По следам Воронцова-Вельяминова

ПРЕДИСЛОВИЕ
На Северном Кавказе, западнее известного курорта Теберды, есть чудесный уголок - Старое Жилище или Архыз. В его окрестностях дремучие леса сочетается с солнечными. полянами и с высокими снежными вершинами.
Рассказ о наших путешествиях в первые годы советского туризма и о, в значительной мере - пионерском, изучении бассейна Зеленчука, познакомит читателей с историей местности, превращаемой сейчас советскими людьми в мировой стадион спорта. Он позволит использовать наш опыт, избежать наших ошибок а, может быть, даст удовлетворение и в сопоставлении собственных наблюдений со сделанными нами более 30 лот назад.
Предстоящий скорый расцвет района Архыза, как стадиона, как курорта и как базы туризма делает справедливым знакомство с тем, что там было в первые годы проникновения туда советской власти.


Я описываю вместе с тем и наши путевые приключения, из которых более живо станут перед глазами читателей те условия, в которых в названную эпоху проходили наши самодеятельные экспедиции. В ряде случаев читатель может и посмеяться над нашими ошибками, а кое в чем извлечет для себя и практическую пользу.

ЧАСТЬ I.

ГЛАВА 1.1. КАРАЧАЙ И ТАИНСТВЕННЫЙ КРАЙ АРХЫЗА

Задние копыта лошади, сверкая подковами, делали последние усилия, упираясь в упругую кочковатую траву, но я поспешил ее обогнать, чтобы первому, преодолев последний подъем, выйти на перевал. Едва я на него ступил, как Кунак, ведший лошадь в поводу, сорвал свою мохнатую кубанку с головы и, махая нею в воздухе, закричал шутливо: "Архыз город, Архыз!". Действительно, под нами внизу, и несколько влево, среди буйного дремучего леса, в его сочной темной зелени расстилался аул Архыз - предмет наших давних стремлений, наша мечта.

Архыз - тогда самый молодой, но самый глухой и западный аул Карачая в верховьях реки Большой Зеленчук, непосредственный сосед большого Кавказского заповедника с его богатым животным миром, Архыз, где лучшие на Северном Кавказе пихтовые леса окаймляют последние к Западу крупные ледники Главного Хребта. Архыз или Старое Жилище – местность, некогда населявшаяся неизвестными племенами греческой культуры, Архыз - по преданию колыбель Карачаевского народа. Конец прошлого лета и всю зиму вставал передо мною в мечтах этот девственный и тогда не легко доступный край Кавказа, еще так мало изученный и манящий своими красотами и неизведанными препятствиями. Вся весна прошла в деятельной подготовке к этому путешествию.

Наша экспедиция имела моральную поддержку , но все расходы мы должны были взять на себя, а наша финансовая база была крайне слаба. В те годы молодые научные работники получали 40-60 рублей и месяц, а бюджет студента был еще ниже. Поэтому нам предстояла строжайшая экономия в расходах на транспорт и на еду, и это красной нитью прошло через все наши планы маршрутов и наши впечатления. В основном мы предполагали питаться кашей и самодельными галетами вместо хлеба.

В описываемое время в Архыз из ближайшей станицы Зеленчукской, отстоящей на 65 км ниже по Зеленчуку, можно было добраться только пешком, верхом или на скрипучей арбе, запряженной волами.

ГЛАВА 1.3. КАРАЧАЕВСКИЙ БЫТ И АУЛ АРХЫЗ

При нас в Архызе появились уже результаты советской заботы о трудящихся - были организованы кооператив, медпункт с фельдшером, строилась школа, поддерживалась дорога в станицу Зеленчукскую .

Впоследствии здесь были организованы почта, клуб с киносеансами и лекциями, построена небольшая гидроэлектростанция. Радио сблизило этот труднодоступный аул со всей страной и особенно сильно способствовало развитию советской культуры.

Газета на родном карачаевском языке стала выходить с первых лет советской власти...




