Трагедия на пике Ленина в 1990 году
1990 год. Годом ранее, когда я очнулся на морене ледника Звёздочка, после бешеного спуска с Победы, решил больше не ходить в горы. Как же было тогда приятно скинуть опостылевшие кошки. Аккуратно отчистив их от снега, и скрутив как полагается, я сделал предложение: «Мужики, кошки кому-нибудь нужны? Мне они больше не понадобятся – всё, завязал».
Но горы не сразу отпустили меня. Лёня Директор пригласил меня поучаствовать в сборах Всесоюзной федерации туризма, с целью восхождения на пики Корженевской и Коммунизма. В принципе я уже на них бывал, а на Коммунизма так дважды, но отказать Лёне не мог - ведь это он предоставил мне быструю дорожку в горы. Всего набралось 22 человека с просторов нашей Необъятной. В начале июля все начали слетаться в Душанбе. Оттуда ватага на двух ГАЗ-66 переехала в Джиргаталь, а 4-го июля к концу дня весь состав экспедиции и грузы вертушками перебросили на Москвина. 4-го и 5-го июля все участники занимались обустройством базового лагеря. Затем начался период акклиматизации. Вначале сделали радиальный выход под пик Воробьёва до высоты 5100 м. На следующий день пошли в сторону пика Четырёх. Установили лагерь на леднике у начала подъёма к пику. Днём позже поднялись до 5800 м., оставили там верёвки и спустились в лагерь на ледник. Хотели уже перемещаться ночевать на 5800, но испортилась погода, и пришлось послать двойку снимать снаряжение. В тот же день все спустились в лагерь на Москвина. После дня отдыха сделали однодневный выход под пик Корженевской до высоты 5300 м. Там поставили шатровую палатку, и оставив часть снаряжения вернулись в базовый лагерь. Ещё день отдыха и было решено, что мы достаточно акклиматизировались. Пора было лезть на гору.
Всю команду разделили на две группы. Первой руководил я, поскольку к тому времени уже выполнил норматив «Снежного Барса», второй Евгений Веретенников. В первый день наша группа вышла на 5300, а во второй на 5800. По пути повесили пару верёвок перил. Оборудовали лагерь в гроте. При этом пришлось изрядно потрудиться снежными лопатами для выравнивания площадок, но как видно на нижнем снимке, результата мы добились. Самое тяжёлое и неприятное на этой ночёвке – проблема туалета. Но когда в группе одни мужики эта проблема - не проблема.
Лагерь 5800 в гроте на подъёме к пику Корженевской.
На следующий день начали обработку пути на 6100 м. В том сезоне мы первыми выходили на пик Корженевской и, по просьбе руководства МАЛа должны были обработать и провесить маршрут совместно с альпинистской экспедицией города Таллинна. В этот же день вторая группа вышла на 5100. На третий день мы вместе с эстонцами закончили обработку пути на 6100, а вторая группа поднялась на 5800.
На четвёртый день мы поднялись на 6300, оборудовали лагерь и протропили часть пути выше. Вторая группа в этот день для акклиматизации поднялась без груза на 6100 и спустилась в лагерь 5800.
Штурмовой лагерь на 6300 с видом на пик Коммунизма.
На пятый день мы совершили восхождение на пик Корженевской. Взошли все десять мужиков.
Первая группа на пике Корженевской. Узнать кого либо здесь сложно. Я только себя узнал - стою крайним слева.
К моменту нашего спуска на 6300 туда уже поднялась вторая группа. На шестой день часть первой группы ушла вниз, в базовый лагерь, а четыре человека остались для подстраховки второй, которая рано утром пошла на вершину. На роль руководителя Лёня Директор опять приговорил меня за злостное нарушение спортивного режима накануне вечером. Постоянное протирание лица снегом мало помогало, но руководитель второй группы – Веретенников и ещё один участник почувствовали себя плохо метров за 200 до вершины, а, кроме того, испортилась погода. Масла в огонь подлили девчонки, которые трясли меня как грушу и требовали продолжение банкета. Подчиняясь собственной интуиции, я прекратил восхождение и развернул группу вниз – ведь состояние двух полёгших вызывало подозрение на острую горняшку, или сердечную недостаточность. Сколько потом я нелицеприятных слов услышал от девчонок, и не пересчитать. По прошествии лет, я уверен в правильности принятого тогда решения. Если бы кто-то из них умер – это была бы трагедия. Так я и не сходил в третий раз на Корженеву. Но это спасло меня от неимоверных мучений из-за сильнейшего бодуна.
После спуска на 6300, во избежание неприятностей, одного из поплохевших с тремя сопровождающими в тот же день спустили на 5300, а на следующий день к вечеру все были на поляне Москвина. Там нас ожидало кошмарное известие: в лавину под пиком Ленина попало сразу 45 человек.
Фото из интернета
Альпинистов, чудом переживших ту стихию, было всего двое: ленинградец Алексей Корень и словак Миро Грозман. О подробностях я узнал только в 2013 году на пути к пику Ленина, когда сидел в столовой в первом лагере Аксай-Тревэл за одним столиком с Лёшей Коренем (одним из выживших в той лавине) и Виктором Леоновым из СПб, которые занимались поисками останков погибших друзей.
Мемориальная доска погибшим в 90-м на пике Ленина в лавине.
После этого Центральный совет по туризму и экскурсиям прислал телеграмму, которой, совершенно непонятно на каком основании, запрещал экспедиции восхождение на пик Коммунизма. По договорённости с начальником КСП Таджикистана и начальником КСП Алайского района нас перебросили вертушками на ледник Ленина для помощи в поисковых работах. На следующий день руководитель поисковых работ, объявил нам, что на склон нас не пустит, потому как там лавиноопасно. Значит для альпинистов с неизвестной квалификацией, он не лавиноопасен, а для горных туристов, недавно спустившихся с пика Корженевской лавиноопасен. Так меня ещё никто не опускал. Я не выдержал и дал волю своему ораторскому искусству. Речитатив с ненормативной лексикой, состоявшей из одного сплошного трёхэтажного мата, наверное, ледник Ленина не слышал с момента его возникновения. Распирала обида: сначала запретить восхождение на Коммунизма, перебросить к месту поиска, а потом не пускать на склон. Несколько лет назад я встретился с ним на вечере памяти Михаила Хергиани в Москве. Я задал ему тот же вопрос: почему нас не пускали на поисковые работы? В ответ услышал что-то невнятное.
