Баянкол

Большая зеленая терраса на склонах пика Теке, вся усеянная эдельвейсами и массой разноцветных цветов, названия которых я даже не знаю. Я сижу здесь, под ярким солнцем и смотрю на Сары-Джас. Вот он прямо передо мной. Со своими огромными белыми стенами, с висящими ледопадами и грохочущими лавинами, невиданных мною доселе масштабов. Зелень терассы, непонятно как существующая на высоте 4000 метров, создает такой контраст с лежащим внизу ледником и стоящим напротив хребтом, что картинка кажется не реальной. Но это не мираж. Два километра по горизонтали и два по вертикали отделяют меня от Горы. Я рассматриваю ее уже больше часа. Решение настойчиво пульсирует в сознании, но разум, или притворившийся им страх не дает дерзкой мысли ход.
Слева от меня Китайский перевал – очень простой путь в Поднебесную. Южнее, вершины Узловая и Пограничник. Последний явно выше 5000 метров, хотя классификатор говорит об обратном. Потом Мраморная стена. Вершина потрясающая! Самый северный шеститысячник на континенте. Красивая вершина известная своим жестким нравом. Прекрасный объект для восхождения. Три дня назад я принял не легкое, для себя решение отказаться от нее. Сейчас на ней работает трое наших – остатки от группы так и не сумевших стать командой. Так бывает в альпинизме. Прекрасно знакомые друг с другом и не раз бывавшие вместе в горах, мы не обрели общего понимания горы. У каждого сложилось свое видение того как идти и искал каждый что-то свое. Экспедиция провалилась – это факт. Теперь трое на горе, а остальные сидят внизу. Короткие диалоги по связи, наблюдение в бинокль и чувство горечи от нереализованных планов.
В принципе, еще есть время сходить один из пятитысячников, но желания идти я ни в ком не наблюдаю. Мысль догнать тройку на Мраморной отметаю сразу. Карлы-Тау - сложно, внизу ледопад, да и снаряги у меня маловато. Пик Казахстан – без шансов. С севера на него нет ни одного маршрута. Еще раз осматриваю его склоны – ни единой логичной и безопасной линии! Баянкол…5791 м. А вот это, пожалуй, интересный вариант. Большая гора! Ущелье, река и два ледника названы по ней. Строго на север от вершины уходит ребро протяженностью километра три. От базового лагеря на 3400 до начала маршрута не больше полутора часов подхода. Весь маршрут как на ладони. Две с половиной тысячи перепада!
Детально осматриваю гребень-ребро, сверяя все с изолиниями и отметками высот на карте. Ребро напоминает по форме лебедя. Два плеча с висячими ледниками, отходящих на запад и восток – крылья. Длинный гребень уходящий к вершине – шея. Все логично и вроде бы проходимо,… но масштабы!
Но если отбросить эмоции, что я имею:
-неделю стоит хорошая погода
-времени до конца экспедиции 4-5 дней
-ходить одному для меня не ново
-есть 15 дней акклиматизации в Туюк-Су и ночевка на 5100
В общем не мало, но есть и минусы:
-недавние проблемы со здоровьем
-отсутствие не то что описания, а даже информации, что туда кто-нибудь ходил после первовосхождения казахских альпинистов в пятидесятых!
Спускаясь в лагерь, я для себя уже все решил.
Вечером обсуждаем дальнейшие планы.
- Завтра утром, как только наши спустятся в безопасную зону я забираю рацию и ухожу на Баянкол – говорю я.
И хотя понимания мое решение ни в ком не находит, я ухожу готовиться к восхождению. Спать расходимся рано. Но сон не идет. Мысли и сомнения просто взрывают голову. Никогда так не волновался перед “соло”. Поспать толком так и не удалось и проворочавшись пол ночи еще до рассвета собрал штурмовик. Сверхлегкая, мембранная палатка Ferrino, каримат, спальник, кухня, два баллона газа, с запасом на случай непогоды, лавинная лопата, укороченный ледоруб и два ледобура. На ноги легкие, не утепленные ботинки и бахилы, да старенькие, привязные САМРовские кошки. Веревки не беру, пройду так!

6:30 утра
- “База” ответь “Горе” – протрещала рация голосом моего напарника по Мраморной Андрюхи Дубровина.
