Гора Кзыл - Агын

Гора Кзыл - Агын

Снимок из Алайской долины

Справка.

Вершина Кзыл Агын (красный всадник), высотой 6679м, по другим данным 6683м. Пятая по высоте в Заалайском хребте. Это Западная вершина, есть еще Восточная, 6624м. Между ними гребень. протяженностью километра три. В сторону пика Единства, 6673м, идет высокий гребень, почему то называемый хребтом Баррикад.

_324558-1200

Восточная часть Заалайского хребта

Находится в восточной части Заалайского хребта. Первое восхождение - команда Узбекистана, рук. В.А. Эльчибеков, 1956г, третье место в высотном классе. Состав: Ю. Вотрин, В. Жуков, П. Карпов, Э. Нагел, В. Нарышкин, Е. Никонов, В. Ноздрюхин, Г. Овчаров, В. Персиянов, А. Страйков, И. Шинкаренко.

Тогда маршрут оценили как 5А, сейчас это 4Б. До этого узбеки были в районе в 1951 году, совершили восхождения на пики ТОДО (Таш. Окружной Дом Офицеров), 4345м. Рук Петр Карпов 1Б.Ташкент Заалайский, 4915м, 3Б, тоже П. Карпов и траверс Джанай - Дартакайской пилы, 3Б рук. В.Ноздрюхин.

В 1955 году была еще одна экспедиция. Совершены два восхождения - на Архар, 5308м, 3Б и Кок Сай, 5366м, 3А, оба раза руководил П.Карпов.

В 1956 были совершены еще два восхождения – на пик Корженевского, 6005м, сходили Снегирев плюс три, 4Б. На ТуркВО Э.Нагел сводил группу из 5 чел, 4А.

_324557-670

Район Ленина - Кзыл Агына

РВ ноябре – декабре 1974 года узбеки попытались залезть на Кзыл Агын зимой. Небольшой командой из 11 альпинистов заехали в ущелье на «шишиге». Состав – Эльчибеков, Ткаченко, Галяутдинова, Блоштейн, Путинцев, Минайченко, Орлов, Бухалов, Барашкин, Замфес и врач Борис Абрамов. Грузы под гору забрасывали большими санями. Разбили два лагеря, второй под перевалом. Было очень много снега, обычно в это время его мало. Пора было выходить на штурм, но шеф съездил в Сарыташ, связался по рации с Ноздрюхиным, на леднике Абрамова (это другой Абрамов, не наш врач). Шефу выдали мрачный прогноз, проще, штормовое предупреждение. Ночью температура упала до -30. Вода в ведре за ночь промерзла до дна. Шеф погнал всех снимать лагеря. Народ зашумел. Эльчибеков недовольным предлагал выйти и поговорить с ним один на один, желающих не оказалось. Только выехали из ущелья, как началась свистопляска, метель со снегом. Больше никто не возмущался. Вовремя смыться тоже надо уметь…

Справа Ленина, слева Кзыл Агын. Снимок от Сарыташа.

Год 1986, вторая половина июля. Сборная Узбекистана заехала в район ущелья Джанай - Дартака, с целью сходить на Кзыл - Агын. До этой экспедиции я уже побывал в году на пяти сборах , дважды на Чимгане, зимний Коммунизма, Сайрам и Алаудины, сходил три 5Б, так что был расхожен. Заехало нас до черта, человек 30, не меньше. Это только альпинистов, плюс врачи Синячкин и Пан Владимир , Женя Иванов, как адъютант шефа, Вадим Галимов,Ваня Савин, Гена Чеканов, Илья Галацкий, и сам Эльчибеков. Всех вспомнить трудно, но я постараюсь. Из армии – Тишков, Комаров, Быков, Требисовский, к ним в группу на восхождение добавились Кузнецов и Абрамов. Из Самарканда – Тищенко, Бирюков, Моргунов, Мачехин и Петров. В палатке у Рустама Раджапова были Блоштейн, Воронин, Беленков, Цой и Орлов Сергей. Еще были Сарафанкин, Спицин, Орлов Леонид, Вакуло, Архангельский, Гоффардт, Попов, Альбеков, Богачев и Сергеев. От Галацкого были Баскакова, Мирзакиров, Марченко, Хван и я. Задача перед нами стояла простая - получить акклиматизацию перед дальнейшими экспедициями. Одна из них на Юго - Запад, участие в очном высотном классе чемпионата СССР, и вторая, на ледник Москвина, поисково - транспортировочная. У второй цель была найти тела Анкудинова и Калугина, погибших зимой на Коммунизма. На "лопате" пика они и лежат, где то в районе 7200м, и надо доставить их в Ташкент, похоронить по - человечески.

