Нирмал и гималайский альпинистский манифест

Споры по поводу зимних экспедиций на К2 и успеха 10 непальцев, совершивших первое восхождение на вторую гору на Земле в самое холодное время года, не утихают. После самых абсурдных обвинений в адрес Нирмала Пурджи и его товарищей (что они перерезали фиксированные веревки) и самых постыдных обвинений (что непальцы загнали альпинистов в тупик, то есть в непреодолимую трещину, чтобы другие не повторили восхождение) даже слова ответа на эти провокации, написанные Нимсом, который привел непальскую команду к вершине 16 января, были использованы для нападок на него.

Вот его ответ, который выходит далеко за рамки разъяснения термина, использованного в его вчерашнем сообщении: на самом деле это призыв, настоящий проект Манифеста гималайского альпинизма.

«Я хотел бы сосредоточиться на некоторых комментариях относительно метафоры, которую я использовал во вчерашнем посте, а также исправить некоторые детали, которые появились в отношении расположения закрепленных веревок. Термин - лузер ... относится к негативу в жизни в целом и, конечно же, не к какому-либо отдельному человеку. Я не привык, чтобы меня кусали или размывали, и я стараюсь не тратить свою энергию на негатив, но в этом случае, поскольку они являются абсолютной ложью о людях, которые мне небезразличны, я считаю важным предоставить дополнительные комментарии.

Наша команда непальских альпинистов закрепила веревки из лагеря 1 на вершину (в то время как команда Али провесила веревки из базового лагеря в лагерь 1). Никто не заплатил нам за то, чтобы мы рисковали своими жизнями, перетаскивая и укладывая те тысячи метров веревок, которые в конечном итоге использовались всеми, кто поднимался выше Лагеря 1. Клиенты и другие альпинисты тоже обычно платят за закрепленные веревки. Также бывает, что вы соглашаетесь на работу по расположению перил. Опять же, все зависит от различных факторов, и это не так просто, как вы думаете на равнине.

«Поэтому для нас было важно иметь самодостаточную команду, способную эффективно работать в таких экстремальных условиях и не полагаться на других. Более того, не все понимают, насколько серьезна проблема на K2.

«Мы работали бесплатно и были счастливы сделать это, так как мы чувствовали, что делаем это для всех в базовом лагере, для всех, кто видел вершину.

Когда мы возвращались с вершины, у меня онемели пальцы от обморожения, а некоторые члены нашей команды жаловались на холод и продолжающееся обморожение. Мы буквально пытались как можно быстрее вернуться в лагерь 3, зная, что скорость - наш единственный шанс на спасение. Кроме того, мы спускались в темноте при свете фонариков с ужасающей температурой, которая, учитывая фактор ветра, нам показалась, что она может быть ниже -60०. Как упоминалось ранее, нашим единственным шансом и надеждой на выживание было как можно быстрее спуститься с горы. Кроме того, поскольку мы спускались быстро, все веревки, которые мы прикрепили к вершине, приложив все усилия, остались нетронутыми, так что другие альпинисты также могли ими воспользоваться.

«Пожалуйста, имейте в виду, что не проходит и дня, чтобы я не плакал из-за потери дорогих друзей на К2 в этом году, и я молюсь за их семьи и близких, потому что все мы были частью альпинистского братства. Больше всего мне будет не хватать моего дорогого друга и старшего брата Али Садпара. Все празднования и награды этих дней кажутся пустыми, когда мы думаем о нем и о годах, проведенных вместе с ним в горах.

«Настало время для всего альпинистского сообщества поддержать друг друга и объединить непальских и пакистанских альпинистов в одно братство элитных альпинистов со всего мира, без каких-либо предубеждений. Я слишком долго видел, что непальские и пакистанские альпинисты разделяют одно и то же разочаровывающее чувство того, что они «те, кто помогает», не видя никакой признательности, когда речь идет о восхождении на 8-тысячник. Давайте теперь убедимся, что мы идем в правильном направлении.

«Альпинисты со всего мира, давайте объединяться. Нам нечего терять, кроме взаимного уважения».

_{2_k2}

А. Филиппини

Интервью Моро в Болгарии

01 марта 2021 г.

