В четыре телевизора

Альпинист, как правило, выбирает для себя что-то чуть более сложное, чем он в состоянии сделать на этот момент, поэтому гора неизбежно вынуждает действовать на грани возможностей. Только где эта грань? Человек столько может!
Самым тяжелым для меня было восхождение даже не на Эверест (8844 м), а попытка подъема на восьмитысячник К-2 (8611 м) в Каракоруме. Я потерял тогда 13 килограммов. Сейчас, десять лет спустя, мне вряд ли удалось бы это повторить.
Альпинизм — всегда выход в сферу испытаний. Но, справляясь с ними, чувст­вуешь такое самоуважение и гордость, что это дает силы для многих других дел. Кстати, на саму вершину можно и не взойти. Дело-то не в этом. Главное, что ты себя преодолел.

Ни шевельнуться, ни вздохнуть

Мы с товарищем совершали в Гималаях автономное восхождение к вершине Нанга-Парбат (8125 м). Вечером на склоне нашли подходящую площадку за огромным валуном, разбили лагерь и легли спать. Ночью просыпаемся от того, что по палатке бьют камешки, куски льда и снега, а через несколько секунд нас начинает сдавливать.
Это идет мокрая лавина — тысячи и тысячи тонн снега. Сухая даже менее опасна. Она движется с огромной скоростью, но если человека не убило ударной волной, то у него есть шанс выбраться. А тут тебя просто закатывает в бетон, потому что мокрая лавина моментально схватывается, застывает и превращается в кусок льда. Невозможно ни шевелиться, ни дышать.

Мы, конечно, сразу понимаем, что происходит, но двинуться уже не можем. Она и шла-то каких-нибудь пятнадцать секунд, но за это время мы оказались в ледяном склепе. Спасло то, что снег не накрыл нас целиком, а как бы обтек камень. У Виктора над головой еще было чуть-чуть воздуха и света, и через это отверстие он ухитрился выкарабкаться. А вот я не мог шевельнуться.
К счастью, пока нас накрывало, я успел сильно напрячься, и, когда вода вышла и снег затвердел, у меня осталось несколько сантиметров для движения грудной клетки.
Мой товарищ, босой и в нижнем белье, выскочил на лед и стал отчаянно пытаться меня отковырять. Надо мной был совсем небольшой слой, он его понемногу разбил и меня выдернул. Еще в течение трех часов мы откапывали наше помятое снаряжение, а потом пошли дальше.

Почему же это произошло? Ночь на высоте шести тысяч метров была подозрительно теплая — тут бы нам и насторожиться. Но, как говорят альпинисты, не досчитали. Зато палатку поставили правильно. Метром правее или левее — и нас бы накрыло основной массой лавины.

Гранитная стена


Андрей Волков. Северная стена Чангабенг. Индийские Гималаи. 1998 год.

В Гималаях, на подступах к семитысячнику Чангабенг (6864 м), есть огромная отвесная стена, которую 25 лет безуспешно пытались пройти.
Она начинается на уровне 5200 м, то есть примерно на высоте Эльбруса. Когда мы добрались до нее, то обомлели: 1700 метров чистого гранита. Ни морщинки, ни ступеньки.
И вот 17 дней наша команда из пяти человек ночевала в висячем положении на вбитых полочках шириной 1,2 м и длиной 1,8 м, состоящих из трубок с натянутой между ними тканью. Помещается по два человека. Муж с женой так близко не спят. Кроме того, у вас полная зависимость друг от друга. Если сосед захотел сесть, вы должны тоже сесть, иначе платформа перекосится.
Там вообще все иначе. Например, ты передаешь товарищу какую-то вещь, смотришь ему в глаза и спрашиваешь: «Взял?» Он отвечает: «Взял». И только после этого можно разжать пальцы. Ведь все, что улетит, уже не вернется, а запасов, естественно, никаких. Еда в виде сублиматов, медикаменты по минимуму. Если кто-то сломает руку, то помощи ждать неоткуда: вертолет сюда не прилетит, спасатели не придут. Мы, конечно, знали, на что шли, и стена была преодолена, и все вернулись живыми. Но это был настолько экстремальный опыт, что мне не хотелось бы его повторить.

Мелочей не бывает

Восхождение — это интеллектуальная деятельность. Нужно одновременно «смотреть в четыре телевизора».
Первое кино — это ваше физическое состояние.
Второе — ваши товарищи: вы постоянно думаете о них, они — о вас. Это внизу можно поссориться с человеком, встать и уйти. А здесь ты обязан довести дело до конца, а эмоции оставить при себе.
Третье — огромное снаряжение: ты не имеешь права хоть что-то забыть, ведь на такой высоте мелочей не бывает. Даже отсутствие сахара может стать вопросом жизни и смерти, потому что без него невозможно восстановить силы.
Четвертое — погода, которая постоянно меняется.

И вот нужно все время пересчитывать эти сценарии. А если вы сами организуете экспедицию, то это еще и переговоры в диких селах, где никто не знает английского, и сложная логистика, связанная с доставкой вашего снаряжения.

Я не знаю лучшей бизнес-модели, чем альпинизм. Главный управленческий опыт получил в горах, а не на менеджер­ской должности.

Записала Мария Божович