Мистическая сила Маттерхорна

Привожу небольшой отрывок из этого романа.

"...Только что закончилась вечерняя служба в церкви; густые сумерки заполняли долину в то время, как солнце еще освещало крыши домов, церковь, склоны. Стемнело рано из-за туч, принесенных южным ветром; темнота заполнила верховье долины, альпийские луга, лес, она поглотила раньше обычного и Зерматт и небольшие селения в его окрестностях. И эти сумерки спускались сверху. Они спускались с Маттерхорна, с возвышающейся над долиной Горы, которая по велению самого Неба управляет ритмом жизни долины, даря и радости и печали. «Маттерхорн» - так называют местные жители вершину Сервен, и это название более мрачное, чем французское, в нем ощущается дыхание северной стены, бездны мертвецов. Итак, в этот вечер после небольшого затишья и, продемонстрировав своим поклонникам смирение и даже уважение к их молитвам, Маттерхорн может, пожалев о своем смирении, снова укутаться облаками, готовя очередную месть.
- Опять беснуется! – заметил Девидсон.
Приготовившись проскользнуть незаметно в «Альпенроз», шале с голубыми окнами, Девидсон, странник, похожий на Иисуса, снятого с креста, остановился, чтобы окинуть взглядом мрачную вершину, не скрывая страха перед ней. Рядом с ним - мужчина не менее внешне оригинальный, одетый в совершенно новый наряд восходителя с рюкзаком, ледорубом и веревкой. Надо быть Клемансом, чтобы в такой день, воскресенье «Тела господня», посещать кладбище; впрочем, он своими причудами хорошо известен всем жителям Зерматта. Клеманс, аптекарь из Берна, который не хочет проводить последние годы жизни в своем офисе с лекарственными препаратами и ядами, поэтому каждое лето устремляется в горы, строя планы на восхождения. Он регулярно приезжает в Зерматт, чтобы провести здесь два месяца, и каждое утро в полной альпинистской экипировке, в облаке запаха новой пеньковой веревки, отправляется в горы. Свои длинные утомительные переходы он заканчивает обычно в приютах, слушая и подпитывая свое воображение альпинистскими историями, в то время, как многие его ровесники проводят время впустую, разговаривая, о жизненных проблемах, о политике, о боксе, и даже об альпинизме, но, не выходя из домов. Девидсон распахнул дверь шале:
- Ты посмотри, посмотри, как он снова хмурится! Какая ярость! - повторил он, входя первым в холл.
Действительно, Маттерхорн, казалось, совсем приблизился к дому и даже готов проникнуть в него, настолько он смотрелся близким через большое окно в стене, сложенной из стволов лиственниц. И выглядел он сегодня особенно возбужденно, похожий на голову льва, приготовившегося к схватке.
- Я говорю вам, Клеманс, что он суровый бог долины! Вы только взгляните на него!
Гость попытался было прислонить к стенке свой ледоруб, но отказался, так как вдоль же стен располагались чучела птиц, настолько выглядевшие живыми, что, казалось, они готовы издать крики; середину же комнаты занимал большой макет Маттерхорна. Желтый вечерний свет проникал в комнату через окно, отражаясь от длинного тубуса телескопа, направленного в небо. Страдальческий силуэт Девидсона в плаще метался взад и вперед по комнате под далекие раскаты грома на фоне желтого экрана окна.
- Вы знаете, Клеманс, что мне не удалось установить третью жертву 1936 года? Но зато я установил на католическом кладбище имена двух человек, погибших в 1937 году.… Это их могила с воткнутым в нее ледорубом и куском веревки.…Не хватает письменных свидетельств, актов о несчастном случае. Чтобы составить список «Его» жертв, понадобиться просмотреть все регистры монастырей, общественных коммун, и здесь, и в Валтурнанше.
Произнеся слова «Его жертв», Девидсон посмотрел на Маттерхорн с таким загадочным видом, как если бы его и Гору - убийцу связывали некие тайные нити, и это так потрясло Клеманса, что тот решил, никогда больше не заходить в эти адские чертоги; и даже пожелал бы сейчас перенестись в свою аптеку с ампулами, пузырьками и порошками. Швейцар из отеля «Монт-Сервен» был прав, когда предупреждал его, что в «Альпенроз» царит похоронная атмосфера.
А маньяк продолжал ходить и ходить по своему мрачному манежу:
- Нет, дождя не будет. Будет град. Послушайте, как грохочет! Это так плохо для зерновых!.. Да, придется покопаться в актах. Но кюре Морер такой же, как все гиды, твердолобый! Они не хочет признать, что на Маттерхорне остались еще тела погибших. Да, гиды поднимаются под северную стену… Они находят тела погибших, но иногда и не находят. Если находят, предают тела несчастных земле…. И вскоре забывают о них! Да, это очень сложно.… Дайте мне, пожалуйста, Клеманс, маленький белый крестик! Он там, в левом ящичке. Нет, в другом!