Коллега по болгарскому национальному радио Таня Иванова взяла интервью у Симоне Моро после завершения зимней экспедиции в Манаслу и перед отъездом из Катманду в Италию. Вот стенограмма сегодняшней трансляции с ответом итальянского альпиниста, единственного, кто может похвастаться четырьмя зимними победами на восьмитысячниках. Существует также сухая и «острая» позиция по поводу спора о 10 непальцах, совершивших победное зимнее восхождение на К2 ...

Симоне Моро был этой зимой на Манаслу с испанцами Алексом Чиконом, Инаки Альваресом и четырьмя шерпами. Из-за огромной трещины на обычном маршруте группа не смогла воспользоваться лучшим погодным окном для атаки на вершину. Пришлось искать новый вариант обычного маршрута, но тут начался сильный снегопад, и последующие попытки достичь вершины не увенчались успехом. Один шерпа ушел из-за проблем с желудком, Чикон, Инаки и три других шерпа ждали до последнего дня разрешения, в то время как Моро отказался от прогнозов, объявив о периоде плохой погоды, который продолжается даже сейчас, после окончания разрешения. . Пока он был в Катманду по пути в Италию, Моро был приглашен на официальный обед тремя непальцами, совершившими первое зимнее восхождение на К2 16 января. На следующий день мы с ним разговаривали по телефону.

«Я очень хорошо себя чувствую, я был в Катманду 48 часов, и в воскресенье (вчера, ред.) Я поеду в Италию.

Почему это вы решили пойти на Манаслу этой зимой , а не K2? Из-за большого количества людей, которые были там, или зимнее восхождение на К2 не является для вас целью?

«В начале 2011 года, когда я поднялся на Гашербрум 2, я поклялся никогда не пробовать К2 зимой - моей жене снилось, что я умру на таком восхождении. Несколько лет я сдерживал это обещание, и мысль о К2 зимой меня даже не соблазнила: я верю в предвидение. Кроме того, я подумал, что после четырех первых зимних восхождений мне не нужно это делать, подумал я, что кто-то другой поднимется на эту вершину. Но в последние 2 года, когда я увидел, что никто не добился успеха на К2 зимой, я сказал себе: может быть, через 10 лет предупреждение об этом предсказании устарело. Проблема заключалась в том, что за последние 2 года было слишком много людей, пробующих К2, и это не могло быть целью для одного опытного и сильного скалолаза, это стало целью для более широкой аудитории. Это не значит, что этого не может быть, я отношусь ко всем с большим уважением, каждый может мечтать и пробовать, но зная K2, зная, что на высоких лагерях недостаточно места, что вы не можете пойти и делать то, что хотите когда вы хотите, поскольку все были там, потому что вам много раз придется стоять в очереди, я понимаю то, что может понять любой опытный альпинист. Потому что, если вы прибудете в высокий лагерь позже, вы можете больше не найти места для своей палатки, вы не сможете двигаться быстрее и так далее. И я сказал себе - о нет, это не для меня. Кроме того, я люблю гулять зимой в одиночестве или, по крайней мере, в компании очень малолюдной, чтобы почувствовать себя исследователем прошлого. И когда я думал, что в базовом лагере так много людей, я не этого бы хотел. Я уважаю всех остальных, но я сказал себе: этот пик не для меня в этом году.

Вы очень хорошо знали Али Садпара, который исчез на К2, с ним и Алексом Чиконом вы провели первую зиму на Нанга Парбате. Каким он был партнером?

«Если бы мне пришлось подобрать слово, чтобы описать его, это было бы очень весело! Счастливый человек. Он был суперсильным, храбрым и т. д. Но разница между ним, пакистанскими альпинистами и другими альпинистами заключалась в том, что с ним было очень весело! Любил смеяться, танцевать, шутить. Возможно, он был самым сильным пакистанским альпинистом, которого я когда-либо встречал. У него были все качества, которыми должен обладать идеальный партнер. Любой, кто имел с ним контакт, может подтвердить, что лазить с ним было большой честью. Он был открытым, очень искренним, очень дружелюбным. Это большая потеря для пакистанского альпинистского сообщества - он смог бы возглавить новое поколение пакистанских альпинистов. Потому что это то, что сейчас нужно пакистанцам: лидер, который немного меняет образ мышления, чтобы местные жители не позволяли себе считаться только высотными носильщиками, а считались полноценными высокогорными альпинистами. Существует большая разница ".

