И снова о кайтах

Испытывая кайты в различных походных условиях, мы начали задумываться, а возможно ли придумать более интересный, более значимый, более масштабный маршрут и на каком полигоне его проложить. В итоге сошлись на том, что нет ничего краше Урала: с одной стороны — это Ямал, дальше Таймыр… И мы проложили маршрут от Ямбурга до Диксона, от Диксона до Норильска. Нитка маршрута немного больше, чем обход Ямала — где-то 1300–1400 км. Маршрут лег идеально: по Обской губе мы едем до Енисейского залива по водной глади, перебираемся в Енисейский залив, едем до Диксона, а дальше по Енисейскому заливу, а потом и по Енисею спускаемся до Норильска. И все это на кайтах.







Это был уже пятый кайтовый поход, нас было четверо: Костя Холманский, Володя Воротников, Володя Каргаполов и я — Евгений Корбут. Люди все не просто опытные, а многоопытные, причем у всех был опыт хождения не только в кайтовые походы, но и опыт хождения в зимние походы. Набор снаряжения у нас был следующий: у каждого три кайта разной площади — 5, 7 и 10 квадратных метров, которые использовались в зависимости от силы ветра, плюс два вида парашютов-буксировщиков, плюс резервные кайты на случай форс-мажорных обстоятельств. Замечательное снаряжение, настоящие бойцы лыжного тундрового туризма, хороший большой объем физической и психологической подготовки. Но в этом маршруте была интересная особенность, которая заключалась в следующем: при катании на кайтах скорость движения по льду Обской губы и по суше оказалась разной. Тундра очень разная, это только кажется, что она ровная. На самом деле она изобилует оврагами глубиной в несколько десятков метров, холмами, различными обрывами, т. е. она очень неровная. Поэтому, когда ты едешь на кайте, тебе надо уметь лавировать между всеми этими неровностями, и расстояние прохождения по суше в течение дня меньше, чем расстояние прохождения по акватории Обской губы, даже если она изобилует торосами. В тундре путешествовать очень сложно, в том числе и психологически. Обязательно в течение похода один, два, а то и три раза возникает ситуация с появлением пурги, сильного ветра. И не все выдерживают психологические переживания, когда кажется, что ветер рвет на клочки палатку, когда кажется, что твоя жизнь висит на волоске, что последний порыв разметает все снаряжение по тундре и все просто замерзнут. Я называю это состояние опытом, переживанием. Все, кто ходил в поход в этом году, имели такие переживания и умели вести себя в такой ситуации достойно.













Мы стартовали в Ямбурге, прошли по Обской губе мимо нескольких поселков, не заходя в них, посетили поселок Тадебяяха, где есть фактория и живет десяток ненцев. Они нам сообщили, что нынче Обская губа замерзла очень поздно и пол-зимы они не могли переехать на другой берег, где есть другой поселок, магазин и прочее. Соответственно, лед тонкий, будьте внимательнее. Когда мы только приближались к поселку, тут же появился снегоход, который заметил нас издалека. Так что подъехать незамеченными оказалось не так-то легко. При прощании все высыпали посмотреть на диковинных птиц, которые летают в небе. Несколько раз на маршруте у нас были ситуации с ветрами, пургой, когда мы никуда не ехали, а просто пережидали непогоду. Нормальная походная жизнь в разных погодных условиях продолжалась целых 12 дней.











И вот я подхожу к тому замечательному тринадцатому дню, когда мы неожиданно закончили свой поход. Перед этим мы несколько дней шли вдоль линии торошения, которая проходит прямо по середине Обской губы, пытаясь найти какой-то проход, чтобы выйти на восточный берег и переехать в Енисейский залив. Видим ровные ледовые поляны в торосах, заезжаем в них, двигаемся и упираемся в сплошную стену торосов высотой 3–4 метра. Вся акватория около 8 км покрыта торосами вплоть до восточного берега. По нашим расчетам, при скорости прохождения с санями примерно 2 км в час нам необходимо полдня, чтобы преодолеть это расстояние. Мы ставим палатку, разбиваем бивуак, останавливаемся на ночь, чтобы на следующий день, свернув кайты, пешком, перетаскивая сани через торосы, добраться до берега.











