Мы местные, с Северного Кавказа (Дневник 1989)

У себя "дома", над долиной Башильаузсу.

Кавказ у нас под боком, мы местные, живём в Ставрополе и ездить в другие горы особо незачем, Кавказ огромен, места всем хватает и для любых походов тоже.


ЧТО БОЛЬШЕ ПРИВЛЕКАЕТ – САМ ПОХОД ИЛИ ПОДГОТОВКА К НЕМУ?

С Колей Олейниковым, моим другом посидели вечером над картой, разработали маршрут и поделили портфели. Руководство за мной, он идёт замом и фотографирует участников на фоне горной экзотики. Намеченное путешествие по нынешним меркам было не самым крутым, обычная пятёрка. С небольшим запасом прикинули километраж и набор из десятка перевалов. Всё намеченное рассчитывали преодолеть за двадцать дней. Отдали должное запасным вариантам и добавили трое суток на так называемые «чёрные дни». Наш проект охватывал южное Приэльбрусье, где мне уже довелось побывать дважды, сначала участником семинара ВИП-86, а в следующем году оказаться завхозом в пятёрке.

Собирать участников долго не пришлось. Алик – Олег Пузанов, как и в прошлом путешествии снова стал врачом. Витя Коптяев и Валера Рыльский определились ответственными за снаряжение и его ремонт; Шурик Корецкий после последнего похода пошёл на повышение, ему присвоили чин завхоза и, по совместительству, должность второго фотографа. Незадолго до подачи документов в МКК нарисовался Олег Леденёв – в дальнейшем Леденец и несколько жалобным голосом, никак не вяжущимся с его комплекцией, попросил: – «Возьмите меня с Наткой!» Так оно и вышло – половина команды инженеры и рабочие Ставропольского Спецбюро полупроводниковой техники, другая половина – бывшие студенты медики, стоящие нынче на страже здоровья нашей многонациональной державы, существовать которой оставалось ещё два года.

Не знаю, что являлось более увлекательным – сам поход или подготовка к нему? Паковалась кормёжка вперемешку с поощрительными вкусняками, ставились заплатки на «вентиляционные отверстия» в одежде, точились до бритвенного состояния режущие и колющие кромки снаряжения. Через городской спорткомитет дожимали несговорчивое руководство предприятий на предмет предоставления отпусков участникам команды. Всё, наконец, утряслось. 31 июля мы приехали в Тырныауз – город горняков.

НАЧАЛО

Первый же день, точнее вечер, впечатлил. Отойдя от Тырныауза долго искали место для переправы через нехилый поток Герхожансу Это удалось сделать за четыре рейса на гусеничном тракторе-грейдере. Тракторист, увидев наши метания вдоль берега реки, сам предложил нам помощь, и наотрез отказался от вознаграждения. Похоже, что ему нравилась собственная лихость, с которой он преодолевал препятствие. Рёв мотора, лязг гусениц и шум реки создавали оглушительную какофонию, после которой небольшая поляна с родничком среди берёзок показалась чуть ли не сурдокамерой.

На железном коне.

Впервые своими глазами увидели противоселевую дамбу из мощных бетонных блоков, перекрывшую многометровой стеной русло Герхожансу от берега до берега.

На втором плане - "чудо" инженерно-архитектурной мысли.

Кто тогда мог подумать, что сель, сошедший на Тырныауз летом 2000 года, разнесёт её как карточный домик! Случилась страшная трагедия, были человеческие жертвы. Природа в очередной раз показала свой неукротимость и непредсказуемость.

ПЕРВЫЕ ПЕРЕВАЛЫ

Первый ледник на маршруте – Северный Каярта сразу же выдал предостережение – будь внимателен и осторожен! Витя, пересекавший наискосок снежное поле к началу перевального взлёта Аджикола, провалился по грудь, причём так неожиданно, что никто даже мявкнуть не успел. Коля, бывший с ним в связке, с некоторым опозданием упал и зарубился, но дальше нервной встряски дело не пошло. Витю на поверхности задержал рюкзак и растопыренные руки, из дырки он выбрался сам и двинулся дальше, прощупывая каждый шаг ледорубом. Очень своевременный и наглядный получился урок, в дальнейшем все снежные плато проходили только в связках.

