Памир МАЛ - 40 лет назад.

Когда они приехали под вершину и разбили свой девичий лагерь недалеко за маленькой речкой по соседству с международным лагерем, мы все с уважением и теплотой наблюдали их суету, их лагерную жизнь, устройство быта. Памирки строго стояли в ряд, граница лагеря строго ограничивалась белыми камнями, и только вход обозначался для общения с внешним миром. Озорные женские голоса, веселые, радостные разносились по их лагерю. Они вносили какое-то разнообразие и в нашу жизнь, хотя мы строго соблюдали нейтралитет. Знаете, когда в группе есть девушки, они вносят в мужскую среду, какую-то строгость, какую-то особенность, которую трудно описать. Это создаёт атмосферу в группе, способствует повышению дисциплины, строгости и ответственности участников.

Впервые в истории советского альпинизма был организован международный лагерь под пиком Ленина, куда приехали альпинисты из 10 капстран. Это остается загадкой, как смогли уговорить партийных боссов пойти на это. Были слухи, что нужна валюта для финансирования экспедиции на Эверест, и Спорткомитету разрешили таким образом заработать на эту экспедицию. Что удивительно, помогали всему миру, а вот покорить высочайшую вершину мира, не было денег. Покоряли Северный полюс, Антарктиду, космос, а вот Джомолунгму… - не знаю, чего не хватало. Так советские альпинисты давно бы ее покорили.

Мне посчастливилось работать тренером-консультантом в этом МАЛе 74, с группой из ФРГ. Это была замечательная команда! И так мы дружно проработали, что приятные воспоминания живут у меня в душе до сих пор. Мы ещё долго переписывались, и, видать, все это прекрасное останется до конца моей жизни.

В лагере бойко шла своя работа согласно строго утвержденному плану и распорядку лагеря. Группы уходили и приходили, организовывали высотные лагеря, акклиматизация шла строго по графику. Наша группа во главе с Жорой Корепановым обслуживала и строго наблюдала движения групп по Западному маршруту.

В последних числах июля в лагерь приехал Владимир Шатаев вместе с Дайнюсом Макаускосом. Видать, он хотел проведать женскую команду (все же Эльвира Шатаева его жена). С Володей Шатаевым я познакомился у Виктора Павловича Некрасова, и был с ним в теплых, дружеских отношениях. А с Дайнюсом мы дружили. Это был замечательный человек, он был другом моей азиатской семьи. Я, дети и моя Норпашша его очень уважали. Он был честным, сильным, добрым и бескорыстным альпинистом и, самое главное, хорошим человеком. Я о нем написал целый рассказ, потому что нас роднили горы и большая дружба. Для нас большие расстояния не были помехой: Ташкент – Каунас - так мы ездили друг к другу в гости. Мы все любим горы, а он так любил, что навсегда живым остался в горах. Он не погиб, а просто остался. В жизни человека бывает и такое - его могила находится в Гималаях на высоте 8000 м.

И вот вечером мы с Дайнюсом решили проведать девушек, перешли речку, подошли к изгороди из лежащих белых камней к условной калитке и Дайнюс взял камни, постукивая, дал звонок, т.е. сигнал. В палатках шум, визг, какая-та возня и показалась пышная голова Эльвиры Шатаевой.

Увидев нас, она вылезла из палатки, тепло поздоровалась и пригласила нас в палатку. Они, оказывается, весело и дружно, лепили пельмени. У азиатов говорят, если приходишь к столу, и еще на пельмени, значит, теща любит.

Хотя в палатке было тесновато, но пельмени, слепленные женскими руками, были по-домашнему намного вкуснее. Отведав пельмени, попив чайку, поговорив и пожелав хорошей погоды и тепло попрощавшись, ушли в свой лагерь.

С Дайнюсом поговорив о женах, о детях, о будущих встречах мы тоже попрощались, потому что рано утром они с Володей Шатаевым уходили на восхождение на пик Ленина через скалу Липкина. А мы со своей бригадой уходили на западный гребень.
Шатаев с Дайнюсом с одной ночевкой совершив восхождение, спустились и уехали в Москву.

В первых числах августа, девушки с напутствием Абалакова вышли на свой первый женский траверс пика Ленина с востока на запад. Погода была неустойчивая, по небу плыли большие кучевые облака, естественно на гребне дул сильный ветер, временами сыпал снег. Наши клиенты после забросок и акклиматизации тоже начали штурмовать вершину по своим маршрутам. Моя группа, самостоятельно проведя заброски и разделившись по нескольку человек, также выходила на маршрут. Мы, находясь в пределах видимости, визуально наблюдали, следили за ними и в любых ситуациях были готовы придти на помощь.

