Непройденный маршрут.

Непройденный маршрут.

_{Изображение 112}

Стена во всей красе.

Другие придут, сменив уют

На риск и непомерный труд

Пройдут тобой

Непройденный маршрут

В.С. Высоцкий

₈

Западная стена пика Корженевской, 7105м

Как говорят умные люди, человеки бывают трех видов : мертвые, живые и те, которые лазают по горам. Я принадлежу к третьему виду. Но альпинизмом можно заниматься по – разному, ходить всю жизнь двойки - тройки, иногда выбираться на четверки - пятерки. Или ставить перед собой большие цели, закрыть мастера, съездить в Гималаи. Начитавшись книг про крутые восхождения, я выбрал второй путь. Но этот путь к звездам мне предстоял через тернии. Быстро доскакав до первого разряда, я сильно притормозил, и на закрытие КМСа у меня ушло четыре года. Причина одна - Саша Путинцев меня предупреждал, что в сборную Узбекистана надо приходить готовым КМСом. У меня не получилось, и я мучился четыре года. Эльчибеков впереди паровоза всегда ставил основной состав, а на второй времени оставалось мало. Попросту сидели в базовом лагере, и ждали когда спустится с горы основа. Поняв, что так я совсем захрясну, я за два сезона закрыл КМСа у Галацкого в "Мехнате". Но лучше не стало, начались аварии и катастрофы. И в 1987 году я снова остался у разбитого корыта. Запрет на два сезона выступать на Чемпионате - штраф от Федерации СССР. Даже если бы этого не было, толку тоже не было бы, все кто выжил после катастроф, ушли из сборной и из альпинизма, ходить было не с кем. В 88 и 89 годы я потихоньку подрастил новых ребят из Чирчика, поправился после аварии Ханиф Балмагамбетов, высказал желание выступать за сборную Букреев Володя. Наметился костяк, пора приступать к большим делам. Наконец в 1990 году узбекам дали высотный класс. Уже с зимы в заявке, я был капитаном сборной. Но я не ходил как надутый индюк, зная, что есть более достойные кандидаты на это место - Владимир Цой и Алмалыка и Котельников Анатолий из "попихинского " "Буревестника". Оба мастера, сильные и опытные альпинисты. У Цоя три участия в чемпионате СССР, но выше пятого места он не поднимался, у Анатолия «серебро» и «бронза», но это выступая за сборную лагеря «Варзоб». Не думаю что они сильнее меня физически, или лучше меня лазают по льду или скалам. Но гораздо опытнее. Изъяви они желание, я бы молча сделал шаг в сторону. Но время шло, близилось лето, но никто из них не проявлял желания взять бразды правления в свои руки. У них были свои секции, и в них им было комфортно.

_{Изображение 110}

Стена с борта вертолета.

Ситуация в узбекском альпинизме была такая – сборной, как таковой не было, существовал респубиканский клуб альпинистов и скалолазов, РСКАиС. В шутку мы звали его РСХА. Командовал в нем А.В.Шабанов. В чем он был хорош, так в том, что не лез без надобности в дела сборной и разрешал ходить, куда кому вздумается. Мне он доверял полностью. Официально старшим тренером сборной был Слава Воронин, мастер из Ташкента, трехкратный чемпион СССР и «Снежный барс» №11. Свою работу он воспринимал как синекуру, Шабанов в клубе - и он на месте, Шабанов уехал - ищи ветра в поле. На своих «Жигулях» 02 модели за ящиком пива шестого пивзавода, о каких тренировках речь! Свои спортивные документы мы неожиданно находили в урнах с мусором. Спустя годы мы узнавали, что за время его работы, он ни разу не сдал отчеты о восхождениях совершенных клубом. При сдаче учетных карточек, мы с удивлением читали, что против некоторых наших восхождени были записи – нет сведений! Но и Шабанов молодец, ни разу не проверил отчетность. В конце 90 го Шабанов его уволил. Такова была селява.