_{Кызылогын-6679}

Встали на берегу речки Джанай - Дартака. Она вытекает из ледника Корженевского. Вода в реке мутная, надо утром успеть набрать на день воды, пока еще цвет терпимый. Прогулялись в сторону горы, для разминки. На раскачку времени нет, надо выходить на гору, к августу планы разъезжаться каждой команде на свою монотугу. Разделились на 6 палаток по 5 человек. В моей ребята из секции Ильи Галацкого - Марат Мирзакиров, Света Баскакова, Андрей Марченко и Сергей Хван. Марченко включать в свою команду у меня не было желания, но шеф настоял, "Он же из вашей секции!"

Марченко уже в Сайраме начал чудить. Пошли на Старлычанова, 5Б, впятером. Подошли, обработали, все в снегу и во льду - 6 июня! Наутро полезли. После первой веревки Андрей заявляет:

-- Я устал и пойду домой.

Ага, сейчас! Отпустить с сопровождающим - остается три участника. Значит перевыпуск. Потеря двух - трех дней.

-- Полезай вверх, тебе говорят! Чего не сиделось дома? Не позволю срывать гору!

Он перепугался и полез. На второй ночевке опять:

-- У меня сердце болит!

Вот черт! Но стена уже пройдена, куда ему деваться? На спуске ожил, рванул вперед, там всего - то одно опасное место, траверс над стенкой, если слиняешь, полет метров на 20. Не чует опасности, не остановился, рванул. Опять крик, пристегнись! В общем достал. На разборе я все высказал Илье. Но он почему то стал уговаривать не бросать Андрея, а учить его. Как же, научишь такого! Совершенно идиотский подход к горам, плюс отсутствие дисциплины.

_{Базовый лагерь}

В Алаудинах он опять у меня в группе. Идем на Адамташ 4Б, все сложности прошли, дальше можно идти одновременно, но Марченко не может! Ему страшно! Пришлось провешивать простые участки, потеряли время, пришлось ночевать. На разборе заявляет, что мы опасно ходим! Мы аж дар речи потеряли. Заявили, что дальше с ним ходить не будем. И вот на тебе, снова у нас.

ВМФ 5798м

28 августа вышли на восхождение. Всей группой руководит Гена Попов. Растянулись по ущелью, но я своих пасу, все время в поле зрения. Кроме Марченко! Опять куда - то пропал! Все группы уже подтянулись к перевалу, встали на ночевки, а у меня участника нет! Встали ниже в часе ходу от основной группы, не знаем, что и делать. Через два часа появляется. Я сидел, отдыхал, говорит! Прогнал бы его к черту, но ситуация, как день сурка, повторяется, без сопровождающего нельзя!

Утром снова вверх, надо максимально набрать высоту, завтра штурм! Еще до перевала встречаем Борю Блоштейна и Славу Воронина. Они идут вниз, не в форме. Затем минут через 30 идут Цой с Петей Беленковым. Володя ругается последними словами:

-- Не пошел с первой двойкой, я в норме, заявляет. А через 100м встал, не могу идти. Вот пришлось его сопровождать.

-- Может и нашего заберешь? Марченко.

-- Пусть пылит, молодой еще.