- На приеме
- Мы спустились на 4400, дальше осыпь.
- Понял. Андрюха, я выхожу на Баянкол. Один. Связь по четным часам.
- Принято. Удачи! – С воодушевлением говорит Дрын.
Ну, хоть кто-то меня поддержал.
Все. Побежал. И так припозднился, солнце уже взошло! Быстро перепрыгиваю по камням три ручья, через пару часов превротящихся в бурлящий Баянкол. Прохожу моренный вал и не доходя метров триста до ледника Зап.Баянкол начинаю подъем по осыпному склону в сторону правого “крыла лебедя”. Первый сюрприз – осыпь крутая и не слежавшаяся. Буквально отвоевываю каждый метр подъема. Силы мне еще понадобятся. Меняю план и ухожу левее, в карман висячего ледника. Солнце еще не высоко и сыпать по нему не должно. Проходит первый и второй сеанс связи. Выхожу на ледовую терассу. По плану, отсюда мне надо вылезти на “крыло”. Туда ведет крутой ледовый склон протяженностью веревки полторы – две. Пройти его не проблема, но что-то при ближнем рассмотрении не нравиться мне это направление. Обхожу ледопад и ухожу еще левее к главному гребню. По пути много закрытых трещин. Иногда их видно, иногда я просто чувствую, что они есть. И хотя мосты еще держат, но передвигаться приходится очень медленно и осторожно. Снега много и зондировать не всегда получается- длинна ледоруба не позволяет. Тщательно оттаптываю каждый шаг. Часто ползу на животе. Страха нет, полная сосредоточенность. Наконец дохожу до гребня. Дальше путь безопасен. Только топтать. Много. Очень много. Час, другой, третий. Широкий снежный гребень уходящий в небо. Куда-то к бесконечно далекой вершине. Раскисающий с каждым часом глубокий снег. И не как не желающие становиться ниже окрестные четырехтысячники.
В 14:30 окончательно выбиваюсь из сил. Высота примерно 4600, а ночевать я планировал выше 5000. Не хорошо! Но место для ночевки удобное. Снежный карниз висящий на восточную сторону обвалился и теперь в этом месте, чуть ниже по склону есть отличная осыпная полка. От постоянно дующего здесь западного ветра меня укроет гребень. Ставлю палатку, грею воду. Обнаружил первый недочет – забыл сублимированную бруснику, которую так нахваливали наши гималайци, зашедшие давеча на Гурла-Мадхату. А даже дорогой чай, на талой воде не имеет ни какого вкуса! Досадно. Вскоре ложусь спать. Ночью происходит интересное – просыпаюсь с мыслью: “А чего это я разлегся!? Ведь так места моему напарнику не хватит” Потом осознаю, что иду один. Позднее ловил себя на том, что готовлю на двоих. Никогда такого раньше не было, притом, что часто подолгу хожу в горах один. Не иначе стрессовая реакция на массштабы предприятия!
0.30. Подъем. Сегодня, пока склоны скованы ночным холодом мне нужно нагнать отставание и выйти как можно выше! Лагерь оставляю. С собой возьму каримат, лопату, горелку и кружку. Только так, максимально облегчившись, удастся держать темп.
2.30. Выхожу в ночь. Звездно и ветрено, но не очень холодно. Это плохо. Мечты о забеге по фирну мгновенно рушатся – фирн не держит! Через 50 метров снежный гребень переходит в скальный, с большими снежными карнизами, все на ту же восточную сторону. Приходится траверсировать западный склон. Неприятное место! Идешь и режешь склон. Впрочем, хорошо, что я один! Ходить такой рельеф в связке опаснее – нагрузка на склон больше, и ничего нельзя поделать! Любая страховка здесь - иллюзия. “Три такта” сотня за сотней метров и наконец участок позади. Но дальше еще хуже. Гребень перешел в слабовыраженное ребро. Пошел снег разной плотности. Слоями. Это “доска”. Склон, уехавший отсюда, выкатится километром ниже. Чем для меня закончится подобный слалом даже, и думать не хочется. Надо пробежать это место как можно быстрее! Но легко сказать “пробежать”. Тропежка никогда не была моей сильной стороной. Лезть скалу или лед у меня получается куда как лучше! К концу участка подхожу как дохлая кляча. Впереди, подмеченная мной еще снизу скальная “чирка” – узкая полоска скал на склоне. Может где-то в районе нее закопаться? Пересидеть день, отдохнуть и завтра пойти на вершину? Но еще только начинается рассвет! Две сотни метров простейшего склона иду ровно два часа.