Надо было определяться с маршрутом, тут начал суетиться Эльчибеков, стал уговаривать лезть на Восточную стену Корженевы. Но мы с Шабановым выбрали все же маршрут на Западную. Вадим Ашотович был в 1987 году отстранен от поста старшего тренера сборной, но связи в Спорткомитете у него были неслабые и в сезоне 1990 года он пробил себе пост начальника экспедиции. Отзывая меня в сторонку, он уговаривал на свой вариант, как аргумент, используя наши с ним долгие годы общения в экспедициях. «Костя, ты у меня последний остался из моей команды» - говорил он. Но я уже был тертым калачом. Восточная стена кончается на 5800 и далее простой гребень до вершины, хорошего места за такой маршрут не дадут, к тому же стена разрушена и камнепады на ней вполне вероятны. С Западной стеной можно рассчитывать на «бронзу». Красноярск(Захаров), заказал Южную стену Коммунизма, казахи, руководитель Дедий, Северную Хана. Эти разыграют «золото» и «серебро». Харьков заказал маршрут Свириденко на Хана, таджики с Шакиржановым Северную стену Маркса, через "телевизор", вот с ними и придется бороться. Сборная РСФСР с Журавлевым, заявила Победу левее Абалакова, ледово – снежный маршрут, не конкурент. Воронин узнав, что начальником едет Эльчибеков, сразу сказал, что он меня под себя подомнет. Как не старался я его убедить, что вдвоем мы не дадим себя нагнуть, он твердил свое. Главное, это касалось состава, кто пойдет на стену. Если Воронин промолчит, я думал, что ребята меня поддержат.

Еще на альпиниаде ко мне подходили ребята, предлагали себя в команду, Толик Шкондин, Петя Беленков. Я никому не говорил «нет». Когда дошло до дела, они куда то отсеялись. Но в уме держал основную обойму – Букреев, Балмагамбетов, Альбеков, Лайкулов. Также рассчитывал на Тишкова и Комарова, очень сильная связка, жаль Тишков не успел восстановить КМСа, его раздели до третьего разряда после той аварии. Еще имел ввиду Рустама Раджапова, вот уж настоящий боец! Но после двух пропущенных сезонов ему для выпуска на «шестерку» надо было подтвердится 5Б, чего он с успехом не сделал. Сезон предстоял из двух сборов и одной экспедиции. Сборы в Сайраме и Аксу. На Союз – ледник Москвина. Во время сборов в Ляйляке с ужасом узнали о трагедии на Ленина, 43 человека! Крупнейшая катастрофа в альпинизме в мировом масштабе. Из погибших хорошо знал Трощиненко и Русяева. На сборах хорошо расходились, сделали Кзылбаш 6А и 5Б, Сайрам 5Б и Блока 5Б. Пора на Москвина!

_{Изображение 125}

Пик Четырех, 6400м.

Кроме проблем с составом, у меня была проблема с обувью. Весной 1989 года мы были в Чехии, городе Шумперк, и там местные альпинисты пообещали мне к лету привезти кофлачи «Арктик Экспедишн» за 320 титановых крючьев. Оставалось два месяца, из них 10 дней альпиниада, две вахтовые командировки по 15 дней, короче не успел я достать эти крючья. Думаю, отдадут за рубли. Они приехали в конце июля, и не дождавшись меня на один (!) день, уехали в Аксу и там продали за 320 рублей не пойми кому. Ведь знали в клубе, что завтра мы приезжаем из Ала - Арчи. Что же, придется лезть в полуторных вибрамах. У меня есть к ним бахилы, еще с зимнего Коммунизма, утепленные искусственным мехом, думаю, обойдусь.

Состав, кто поедет на Москвина определился. Начальник сборов – В.А.Эльчибеков, старший тренер – Слава Воронин, начспас – Гена Чеканов, врач – Аваз Матхаликов. Капитан – Бойцов. Рядовые – Ханиф Балмагамбетов, Владимир Букреев, Света Баскакова, Сергей Тертычный, Хаби Лайкулов, Рустам Раджапов, Юра Иваненко.