Интересное, кстати, наблюдение – снег над трещиной был более светлым, нежели там, где провалов нет. Может быть, это результат воздействия потока холода от большой поверхности ледовых стен внутри трещины? Хотя бывало, но намного реже – на другом леднике снег над трещинами был темнее, как бы начинал подтаивать от нагретого солнечным излучением воздуха. Возможно, что при этом объём ледового провала, площадь его стен были небольшими, либо под слоем снега близко располагалось каменное ложе. Чтобы увидеть такое, надо взламывать покров, но когда этим заниматься в условиях похода? К окончательному выводу я так и не пришёл. Хотя, с точки зрения физики, какая-то закономерность должна была бы существовать.

На Аджиколе нашёлся еле заметный турик с прошлогодней запиской тырныаузских туристов. Её оригинал был отдан вместе с отчётом в МКК, а сделать копию или хотя бы переписать содержание контрольных записок в своё время мы не догадались. Спустя много лет я листал многостраничную копию отчёта с подробнейшими фотографиями и напрягал память, что же спряталось за сухими цифрами дат, времени прохождения и метрами высоты и расстояний. Ведь рассказ о происшедших в пути встречах с обладателями челюстей и величине оных куда более привлекательнее этой «арифметики»!

С перевала открылась панорама над которой доминировали вершины Джайлыка и Тютю. Сильно заснеженный склон перевала Тютю заставил усомниться в его лавинной безопасности. Находившаяся рядом Спартакиада выглядела предпочтительнее, она же числилась в маршрутке запасным вариантом. Помыслив с Колей над увиденным, решили – идём Спартакиаду! Конец дня застал нас на «Нижних ночёвках Тютю».

Вид на трассу подъёма к Спартакиаде с ледника Северный Тютю.

Толщина свежевыпавшего снега на верхнем плато Северного Тютю добавила убеждённости в необходимости изменить маршрут. Выше снежный покров был ещё больше, а последствия непредсказуемы.

На леднике Северный Тютю.

Правда, не зря сказано – хрен редьки не слаще. Скальный контрфорс подводящий под самый гребень Спартакиады оказался напичканным живьём... Несколько раз раздавалось – «Камень»! От одного из них, действительно заслуживавшего внимания булыгана, пришлось увёртываться Леденцу. По его крупной фигуре промахнуться было трудно, но чувство самосохранения у Олега было на должном уровне.

Перила тянули до самого верха. Почти полуторакилометровый путь по разрушающимся скалам контрфорса проползли за 7 часов. Отдельные места проходили по одному от укрытия к укрытию. В туре оказалась двухдневной давности записка харьковчан под руководством Т.Кащеника. Спускались в связках, старательно обходя намечавшиеся трещины на закрытом леднике. Под ним оказалась сплошная каша из мокрого снега и воды. Совсем рядом находилась перевал Куллумкол, за которым когда-то сошёл сель, погубивший а/л «Джайлык». Бивак устроили около озера у «Суллукольских ночёвок». Итогами дня особо не заморачивались, но наличие звёздочки у категории трудности «двойка» А Спартакиады оценили. Если бы не свежевыпавший снег, то было бы проще. В любом случае состоялась полезная разминка, в чём-то похожая на холодный душ на горячие головы. Сегодня – это вам не вчерашний Аджикол, а дальше будет ещё веселее!

НАЧАЛОСЬ ОСНОВНОЕ, ПЕРВАЯ «ДВОЙКА» Б

4 августа добрались к а/л «Джайлык», затем по дороге прошли до старого «Джайлыка», разрушенного в 1983 году сошедшим селем, забрали заброску и с разрешения сторожа заночевали в одной из комнат полуразбитого корпуса. С ночлегом повезло, дождь с последующей грозой пережили под надёжной крышей. Единственным испытанием была изломанная лестница, которой пользовались для подъёма к нашим апартаментам на втором этаже.

