На лыжах через Кавказский хребет

Давно собираю истории о ски-туровских (или то, чем ранее был ски-тур) переходах в России. Современными многодневными переходами на ски-туре никого не удивишь (Haute Route и прочие), а вот как это было раньше, когда еще не было ни Сильвретты, ни камуса?

Один из рассказов о тех временах - статья А.А.Жемчужникова "На лыжах через Кавказский хребет" из сборника "К вершинам Советской земли", изданного в 1949 г. к 25-летию Советского альпинизма, о лыжном переходе зимой 1930/31 г.


К 1930 г. наши альпинисты уже побы­вали на главнейших вершинах Кавка­за, познакомились с основными высо­когорными массивами Памира и Тянь-шаня.

Но это были только летние экспедиции и восхождения, совершенные в самые благоприятные месяцы года.

Что представляют собой горы зимой? Проходимы ли в зимние месяцы основные перевалы, какова должна быть техника и тактика передвижения? Какие опасности угрожают альпинистам — все это было тогда для нас почти совершен­но неизвестно.

Однако мы знали о фактах перехода зимой через пере­валы Бечо и Донгуз-орун жителей Сванетии, которые поль­зовались при этом круглыми ступающими лыжами.

Снег — вот главное препятствие для освоения гор зимой. Мощность его слоя делает отдельные участки непроходи­мыми. Опасность лавин, пылевых зимой и грунтовых весной, должна значительно осложнить выбор пути и времени дня для передвижения.

Естественно, что инициатива организации первого зимне­го перехода через Кавказский хребет была проявлена лыж­никами.

Среди актива Центрального совета ОПТЭ было не мало лыжников и горнолыжников, часть которых уже побывала в горах летом.

Зимой 1930/31 г. Центральным советом ОПТЭ был утвер­жден план первого перехода на лыжах через Кавказский хре­бет. Маршрут перехода: Твиберский перевал — Сванетия, и при благоприятных условиях предполагалось затем через Латпарский перевал в Сванетском хребте спуститься в до­лину Цхенис-цхали.

Подготовка к походу протекала в трудных условиях. Даже наиболее опытные «летние» альпинисты не могли дать нам точных указаний, как снарядить экспедицию, как построить график движения, какие опасности угрожают лыжникам в горах Кавказа зимой. Брать ли палатки? Нужны ли ледо­рубы и кошки для всех участников? Сколько дней продлится переход? Нужны ли примусы и сколько?

Еще один вопрос особенно волновал многих из нас: шку­рок, одеваемых на скользящую поверхность лыжи и позво­ляющих без труда преодолевать крутые подъемы, мы не до­стали; имевшиеся в то время лыжные мази не могли пред­охранить лыжи от соскальзывания назад при подъеме. Та­ким образом многокилометровый подъем на перевал мог превратиться в невероятное по трудности испытание. Нам было известно, что добавление к обычным мазям 10-30% полужидкой пережженной резины может отлично помочь делу. Но рецепта этого еще никто не испытал. Участники нашего перехода братья В. и Ю. Коломенские решили произвести эксперимент с мазью, в которой было 50% резины. Сварив ее, они испытали ее в Москве, нашли, что она «держит» от­лично, избавляя лыжи от «отдачи» даже на самых крутых подъемах. Но лыжи плохо скользили, и поэтому мазь не могла быть использована также на горизонтальной поверх­ности и на некрутых спусках. Что же, и это не беда! Мазь поможет подняться на перевал, а там положим на лыжи и другую мазь, дающую хорошее скольжение.

Конечно, ошибок при снаряжении экспедиции было доста­точно. Палаток мы не взяли. Примус у нас оказался только один. Все это при худших метеорологических условиях мог­ло бы повлечь роковые последствия. Но тем, кто проходит первым, обычно сопутствует удача.

* * *

В первых числах февраля 1931 г. в Москве были прове­дены испытания кандидатов на участие в походе. На Ленин­ских горах была проверена горнолыжная техника, а пяти­десятикилометровый переход в районе Покровского-Стрешнева и Сходни с полным рюкзаком за плечами должен был подтвердить их силу и выносливость.