Лето шло к августу, начались Ошские события. Надо ехать в Алайскую долину, оттуда из Дараут – Кургана бортом на Москвина. Пока мы в Ляйляке бороздили, Эльчибеков повез свою группу вместе с югославами на Ленина, машинами через Ош. Как они прорвались туда, не получив звездюлей, знают они сами… Рассказывали потом, что на постах стояли в очередь за этими самыми, но пронесло… С Армяном поехали, Рефик Альбеков, Анатолий Худотеплов, Сергей Спицин, Искандер Гумаров, Сергей Тишков и врач Олег Бахтияров. В дальнейшем они должны были к нам присоединится. Альбеков точно, Тишков вероятный член команды, это я так считал. Клуб же, недолго думая, решил в Дараут прилететь бортом. Это избавляло нас от киргизских «патрулей» на дорогах. Вылет из Сергелей, в местном порту. Нас было человек десять, с нами полетел Шабанов. Загрузились, с людьми пара тонн. Первый пилот Сафонов подошел к борту, попинал колеса. « Чего так много?» - спросил он. Шабанов ответил, что борт может взять и 3 тонны. «Это на нуле метров» - сказал Сафонов. « А Ташкент на скольких?» Поворчав, он все же взлетел. В Фергане дозаправились и полетели через Алайский хребет в Дараут. Груза много, под завязку. Перевалы все выше 4000, борт сразу не вытянул высоту. Кружимся вдоль хребта, виды фантастические. Рустам мечется между иллюминаторами от правого борта к левому, после аварии в Спитаке он к вертолетам относится с опаской. Его можно понять. Первый пилот Сафонов очень опытный, наконец, поймав восходящий поток, перелетел на другую сторону хребта. Рустам сел, расслабился. В Дараут уже приехали «ленинцы». Они нам рассказали о поисковых работах на горе, спасать было уже некого…

Эльчибеков сразу развил бурную деятельность, отправил один борт на Москвина, Спицин и Альбеков полетели забить место под базовый лагерь. Без бензина, без газа, нелегке. Хорошо у Рефика друзья по скалолазным делам из Красноярска были. Они только с Южной стены спустились. Накормили, обогрели.

Я отказался, и зря, место, которое они выбрали – хуже не придумаешь. Армян отозвал в сторонку, показал новые зеленые кофлачи, ими югославы с ним рассчитались за экспедицию на Ленина:

-- Костя, ты в них пойдешь на гору.

-- Спасибо, Вадим Ашотович!

-- Ты копченой рыбки не захватил?

--Есть жерех, дарьинский.

--Возьми одного, пойдем к пилотам, познакомлю.

--Я Сафонова знаю, в прошлом году летал с ним.

--Ничего, под водку с рыбой лучше узнаешь.

Еще показал коробку водки «Кристалл Дзидрайс» по 0,7. «Это выпьем после победы» - сказал он.

Сели на бережку ручья, Армян начал рассказывать свои байки. Рассказчик он блестящий. Я до сих пор жалею, что не стал записывать его спичи, думал, запомню. Но годы взяли свое. Теперь уже невозможно восстановить в памяти все нюансы его историй. После второго стакана, Сафонов начал вспоминать прошлый год, как он первый раз садился на Москвина. Я тогда летел с ним первым рейсом, налегке. Летим над Фортамбеком, смотрю, справа уже Москва видна, а альтиметр в салоне показывает 3500. Я в кабину к пилотам: « Чего так низко летим?» Сафонов говорит, что Шабанов сказал, поляна на 3600. « 4200 не хотите?» «Мать, мать, Шабанов черт…» Включают форсаж, выскакиваем над поляной как черти из табакерки, вираж направо, к пику НКВД. Там разворот над Траубе, и поперек поляны через озеро на аэродромную площадку. Обычно разворот делают, улетая к ребру Бородкина, и там, справа налево к поляне вдоль озера, будьте нате… А тут народ не ждал таких трюков и стоял на берегу водоема. И чуть не на голову им, откуда то сбоку, мы садимся. Все в панике кто куда, кто в озеро, кто залег… Вспомнили, посмеялись. Под копченый жерех водка хорошо идет… Эх, здоровья было…

