Смена парадигмы в российском альпинизме - ждет ли нас ренессанс?

2. Эпоха ИТО - Европа и Америка

В 50-е - 60-е годы во многих странах возобладало лазанье на ИТО, которое позволяло проходить весьма сложные маршруты, не увеличивая значительно свой уровень физической подготовки.

Под напором "мастеров слесарни" падали все новые преграды, будь то граниты Эль Капа или укрытые ледяными шапками вершины Патагонии. Идея "вершины любой ценой" воплощалась в жизнь. Тем не менее, всегда находились люди выступавшие в защиту чистого стиля и против бесконечной долбежки.

Возможно, одним из первых был Рейнхольд Месснер, чистым стилем прошедший в 1968 году маршрут по Центральному контрфорсу Heiligkreuzkofel в Доломитах и опубликовавший в том же году статью в журнале Alpinismus. В ней он писал, что значимость маршрута оценивается не просто его технической сложностью, но стилем первопрохода (ему вторил и Юрий Кукин, говоря: "Важна не цель, а путь, которым к ней идешь" :).

Со временем, идеи свободного лазания все больше захватывали умы альпинистов по обе стороны океана. В 80-е годы эти идеи стали доминирующими, однако уровень лазания еще не позволял пройти свободно большинство реально сложных маршрутов. До начала восьмидесятых, средний уровень on-sight альпинистов застрял в районе 6a-6b, т.е. сложности которая доступна для любого человека, давшего себе труд провести некоторое время на скалах.

Про те времена писал и легендарный Алекс Хубер: "Одно время никто не тренировался. Это казалось неклёвым – тренироваться. "Хорошим скалолазам не нужно тренироваться, чтобы быть хорошим", - было посланием гуру. И, честно говоря, в то время часто было достаточно иметь хорошую ножную технику и умную голову на лежачих маршрутах".

3. Чистый стиль возвращается

Однако, время не стояло на месте. Новая блестящая плеяда скалолазов, таких как Вольфганг Гюллих и Патрик Эдлинжер раздвинула представления о границах проходимого. Скальные маршруты сложности 7b, 7c, и наконец 8a покорялись им и их единомышленниками. Вместе со сложностью скальных маршрутов неумолимо росла и сложность альпийских, ибо наработанная техника лазанья могла быть перенесена в "дикие" условия. Разумеется, требовалось время, чтобы единичные прохождения превратились в массовые.

На протяжении 80-х годов многие сложные маршруты с уровнем лазанья около 5.11/12 были пройдены чистым стилем. Среди них маршрут Тодда Скиннера и Пауля Пияна на Salathe Wall (5.13b) и Курта Альберта с Вольфгангом Гюллихом на Trango Tower (словенский маршрут, 5.11d). Апофеозом стало прохождение в 1993 году маршрута The Nose американкой Линн Хилл (5.13с). За два года до того в 1991 году, Гюллих пролез первый в мире и, наверное, наиболее известный маршрут сложности 9a - Action direct, открыв новую страницу в скалолазании.

4. СССР и СНГ

Отвлечемся не время от достижений западных восходителей, и посмотрим на развитие альпинизма в Союзе. До определенного момента, оно шло в общей струе. Проходились сложные маршруты, требующие неплохого уровня лазания, среди которых можно ответить маршруты Мышляева и Кустовского на столб Ушбы в начале 60-х, Маркелова по Ягнобской стене (1971) и т.д. Сторонником чистого стиля был и знаменитый Михаил Хергиани (некоторые даже обвиняли его в незнании "шлямбурной" техники!).

Однако, с определенного момента, в развитии "технического" альпинизма наметился застой. ИТО-шная волна, нахлынув в 60-70-х годах и на Союз, сначала в форме "шлямбурения", а позже - в 80-90-х - в современном виде (+ русские "krukonogi"), так окончательно и не схлынула обратно! Застой в альпинизме оказался длинне, чем даже в политике. Этому факту можно дать множество объяснений, и мы попробуем дать свое.

5. Кто виноват?