Наконец, 12 февраля тринадцать участников нашей экс­педиции выехали из Москвы. Мы были «вооружены» непло­хими ясеневыми горными лыжами с креплениями Еркова и бамбуковыми палками отличного качества. Кожаные шлемы, свитеры, байковые костюмы, лыжные ботинки, рукавицы — все это было достаточно удобным. Спальные мешки наши оказались в дальнейшем довольно холодными, но зато были непромокаемы. Сделаны они были из довольно толстой про­резиненной материи и одного слоя шинельного солдатского сукна, покрытого тонкой ситцевой подкладкой. Они были тя­желы — около 4,5 кг. Участники экспедиции провели в них немало часов, когда от холода зубы выбивали дробь.

Продовольствием экспедиция была обеспечена достаточно. Теперь, после долгих сборов, тренировок, хлопот, можно отдохнуть в вагоне и лучше познакомиться с товарищами по предстоящим испытаниям.

Среди участников похода врач А. Жемчужников, хорошо знающий горнолыжный спорт, научный работник О. Лейпунский, имеющий немалый альпинистский стаж, и хорошие горнолыжники братья В.М. и Ю.М. Коломенские. Послед­ний из них был фотографом экспедиции и сумел хорошо зафиксировать все этапы перехода. В числе участников и чемпион СССР по лыжам того времени В. Серебряков, рабо­чий тульского завода Б. Инютин, рабочие сормовского завода А. Ширяев, А. Зикиев, Моисеев и другие.

В Нальчике наша экспедиция была отлично принята мест­ным уполномоченным ОПТЭ т. Е. Вавиловым. Убедившись, что все, что можно было сделать для экспедиции в Нальчике, уже сделано, Вавилов выехал в Чегемское ущелье. Там нуж­но было подготовить ночлег для участников похода в Нижнем и Верхнем Чегеме и затем попытаться пробраться с вьюч­ными лошадьми к северному приюту перевала Твибер (Ка­раул-кош), чтобы доставить туда продовольствие.

Ранним утром тринадцать лыжников покинули город и, минуя шоссейную магистраль, направились прямо к Чегемскому ущелью. К концу дня мы вошли в ущелье. Снег, слой которого становился все тоньше, исчез. Пришлось взвалить на себя лыжи. Уже поздно вечером, утомленные пятидесятикилометровым переходом, мы пришли в селение Нижний Чегем.

На второй день опять продолжался пеший поход. Стояла сухая морозная и безветренная погода. Этот день был, по­жалуй, самым легким за все путешествие. Часто проглядывало солнце. Каньон реки Чегем, застывшие водопады Су-ауз-су были замечательно красивы.

Ночлег в Верхнем Чегеме был так же хорошо организо­ван Вавиловым, как и предыдущий. Но самого его увидеть нам не пришлось. Он уже снова был впереди на пути в Ка­раул-кош.

Было прекрасное морозное солнечное утро. Мы проходили мимо последнего перед перевалом селения Булунгу. Все на­селение выбралось на крыши своих невысоких каменных домов. Горцы с удивлением смотрели на людей, которые шли в горы, в суровую пору.

Постепенно дорога поднимается все выше. Из-за ближай­ших склонов показались вершины Главного Кавказского хребта. Вот место слияния горных рек Башиль-ауз-су и Гара-ауз-су. Идем в ущелье Гара-ауз-су. Здесь появляются группки небольших сосен. Между ними удержался снег, стаявший в теплые дни на открытых местах. Можно идти на лыжах. Последние километры до Караул-коша движемся все время на лыжах.

Солнечные лучи еще золотят вершины гор. Мы подходим к кошу. Здесь нас встречают Вавилов со своим помощником. Строение Караул-коша старо и почти развалилось.

Места для пятнадцати человек мало. Кое-как размещаемся на земляном полу. Несмотря на тесноту, ночевка в коше — это возможность отдохнуть.