Утро. Пурга. Видимость сто метров. Я выхожу из палатки и понимаю каким-то шестым, седьмым, восьмым чувством, что что-то вокруг меня не то. Первое, что я вижу — это то, что стена торосов вдруг стала меньше, и вообще это уже не стена. И на белом-белом мареве неба я вижу вокруг нас свинцовые линии. Я знаю, что, когда в океане есть открытая вода, происходит испарение, и над открытой водой всегда висит низкая свинцовая туча. Я захожу в палатку и говорю: «Парни, такое ощущение, что вокруг нас открытая вода». Первое, что делает Володя Воротников, включает прибор GPS и говорит: «Так у нас скорость три км в час!». Костя включает свой прибор и говорит: «Так мы в двух км от места нашей вчерашней ночевки!». Оказывается, когда мы еще спали, мы уже куда-то плыли. Плыли прямо на север.





Обская губа после мыса Штормового имеет форму рюмки, узкое место ее закончилось, она пошла на расширение, и все льды, которые находились в этой рюмке, гонимые ветром, плывут на север. В полном молчании мы зажевали утреннюю кашу, в животе предчувствие чего-то неизвестного …Ничто человека не пугает так сильно, как неизвестность. Может, уже нужно куда-то бежать? А куда? У всех в головах тикают очень разнообразные мысли. Может быть, такие: «Что я не успел доделать дома?», «Когда же я уже брошу эти северные полярные походы?», «Зачем меня сюда понесло?» и пр. Была совершенно непонятна ситуация со льдами. Почему мы вдруг поплыли? Да, ветер, да, пурга. Но не может пургой и ветром взломать такие льды. Мы собрали палатку и пошли в том направлении, откуда мы вышли на эту поляну из торосов. Прошли около 500 метров, может быть, километр, и увидели, что перед нами жуткого вида океан. На севере есть только две краски — черная и белая. Белый снег, черный океан и чернильное небо над ним. Мы сели на сани в 500 метрах от воды, на наших глазах отрывается белая полоса метров 50 шириной и уплывает куда-то по волнам метровой высоты. Волосы встали дыбом, куда бежать? Подальше от кромки. Было порядка десятка версий, что нам делать. Два с половиной часа мы уходили от воды. У нас был очень точный прогноз о ветре, который ближайшие два дня должен был дуть только на север, пурга, температура воздуха 4 градуса мороза. Первая версия предполагала, что льдину прибьет к берегу и рано или поздно мы на него сойдем. Но при столкновении с берегом льдина могла просто превратиться в крошево, и как в этом крошеве выходить на берег, было неясно. Мы видели границы льдины, все время уходили от воды, все были абсолютно мокрые и вымотаны до предела. В минуты отдыха мы понимали, что даже если ты сейчас что-то съешь, то это не восстановит твои силы.