Как уже было замечено выше, скалолазание и альпинизм всегда шли рука об руку. Но в Союзе этот симбиоз был в какой-то момент нарушен. Спортивный рост альпинистов в скалолазании застопорился. Основная масса так и не преодолела критического рубежа 6a-6b. Скалолазание тоже пострадало от этого разрыва. Долгие годы наша сборная оставалась аутсайдерами в сложности (при больших успехах в скорости). Однако чистая скорость постепенно перестала быть интересной мировому сообществу скалолазов. А сильных сложностников, за очень редким исключением (Салават Рахметов, Евгений Овчинников, etc) у нас не было.

Хуже всего, что скалолазное сообщество постепенно обособилось от альпинистского, и оба перестали воспринимать друг друга как органичное дополнение. Альпинисты снисходительно посмеивались над лезунами по "теплым скалам". А сильных скалолазов перестали интересовать большие горы и альпинистские маршруты.

В результате - уровень лазанья в альпинистской среде Союза в 80-90-е годы оставался удручающе низким по сравнению с зарубежным. Как следствие - технически сложные стены просто не могли быть пройдены чистым стилем. Да и прохождение их на ИТО потребовало бы значительного времени. Понятно, что логичных маршрутов со сложностью лазания выше 6a в больших горах практически не встречается. Даже маршрутов на которых нужно реально лезть существенно меньше, чем тех, что ходятся ногами (это просто следствие процессов эррозии и земного тяготения). Тем не менее, при исчезающе малом количестве естественных сложных линий они все же существуют, и, что не менее важно, приковывают внимание наиболее продвинутых восходителей во всем мире.

Еще одна особенность российского альпинизма, мешавшая ему развиваться в сторону сложных маршрутов - это большая ориентированность на высотные восхождения. Очень многие сильные альпинисты после определенного возраста перестают ходить "обычные" маршруты а уходят "на высоту". Т.е. покоряют 7-8 тысячники на Памире, в Гималаях и т.д. Понятно, что высотные восхождения получают гораздо больший отклик в прессе и у спонсоров, но навыки необходимые для них совсем другие. И очень немногие (типа "швейцарской машины" Ули Штека) способны совмещать эти навыки с высоким уровнем лазанья. Здесь интересно отметить и то, что сам Рейнхольд Месснер в 43 года уже "завязал" с высотными восхождениями.

Отток "квалифицированных" и именитых альпинистов из технического класса в высотный автоматически ведет к снижению престижа первого. Причем смещение оценок происходит не только в глазах широкой публики (=обывателей), но и в умах самого сообщества. Конечно, исключения из правил встречаются. И у нас были талантливые одиночки (типа Юрия Лишаева - "Фантика") стремящиеся проходить свои маршруты в легком (и, по возможности, чистом) стиле. Без долбежки (хоть и с применением ИТО). Но в целом, ИТО-шная школа в российском альпинизме все еще сильна, и не собирается сдавать позиции.

Психологически понять причины применения ИТО несложно - легче пойти часть маршрута "грязно" чем вовсе отказаться от него, спустившись ни с чем. Представление о восхождении, как о вертикальном забеге на километр с финишной ленточкой на вершине застряло в головах давно и надолго. Многие годы культивации "спорта альпинизма" дали свои горькие плоды. До тех пор, пока факт прохождения маршрута (тем паче - для получения разряда/звания) будет превалировать над чистотой стиля в принятой системе ценностей, ожидать большого числа "чистых" прохождений не приходится. И мечты Месснера будут оставаться лишь мечтами.

6. Что делать?

Как вернуть ситуацию в правильное русло? Как повысить уровень и престиж российского альпинизма в области сложных маршрутов? Изначально я не планировал отвечать на этот "проклятый вопрос", но несколько слов видимо придется сказать. Мне мнится, что не нужно специально что-то ломать, и затем строить наново. Парадигма сменится естественным путем вместе с появлением поколения носителей новых ценностей. Главное - не мешать естественному ходу вещей.