_{Подходы.Я стою слева,сидят у камня - Требисовский, Кузнецов, Быков, Комаров. Спиной сидят Мирзакиров, Баскакова и Вакуло. В ценре в черном Гоффардт.}

Вылезли на перевал, справа пик Спартакиады, нам влево, не слишком крутой гребень. Дальше глубокий снег, но мы последние, следы уже готовы, правда с каждым метром все раскисает. Начал буксовать Сергей Хван, горняшка прибила. Возвращаться уже поздно. Медленно, но все же набираем высоту. Все уже упилили вверх, нам их не догнать. Заночевали где то на 5800. Все группы на 200 м выше. Пытаюсь объяснить Сергею, что лучшее лекарство от горняшки, это движение. Но достучаться не могу, сидит с отрешенным взглядом. От еды отказался, только чаю попил. Я за день тропежки промок, еще спал с краю, спальник сырой, киргизский, что то знобить начало. Света почувствовала это, расстегнула мой спальник, и прижавшись ко мне, согрела.

Жертвенная девочка! Я со Светой сходил много маршрутов, включая «шестерку» в Керавшине, считаю ее сильнейшей альпинисткой Узбекистана, возможно и СССР. Очень немногие мужики могли выдержать ее темп. Она и первой ходила очень сильно. У не впереди еще будут «шестерки», две Победы, Эверест.

Тропежка

_{Выше первого лагеря и перевала}

Утром снова вверх, Хван потихоньку тоже пошел. Мы с Маратом его сопровождаем. Света и Андрей ушли вперед, чего всем тащиться нашим темпом? Через 200 м палатки групп, идущих впереди. В них никого нет, все ушли вверх. Странно выглядит ограждения из веревки, не к сбросам, а к склону. Видимо в тумане все перепутали. К 12 ти вылезаем на гребень, там сидит толпа народу. Высота где то 6600м. На вершину ушли ввосьмером ребята из армии, Тишков и Быков, с ними Раджапов, Сарафанкин, Спицин, Гоффардт, Кузнецов и Света Баскакова, которая успела заскочить в последний вагон. Больше Попов никого не пустил. Да никто и не хотел, всех высота прибила. Нас с Маратом, хотя мы были в форме, Гена тоже не пустил, поздно, говорит. От выхода на гребень к вершине топать еще километра три, почти без набора высоты. Хван сидит потухший, а мне неймется: « Гена, отпусти хоть на восточную, здесь всего метров 150!» Попов дал добро, и я двинул туда. Снежный увал, за ним перегиб, далее вогнутая мульда. Сначала идти было легко, потом снег стал глубоким, и в центре мульды я стал проваливаться по колено, потом по пояс. Уже проклял свою затею, но не сдаваться же! Допер до скалок на вершине, посидел, поискал тур, нету! Назад снова пахота, весь промок. Кто на вершину не пошел, сидят, слушают анекдоты от Гены Попова: «Чукча приехал в Москву, взял такси, едут. Тут бабка на дорогу выскочила. Таксист вправо, она вправо, он влево, она туда же. Еле разминулись. Таксист вытер пот, ничего себе! Смотрит в зеркало, бабка на асфальте лежит! Глаза по пятаку, я же мимо проехал! Чукча говорит: « Э, рюсска плохая охотника! Если бы чукча дверь не открыл – бабка бы мимо проскочила!» Все ржут, хоть и с бородой анекдот.

_{Вторая ночевка}

На монотугу

Вскоре Гена замолк, наступила полная тишина. В это время, на желтом карлике, очередной мощнейший протумберанец выплюнул в сторону Земли огромную порцию радиации. Она понеслась к Земле со скоростью света, не замечая на своем пути никого, А что лететь? 150 миллионов километров, всего 500 секунд. Это меньше, чем передача придурка Невзорова. Мы этого и не заметили, лишь наша кожа это ощутила, но наружу вылезло все это только через два дня. Сидеть без дела часами на этой высоте убивает, но Гена неумолим, дождемся восходителей. От солнца нигде нет спасения, ни тенечка, ни ветерка, ничего! Вскоре всю влагу, принесенную с собой, все выпили. Тогда термосов не было, у всех обычно солдатские фляжки, кое у кого пластиковые. От нашей группы вверху Света. Я для нее оставил треть фляги со сладким чаем. Белое безмолвие вступило в свои права, обычно на такой высоте все сидят в палатках, или тащутся вверх. Но тут, какое то наваждение, вниз нельзя, но на месте оставаться просто невыносимо. У кого головной убор с полями, еще ничего, у кого нет - тоска сизая. Я тогда не носил головных уборов, не стригся, и мощная шевелюра спасала. Когда холодно - одевал шапочку. Ветер - капюшон от ветровки, если совсем дубарь, тогда от пуховки. Выжигающее солнце достало меня так, что я рюкзак накинул на голову, а чтобы дышать – придерживал руками, хотя они от этого быстро затекали. Боря Абрамов, ( что значит клятва Гиппократа!), несколько раз подходил к Хвану, спрашивал, живой еще? Он отвечал что - то нечленораздельное, Борю это успокаивало, он снова брел к своему месту.