Через два с половиной часа стало ясно, что самоспасение нереально. Позвонили в Ямальский спас отряд: «Здравствуйте! Начальника, пожалуйста! У нас нештатная ситуация, мы туристы. Льдину оторвало от берега. За два часа сделали рекогносцировку, льдину несет в открытый океан, самоспасение невозможно, готовы сообщить наши координаты». Мы сообщили координаты, он попросил перезвонить через час. А льдина обламывается… Все время приходилось подниматься на торосы, прояснять обстановку, уходили от воды вглубь льдины. После звонка нас сняли через 5 часов, и все эти 5 часов это был уход от воды. На моих глазах торосы падали в воду, всплывали, уплывали… В какой-то момент я даже уже приготовил фразу с предложением участникам вложить в маленькие легкие рюкзачки деньги, документы и бросить сани. Но, к счастью, сказать эту заготовленную фразу я не успел. Через час мы созвонились с начальником спасслужбы Ямала — Михаилом Николаевичем Никитюком, и он сообщил, что борт готов, сообщил время подлета и расчетное время, когда нас могут снять со льдины. Паники как таковой не было, была жесточайшая физическая усталость. В течение последующего времени спасатели постоянно держали с нами связь, мы корректировали движение дрейфа льдины, лед постоянно обламывался, мы постоянно уходили от воды. Во время шестого или седьмого звонка начальник спасслужбы сообщил, что поднят второй вертолет из поселка Сабетта — совершенно случайно там оказался санитарный вертолет. Время подлета из Салехарда составляло 4,5 часа, а из поселка — 45 минут. Мы остановились и стали искать более-менее ровную площадку для приема вертолета. Отличился Володя Воротников, который взял с собой в кайтовый поход снегоступы. С их помощью передвигаться по льдине оказалось гораздо удобнее, чем в горнолыжных ботинках. Он и был разведчиком в поисках удобного места. Он нашел отличную поляну, по четырем углам которой мы расставили сани, в середине поляны растянули самый большой и яркий кайт красного цвета и просто стали ждать вертолет. Он шел очень низко — на высоте примерно 16 этажного дома и вышел прямо в точку; сел около нас и, не выключая винт, завис надо льдом.














Из вертолета выпрыгнули две женщины-врачи и начали нас фотографировать!!! Мы быстро загрузили все снаряжение, вертолет взлетел и… я увидел в иллюминатор второй вертолет. Наш вертолет тут же сел, и рядом с нами на край поля сел второй вертолет. Из вертолета выпрыгнули ребята в МЧСовской одежде и начали нас снимать на видео и фотографировать!!! Двое человек нам помогли загрузить все в вертолет, а остальные фотографируют!!!

Когда мы взлетели, мы увидели поле, окруженное маленькими льдинами, а вокруг — черная вода. Летим пять минут, десять — кругом вода. Ничего не понимаем. Откуда вода? На уровне мыса Штормового показалась линия отрыва льда и ровно посередине увидели четко и ясно читаемый ледокольный след. И тут все встало на свои места. В дальнейшем, когда мы сели на дозаправку, выяснилось, что за два часа до нашего утреннего подъема ледокол прошел в километре от нашей палатки. Он шел по границе ровного поля и линии торосов. Нас спасло то, что мы углубились примерно на километр в торосы и остановились на ночлег. Если бы мы остановились на ночлег у кромки торосов, нас бы уже не было. Фактически проход ледокола спровоцировал эту экстремальную ситуацию.





Мы прилетели в Салехард, там нас встретили пожарные, скорая помощь, спасатели. Никто из ребят не пострадал, все живы, здоровы, никакой паники не было. В своем интервью первому каналу я конкретно заострил причину нашего схода с маршрута — это чисто техногенное событие, виноват в этом ледокол, который прошел рядом с нами, разрушил льды, и они, гонимые ветром, поплыли на север вместе с нами.



Выводы и комментарии к вышеуказанному рассказу:

1. Готовясь к путешествию в местах, далеких от населенных пунктов, просто необходимо иметь в группе спутниковый телефон, который в критической ситуации может стать единственно возможным средством передачи сигнала SOS на «большую землю». Их не обязательно покупать, можно взять напрокат.

2. Обязательно нужно сообщить в поисково-спасательную службу района предполагаемого путешествия данные о своей группе, сроках и подробной нитке маршрута.

3. Все участники путешествия или спортивного похода должны быть застрахованы от несчастного случая.

4. Крайне важно, чтобы участники группы знали все координаты поисково-спасательной службы района, где проводится путешествие (адреса, телефоны, ФИО не только оперативного дежурного, но и начальника службы, а лучше иметь сотовые телефоны работников ПСС).

5. Сегодня не проблема иметь в группе GPS-навигатор, который четко фиксирует координаты нахождения группы. Такая информация при необходимости может сильно сэкономить время поиска группы и быстрого оказания ей помощи.