Так как аул возник здесь всего лишь несколько лет назад, то даже в ауле лес не везде еще вырублен, и во дворах нередко стоят могучие пихты.

Дома срублены из дерева обычно русскими плотниками, так как среди карачаевцев мало ремесленников, их дeло - скотоводство. Большинство домов, однако, карачаевского типа - с крохотными отверстиями вроде горизонтальных бойниц вместо окон и с дырой в крыше. Через эту дыру выходит дым очага, заменяющего печь или плиту, и топящегося по- черному. Строились они часто без помощи пилы и рубанка, топором. Снаружи их обмазывали глиной и иногда белили, а внутри были видны только прокопченные бревна и земляной пол. Никаких сеней, как в русских избах, не полагалось. Крыша тоже часто бывала земляная.

И дома, и в кошах, зимой и летом карачаевцы питались крайне скудно и однообразно. Главную их пищу составлял айран. Он делается из коровьего молока, которое кипятят, а потом заквашивают старым айраном. Часов через 6 он готов. На зиму, семья в 10 человек его заготовляет, присаливая, в количестве 5-6 кадушек, каждая вместительностью 20-30 ведер. Такой присоленный айран называется тузлук. Делают карачаевцы и кефир, но я его не встречал.
В качестве хлеба употребляется "кырджын". Он бывает обычно из кукурузной муки грубейшего размола и иногда печется в виде лепешек, а иногда подается в форме горячего густого теста, которое отщипывают руками. Эти лепешки поджаривают сначала с обеих сторон на железной лопаточке над огнем, а потом кладут в горячую золу.
Следующим по распространенности продуктом является белый карачаевский сыр-пшлак. Молоко для сыра заквашивается сычугом теленка или козленка. Сыр этот обычно мягкий, похож на брынзу, но менее соленый, и им чаще всего заедают айран.
Мясо в виде шашлыка употребляется очень редко, и поэтому мы по недостатку средств, не будучи вегетарианцами, питались как карачаевцы.

Грибов карачаевцы не едят и называют их презрительно "эшэн кокку", что в печатном произведении перевести на русский язык неудобно.

Прежде чем знакомиться с окрестностями аула, следовало, однако, позаботиться о пополнении зanacoв нашего продовольствия и обеспечить себя вьючными животными. Ведь мы наметили себе целый ряд маршрутов, из которых каждый занимал несколько дней, и это требовало большого груза продуктов в дополнение к палатке и снаряжению, так что нести его на себе мы бы не смогли.

Лошадь, конечно, благородное животное, и под вьюком несет на себе до 6 пудов или около 100 кг. Нo вьючный конь был нам не по карману, и наши мечты сосредоточились на ишаке. Ослик имел и свои преимущества, он мог бы проходить там, где более крупный конь не мог бы пройти. Да и материально в случае несчастья с ишаком мы рисковали меньше...
Выйдя из ворот, наш навьюченный осел неожиданно пошел рысью, потом перешел в галоп.
Выходя из Архыза, мы были преисполнены гуманнейших намерений относительно вверенного нам ишака. Мы хотели приучать его ходить с нами как собаку, хотели отменить все варварские способы обращения с этим несчастным животным, практикуемые горцами. Однако не прошли мы и километра, как все наши гуманные намерения пошли прахом.
Сначала мы хотели разделить сферы влияния на ишака. Один из нас тянул его вперед за веревку, а другой при помощи альпенштока управлял его задней частью. Отчасти наша неопытность, а, главным образом, скверная подпруга были причиной тому, что седло постоянно сползало то вправо, то влево. Таким образом, медленно и неверно мы продвигались вперед и вверх, перевьючивая животное раз 5, не считая мелких поправок вьюка.


ГЛАВА 1.6. ВОКРУГ ГОРЫ СОФИЯ

После завтрака мы стали готовиться к переправе, пока снега в верховьях реки еще не подняли ее уровень своим дневным таянием. Уровень воды действительно был ниже вчерашнего, а температура +8°. Мы шли без брюк, но в туфлях. Так меньше стыли ноги, и не так больно было на камнях под водой.