Мы на западном гребне дошли до 6800, где гребень резко поднимается на вершинное плато. Уйдя на подветренную сторону гребня, на снегу вытоптали площадку, поставили палатку и стали устраиваться. Здесь на северной стороне было спокойнее, ветер дул не так сильно как на самом гребне. Ночью временами шел снег, и приходилось расчищать палатки. Утром, позавтракав, вышли на маршрут, на гребне стояли разноцветные палатки разной формы. Прошли крутой снежно-скальный гребень. Следы выводили на вершинное плато, где была набита такая широкая тропа, как будто прошло большое стадо коров. Нас окутывал густой туман, шел снег, мела поземка, но набитая тропа выводила прямо к туру. Дойдя до вершины, мы не стали долго задерживаться. Мы посмотрели в сторону запятой, откуда должны подниматься девушки, написали записку и быстро стали спускаться с неуютной вершины.

На гребне было оживленное движение людей: кто-то копошился, кто-то поднимался, кто-то уже сходил на вершину. Все выполняли свою задачу. Мы спустились к палаткам, привели их в порядок, расчистили от снега, растянули и укрепили растяжки. Дело шло к вечеру. Начали устраиваться и готовить ужин, тепло оживляет и радует душу. Разбираем прошедший день. Все нормально, пьем чай с лимонной кислотой, хлебаем вкусный суп, устраиваемся на ночь. Снаружи холодно, мороз, а у нас хоть тесно, но тепло как дома.

Жора, выходит на вечернюю связь, докладывает, что на нашем маршруте все нормально, но дует ветер, облачность, снег. Снизу сообщают, что девушки вышли на 6900, завтра выйдут на вершину. Жора связывается с девушками на прямую, говорит с Эльвирой Шатаевой, настроение бодрое, чувствуют себя нормально. Жора передает от нашей группы большой привет и обещает гостеприимную встречу с большим сюрпризом. Ложась, мы обсуждали завтрашний день, что надо двоим спускаться вниз. Торчать всем здесь нет смысла, а на маршруте будет большая польза и в палатке так просторнее встречать гостей.
Утром погода не на шутку разыгралась, сильнейший ветер со снегом валил с ног. С трудом прошли гребень, Раздельную, спустились на 5300, прошли ледопад, базовый лагерь 4200 и через перевал Путешественников к позднему вечеру спустились в лагерь. Доложились руководству, что на маршруте все нормально.
Утром, проснувшись, мы не узнали лагерь - все было засыпано снегом, все стало белым, снег не прекращался и дул ветер. Мы все собрались вокруг большой палатки, где шла связь с командами, находящимися на восхождении (особенно с теми, кто был на восточном гребне). Все команды сидели и пережидали эту непогоду.

Девушек все время сопровождала плохая погода. 5 августа они были уже на вершине, где и застала их непогода. Стало невозможно двигаться дальше. Они решили переждать, но погода не сдавала свои позиции, становилась все свирепее. Видимости не было. На таком большом пространстве невозможно было определить, куда идти. Всё крутилось и вертелось с такой силой, что выдувало все и валило с ног. Две девушки заболели. На другой день, 6 августа, в этих тяжелейших условиях непогоды решили спускаться обратно. Но двигаться было невозможно, и они вынуждены были ставить палатки под запятой.
Всю ночь бушевала пурга. Снег, ветер, порванные палатки, разбросанные ветром вещи, две скончавшиеся подруги лежали в полузасыпанной палатке. Команды, находящиеся на этом маршруте - французы, американцы, англичане, японцы, - делали все возможное, чтоб помочь девушкам. Но, увы, в такую видимость и в такую пургу, когда от сильного ветра невозможно было двигаться, все попытки выйти на помощь были тщетны.
С утра в лагере все стояли вокруг большой палатки, ночью был не сон, а кошмар, все заходили и выходили, друг на друга не смотрели, все что-то хотели, чего-то ждали, японцы и англичане пытались выйти, но безуспешно. Погода препятствовала всему. Напряжение нарастало.