8.00. Взошло солнце. Сижу на конце “чирки” и грею чай. Дальше склон станет круче. Местами просматриваются пятна чистого льда. Но это прямая выводит на вершину! Сижу и уговариваю сам себя:
- Повернуть назад нужно в два часа дня. Есть еще шесть часов. ШЕСТЬ! За это время до вершины можно доползти на пузе! Надо идти!
Конечно я понимаю, что ни о каком возвращении в 14.00 и речи быть не может. От силы через два часа склоны “поплывут”. Но близость вершины придает решительности.
-В случае чего я могу закопаться на вершине, или пересидеть где-нибудь в берге и спустится ночью. Смог же я подняться! – убеждаю я самого себя.
Кружка горячего чая, шоколадка и горсть сухофруктов возвращают меня к жизни. Все, вверх! Это был ключевой момент восхождения. Когда моральное напряжение одиночного восхождения достигло максимума. Желание прекратить все это было велико как никогда, но все же я сделал шаг в сторону вершины. И тогда, наверное, переборов себя я уже достиг ее. Осталось лишь дойти до высшей точки. Непонятно откуда взявшихся сил хватило, чтобы хоть и медленно, но без остановок набирать и набирать метры высоты. Снова тропить, перелазить через разломы бергшрундов и ледовые взлеты на передних зубьях кошек. И вот уже каждый бугор кажется вершиной. Она рядом. Но я жду, когда покажется острая макушка Хана. Только тогда это будет вершина. Сил идти вверх почти не осталось, только воля. Примерно также, на рассвете, я выходил на вершину Молодежной – моей первой горы, пройденной «соло». Уже знакомое и непередаваемое ощущение. Хан-Тенгри показался неожиданно, и всего через десяток шагов я вышел на огромное снежное поле. Все! Дальше, то есть выше, уже некуда.
9.30. Я зашел на Баянкол. Сегодня 30 июля 2006 года. Какие- то парадоксальные животные чувства захлестывают волной. Брожу по полю взад вперед. Пытаюсь сохранить в памяти все- виды, чувства, мысли. Тура нет, да и быть не может - вершина снежная. Напротив меня невообразимо близко Тенгри-Таг. Ничего величественнее я не видел. Сам по себе Хан-Тенгри не вызывает во мне особого трепета. Хотя конечно с интересом рассматриваю знаменитую трехкиллометровую северную стену. Невооруженным взглядом видна тропа на «классике с севера». А вот МАЛа и штурмовых лагерей не видно. Перевожу взгляд дальше. Обледеневшие громады Шатров. Очень красивые и сложенные контрфорсы пика Летучая мышь. Пик Чапаева со своим страшным гребнем и мощной стеной. Пик Горького, одна из наиболее интересных мне вершин, надолго притягивает мое внимание. Дальше перевал Вертолетный, впервые пройденный томскими туристами. А вот вершины после Вертолетного для меня настоящее открытие. Пики Советская Киргизия и, по-моему, Крупской поражают крутизной и красотой стен! Притяжение Хана оставляет эти отвесы без внимания, и напрасно. Дальше, за хребтом, большая снежная вершина - вероятно, пик Нансена в Иныльчекском хребте. Видна Победа- гора сумасшедших масштабов! Восточнее Военные Топографы - прошлогодний «объект» томичей. На все стороны- горы, горы, горы. И восхождение на любую станет вехой в жизни любого альпиниста.
Прошло полчаса. Получаю поздравления по связи. Пора уходить. К оранжевым палатками, стоящим на зеленой траве, к шумящей реке, к ждущим и волнующимся за меня людям. Завтра утром я увижусь с ними и глядя снизу вверх на Гору, почувствую, что стал другим. Как будто гора забрала часть меня, оставив часть себя взамен.
И не скажу, чтобы это было восхождение на грани возможного, требующее предельное напряжение физических и моральных сил, с высокой степенью риска, хотя конечно, оно было не простым. Но ведь не каждый удается сходить на гору в том стиле и стой мотивацией, с которой стремился все годы занятии альпинизмом.