Уже на подъеме к перевалу нас стали беспокоить облака, которые, все увеличиваясь в количестве и темнея, клубились за гребном на его южном склоне. С перевала мы увидели очень мало. вид должен был бы быть чудесен, но сейчас из бездны, развернувшейся под нашими ногами, вставал клубами серый туман. Вниз на несколько сотен метров уходила страшно крутая движущаяся осыпь. Под ней сквозь туман проглядывало огромное снежное поле, а справа под вершиной 1616с свешивался голубой потрескавшийся ледник.

Отмечу кое-что из наших ботанических наблюдений. По обе стороны перевала ниже ледников и осыпей росли лютики, незабудки и альпийские колокольчики, уменьшающиеся в росте с высотой места, генцианы, римская ромашка.

С подобия перевальчика мы увидели ясную тропу по альпийскому лугу во втором тесном ущелье, где виднелся кош.

В нем находились два старика, молодой, видимо работник, и мальчик. По их приглашению мы зашли и присели. После долгих неопределенных разговоров, типичных для этих мест, хозяева обещали нам к вечеру зарезать барашка за 5 рублей без шкуры. Сюда и на другие коши, соседние с главным хребтом, иногда приходят "абхазы" для покупки скота, который гонят домой через Марухский перевал. Ввиду возможных покупателей цены на скот под главным хребтом выше, чем в ауле Архыз и севернее. После упомянутой сделки, пройдя намного дальше, под последней гигантской пихтой мы в 5 часов, поставили лагерь и пошли за барашком, которого стали резать и свежевать при нас. Кучка карачаевцев, лежащих под гигантской пихтой у огромного котла, кипящего на грандиозном костре, была очень эффектна.

Костер жгли, не переставая для экономии спичек и лакомились бараниной, изжаренной в кастрюле на курдючном сале. Надо сказать, что я сделал неудачную попытку изготовить на костре шашлык. Я отобрал наилучшей бараньей мякоти и нанизав ее на прут получил в результате сырое мясо в оболочке из угля. Лишь позднее я узнал, из какого мяса и как надо жарить шашлык, и на каком костре...
Подробно осмотрев ледники этих мест, я не смог сопоставить их с описаниями ботаника, профессора Буша, бывшего где-то здесь 30 лет назад. Карта съемки 1908 года тоже требовала больших поправок. . Эти расхождения натуры и карты так велики, что даже не знаешь, как называть отдельные посещенные нами места.

Пока мы наслаждались видами с перевала и описывали ледники и пр., над северным склоном Абиширы-Ахубы, как и вчера, грохотали грозы и сверкали молнии. То же было и ночью.
Гроза - величественное и устрашающее явление природы, которое некоторые любят наблюдать, но гроза на равнине несравнима с грозой высоко в горах. Вы находитесь не под грозовыми явлениями, а внутри них. В окружающем вас тумане, по существу - в облаке, непосредственно вокруг вас, над вами и под вами облако пронизывают молнии. Удары грома, зажатые стенами ущелья, особенно мощны, а соседние цирки и ущелья создают многократные звучные эхо, и, прежде чем эти эхо замирают, прокатывается новые удары, в то время, как металлические предметы на вас и даже волосы электризуются.

В этом аде вспышек и грохота привычный к ним скот спокойно пасется, но известен случай, когда где-то западнее, возле Уруштена, табун коней, испугавшись грозы, целиком бросился и пропасть...



После ужина проводник ботаников бравый и колоритно одетый ,по просьбе публики рассказал кое-что из своих охотничьих приключений. Никогда в жизни я не видел столь выразительной мимики, столь ярких и образных картинок, во время которых аудитория сплошь и рядом покатывалась от смеха. В своей неимоверно грязной и заплатанной черкеске, в меховой шапке из каких-то рыжих лоскутов ,картинно изображал то, как он крадется к зверю, то как его подминает под себя медведь, то как фыркает кабан или рычит рысь. Такие охотники и их дичь уже вывелись в Карачае, и в его лице мы видели последнего из могикан.