Второй лагерь,Требисовский, Кузнецов, Комаров.

_{Выход на гребень}

Когда к четырем часам появились восходители, народ был уже в прострации. Первым делом пришедшие попросили воды! Когда в ответ никто не шевельнулся, у них возникло подозрение, что все очень плохо. Света подошла ко мне: «Что, ни капельки не осталось?». Я сунул руку в карман, недолго в нем поковырялся, и вытащил вожделенный сосуд. Передал ей со словами:«Света, оставь немного Кузе». Игорь перенес восхождение стоически, хоть и самый молодой. Его немного покачивало. Ребята заметили мою флягу, и остатние сиротские капли поделили поровну. На их лица было страшно смотреть, обожженные, иссохшие, одни глаза остались. У армейцев на ночевке кому - то лень было по малой нужде отойти от палатки подальше, утром кто - то не глядя набрал желтенького снега, а когда его растопили, пошел невыразимый запашок, все отказались пить эту бурду. Так и пошли, не евши, не пивши… Ребятам что, здоровые волки, а каково Боре Абрамову?

_{Штурмовой лагерь}

Паста "Лассара", которой все были намазаны, ни черта не помогла. Рустам в своей невыразимой марлевой повязке, но и она его не спасла. Вскоре все двинулись вниз. Хван тоже ползет потихоньку, Боря до своей палатки все время был рядом, контролировал. Еще одна ночевка. Назавтра утром пьем чай, едим. Мимо нас сыпятся ребята, все просят кусочек чего - нибудь перекусить. Ешьте, нам не жалко! Не вниз же тащить наши запасы. Ребята любят ходить налегке, жратвы берут в обрез. Я не стал экономить, и взял еды с запасом. Осталось несколько банок консервов, все умели! Боря сел у нас и не спеша банку килек в томате умял. Только пришел в себя Хван, начал болеть Коля Сергеев, закашлял, ослаб. Снова Боре подбирать «опавшие яблоки». Николай начал капризничать, это лекарство не буду, то не буду. Боря махнул рукой, лечись сам! Так они и шли в лагерь вдвоем, не бросать же больного! Пришли позже всех, шеф наехал почему то на Борю, чего так медленно ходишь? Боря только руками развел, еще и крайним оказался!