Когда к вечеру вернулся к ребятам, услышал последние новости. Тишков с нами не летит. Передумал. Они с Рустмом подошли к Армяну, спросили, выпустит ли их на маршрут Беззубкина на Коммунизма. Армян ответил отрицательно. «Началось, думаю. Потеря первого бойца». Хорошо, Рефик Альбеков с нами летит, классный забойщик. Сухие скалы - его конек, микст и лед – не его… Ну, это я пролезу. Еще и Ханиф и Володя хорошие забойщики, Хаби Лайкулов тоже лазает классно, но маршрут не видит, и это его беда.

_P8201213

Нитка марщрута.

Через пару дней, за два рейса, забросились на поляну. Спицин и Альбеков нас встречают. Прямо посередине поляны, на камнях, выбрано место под базовый лагерь. Рядом взлетают борта. Я шокирован:

-- Лучше места не нашли?

-- Нету места, Костя, нету!

Пошел за озеро, проверил. Есть место для шатровой палатки. Показываю Сергею Спицину:

-- А где остальные палатки ставить? – спрашивает он

-- Нашли бы место. Здесь все не вечно, кто то залетает, кто то улетает. До главной палатки доползти каждый сможет, где бы не стояли.

Начали осваивать выбранное место, чтобы поставить палатку на двух - трех человек, надо килограмм 200 камней отбросить. Я, как всегда с Сергеем Тертычным, все - таки в одной бригаде работаем. С шатровой палаткой промучились больше всего, но все же и ее установили. Армян свою поставил почти рядом с шатровой, и это ему вышло боком. Рустам с Ханифом съездили в "Эльбрус", в школу инструкторов, экстернат, и привезли оттуда игру «мафия». По вечерам, допоздна, мы дулись в эту мафию. Игра тишайшая, пока : «… все уснули, мафия открыла глаза, мафия пристрелила этого черта, мафия закрыла глаза, комиссар Каттани открыл глаза…». Потом начинаются разборы. « А меня за шо!» Тут сразу шум, базар, угроза лишить жизни. Все перекрывал крик Эльчибекова:

-- Когда же это прекратится? Вы дадите мне спать? Послал бог придурков на мою голову!

На какое-то время наступала тишина, потом все возвращалось на круги своя. Так мы проводили свободное время. Судьей у нас был мастер спорта В. Русанов из Донецка, спокойный и адекватный мужик. Всегда поможет советом, как лучше оформить выход. Как - то Эльчибеков повел меня к хохлам играть в шахматы. У них был сильный игрок Петр Желоботкин. Но он быстро проиграл мне две партии и отказался продолжать. С шахматами у меня вечная проблема, не с кем играть. Их тех, кто оказался в лагере, только Сергей Тертычный достойно сопротивлялся. И так все время, это потом, когда в клуб пришел Олег Григорьев, у меня появился соперник, который любит играть. Но из тех партий, он проигрывал мне две… Шабанов тоже любит шахматы, умеет правильно передвигать фигуры, но вот играть – нет. Ильяс Тухватуллин тоже был сильный игрок, но очень долго думал над ходами. Сильно играет Костя Рахматуллаев, но со мной так и ни разу не сел, отговариваясь, что играет только на деньги.

Жизнь на поляне бурлила. Столько экспедиций в одном месте я не припоминаю. Как всегда набор маршрутов невелик – Цетлина на Корженеву и Бородкина на Коммунизма. Ну для разминки пик Четырех, реже Воробьева. Залетела армия, высотную «вооруженку» решили проводить здесь же. Уже разнообразие, наши военные узбеки тоже решили лезть на Западную стену Корженевы, Жора Калинин решил команду пустить по маршруту Путинцева 1975 года. У него в команде был лидером Олег Григорьев, это его крайнее выступление за армейцев. Уже зимой он перешел в наш клуб. Бершов с Туркевичем гоняли своих кандидатов на Южную стену Лхоцзе, по семитысячникам. На Корженеву они залезли за 7 часов до вершины. Кто то из команды сбегал на Коммунизма за 22 часа туда и обратно. Мы только охали. Попутным бортом залетел дядя Гена, начальник метеостанции Алтынмазар. Зашел к нам в палатку и встал, растерянный. Никого не узнает. Со времени экспедиции зимой на Музджилгу прошло 5 лет, и из того состава остались только Рустам и я. Но я то его помню, отвел его к Армяну, трогательная встреча!

