Как мы восходили на Пуркунг. Героическое сказание.

Манящая гора Пуркунг 6129… Вершина нашего похода как в прямом, так и в переносном смысле. Конечно, для Лёши с его многочисленными Победо-Коммунизмами это не было чем-то таким уж необычайным, а вот для меня после максимума 3200 на Алтае – очень даже. А поскольку я в тот день была уже не особенно живой, когда наконец забралась в палатку, и в походных записках тема восхождения не раскрыта, то вот рассказик о том, как это было.


По плану мы шли на гору практически в начале похода, на четвертый день автономной части (и это хорошо, потому что подвиги а-ля на 55-й день на пик Ленина пока не для меня). Накануне заночевали на краю ледника, а утром, как полагается, выйдя очень рано, связались, и я впервые ступила на эту обманчивую поверхность, под которой мне мерещились сплошные трещины. Сама я до этого проваливалась только на Ладоге, к счастью, по колено, и весь урон для меня состоял в разбитой банке с компотом (тогда я еще брала с собой в походы стеклянные банки). Лёша же уже успел вдохновенно рассказать мне истории из личного опыта, как всё происходит, когда ты падаешь в настоящую трещину. Так что этот первый ледник был для меня самым страшным моментом в походе: я вся сжалась и каждую секунду с ужасом ожидала, что Лёша сейчас исчезнет в разверзшейся пропасти, а мне надо падать и зарубаться, или я сама упаду в трещину и буду лететь, как Алиса, попавшая в кроличью нору… Обошлось, но ощущение помню очень живо.

Так мы подошли к первому нашему категорийному перевалу Аммонит-Ла 5800. Название ему дал Боря, под чьим руководством Лёша ходил здесь раньше – в честь окаменелостей, которые тут можно найти. Я потом взяла себе на память один такой аммонит, но, увы, бедняга, долежавший до наших дней в земле, не выдержал тягот похода и раскололся у меня в рюкзаке.

После перевала мы посидели отдохнуть, прикопали лишнее снаряжение и двинулись к вершине. Поднимались за несколько переходов, наверное, часа два. Сначала несли с собой один из рюкзаков, потом – да ну его – оставили на полдороги (на спуске, естественно, подобрали). Большей частью тропил Лёша, пару раз я его сменяла. Топ-топ-топ, о-о-ох! Обманчиво близкая вершина как будто все время отодвигается. Помню, как чувствовала: надо дойти. Больше, кажется, ничего не чувствовала.

И вот наконец! Мы цари горы! Почти властелины мира.

Сама вершина – небольшая кругленькая площадка. Вокруг нас куда ни глянь – макушки гор и синее небо, очень красиво и необыкновенно. Хорошо видно стену Аннапурны. Лёша сравнил это с видом на Заалайский хребет с пиком Ленина (местный пик Ленина – пик Тиличо (7134) смотрится на фоне Аннапурны I примерно так же как Раздельная на фоне пика Ленина прим. Лёши).

Мы любовались и радовались, и ведь вполне возможно, что до нас на этой вершине никто не бывал. Так что теперь мы были, может быть, единственные на свете люди-пуркунгопокорители.


Однако нам еще спуститься, пообедать, пройти дальше, сколько получится. Поэтому немного посидели на веревках, пофотографировали, съели по батончику и вниз! Спустились мы гораздо быстрее, чем поднялись, минут за 40. Нашли маленькое замерзшее озеро, где с помощью ледорубов добрались до воды. Потом пошли к палатке через родной перевал Аммонит-Ла. Мы торопились, потому что погода начинала портиться. Быстро пообедали и опять через перевал. Получилось, что ходили мы через него три раза за день, что, конечно, было не совсем рационально, но так уж вышло. По леднику же мы все время шли по своим следам, поэтому было уже не так страшно. В дальнейшем в походе привычка и усталость сделали меня фаталисткой, и я расхаживала по ледникам с почти буддийским спокойствием (в Непале много надписей-напоминаний, что именно здесь родился Будда).

Под вечер повалил снег (нашел время!), надо было отрыть место для палатки, и мы довольно долго копались в снегу, пока Лёша не признал площадку достаточно ровной. Мастер-класс по постановке палатки, как говорит Лёша (ну, не зря же мы тащили с собой две лопаты, пора была ними поорудовать). Хотя, честно говоря, я б могла заснуть прямо на снегу, как северная собака. Вот это день! Спали мы с чистой совестью людей, вытропивших себе путь на шести тысячах. Где-то в глубине души Пуркунг хранит наши следы.


PS. А теперь правда. На самом деле вовсе не факт, что именно наша гора 6129 и была Пуркунгом. Там целая группа соседствующих гор, и разные карты приписывают это название разным вершинам. Пуркунгом мы продолжали звать ее ради удобства. Моя бы воля – нарекла бы ее пиком Лазурных небес или вершиной Круглой или просто Моя Первая Большая Гора. Но такого, пожалуй, на картах не напишут.