Дневка. Часть участников уходит на разведку вверх к леднику. Другие испытывают различные лыжные мази. На гладком и твердом фирне почему-то не «держит» норвежская мазь Scare (скарэ), хотя она рассчитана именно на фирн и лед, и в московских условиях зарекомендовала себя прекрас­но. Другие мази на фирне почти мгновенно стираются. Но резиновая мазь братьев Коломенских служит прекрасно и отлично сохраняется на лыже.

Раннее утро 22 февраля. В коше горит костер и светит фонарь «летучая мышь». Мы заканчиваем последние приго­товления, и в полной темноте отправляемся в путь. Один из участников почувствовал себя нездоровым и остался с Вавиловым в коше, где они три дня должны на всякий случай дежурить.

В среднем рюкзак с грузом весил около 25 кг. На плечах некоторых лыжников виднелась свернутая альпийская верев­ка. В нашу «выкладку» входил также вес кошек и лыж с палками. Груз был так велик, что многие, подняв рюкзак на плечо, не сразу приобретали устойчивое положение.

Последние прощания, пожелания удачи. Темно. Под лы­жами скрипит сухой снег. Пути не видно. Идем почти на ощупь. Немного помотает приложенная вчерашней разведкой лыжня.

Постепенно мрак рассеивается. В полукилометре от коша кончился лес. Временами попадаются нагромождения валу­нов, слегка прикрытые снегом. В таких местах снимаем лы­жи и идем пешком. Путь лежит по левому склону ущелья. Отвесные скалы здесь в течение всего дня освещены солнцем и лишены снега. Можно предполагать, что здесь идти безо­пасней. На противоположной стороне не видно удобного пути. Сверху угрожают висячие ледники, нагромождения снега, фирновые сбросы. Оттуда в любой момент может дви­нуться лавина. Наш путь совпадает с летним маршрутом.

Полдень. Ущелье несколько поворачивает к западу, а ледник образует широкую площадку, на которой мы устраи­ваем привал. Располагаемся для завтрака на камнях морены. Небо безоблачно, и солнце палит вовсю. Фирн становится мокрым. Снимаем штормовки, шлемы, рукавицы и наслаж­даемся солнцем, синим небом, красотой горных вершин. Кое-кто пробует делать повороты на лыжах. Но не все чувствуют себя хорошо, некоторые участники безрадостно поглядывают вокруг, есть им не хочется. Сказывается высота — более 3000 м. Но жаловаться на плохое самочувствие пока никто не собирается.

Продолжается тяжелый подъем. Встречаются участки на­столько твердого фирна, что его пройти можно только на кошках. Но чем выше мы поднимаемся, тем лучше снег. В его ровном слое лыжи оставляют след глубиной 6-10 см. По ним фирн, хорошо связанный с верхним покровом.

Лыжня огибает скалу Бодорку. Эта вершина известна своими камнепадами. Но они происходят летом, а теперь, несмотря на яркое солнце, которое растапливает снег и лед, сковывающий осыпи и склоны, — все тихо, и мы спокойно продолжаем свой путь.

Ю. Коломенский использует все задержки для фотосъем­ки. Он, несомненно, движется больше других, но он неутомим и сохраняет прекрасное настроение.

Уже несколько раз нам казалось, что перед нами перемыч­ка перевала, но проходим дальше, и за «седловиной» ока­зывается другая. Слева из-за хребта показались гигантские вершины Безенгийского района. Уже двадцать часов лыж­ники в пути. Солнце спустилось к западу. На смену ярким краскам дня приходят серовато-сиреневые тона вечера.

Все устали и идут сосредоточенно, поглощенные ответ­ственностью выполняемой задачи.

Наконец, виден перевал. Скалистые гребни справа и сле­ва почти сходятся. Их соединяет неширокая снежная пере­мычка Твиберского перевала. Но к нему нужно еще под­няться. Остается пройти длинный, крутой, до 40°, склон.

Поднимаемся зигзагами. Идти трудно. А тут еще, когда одна нога стоит много выше другой на склоне, сзади при каждом движении тянет назад, или вдруг толкает в сторону рюкзак, ставший к вечеру еще тяжелее. Но еще труд­нее менять направление, чтобы проложить новое колено зигзага. Очень легко потерять равновесие, скользнуть вниз в белеющий внизу цирк, достигнуть которого живым шансов почти нет.

