправы, но и всего славного мероприятия. Вот две странички из официального отчета Никиты, который лежит на tlib.ru
Страница 14.
Страница 13.
Никите: все три части единым опусом оформлены и загружены ЗДЕСЬ.
Автор, пожалуйста, пишите еще!
Второй раз в 81-ом в Ташкенте. Магазин, запылённый портвейн "Чашма", но бутылки уже по 0,7. Спрашиваем: "Сколько?" "А, бери по полтора рубля!" - отвечает продавец. Прищепок и пасты не было, но нам с Завхозом тогда было всё равно.
Одна из бутылок случайно приехала вместе с Завхозом в Москву и затерялась у него в закромах. Лет эдак через 15-20 он позвонил мне и назначил рандеву по совершенно неотложному делу.
На столе стояла бутылка "Чашмы". На дне у неё лежал какой-то осадок коричневого цвета толщиной в два пальца, который он, с просвещённым видом, назвал винным камнем. По вкусу он был похож на амброзию. Португальское Порто отдыхало. Пошли в магазин искать. К сожалению Узбекистан тогда обделил Москву этим волшебным напитком. Остатки вечера прошли как в тумане. Последнее, что помню - разбили бутылку и пытались разгрызть этот камень.
Лекарство - визит в гости к дяде одного из участников, отставному полковнику, прохладная квартира, вкуснейшая шурпа, приготовленная дядей, рислинг из холодильника...
Это я про мстю. Бывает и пострашнее ваших снежков на голову!
А серпантин на перевал Лиль-Утек я до сих пор с некоторым трепетом вспоминаю. Говорили, был самый сложный автоперевал в СССР.
А в 91 выезжали из Савноба на самосвале через Лиль-Утек. Блин, как страшно было! Короткобазный 130-й еле вписывался в повороты. Наружный задний скат регулярно свисал. Еще и на плато за перевалом водитель в темноте заблудился! Короче, не зря нам еще в 89 на этой дороге водитель рассказал, что ее называли "дорогой смерти"! И, говорят, сильно лучше она с тех пор не стала.
А вообще-то хочу сказать, что не фига раскачиваться маятником на верёвке прорезающей карниз. Это вам не тарзанка в ЦПКО в Москве.
А зачем вспоминать? Давай ещё разок! Готов поменяться маршрутами в качестве компенсации. Готов стыкнуться один на один - присылай секундантов.