У нас свои дела, сделали заброску на пыльную поляну, сходили на склоны НКВД, сделать фото стены. Перед стеной надо обязательно сходить Корженеву, правило, что альпинист, идущий на семитысячник на 5б или 6, должен иметь 5А семитысячник или 5Б выше 6700, все еще действовало. У нас Букреев попадал под это правило. Начало августа, времени хватает. Предлагаю сходить на пик Четырех, затем идти на Цетлина. Почему то это всеми было встречено в штыки. Считают, что лучше акклиматизироваться на Корженеве. «И охота им ноги ломать на сыпухах?» - подумал я. Тогда ходили на маршрут через пыльную поляну. Поперлись на Цетлина всемером, двумя палатками. Вроде бы на акклимуху, но у меня были планы сразу штурмовать. Тертычный, Букреев, я и Ханиф в одной, в другой Юра, Света, Рустам и Хаби. Спицин взял с собой Худотеплова, Аваза и Рефика Альбекова и двинулся на Романова 5Б. Гумаров никуда не пошел. Поднялись на 5300, переночевали, назавтра на 6100, снова ночь. Объявил, что отсюда штурмуем. Перед восхождением что то плохо спится. У соседей Света села на уши Рустаму, бурчит чего то. У Рустама голова разболелась, он в этом сезоне еще не ходил в горы, а тут сразу на семитысячник! Тут еще светкины базары. Представляю его состояние. Под это бурчание уснул. Утром вразнобой поднялись на вершину, и в тот же день вернулись в лагерь.

Пора определяться с составом. Из основы выбыл Альбеков, он на маршруте стер ноги в кровь, зажить не успеют. Вечером Эльчибеков собрал всех, начал называть тех, кто пойдет на стену. Я аж крякнул:

-- Вадим Ашотович, это наша, со старшим тренером прерогатива!

Но авторитет Эльчибекова велик, он попросту уговорами, своим напором настаивал на своих кандидатурах. Вопрос был в двух кандидатах, Спицине и Худотеплове. Я был против. Вслух всего не скажешь, но знаю Анатолия Худотеплова, как средней руки альпиниста. Как он себя поведет в критической ситуации, мне неведомо. Это «Буревестник», у них свой мир, туда они не всякого пускают, но и в других коллективах они ведут себя обособленно. В общем, не наш человек. Но как это докажешь? За Спицина другой базар. Армян доказывал, что это самый опытный у нас высотник. Мои возражения были другого плана. Я в открытую спросил у Сергея:

-- Ты в каком году КМСа закрыл?

--В 1986…

-- Сколько 5Б и 6 ты с тех пор сходил?

-- Не помню…

-- Тогда я скажу, ни одной!

-- Но я же вот с 5Б вернулся! И еще Ленина ходил, а в прошлом году Корженеву с Коммунизма!

-- За прошлый год промолчим, не будем вспоминать, как ты уклонился от спасаловки, когда Алишера Хурсандова спускали.

Снова встрял Эльчибеков, снова уговоры. Воронин молчит, один я спорю. На стороне Армяна неожиданно выступили Ханиф и Хаби Лайкулов. Только Букреев меня поддерживал. « У меня есть капитан, он за меня решает» - говорил он. Проиграл я эту «битву» в одну калитку. Гена Чеканов подошел потом, как мог, успокоил: «Не переживай,не Южная стена Коммунизма, пролезете».

Продолжение следует...

₁₂