Все же участники один за другим выходят к перевальной перемычке. Впереди грандиозная картина спускающегося в сторону Сванетии ледника. Бесконечная панорама заснежен­ных вершин окрашена заревом зимнего заката. Позади все уже тонет в синих сумерках.

Ночевать на перевале на высоте 3600 м в наших неудоб­ных спальных мешках без палаток рискованно. Погода мо­жет измениться, и это очень осложнит наше положение. Нуж­но спускаться и устроить ночевку ниже и как можно ближе к человеческому жилью. Решаем идти в темноте, пока будет возможно. Спуск с перевала очень крут. Опускаться на лы­жах с тяжелыми рюкзаками здесь невозможно. Связываем все четыре веревки. На перевале глубоко в фирн загоняем ледоруб. С рюкзаками на спине, с лыжами и палками в одной руке, придерживаясь другой рукой за страхующую веревку, начинаем спуск. Снег глубокий и довольно плотный. Опас­ность срыва невелика. Вскоре все уже внизу, в обширном фирновом цирке ледника.

Пока свертываются веревки и приводится в порядок снаряжение, темнеет. В сумерках продолжаем движение вниз на лыжах. Склоны здесь не крутые, но некоторые участники настолько устали, что падают, как кажется, без всякой при­чины. Их приходится ставить на ноги. Сами подняться они не в состоянии.

В воздухе появляется дымка. Она все более сгущается. Видимость резко ухудшается. Остановка. Впереди крутой спуск. Куда он ведет, не видно. Разведка возвращается с со­общением, что в темноте продолжать путь рискованно. При­ходится останавливаться на ночлег, отойдя всего лишь на 1½-2 км от перевала.

Поднялся ветер. Чтобы защититься от него, участники вы­рыли в снегу яму и сделали вал из снега. Получился прямо­угольник длиной около восьми метров и шириной около двух, при глубине около 80 см. В вал воткнули лыжи. Но как пло­хо согревают лежащих на снегу лыжников спальные мешки. Мороз ночью и под утро достигал 20°. Мы легли спать полу­голодными, не выпив ни глотка теплого питья.

Побудка была сделана еще в сумерках, но никто не вы­лезал из мешков. И только, когда солнце несколько нас согрело лагерь зашевелился. Кое-кто не догадался поло­жить ботинки с собой в спальные мешки — и они преврати­лись за ночь в куски льда — твердого и звонкого. Пришлось наспех кое-как отогревать их. Погода обещала быть отлич­ной. Появилась уверенность в благополучном окончании пе­рехода. Кое-как закусив, мы двинулись вниз.

Преодолев засыпанный снегом ледопад, временами сни­мая лыжи, участники спустились на покрытый снегом ледник. Он полого уходил вдаль. Несколько километров пути по этому леднику были самыми приятными за всю экспедицию. Лыжи ровно скользили вниз, не нужно было отталкиваться палками, но не было нужды и тормозить. Один пейзаж сме­нялся другим. Мимо проплывают заснеженные, облитые солн­цем, склоны ущелья.

Справа спускается ледник Тот. Ущелье делает крутой поворот влево. Снова идем через засыпанный снегом ледо­пад. Один из участников сломал конец лыжи, и на камнях срединной морены мы устраиваем вынужденный привал.

А. Зикеев чинит лыжу. Остальные закусывают, принимают солнечные ванны, отдыхают, смотрят вниз, где уже видны покрытые лесом склоны.

А где лес — там костер, чай, суп и прочие кулинарные прелести, отсутствие которых уже дает себя знать. Некоторые участники уже около полутора суток ничего не пили.

Нужно сказать, что путь по леднику вниз легче только для тех, кто владеет горно-лыжной техникой. Для остальных он в несколько раз труднее подъема. Выполнение поворотов с тяжелым рюкзаком превращается для них в сложную опе­рацию, нередко кончающуюся падением. Все спуски превра­щаются в сложную борьбу за сохранение устойчивости, что выматывает и физически и психически.