С чего (или с кого) же надо начать, чтобы этому ходу помочь? Думаю, как и везде начать нужно с детей. Как традиционно происходит превращение ребенка в альпиниста, к примеру, во Франции? Обычно, в 10-12 лет он приходит в зал или на скалы с родителями, или школьным тренером. Кого-то вертикаль оставляет равнодушным, кого-то - задевает за живое. Ребенок начинает лазать, участвует в соревнованиях, выезжает с друзьями на скалы, короче - присоединяется к сообществу. При наличии способностей, к 16-18 годам он уже является сильным скалолазом, и способен вылезти маршруты уровня 8a.

Дальше он может пойти либо в большой спорт (выступать на чемпионатах, этапах кубка мира, etc), либо избрать карьеру горного гида, либо просто ходить "для души". В любом случае, прочный "лазательный" фундамент к 18-20 годам уже заложен. Так начинали многие выдающиеся скалолазы и альпинисты, в числе которых братья Хуберы, Патрик Эдлинжер и Патрик Беру, Жан Кристоф Лафай и другие. Собственно, и Валерий Бабанов отмечал в своем интервью, что альпинисту желательно наработать уровень около 8a в юности, а дальше стараться поддерживать его тренировками.

Сейчас российская ситуация с молодежью приходящей в альпинизм "с нуля" совершенно иная. Конечно, и в клубах и в альплагерях проводятся какие-то скальные занятия, но они носят скорее формальный характер (да и многому ли можно научить за 1-2 дня или даже 2 недели?). С другой стороны - это и понятно. На большинство маршрутов невысоких категорий сложности вполне можно подняться ногами, зачастую не применяя веревку вовсе, либо используя ее только для страховки. Зачем же заниматься тем, что не понадобиться для "закрытия разряда"?

Достигнув же уровня необходимого для сложных маршрутов, альпинист сам должен начать заботиться о своей скалолазной форме. К сожалению - в большинстве случаев этого не происходит. Человек продолжает движение по пути наименьшего сопротивления. В свете сказанного, мысль Юрия Лишаева о том, что веревку нужно давать тем, кто уже научился лазать звучит не столь парадоксально.

Описанный перекос поддерживает и система оценки трудности, и восприятие значимости вершин в глазах "простых людей". Взойти на Эльбрус кажется гораздо более почетным, чем пролезть 7a. При том, что Эльбрус - не более чем холодный, скользкий и о-о-о-чень длинный эскалатор. Конечно, существую крымские скальные маршруты, на которых можно оттачивать скальную технику. Однако и они часто проходятся на ИТО, что снижает обучающий потенциал. Не будем забывать, что альпинисту необходим и хороший уровень лазанья по льду (примерно WI5), который непросто наработать в тех районах, где нет водопадов или натечного льда.

7. Луч надежды

Неужели надежды нет? - спросит читатель, и нужно ждать пока сменится целое поколение альпинистов/скалолазов? Думаю, не все так печально. Надежда на возрождение "еще при этой жизни" остается. Даже при том, что система альплагерей уже давно не дает нужных результатов, движение вперед все равно имеется. Причем, это движение встречное. С одной стороны сильные альпинисты осознают, что оставаться на прежнем уровне уже невозможно и улучшают свой уровень лазания, стремясь к более чистым прохождениям. Как пример можно отметить Александра Кленова. С другой - из скалолазания в альпинизм тоже приходят новые люди. Выросшие вне "традиционной" системы они еще не отравлены "клеточным" альпинизмом, и их взгляд на вещи не успел закоснеть. Собственно - оттуда, из скалолазного сообщества и следует ожидать притока свежих сил в современный альпинизм.

Наконец, появляются и первые успехи! Например - прохождение АкСу свободным лазаньем двойкой братьев Нефедовых или попытка восхождения на башню Транго двойкой Евгения Башкрицева и Дениса Веретенина (пусть и не совсем удачная).

В общем - все не так плохо, как могло показаться.

8. Благодарности

Автора благодарен Жене Кривошейцеву и Валере Шамало за обсуждение вопросов затронутых в этой статье.
Автор выражает признательность Анне Годес за подготовку иллюстраций к статье.