Отдых на гребне

На спуске Хван ожил, вниз пошел нормально. Толпа большая, у каждого свой темп. Наши тоже разбрелись, я добавил темпа и оторвался, знаю, что скоро будет разлив рек и ручьев. У главного потока из ледника быстро разулся и перешел речку. Вскоре пришли самаркандские ребята. Поток увеличивался на глазах. Они решили перейти вброд, по - таджикски. Положили друг другу руки на плечи, встали вкруг и пошли. На середине реки их поток остановил. Дальше было как в цирке, двое стоят по пояс в воде, а третий, Тищенко, временами уходит под воду. Со стороны смотреть было смешно, я чуть живот не надорвал, а им было не до смеха. Бросили они друг друга, и вплавь добрались до берега, ни одной сухой нитки! Смотрят злыми глазами, чего мол, смеешься? Я побыстрее обулся и дал теку. Вскоре еще один поток, вода в нем уже черная, нашел узкое место, перепрыгнул. Вскоре подошла Света. Быстрее давай! Сначала рюкзак кинула, потом замешкалась, поток растет как на дрожжах. Прыгай! Она решилась и сиганула, чуть - чуть не допрыгнула, но я схватил ее за руку и вытащил из речки. Пришли с ней на базу первыми. Те, кто не успел к переправе, уходили на ледник, а это приличный крюк. Вразнобой к вечеру все собрались. Шеф встретил нас, сказал что то теплое. Особых поздравлений не было, так как приходили порознь. После ужина все заснули как убитые. Уже ночью начало гореть лицо, к утру уже нам была корка. Врач Синячкин начал мазать всем лица пантенолом, на какое то время помогало. Все заморенные, ленивые. Рустам тут же запряг меня грузить машины, у нас с ним это лучше всех получается, опытные такелажники! Вечный альтруист, он всегда, во всех экспедициях,брал на себя всю самую грязную и тяжелую работу…У нас был ЗИЛ 130 и ГАЗ 53. Надо грузы распределить на два сбора, Юго Запад и Москвина. Работы валом, а помощников нет. Все идет не торопясь. Чего то не поделили Цой с Ивановым, чуть до драки дело не дошло. Разняли их. Я начал нервничать, сказал шефу, что уезжать надо побыстрей, речка разольется! Он возразил, когда приезжали было мелко. Я сказал, что к ночи разольется, медленно собираемся! Шеф дал команду, все зашевелились. Тронулись, уже темнело. К реке Ката - Сай подъехали, когда разлив вступил в силу. Ширина воды была уже под 100 метров. ЗИЛ смело поехал через реку, за ним ГАЗон. Вода почти скрывала колеса, но лидер уверенно пер вперед, за ним в кильватере ведомый. Последние метры были самыми глубокими, но ЗИЛ дал по газам, и выскочил из реки. А ГАЗ наш сплоховал, и застрял. Скоро вода захлестывала уже в кабину. Шеф командует, веревку давай! Сложили вчетверо, накинули на крюки, ЗИЛ взревел, но вытянуть машину не может. Там вверх уклон, будь он неладен, градусов 12. Тогда сколько нас было, мы начали помогать ЗИЛу, толкать его вверх. Лишь бы веревка не лопнула! Выдержала! Вскоре все были на берегу.

_{Плато-путь к главной вершине}

_{Базовый лагерь. Кызыл-Агын. Такие у нас были морды. Шеф, Тишков, Синячкин, Гоффардт, Комаров.}

Доехав до трассы Ош – Хорог, у обочины остановились и заночевали. Утром разъехались, на Юго Запад поехали: основной состав – Воронин, старший тренер, Чеканов, начспас, Илья Галацкий, Цой (рук), Тищенко, второй мастер, и КМСы, Раджапов, Вакуло, Архангельский, Бирюков. Вспомогатели – Марченко, Хван, Кузнецов, Орловы, Альбеков, Галимов, Беленков и врач Пан. Остальные на Москвина. Кому направо, кому налево. И только Ваня Богачев, на что то обидевшись, уехал в Ош. По пути в Дараут Курган началась пытка, лицо горит, спрятаться некуда. В Дарауте за пару дней до вертолета жжение лица прошло, но кожа стала слазить шматками. Я залетел первым рейсом, первый, кто подошел к борту, был Валера Хрищатый. Он посмотрел на меня, ужаснулся:

-- Костя, это ты?

-- Нет, это все, что от меня осталось!

-- Где вы так обгорели?

-- На Кзыл Агыне!

Лицо еще долго не заживало. Впрочем, это уже совсем другая история…

Р.С Все фотографии и карты, за исключением первых двух, предоставлены Сергеем Тишковым, половина из них - слайды Олега Комарова. Прошло 34 года, Эльчибекова, Сергеева, Иванова, Сарафанкина, Спицина, Гоффардта, Попова, Баскаковой, Моргунова, Быкова, Блоштейна, Воронина, Беленкова, Сергея Орлова уже нет в живых, кто в горах, кто от болячек...Своей смертью никто...