Замин-Карор. Мы приехали сказать: «Мы с вами заодно»

Я здесь был первый раз 35 лет назад. Вторично я здесь был в 80-м году. И вот сейчас приехал. Приехав сюда, я вдруг встретил человека, который был со мной вместе в другой экспедиции, вот в этом же месте, в 77-м году. Это Валерий Попов. И вот я бы хотел отметить для вас этот момент, как интересно, когда встречаются два человека, которые 30 лет назад были вместе и ходили вместе по одним и тем же дорогам. И как они, вдруг, начинают говорить, как будто только вчера расстались.

Второй момент, я бы хотел рассказать вам о нашей команде.
Мы вынуждены были сильно перебирать наши списки. Потому что одного члена команды призвали в армию. Получить отсрочку в короткие сроки не удалось. У другого члена команды проблемы с мениском. На скалах чуть-чуть дернул ногу и полтора месяца врачи сказали не шевелить ногой. Вот два человека выпали. Кто остался, те приехали сюда. Наша задача была – поддержать это начинание. Мы сюда приехали не побеждать. Во-первых, приехали учиться. Во-вторых, сказать: «Мы с вами заодно». Мы это движение поддерживаем в полном объеме. И мы готовы содействовать развитию во всех начинаниях, которые внедряются.



Было бы интересно, если бы вы рассказали про альпинизм сейчас в Азербайджане.

В отличие от очень многих республик бывшего СНГ, мы реанимировались. Во-первых, мы сейчас здесь. Во вторых, у нас тройка молодых ребятишек находится во Франции, которые там проходят школу молодых скалолазов и псевдогидов. Их там обучают. Сейчас у нас готовится экспедиция на пик Ленина. Один наш человек, президент нашей федерации, только что вернулся с Канченджанги. Он там был в составе российской команды под руководством Болотова.

То есть мы не спим. Но у нас есть проблемы, которые касаются всех. Инструкторский состав старый, новичков нет, новых инструкторов, чтобы делать, надо иметь перворазрядников, чтобы иметь перворазрядников, надо иметь хотя бы третьеразрядников, а чтобы их иметь, надо иметь новичков, а чтобы иметь новичков, надо иметь инструкторов. И вот пошло. Но это преодолимое препятствие. Только время нужно. Но нам не хочется терять время. Это нормально для тех людей, которые не спешат, но мы спешим. Поэтому мы сейчас посылаем группы везде. В общем-то, Дениса, который сейчас здесь, мы готовим на 1 разряд, чтобы отправить его в российскую школу инструкторов.
Хотя мы понимаем, что мы можем создать и свою школу. У нас хватает своих инструкторов. Я, например, работал тренером в Школе инструкторов Барова. Еще один член нашего президиума – Джафаров, мой тезка по фамилии, он тоже работал в школе у Барова. Высший состав, которым сейчас больше 60-ти – это очень сильные инструктора.

Но теперь я сам себя похвалю. Я много водил ребят в альпинистском лагере Эльбрус. Это лагерь Украины. Там я проработал очень много лет. И все мои лучшие восхождения сделаны с украинскими альпинистами. И у меня с Украиной очень тесные связи в душе. У меня есть напарники, с которыми я ходил в двойке крутые горы. Субартовича, скажем, в двойке на мастера спорта. Траверс «Сахарная голова» Москва-Блок. Северная стена Арго. Все это в двойке и с моим украинскими напарниками.
И если Украина, которая очень богата своими инструкторами, приглашала меня на свои сборы, то значит я им чем-то нравился. Чем не знаю, но по крайней мере мы никогда не расставались недовольными друг другом.
Но просто-напросто кончилось мое время ходить по горам. Я в свое время не сползал с гор. Моя последняя гора – 5А по абалаковскому маршруту на пик Щуровского. После чего я посмотрел и сказал, что первыми лучше меня ходят, последними тоже лучше меня ходят, а в середине, в паровозе, мне ходить не интересно. И перестал ходить активно. И теперь вожу людей на единички-двойки.
Мне скоро 70. И для меня может быть даже подвиг, что я спокойно дохожу до «Школы». Потому что, наверно, много моих друзей моего возраста уже на каталках катаются. И я благодарю Всевышнего, что он дал мне возможность передвигаться и жить той жизнью, которой я жил 30-35 лет тому назад.