В нескольких десятках метров от перевала появилась тропа, и с нее я увидел внизу всю чистенькую, открытую и широкую долину Софии с редкими березами и соснами внизу, а несколько ниже по течению - многочисленные коши.

Слева, полускрытая туманом, совсем, казалось, рядом возвышалась красивая островерхая гора София, убор которой несколько напоминал расшитый серебром и жемчугом русский кокошник.

С нее в ущелье спускается большой висячий ледник, из - под которого, срываясь с 300-метрового отполированного льдом обрыва, каскадами падают водопады. Примыкающий к ней хребет, отделяющий ее от ущелья Псыша, черными пиками, полузасыпанными снегом, врезался в редкие клубы тумана, и на нем, ближе к Софии, виднелся ряд мелких висячих ледничков, особенно у острой вершины, примыкающей к ней слева и сзади. За ними виднелись вершины Кизгыча. Когда снега много, трудно отличать настоящие ледники и их очертания от простых снежников. Главный ледник Софии характерен отсутствием передних и боковых морен, как и Кизгычские ледники. Древних морен также не видно. Его длина вверху по горизонтали примерно 2,5 км, а вниз по течению 1-1,5 км. Вверху более пологий и покрытый снегом, он имеет ниже крутое падение, и его язык на высоте 2400м закруглен, как у текущего воска, но весь в трещинах. По-видимому, он доступен только для опытных альпинистов, как и вершина горы, высота которой 3638м. Часто были слышны грохоты ледяных обвалов. После времени занесения ледника на карту, он, как и Кизгыч-Башский несколько увеличился и залил один из каменных перешейков. В самом ущелье я нашел следы древнего оледенения, - остатки морен и т.н. курчавые скалы.

Отрог главного хребта, вклинившийся между долинами Софьи и Псыша, я называю хребтом Софии, т.к. эта вершина его венчает. После хребта Ак между Тебердой и Хасаутом ни один боковой хребет не имеет такого большого оледенения, как хребет Софии. На нем есть несколько озер.

Он очень высок и крут, и в нем нет доступных ущелий, а все коши расположены в самой долине Софии. Под вершиной 3049м к р.София спускается каровая лестница в четыре яруса, из которых верхний - деятельный ледниковый, а нижний занят озером.



На спуске вьюк, сделанный на этот раз "по - карачаевски", и не хуже нашего постепенно сползавший ишаку на холку, свалил его с ног на самом берегу, так что передние ноги ишака лежали в воде. Сам ишак тоже стал все сильнее и сильнее съезжать в воду. Принятые мной меры не помогли поставить ишака на ноги. На помощь прибежали и остальные и, наконец, даже Абдула. Он приказал двоим поднимать за голову, а двоим поднимать за хвост, но ишак продолжал лежать. Только когда Абдула став в воду на колени стал кусать ишаку зубами ухо, в то время как мы избивали его палками, он кое-как, наконец, поднялся и перешел ручей.


ГЛАВА 1.7. В ОКРЕСТНОСТЯХ АУЛА
Плохая погода держалась и следующие два дня, и мы решили использовать их для осмотра остатков средневекового греческого Александро-Афонского монастыря, находящегося на 25 км ниже по течению Зеленчука. Перед бывшим Александро-Афонским монастырем лес захлестнул и долину, и горы, и это море леса тянется до самого Архыза. Перед въездом в монастырь на правом берегу, на пригорке, за маленькой балкой, полускрытая зеленью, стоит очень эффектная, так называемая первая Зеленчукская церковь XI века. Ее каменный купол частично цел, но часть крыши обвалилась, и между изогнутыми арками просвечивает голубое небо. Внутри церкви сохранился след алтаря.


