ПАМЯТИ ДЯДИ ЛЁШИ

ПАМЯТИ ДЯДИ ЛЁШИ

“Что-то у тебя пол на кухне неровный и очень скользкий”, - говорит, входя в комнату, Борис Лазаревич Кашевник, мастер спорта по альпинизму, 70 лет, палочка, артроз и т.д.
Чайник в руках Бориса Лазаревича исходит паром.
“А ты ходи аккуратней”, - рассудительно советует ему хозяин дома, Алексей Сергеевич Угаров, заслуженный мастер спорта, 89 лет, палочка, артроз, плохой слух, затруднённая речь и т.д.
Я помалкиваю. Мне - сорок. Палочки пока нет, но побаливает спина. Видимо потому, что я только КМС.
Борис Лазаревич наливает чай. Угощаемся пирогами. Разговариваем. “Дядя Лёша, - спрашиваю я, - а когда ты в горы первый раз попал?”. “В 1928-м, - отвечает Угаров, - по путёвке профсоюза. В горный поход. Через Донгуз-Орун, в Сванетию, потом - к морю... С поэтом Тихоновым вместе путешествовали. Он тогда молодой был, но уже известный”. “Тихонов, Тихонов,.. - барабанит пальцем по столу Кашевник. - Когда мы студентами были, ходила такая шутка: чем отличается Союз писателей от Союза композиторов?”.
Борис Лазаревич делает паузу и отвечает сам же: ”...Союзом писателей руководит старый хрен Тихонов, а Союза композиторов - молодой Тихон Хренников!”. Мы все трое оглушительно хохочем. “Да-а,.. тогда он, - говорит Дядя Лёша, имея ввиду Тихонова, - не такой был. Тогда все другие были... Малеинов. Абалаковы-братья... С Женей мы на Пахтор ходили, хороший человек был. Погиб странно. Тёмная история... Вроде, как пьяный в ванной угорел, от газа. А он в рот не брал, ни капли... Виталий - другой был. В 38-м ушёл из-под горы. Мы нашего товарища раненного с Дых-тау спускали. Несколько дней тащили. А он не дождался, ушёл. Хотя как бы нашим руководителем был...”.
Про “нехорошего” Виталия я уже не раз слышал. Вот и Дядя Лёша - о том же.

Вообще-то, мы пришли на день рождения к Алексею Сергеевичу. Как раз сегодня, 6 февраля ему стукнуло 89 лет. Патриарх советского альпинизма живёт в одиночестве. Сообщил, что днём была невестка с внуком, да кто-то обещал зайти вечером. Мы уходили в девятом часу, но никто так и не появился.
Когда я родился, Дяде Лёше было почти пятьдесят. Этот факт приводит меня в какой-то благоговейный трепет. Дядя Лёша - с 1909 года. В 15 лет приехал в Ленинград, где и прошла вся жизнь. В 19 лет первый раз попал в горы. Альпинизмом начал заниматься чуть позже, в 1935. Сагитировал его Киров, Сергей Миронович, в те годы - второй человек в стране после Сталина, вождь питерского пролетариата. А дело было летом 1934-го.
Сборная ленинградских велосипедистов совершала пробег в Москву. Где-то посредине пути остановились на ночлег, развели костёр у обочины дороги, заварили чай. Тут подъезжают три чёрных автомобиля. Выходят люди - и к ним. А впереди - Мироныч. Пошёл разговор за жизнь. Киров рассказал, как поднимался на Казбек, на Эльбрус и напоследок подчеркнул: “Имейте ввиду, ребята: альпинизм поинтересней велоспорта будет”. Осенью Угаров записался в альпсекцию. Летом 1935-го поехал в альплагерь и сразу - первовосхождение на пик Адыр-су по южному гребню. А два года спустя, в 1937-м, уже руководил первовосхождениями в массиве Доппаха. В сороковом - в компании с Антоновичем, Лубенцом - траверс Ушбы, с юга на север.