Слева остается ледник Китлод. Даже зимой его рваный лед плохо прикрыт снегом. Ледяные сбросы блестят на солнце. День склоняется к вечеру. На правой стороне ущелья появляются кустарники. Скоро должен быть и южный приют. Вдруг впереди показались фигуры людей. Это вызвало бес­покойство. Что случилось? Что делают они здесь в глубоких снегах? Но вскоре все выясняется. Это сваны, вышедшие встречать нашу экспедицию: они не верили в наш благопо­лучный переход. Они шли на небольших ступающих овальных лыжах. Встреча была очень радушной, и они показали нам путь к приюту, который оказался недалеко.

Теперь можно было считать, что переход через перевал закончен благополучно. Приют представляет собой обширную комнату под крышей. И хотя окна не застеклены и не заби­ты, а дверей нет, нам помещение кажется теплым и уютным.

Весь вечер лыжники посвятили чаепитию. На земляном полу приюта, при нескольких градусах мороза, в задымлен­ном костром воздухе, сон легок и приятен. Самое трудное уже пройдено. Впереди Сванетия, страна снегов и башен.

Утро снова радует нас солнцем и безоблачным небом. До ближайшего селения Сванетии — Жабеша — всего несколь­ко километров. На первых же сотнях метров чуть не произо­шло несчастье. Ю. Коломенский сорвался на крутом склоне и головой вниз заскользил в ущелье. К счастью, его задер­жали лыжи, застрявшие в сужении кулуара, и он, с помощью сванов, выкарабкался наверх. Но вот снег стал твердым, и почти все предпочли расстаться с лыжами и пойти пешком. Только Ю. Коломенский и я продолжали весь путь на лыжах. Наконец мы в Сванетии. Вся она видна с последнего крутого склона — как на ладони. Проходит еще полчаса, и нас радушно встречает население Жабеша. Посередине селе­ния была организована торжественная встреча. Жители Жабеша с многочисленными красными флагами вышли на улицу. Происходит митинг, на котором выступают и сваны и участники экспедиции. В одном из домов жарко топится печь, идут последние приготовления к обеду. Сваны пробуют хо­дить на наших невиданных еще ими скользящих лыжах.

В этот же день мы прошли на лыжах в центр Сванетии — селение, а ныне город Местию. На протяжении всего этого двенадцатикилометрового пути нас сопровождали сваны. Новым, неожиданным и интересным для них был и самый факт перехода через Главный хребет на лыжах, и лыжи, открывшие новые возможности для населения Сванетии, тогда еще отре­занной зимой снегами от всего остального мира.

Дни отдыха, проведенные нами в Местии, были посвящены ознакомлению местного населения с лыжами, их крепления­ми и техникой пользования ими.

Был организован также горнолыжный праздник, где были продемонстрированы различные повороты на лыжах и прыж­ки с трамплина. Основными участниками этого спортивного мероприятия были братья В. и Ю. Коломенские, А. Жемчужников и Б. Инютин.

Нельзя не упомянуть о том, что участники лыжного перехода не мало времени уделили пропаганде колхозного строя. Вопросы о колхозах задавались сванами в Местии, Жабеше и в южном приюте. Было необходимо правильно осветить вопросы колхозного строительства, увязав эти разъяснения с умелой пропагандой коллективного хозяйства.

После отдыха в Местии экспедиция разбилась на две груп­пы. Большая — братья Коломенские, Лейпунский, Инюшин и другие — пошла на Кутаиси через Лаптарский перевал. Пе­реход этот принес большую пользу, так как его участники про­демонстрировали ценность лыж и в другом районе Сванетии. Меньшая группа с Жемчужниковым и Серебряковым от­правилась Ингурской тропой к Зугдиди. Путь до Джвари нам пришлось проделать пешком, снега здесь не было. Обе группы снова встретились в Тбилиси. Здесь А. Жемчужников, вместе с Ш. Микеладзе провели первую лыжную разведку Бакуриани, открыв этот район для лыжного спорта.