Теперь вы встретились с тремя из 10 непальцев, совершивших первое зимнее восхождение на К2 в Катманду: Нирмал Пурджа, Мингма Джи и Мингма Давид. Что они тебе сказали? Что-нибудь нового, что вы не читали и не слышали?

"Честно говоря, нет. Они связались со мной, и мне было приятно получить их приглашение на встречу. Когда ты звезда, как сейчас, все хотят с тобой поговорить, встретиться с тобой, и они устали от этого. Когда тебе надоели свидания, ты не хочешь большего, но приглашение было от них, и это была искренняя, дружеская встреча. Конечно, мы говорили о K2, они были очень разочарованы спорами и нападками от людей. Им было грустно, что люди поверили бы, что они перережут веревки, если кто-то последует за ними во время выхода на вершину 16 января. Как альпинист, я скажу вам, что никто не будет разрезать или снимать закрепленные веревки, чтобы помешать людям, стоящим за ним, подняться. Причина проста: это потребует много времени и усилий, потому что вам придется нести эти веревки, и если вы их перережете, у тебя нет, как и выйти позже. Всякий, кто предъявляет подобные обвинения, такой глупый! … Как если бы кто-то сказал, что если снять одно из колес автомобиля, можно продолжить движение. Непальцы поняли, что критическая полемика исходит от какого-то местного туристического агентства, которое завидует им за организацию экспедиции, за их силу и опыт в ведении клиентов. Потому что в Пакистане есть два великих альпиниста - Али Садпара и Сербаз Хан, а в Непале их не менее 200. Но непальцы не особо обращают внимание на споры, и когда мы начали говорить о восхождении, насколько это было сложно, насколько они были очень счастливы, они заговорили о будущем: они уже думают об этом году - что будет с коронавирусом, как они надеются привлечь туристов, у некоторых из них есть треккинговые агентства, они думают о своем бизнесе, не только как лучше праздновать. Они устали от праздников ».

Как то, что случилось на К2 этой зимой, повлияет на альпинизм на большой высоте, а коммерческие восхождения будут мешать некоммерческим?

«Я горный гид, настоящий горный гид - международной сертификации, я вложил 20 000 евро и 4 года, чтобы стать гидом в 1996 году. Мы слышим о гидах много раз, но в большинстве случаев они не настоящие гиды. Чтобы быть настоящим гидом, вы должны иметь соответствующий сертификат, как это делают врачи: вы либо учитесь в университете, либо не врач. Одна из проблем коммерческих экспедиций заключается в том, что во многих из них гиды не являются сертифицированными гидами. Сейчас в Непале большинство - хорошо подготовлено. Я не против коммерческих восхождений, потому что они приносят доход экономике. В Непале только 20% восхождений являются некоммерческими. Проблема в том, что в том же сезоне, по тому же маршруту к той же вершине, есть еще и некоммерческая экспедиция. Вот почему я бы посоветовал альпинистам вроде меня, не спорить и не жаловаться на встречу с клиентами по пути: им просто нужно сменить маршрут. Если вы настоящий скалолаз, вам не нужно лазить по обычным маршрутам с дополнительным кислородом и с шерпами. Например, если я пойду на Эверест, я знаю, что встречусь с клиентами, поэтому у меня нет права жаловаться. Если вы действительно сильный и смелый альпинист, вы можете отправиться куда угодно. Клиенты не могут, у них нет опыта, у них ничего нет. Надо признать, что в апреле и мае на обычных маршрутах будет сложно найти абсолютную свободу для чистого подъема. Это настоящая индустрия. Если вы хотите быть «диким» и исследователем, выберите другую вершину и другой путь. Я ничего не имею против людей, которые лазают с проводниками, шерпами, дополнительным кислородом и фиксированными веревками.