Девидсона охватило волнение, когда он увидел, что Клеманс собирается вытащить правый ящичек. Но он успокоился, когда аптекарь протянул ему крестик с булавкой. Тогда Девидсон склонился над макетом Маттерхорна и воткнул в него крестик, чтобы отметить место срыва:
- Наиболее вероятно, что именно здесь произошел срыв, - произнес он, сверив эту точку с помощью телескопа с реальным местом на гребне вершины, который на некоторое время очистился от туч. – Как раз над Плечом.
Он воткнул белую эмблему на свое место, на Крестном пути, отмеченным на одной из сторон макета. Желтый свет, излучаемый последними отблесками небесной сферы, подчеркивал профиль макета, так, как свет заходящего солнца, который в самые продолжительные летние дни, освещает темную оледенелую северную стену, пропасть погибших, и захватывает с противоположной стороны восточный гребень. На вершине макета был так же, как и на вершине Маттерхорна, закреплен крест, который подняли на вершину в 1902 году гиды из Валтурнанша, и который превратил Маттерхорн в голгофу. На боковой стороне макета закреплены маленькие крестики, воткнутые Девидсоном в те места, где настигла смерть атакующих Маттерхорн. Маньяк окрасил эти крестики в разные цвета. Черные крестики в память погибших гидов; один из них для Мишеля Кроза, первого покорителя Маттерхорна вместе с Вымпером и первой жертвы вершины; белые крестики для «дикарей», восходителей без гидов.
Давидсон, вздохнув, продолжал возмущаться:
- Я это делаю для того, чтобы ни у кого больше не возникало желание пройти этот крестный маршрут! Самое большое горное кладбище Европы, именно так мог бы сказать о вершине Рюскен. Клеманс, дайте мне еще один крестик… Рюскен, Рюскен… Его интересовала форма, архитектура Маттерхорна. Как он мог не почувствовать, что Маттерхорн живет своей жизнью? Он никогда не видел его нахмурившимся, с его бездонными, затянутым облаками пропастями. Посмотрите на него, Клеманс, и вы поймете сущность и предназначение Маттерхорна!
Действительно, Маттерхорн, казалось, стал еще выше, настолько стремительно резко уходил в небо; его голова морского чудовища, парила на недосягаемой воображению высоте, словно вызов самым безумным фантазиям склонных к галлюцинациям людей.
- Вы понимаете, мил человек, что Маттерхорн проклят. Проклят и осквернен на всех своих четырех гребнях. Он распят, прибит гвоздями к кресту, словно жертва! – продолжал ясновидец.- Он принесен в жертву распоясавшимся людям. Но он сопротивляется! Он сжигает эти цепи. Он плавит их, словно провода. Он убивает! Он мстит! Он сбросил в бездну первых осквернителей своей святости: Кроза, Дугласа, Хадоу и Хадсона. А позже и всех других! Даже тех, кто думал, что им удалось избежать страшной мести; она настигала далеко отсюда. Маттерхорн преследовала их до Кавказа и Гималаев. Потому что нельзя спрятаться за горизонтом от его власти!
«Выходит, что Маттерхорн мстит не только в своих чертогах, но настигает своих недругов и на расстоянии, в других краях, что они не могут нигде спрятатьс от него», - эта мысль наполнила сознание Клеменаса религиозным ужасом такой силы, подобно которой он еще ни разу не испытывал ни ночуя в одиночку в приютах, ни слушая жуткие истории о трагедиях в горах, о горных демонах.
Входя постепенно в состояние транса, Девидсон перешел на библейский тон, так сочетающийся с его худобой, с его горячностью, с блеском в глазах, что Клеманс по-настоящему ощутил затаившуюся беду, несчастье. Даже самые серьезные люди, геологи, физики, люди с холодным рассудком, тоже во время разговоров о Маттерхорне доходят иногда до бредового состояния, не говоря уже о Лорье, сошедшего с ума и найденного с двумя витками веревки вокруг шеи. Люди верили, что в пропастях Маттерхорна обитают духи Смерти.
Когда же одержимые поймут, что единственным Богом долины является Маттерхорн, вершина, которой они поклоняются каждый год, и от которой зависит и их достаток, и их нищета!
- Рассказывают, что давным-давно на перевале под Маттерхорном располагалось селение. Но оно было проклято Горой и разрушено, буквально стерто с лица Земли. Такая же участь уготовлена и Зерматту. Если люди не успокоятся, Маттерхорн окончательно разорвет свои цепи и обрушится на своих врагов! И ни крестные ходы, ни мессы не успокоят его, это я вам говорю!.."

Примечание: ПЕрвым россиянином, покорившим Маттерхорн в 1890 году вместе с двумя гидами, стал один из сильнейших русских альпинистов того времени Н.В. Поггенполь. Он в своем дневнике сделал такую запись:
"Здесь я почувствовал какое-то нравственное сотрясение. Весь горный мир лежал у моих ног, полный дикого величия и подавляющей страшной красоты" ( " Побежденные вершины". 1975-1978".)