Если Вы спросите – мужчины плачут!? Думаю, да! Горы заставляют переживать, мучиться и плакать, радоваться и быть счастливыми. Мужчины тоже плачут, плачут душой, сердцем, пряча слезы. Чувствуются сжатые скулы и туманом застланные глаза. Я молча уходил от палатки куда-то, слышался голос Абалакова: «Девочки, держитесь, к Вам идет помощь, будьте мужчинами!». И по его старому морщинистому глубоко прорезанному лицу, похожему на трещины на ледниках, катились как березовые капли, редкие прозрачные слезы. И пробежав по лицу между складками губ, обрывались в бездну. У меня тоже плакала душа. Я уходил дальше по заснеженной поляне, шаркая ногами по снегу, чтобы не видели этих слёз. Я знал, что все болели душой, и каждый мог рискнуть жизнью, чтобы спасти женщин. Но, увы, была страшнейшая непогода, какую не знал Памир. И все это происходило на высоте 7000 м, где погодные условия создавали аномальные условия сравнимые с 8000-ыми вершинами. Они были обречены и бессильны бороться с дикой стихией. У каждого в душе была пустота.

Здесь были собраны сильнейшие альпинисты Союза и всего мира, и все были беспомощны перед лицом природы. Стихия бушевала над Памиром и Гималаями. Отголоски этого страшного урагана витали над «Поляной эдельвейсов», и ночью еще долго была галлюцинация, как будто слышны крики и голоса, и далекий зов девушек: «Помогите, помогите!», - и все это неслось из тьмы, воя ветра, снежной пурги.

Мне, два года прозимовавшего на Памире на высоте 5000 м на леднике Федченко и испытавшего все тяготы дикой природы, было известно, что она несет человеку. Ну, если это еще и женщины - то это страшно.
Последняя ниточка связи оборвалась в 9 часов вечера. В рации были слышны последние вздохи, всхлипы. Видать, слезы душили Эльвиру Шатаеву и ее последние слова: «Через несколько минут нас не будет в живых». Виталий Михайлович что-то говорил, просил, но рация выключилась. И была гробовая тишина, на этом все кончилось, все стояли и молчали, я ушел в темноту, одиночество спасало меня. На фото: лагерь до и после трагедии. Все флаги спущены.

На другой день как злой рок погода была ясная, на снегу играли блики солнца, на небе ни облачка, как будто вчера не было этой страшной пурги. Лагерь в сплошном снегу. Кругом снег и солнце, ну почему все это сегодня? Но солнечные лучи уже не могли, оживить прекрасных женщин. К ним поднялись японцы. Они ничего не трогали, только снимали и считали девушек, которые лежали в разорванных палатках. Долго не могли обнаружить восьмую.
Срочно прилетел Шатаев, поднялся наверх, увидел разорванные палатки. Всех девушек собрали и оставили до следующего года, потому что для спуска было слишком лавиноопасно. Что было на душе у Володи, знает только Бог.

Через год, в 1975-ом, их всех спустили, развезли по родным городам и предали теплой, мягкой земле. Там на этой поляне остался памятник. «Пусть земля им будет пухом, друзья и близкие никогда их не забудут».

В этом лагере я приобрел много новых хороших друзей, начиная от М. В. Монастырского, Валеру Эпова, доктора Бориса Элконина, Жору Корепанова, Виктора Власова и Валерия Петифорова, а многих других я знал и раньше.

Потом были лагеря МАЛ-75, 76, 77 и т.д., Кавказ, Алтай, Фортамбек. Моя основная работа не позволяла мне работать в лагерях. Как географ, гляциолог и так приходилось работать на многих ледниках Средней Азии. Но были и счастливые моменты, когда я участвовал в спортивных мероприятиях и экспедициях, совершая восхождения на популярные вершины нашей страны. Занимался и горной подготовкой в войсках, готовил командиров горных взводов, особенно когда был Афганистане, куда дважды выезжал.

Но то, что бывает в горах, никогда не забывается. Так что, дорогие друзья, помянем хороших прекрасных женщин. Никогда не потускнеет их звезда в небе высоко в горах. Будем помнить всегда.

Икрам Назаров.
Ташкент. Памир 1974 – 2014 г.

Фото Шатаевой взято из книги:Volker Krause, Uwe Jensen, Werner Rump. Pamir – zwei Handbreit unterm Himmel. Sportverlag Berlin, 1977.
Фото с флагами взяты из книги: Эпов Валерий. От Ачик-Таша до Эвереста. – М.: Издатель И.В.Балабанов, 2008.
Фото с памятником взято из журнала "Na strashe sveta". Bratislava, 1983.