Позвольте мне вернуть вас обратно на Манаслу: По сообщениям, вам было трудно идти , потому что несколько участников поднялись, другие вернулись, то вы реорганизованы, но я предполагаю , что все это означало , что каждый может работать со всеми , что вы были хорошей командой , совершенно верно?

«Мы были фантастической командой! Я знаю Алекса Чикона с 2003 года. То есть нашей дружбе 18 лет! Вначале мы вместе переезжали, вместе ходили в базовый лагерь, вместе начали лазить. В наших планах было идти по обычному маршруту зимой, но мы были удивлены. Я был не один с Алексом и Инаки, Алекс пригласил с нами четырех шерпов - как отдельную команду. Некоторые из них несколько раз поднимались на Манаслу, и всем было странно встретить огромную трещину на обычном маршруте в самый прекрасный день за всю зиму. У меня никогда в жизни не было такого прекрасного зимнего дня, и было жаль прерывать наш подъем, вернуться назад и переодеваться. Пришлось думать о новом варианте. Я могу сказать, и я, вероятно, удивлю кого-то тем, что мы с Алексом хотели подняться без лишнего кислорода (шерпы были готовы использовать баллоны), но у нас был другой стиль и подход, я и Алекс, потому что я действительно верю в прогноз погоды. Когда предсказание Карла Габла для меня показало, что на следующий день будет снег и сильный ветер, я не поднялся наверх и не посмотрел, правда это или нет, потому что иногда это было опасно. Мои действия всегда основывались на прогнозах. Алекс был более склонен попробовать «на всякий случай», затем все-таки нашел верный прогноз и был вынужден вернуться. Этот стиль отличается от моего, это не значит, что он хуже или лучше. Например, я не люблю проводить слишком много ночей в слишком большом количестве лагерей, и Алексу это нравится. Даже если он 5 ночей проспит в лагере, это хорошо для него. Для меня это абсолютно бесполезно, потому что вы теряете много энергии, поэтому вы не так сильны, а когда вы слабы на больших высотах, вы намного более уязвимы. Например, я выхожу из базового лагеря и через 5 с половиной часов уже в лагере 2, а они предпочли идти помедленнее, провести там 2 дня и так далее. Вот почему Алекс позволил мне следовать моему стилю, и это большая честь, отличный дружеский жест. Мы не спорили, мы работали, чтобы понять, он знал, куда я иду, он понял, когда я ему сказал: «Алекс, я спускаюсь, потому что прогнозы плохие». И последнее, но не менее важное: я иногда останавливался в базовом лагере для возможной спасательной операции, чтобы быть полностью подготовленным и сильным на случай, если мне придется «бежать» на гору и помогать им спуститься. Потому что, когда все заняты высокими лагерями, никто не может помочь. Так что у меня была полная свобода двигаться вверх и вниз. Это была одна из экспедиций, где я чувствовал себя лучше, чем обычно, я чувствовал себя очень сильным, но всегда старался предвидеть ветер и снег. Если Карл Габл сказал: «Симона, через 24 часа будет сильный ветер», я спускался вниз, и всегда было так. Я работал с Карлом Габлом более 20 лет, и он ни разу не ошибся. Конечно, он может вам сказать: «Снег будет 10 сантиметров» и будет только 3, но это все равно означает, что прогноз отрицательный. Когда я покинул базовый лагерь, я сказал Алексу: «Прогноз показывает сильный ветер до 3 марта, сейчас 21 февраля, у нас всего 7 дней, срок действия разрешения истечет». Когда вам говорят, что будет ветер со скоростью 150-170 км / ч, вы понимаете, что идти невозможно и нет никого, кто мог бы помочь.

Знаете, для меня всегда очень эмоциональный момент, когда я смотрю фильм Кори Ричардса о Гашербруме 2 : Деннис Урубко стоит на коленях высоко, еле дышит, дует сильный ветер, вы похлопываете его по спине. Шокирующая сцена. Тогда ваши пути разошлись. Какая у вас самая сильная дружба в горах, та, которая заставила бы вас изменить свои личные цели? Или вы сначала ставите себе цель, а потом ищете партнера, с которым можно ее достичь?

