С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ОТЦУ И ЕГО ПОКОЛЕНИЮ

...Отца я с детства обожал.
Уже за то, что воевал!
И совершенно не бранился.
Нередко пацаном стремился
узнать подробность о боях.
Испытывая лёгкий страх
и нетерпенье, и восторг,
внимал я, как лихой комсорг
отцовской роты, в битве хваткий,
фашистов истребил десятки!
Как под огнём и в ледоход
переправлялась рота вброд.
Как высоту потом держали,
как немцев чуть ни полк прогнали.

И в тех рассказах выходило,
что при отце всё это было,
а сам он, вроде, не у дел.
Как будто всё в кино смотрел...
С надеждой детской, ждал когда же
отец и о себе расскажет:
"Ведь ты же тоже воевал!.."
На что отец мне отвечал,
что лишь командовал бойцами,
а в остальном они уж сами -
могли как следует стрелять,
да в танк гранатами кидать...
Я пальцем в грудь: "Ведь орден дали!.."
"С героями и награждали..."

Своим знакомым, как-то раз,
я про отца повёл рассказ,
пожаловался. Ну а те,
в своей душевной простоте,
и подсказали: "Старшину
ты упроси. Он про войну
Иван Стефановича всё знает.
С ним воевал..." Сосед кивает:
"Ну, отчего ж не рассказать?!
Не дай, Господь, вам бедавать
когда-то в будущем придётся,
глядишь, наука отзовётся!"
И неспеша повёл трактат
о выживании солдат:

"Известно всем, что на войне
жизнь пехотинца не в цене.
Любой никчемный пулемёт
свободно перемелет взвод.
А самолёты, пушки, танки
и всю дивизию в останки,
коль одновременно долбят,
за четверть часа превратят!
Открыт всем бедам пехотинец!
Со всех сторон к нему "гостинец"
от сучьей смертушки летит.
Пока в земле ещё сидит,
надежда есть, что пронесёт.
Ну, а когда приказ - вперёд?!

Чтоб шанс иметь живым остаться,
боец не должен выделяться
ни средь идущих в бой цепей,
ни на позиции своей.
Важна ЛЮБАЯ маскировка!
Вот, для примера, взять - винтовка.
В чём преимущество её
в продленьи шансов на житьё?
Винтовку опытный солдат
не сдаст взамен на автомат!
Поскольку, если цепь идёт,
по тем, кто с автоматом, бьёт
огонь разящий всех стволов.
И автоматчик наш - готов...

А захлебнулось наступленье -
упала цепь себе в спасенье,
чуть окопалась, чуть прикрылась,
с землёй спасательницей слилась,
ждёт темноты, чтоб отступить.
А враг-то продолжает бить!
Да и не просто так стреляет,
а поприметней выбирает!
Лежишь с винтовкой, глянешь вправо -
убит уж автоматчик бравый.
посмотришь влево, и туда -
летит синцовая беда,
разит беднягу скорострела
а к трёхлинейке нет ей дела!..

А как шинельку не любить
за то, что помогала жить?!
Она бывалому - голубка!
Неопытный - до полушубка,
спешит обновочку надеть.
Тут к молодцу и мчится смерть!
Немецкий снайпер знает дело.
Он полушубок для прицела
взамен шинельки выбирает
и тех, кто в нём- уничтожает.
Стрелку известно, что в овчине
воюют те, кто выше в чине.
Тут, стало быть, ему и - дырка.
А кто в шинели - жив курилка!

Опять же, есть в бою закон -
не лезь, без пользы, на рожон!
Случилось, помнится, сраженье
у родовитого именья,
на польской, стало быть, земле.
Стоял тот замок на холме
с бойницами со всех сторон,
как натуральный бастион!
Приказ изволим мы иметь
тем бастионом овладеть.
Но наступающую роту
там ожидали пулемёты,
таились в чёртовом граните!
И солнцен светит им в зените!

Как замок брать с такой засадой?
Хоть из полка звонят что - НАДО!,
промолвил мудрый командир:
"Не будем делать немцам тир!"
Когда ж из штаба в третий раз
передавали нам приказ,
чтоб высоту к полудню взять,
комроты всем велел лежать
до наступленья темноты.
А что б не было суеты
и не тревожил аппарат,
легонько приложил приклад
до места, где рычаг вращался:
"Ну, надо же, опять сломался!.."

Потом, как начало темнеть
да в синем небе звёзды тлеть,
пошли вьюнами пластуны -
любой атаки вещуны.
Надеясь лишь на темнату,
они ползли на высоту
не слишком выставляя рожи.
К концу войны уж не похожи
мы были на юнцов в запале,
что на "ура" высоты брали,
где немец ставил пулемёты...
Глупее не было работы!
Тогда не ротами - фронтами,
нас истребляли дураками...

На год чётвёртый - всё иначе.
Лишь пулемётчик обозначит
своё присутствие огнём,
пехота сразу - в глинозём,
лежит и ждёт артиллеристов,
как на спектакле ждут артистов.
Родная с места не сойдёт
покуда не накроют дот.
Случалось, правда, на рожон
иной попрёт... И где уж он?..
Ведь немец, было, только ждёт,
когда солдатик наш помрёт.
А нам с руки - чтоб подфартило,
да немчуру саму - в могилу!

Под тем именьем так и вышло.
Ожили доты и мы дышло
атаки повернули вспять,
чтоб стороною наблюдать
работу полковых орудий.
Те, уж без всяких словоблудий,
металом и огнём сметут
любой немыслимый редут.
За то их богом величали.
И хоть из штаба налегали,
грозили наказаньем строгим,
пехота без огня - подмоги
так на свинец и не поднялась.
Лишь глубже в землю зарывалась.

К утру пришли артиллеристы,
рванули залп и - путь стал чистым!
Высотку взяли без потерь!
Вот покумекай ты теперь,
уж так ли неизбежна смерть,
когда мы с нею круть да верть?
В бою том славы не сыскали.
Но разве жёлтые медали
солдатских стоили кровей
да слёз несчастных матерей?..
Погибнуть в образе героя
лишь с пользою, чего-то стоит.
Но победить врага и жить
трудней, чем подвиг совершить!..

А командиром этой роты,
что не легла под пулемёты,
был твой батяня. Так-то, брат!.."
И старшина злой самосад
в вишнёвой трубке раскурил...
"Пришёл, увидел, победил! -
всё это байки древних греков.
А мы о жизни человеков
с тобою нынче говорили.
И если ты ещё поныне
считаешь, что в войне красиво
подохнуть можно, будь счастливым
от молодых своих ногтей
до глупости последних дней!"


В.В.