В возрасте Христа явилась ему Голгофа - 900 дней в блокадном Питере. Выжил, благодаря коту. “У мастера моего - на заводе - кот был. Принёс мне, кормить де нечем. Мы потом этого кота съели с ребятами... У меня к тому времени дистрофия была, чуть не последней степени. Организм даже хлеб не принимал: а его давали по сто пятьдесят грамм на день. И вот ребята меня бульоном отпоили... Бульончиком... А так, точно бы умер...”.
И лишь война закончилась, Дядя Лёша - в чём только душа держалась - полез в горы. Да на Памир. На высоту. Прямо по Тихонову: ”...Гвозди бы делать из этих людей”. Первовосхождения на Пахтор, пик Клунникова, пик Маркса. Потом в энциклопедиях напишут: “...ЯВЛЯЕТСЯ ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ СОВЕТСКИХ ВЫСОТНИКОВ”. В 53-м - один из главных маршрутов в жизни - руководит первовосхождением на пик Корженевской - четвертую вершину СССР. В 54-м - руководитель первовосхождения на шестую вершину Союза - пик Революции. Золотые медали чемпиона страны. Звание заслуженного. А потом - ещё целая жизнь в любимых горах - тренер, начальник сборов, руководитель школы инструкторов...
И вот - одинокая старость в однокомнатной квартире. Ушла из жизни жена, потом - сын...
“Как он живёт!? - вздыхает Кашевник. - Слышит плохо, говорит плохо, ходит - едва. В магазин за продуктами - целый день путешествует”. И задаётся вопросом: ”Что ж со мной-то в его годы будет? И доживу ли?..”

Меня же удивляет больше то, что за весь вечер я не услышал от Дяди Лёши ни одной жалобы, столь привычных и естественных в его возрасте. Ни на жизнь, ни на здоровье, ни на родственников, ни на товарищей, ни на сломанный бачок, ни на холода за окном. Дядя Лёша волочёт кипу пакетов - рукописи, мемуары. Чётко оперирует датами и фамилиями. Упоминаем в разговоре некоего N, и Угаров тут же вспоминает: ”Александров, ректор Ленинградского Университета залез с N на вершину и неплохую поэму там сочинили” - “Что, прямо на вершине?” - “Да. И очень мне нравится. Вот послушай...” И он без запинки читает строфу за строфой юмористическую историю злоключений инструктора альпинизма.

Мне вспоминается, как кто-то из инструкторов среднего поколения рассказывал:
“Принимает Угаров экзамены в школе инструкторов. Сидит перед ним выпускник, теребит билет, вспоминает фигню разную - узлы, там, приёмы страховки, опасности в горах, методику обучения и так далее. И тут Алексей Сергеич ему говорит: “А вот скажи-ка, сынок: кто первым в мире покорил пик Евгении Корженевской?”. Тут, главное, надо было не спешить. Задуматься, так глубоко, репу почесать, а потом - в озарении - выдать: ”Дядя Лёша! Это ж - ты!!!”. Пятёрка была обеспечена. Без всяких там дополнительных вопросов”.
Да, пожалуй, оно так: из двух тысяч покорителей “Корженевы” в памяти, в истории останется только фамилия Угарова...

Он ушёл из жизни четырнадцать дней спустя после наших посиделок - 20 февраля. Ушёл тихо, как и жил последние годы - как бы боясь кого бы то ни было обременить или побеспокоить.
Некстати вспомнилось, как осенью прошлого - 1997-го - года хоронили видного госчиновника. Лучшего места отпеть проводника приватизации, чем Музей этнографии, не нашли. Припёрлись члены правительства. Перекрыли центр. Что убиенный такого особенного сделал, только то правительство и ведало...
А на похороны дяди Лёши пришло человек тридцать. Многие просто не знали. Обстановка была,.. не соответствующей уходу человека, вписанного в историю нашего спорта и альпинизма золотыми буквами. Впрочем, покойному было уже всё равно...

Текст и фото Сергея Шибаева