Какие-то идиоты, которых везде множество, исписали стены своими фамилиями, никому неинтересными. Много таких росписей и на скалах и на деревьях по всему течению дороги.


ГЛАВА 1.8. В ДЕБРЯХ ПСЫША
Мы решили выступить на изучение ущелий Псыша, который, как и Кизгыч-Баш, в литературе не был еще никем описан. Это ущелье имеет 40 км в длину и лишь один значительный приток - Аманауз. В среднем, падение Псыша составляет 15 метров на километр. . Дорога по левому берегу Псыша идет от ветеринарного поста обширными полянами, кое-где поросшими сосной. Пихты на склонах, покрытых елью, сосной и лиственным лесом, было мало. Вскоре справа попались довольно обширные, но плохо сохранившиеся развалины типа наиболее плохих, виденных нами на Аксауте и Зеленчуке. Тропа, пройдя после второй поляны по мелкому леску, затем полкилометра по вересковым зарослям со струящейся среди них мучнисто-мутной водой реки, по топким местам входит в пихтовый лес. Местами она спускается к реке и даже в реку. Выйдя в последний раз на большой остров из гальки, она сразу круто поднимается вверх и вправо среди могучих пихт с множеством бурелома. Здесь по своей толщине пихты часто превышают три обхвата.

Вскоре после пихтового леса мы вышли к устью единственного крупного притока Псыша - Аманаузу. Это от карачаевского слова "Аман ауз" – плохая, дурная пасть. Перейдя мелкие протоки его широкого русла, мы обрадовались, что через самый широкий (8 метров) и бурный проток упала огромная пихта, образовавшая естественный мост.

С каждого нового открытого места Псыш выглядывал все заманчивее, а с поляны вблизи места, где сливаются оба его истока, открылся вид на короткое, в альпийских лугах, ущелье восточного истока.

Термометр ночью спустился до нуля, и утром мы встали дрожащими от холода, поспешив приняться за горячий чай с сыром.

Было всего +5°, и мы окоченели. Тем временем разъяснило, и, немного поднявшись, мы увидели, что все хребты покрылись свежевыпавшим снегом на одну треть высоты, и их острые гребни, казалось, возносились в царство ледяного Эльбруса. Такого сильного снегопада в этом районе я не видывал в эту пору.
Свежевыпавший летний снег в горах - одна из наиболее красивых и величественных картин природы. Я думаю, что серебро с узорами черни, излюбленное горцами для своих украшений, заимствовано из того узора, который природа вышивает снегом между черными скалами горных хребтов...

Продравшись сквозь последние заросли карликовой березы и кустарников, мы оказались на заваленной камнями полянке в углу образованном заворотом главного, левого или юго-западного истока Псыша. Пройдя дальше, мы увидели следы когда-то стоявшего здесь коша.

Кош мало- мало подтекал, но в холодном облаке это было лучше, чем в палатке.

Мы решили перед трудным Наурским перевалом сделать полудневку, чтобы починить одежду, подогнать записи и т.д. За остаток дня мы рассчитывали подойти поближе к этому перевалу, который по карте так близок пройденному накануне.


С боковой морены мы сошли на ледник и, обойдя небольшую срединную морену, попали на упоминавшийся фирн-глетчер ослепительно сверкавший под ногами и уходивший вперед и вверх до самого зубчатого гребня. Между зубцами виднелся снежный проход в хребте - самый перевал, с которого видов нет.

Этот цирк и глубокое, тесное ущелье Ю.Псыша мы увидели, выйдя на хребет. На его правом берегу вставали обрывы гигантских скал, а правее вставал южный склон красавца Псыша. На потрескавшихся шоколадно- коричневых ребрах гребня, местами отвесных и гладких, осыпи почти не держались. С северной стороны вершины свешивалась снежная нашлепка. Казалось, что до нее рукой подать, и что за полчаса можно добраться до вершины, под которой голубел крутой потрескавшийся ледник, а за ним - пестрые скалы, замыкающие его с востока.