И вот сейчас я смотрю на эти стены. Я тут две шестерки когда-то проходил. Свою первую шестерку проходил в команде Кинсицкого Леопольда. Он собрал украинскую команду из Ивано-Франковска и из крымчан. И в нашей команде был Самодед. Вот маршрут Самодеда сегодня самый ходимый тут на чемпионате. А это было как раз в 77 году, когда мы здесь были. И я с великой благодарностью вспоминаю Кинсицкого. Потому что он не только дал нам возможность сюда приехать, но он с ненавязчивостью внушал нам те идеи, которые мы сегодня и детям нашим внушаем. Выходим на гору, он вылезает из палатки и кричит: «Мальчики, не жалейте крючьев». Ну сейчас-то я понимаю, что он хотел сказать: «Берегите себя». Безопасность – это самое главное. А все остальное вы добьетесь, вы сильные и молодые. Не сделайте ошибок и все будет нормально.
И вот за это благодарность учителям и за то, что Украина мне помогла стать нормальным альпинистом.

И то что я ходил их с Украиной, это говорит том, что тогда у нас не было проблем. А сейчас мы говорим об этом, как о великом достижении братства народов. То есть мы должны вернуться на 30 лет назад, чтобы стать тем, кем мы были. Но я думаю это преодолимо. Потому что мы еще живы. И мы это можем внушить молодежи. Потому что, в принципе, когда ты ходишь по горам, ты не интересуешься ни национальностью, ни вероисповеданием, ни профессиональными особенностями человека. Там тебя интересуют совсем другие факторы, которые в общем-то являются определяющими, когда ты идешь в связке. Но это прописные истины, и ничего нового я не скажу.
И наши друзья находятся во всех концах уже даже не СНГ, а может быть всего мира. Многие разъехались по заграницам. Но разве можно стереть из памяти с кем ты ходил?
У меня память очень свежа, я помню все свои горы. Но к сожалению, слабые горы не помню. Вот сюда приехал, помню три маршрута, а ходил наверно много. То есть я помню там, где было интересно, прекрасно, трудно. Ну как трудно… А что значит не трудно? Все трудно. Но когда тебе все это под силу, когда ты преодолеваешь это, то все нормально. А когда трудности такие, что ты не справляешься с ними, это уже катастрофа. И одна из молитв, которую мы превозносим Всевышнему: «Дай нам трудности, но те которые нам по плечу. Не давай нам нагрузку, которая нас сломает». И он это ценит, он понимает, что если человек идет в горы, то ему надо помочь. И нам помогает и наше знание, и наше умение, и еще и везение, и наше здоровье. И вот слово «везение» я бы поставил не на последнее место. Оно как-то непонятно вплетается в нашу жизнь. И очень часто лавины обходят нас стороной, хотя могли бы настигнуть.


Ну вы знаете я бы мог многое вам рассказать. Когда на меня падала гора целая. Я возвращался с отделением, выполнив восхождение в далеком углу в Приэльбрусье. Мы делали Джантуган 3А с перевала Джантуган, и, возвращаясь, я заплутал в трещинах. Я должен был принимать решение, как мне спускаться – с перевала Джантуган или идти через ложный Гумачи. Так как у меня в группе была девушка, которая на спуске немножко не важно себя чувствовала, ну не то чтобы… ну в общем немножко слаба была. И я решил идти не по сложному пути, ближайшему с перевала, а через ложный Гумачи. И подходя к этому перевалу, я попал в серию трещин, там заплутал, потерял время, и так вот, когда петляя, вышел на пространство перед выходом к перевалу ложный Гумачи, то вдруг слышу крик: «Камни». А у нас открытое пространство и маленькая трещина. Я поднимаю голову. Какие камни? Небо черное. Вот летит целая стена. А какую команду давать? Кто-то начал бежать. Я поймал за руку и сказал: «Стой и смотри наверх». Потом кричу: «Ложись под трещину». Там небольшая ступенька. И мы смотрим, как все это облетает нас. Оказалось выше нас громадная трещина и все камни сыпались на нее и перелетали нас.
Вот эти сложности, которые были, мы их пережили. Нас спасла случайность, вероятность или воля Всевышнего. Кто как понимает. Тогда я не понимал, что нас спасло. Я сказал, что случай. Сейчас я понимаю. Вот уже находясь на спуске в новую долину, я понимаю, что это рука, которая нас ведет по жизни. Каждый понимает по своему, я считаю, что это моя судьба, которую мне кто-то начертал.

Я не религиозный человек, я не придерживаюсь следования религии. Но я глубоко верующий человек. Вот в чем дело.
Понимаю, что есть определенная сила, которая меня в этом мире и оценивает и одаривает и наказывает.