«Что касается второй части вашего вопроса, то обычно на ум приходит проект. У меня всегда есть какие-то проекты, даже сейчас, после Манаслу, у меня уже есть некоторые идеи. Я начинаю думать об этом регулярно, тренируюсь - тренируюсь много, по несколько часов каждый день, мне нравится тренироваться в одиночестве, и в этот период я ​​думаю обо всех этих проектах. Затем один или два из них начинают преобладать в моем сознании, и в конце концов остается только один. Желание осуществить одну из моих мечтаний заставляет меня влюбиться в нее, и когда я начинаю влюбляться в одну из своих мечт, я начинаю обсуждать ее со своим партнером. Если она влюбится в мою мечту, пойдем вместе. Я поделился ими сначала с Анатолием, потом с Денисом, потом с Тамарой. Мне не с кем делиться проектами. Когда я не могу найти партнера или его нет, альтернатива - взять одного из моих друзей здесь, в Непале, в качестве шерпа, например, как Пемба. В этом году Тамара была очень мотивирована перейти в К2, а я нет - по причинам, которые я вам уже говорил, и наши пути разошлись. Я слышал Алекса, который тоже не хотел идти на К2 из-за большого количества людей, и мы выбрали Манаслу ».

_{Моро, Лунгер}

Так о чем ты сейчас думаешь?

«Хороший вопрос… Теперь мне нужно выяснить, на какой проект я бы запал. Это может быть четвертая попытка восхождения Манаслу зимой. Потому что я человек, который может смириться с неудачей или решить потерпеть неудачу, как сейчас, пока не стало слишком опасно или слишком поздно. Мне 53 года, но я достиг этого возраста, потому что много раз отказывался от участия в экспедиции до того, как она становилась слишком опасной или до того, как у меня заканчивались силы. Потому что иногда, если вы слишком устали, все, назад... В то же время я не из тех, кто легко сдается. Итак, я хочу закончить с Манаслу, и это может быть следующей зимой. Может быть, я немного изменю свою стратегию: я могу приехать в Непал на 10 дней раньше, конечно, я не поеду в базовый лагерь до 21 декабря, но я могу приехать 21 или 22 декабря, потому что я видел, что дни середины января обычно очень хорошие. Потом идет снег, идет струя циклона. Я могу отправиться в базовый лагерь уже слегка акклиматизированным, чтобы быть супер быстрым и «ловить» прекрасные дни на лету. Это идея, да… Но вы должны дать мне время ».

Да, как говорит один из лучших болгарских тренеров по скалолазанию, каждая попытка должна быть лучше следующей, иначе в этом нет смысла. Итак, я желаю вам следующей попытки на Манаслу быть лучшей и привести вас к успеху!

"Большое спасибо! Надеюсь, ваше желание сбудется через 12 месяцев! "

Последний вопрос: Вы сказали, что Букреев был вашим наставником. Какой самый важный урок вы от него извлекли?

«Оставаться скромным. Вы знаете, он был таким знаменитым, таким сильным, он поднимался на вершины 8000 метров 21 раз, но первое слово, которое он сказал мне, когда мы встретились в 1996 году, было «спасибо». И когда такой великан, как он, кланяется вам, выражая свою благодарность за то, что я прокладывал тропу, а он шел за мной, у вас возникает ощущение, что вы можете оставаться скромным и человечным, даже если вы настоящий гигант. И вторая очень важная вещь, которую я узнал от него, - это вот что. Он все время повторял мне: «Симона, ты должен стать высокогорным животным, прежде чем ты сможешь стать высокогорным альпинистом, ты должен использовать свой нос и доверять своим чувствам». Я узнал это от него, и несколько дней назад я сделал именно это - когда я прислушался к своим чувствам и поверил прогнозу - они оба сказали, что это может быть очень опасно, если я поднимусь, потому что дул страшно сильный ветер. Я последовал своему инстинкту. Кроме того, я полагался на кого-то, кому доверял. То, что я узнал от Букреева, очень меня изменило, и я думаю, что если я жив сегодня, то это благодаря тому, чему он научился у него... »

_{МОРО 2}

А. Филиппини

Источники - https://explorersweb.com/; http://alpinistiemontagne.gazzetta.it/, https://alpinismonline.com/2021/11633.asp; интернет