Так как было еще только восемь утра, мои спутники отпросились сделать попытку восхождения на Псыш, но мне было уже ясно, что если это им и удалось бы, ночевать пришлось бы на леднике, и мы уговорились, что по свистку они вернутся обратно. От снежного прохода в хребте они пошли вдоль края ледника на восток под хребтом и стали карабкаться по широкому кулуару, спускающемуся к западу от вершины от половины ее высоты. Через полтора часа они достигли высоты всего лишь 3000м, а кругом сыпались камни, и оставалось еще 5/6 подъема, все более трудного.

Пока они делали эту попытку восхождения, я проверял карту, отбивал геологические образцы и зарисовывал следы туров и серн, которых на леднике было великое множество и скоро от этого занятия, даже при темных очках, заболели глаза.
Сквозь щель виднелась каменистая площадка, а за ней, дальше, Большой Пшишский ледник, а за ледником острые пики самого Пшиша - царя всех гор к западу от Кара-Каи.

Прямо по осыпи и снежнику под перевалом из-за крутизны и сыпящихся камней спуск был опасен, и мы по снегу обошли с юга скалу, стоящую слева, выйдя на боковые морены Б.Пшишского ледника. По ним, забирая влево, мы стали спускаться мимо восточного языка этого ледника. Он несколько отделен от снежника скальной перемычкой, так что между ним и третьим языком Б.Северного Псышского ледника получается закоулок, в котором лежит непомеченный на карте крутой ледник, переходящий в снежник, который необходимо пересечь, приподнявшись относительно перевала. Спускаясь здесь, мы прошли совсем рядом с перевалом Магана.

Для подъема на него следовало бы немного пройти к западу по снегу, завалившему Б.Пшишский ледник. Отсюда хорошо виден висячий восточный Пшишский ледник с двумя рукавами без снега, и растрескавшийся Б.Пшишский ледник изображен на карте очень неверно, но описанием его не будем утомлять читателя. Отметим лишь, что под ним лежит не одно, а два бирюзовыех озера, и возле них начинает попадаться трава.

Когда мы в первый раз спустились на русло, то остановились как очарованные. Из-за островерхих отрогов Псыша выплыла чудная снеговая шапка Псыша с ледниками и в зеленой рамке леса, окаймляющего его берега.

С каждого нового открытого места Псыш выглядывал все заманчивее, а с поляны вблизи места, где сливаются оба его истока, открылся вид на короткое, в альпийских лугах, ущелье восточного истока. К нему с южной стороны Кизгыч - Башского бесснежного пика спускается ледник. Он оказался несколько большим чем на карте, и слева, по-видимому, доступен. Из - под него каскадом течет самый правый и крупный исток этой восточной ветви Псыша. Ледник, хотя и висячий, но не очень большой, и он довольно пологий. Его правую (снизу) и верхнюю часть занимает красивая двуглавая вершина разделяющая два главных истока Псыша, а черная вершина за ней несколько напоминает знакомую многим альпинистам Ужбу на Центральном Кавказе.

К полудню другого дня мы вернулись в аул.

В воскресенье, я хотел уехать, рассчитывая, что найду арбу, едущую в Зеленчукскую на базар. В Баталпашинск я выехал из со своим грузом на попутной бричке с сеном за 3 рубля.Медленно тянутся под теплыми лучами солнца наши арбы на волах по широкой долине Зеленчука. Цоб-Цобе!

Снежные вершины, альпийские луга и Карачай остались далеко позади. Под стук колес мы отдались воспоминаниям...

Прощай, девственный, таинственный Архыз - Старое Жилище! - Здравствуй Архыз - новое жилище советского человека!


P.S. (не от Воронцова-Вельяминова)Спасибо моим друзьям:
Алене Василенко
Константину Лисовецкому
Николаю Ключникову
за предоставленные фото.
И всем остальным,создавшим атмосферу этих фото.