После обеда на другой день перебазировались на моренные площадки под ледником Юном. От них утром за полчаса дошли к протяжённому взлёту на перевал Фрешфильда.– названного так в честь подданного Британской короны. Дугласу Фрешфильду было ещё 23 года, когда возглавил экспедицию 1868 года на Эльбрус. Англичане тогда сумели подняться на Восточную вершину. В том же году Фрешфилд стал первым восходителем на Казбек. За свою жизнь он успел побывать в горах Испании, Португалии, Скандинавии, ходил по Балканам, путешествовал в Юго-Восточной Азии, Северной Африке и Гималаях. Ему принадлежит пальма первенства альпинистского открытия Кавказа, о котором он написал в 1896 году книгу «Исследование Кавказа». В ней было воздано должное работе русских топографов, которым «приходилось работать иногда даже под градом пуль. Русские топографы нанесли на карту с удивительной точностью и полнотой общий рельеф ниже снеговой линии вдоль открытых долин. Они составили прекрасное описание обитаемой страны и проложенных тропинок, точно определили пространство лесов и положение деревень и мостов». Короткая, но ёмкая и полная уважения характеристика. Вот у кого надо поучиться этикету современным британским дипломатам и политикам!

Но вернёмся к теме рассказа. У правой стороны склона, ведущего к перевалу, стояла группа из Минска, предводителем у них была молодая женщина, не то Татьяна, не то Тамара, может было совсем другое имя… Но единственное достоверно, что 6 августа 1989 года мы начали подъём вдоль левого борта одновременно с минчанами.

Коля с Витей из ударной связки сразу задали быстрый темп. С половины пути я оглянулся назад и увидел, что соседи пересекли склон и пошли по нашим следам. Ну, как-то не спортивно это выглядело, тем более, что из-под наших ног на них срывались камешки и камни. Дал команду нашим лидерам валить на правый борт, что и было исполнено. Уже не удивился, когда идущая за нами группа в точности повторила этот маневр. Под монолитными скалами, венчавшими гребень перевала, остановил ребят на отдых и предложил подождать минчан, чтобы пропустить их вперёд. Лучше бы мы этого не делали, какие-то полтора десятка метров бастиона они обрабатывали долго, причём для подхода к его скалам использовали нашу верёвку. От их верёвки, по которой они вылезли на перевал, мы отказались, доверие к квалификации попутчиков пропало, кто его знает, как они там крючья забивают?

Особо не задерживаясь, спустились на Чегемский ледник, обошли ледопад и по тропе моренного гребня попали в уютный зелёный карман, где неожиданно нашли несколько симпатичных подосиновиков. Тут же и поставили палатку, грибы под неусыпным присмотром набирали вес, а через ущелье отлично просматривался подъём на Чат – нашу первую «тройку» А.

На верхнем плато Чегемского ледника.

ЕЩЁ ДАЛЬШЕ И ВЫШЕ

До выхода на Чат прошло целых три дня! 7 августа спустились с висячей долины Малого Чегема, где пришлось переходить вброд мощный ручей, а потом искать проход между ступенями бараньих лбов и зарослями рододендронов. После состоялась вторая переправа через Башильаузсу. Удалось найти место, где поток расширялся и не превышал колена.

Переправа через Башильаузсу.

Шурик во время переправы переохладился, простояв босым на мокрых камнях островка посреди реки. Это «геройство» к вечеру дало себя знать, его затряс озноб. Пострадавшего подлечили и уложили спать в самое тёплое место. Утром он пришёл в норму, и мы в стройных порядках перебрались на морену под ледником Северный Чат.

В лагере под ледником Северный Чат.

Окопавшись по всем правилам фортификации, вторую половину дня посвятили разведке прохода в ледопаде. Идти вдоль какого-либо края ледника абсолютно не хотелось, с гребня от пика Баумана и с вершины Чат на боковые кромки время от времени что-нибудь падало. Эмоций добавил происшедший на наших глазах ледовый обвал с левой стороны ледника. Пусть не сразу, но с выбором пути определились. Он просматривался до мощного бергшрунда у верхней кромки ледопада, который частично закрывался гребешками отколов. Оттуда до самого перевала тянулись крутые снежники, под которыми угадывался всё тот же лёд.

9 августа сработал закон подлости. Всё было готово к выходу, но дождь, начавшийся с вечера, утром перешёл в грозу с градом и снежной крупой. К полудню стало ясно,что наступила вынужденная днёвка. В отдыхе команда как-то не нуждалась, но раз так случилось… Не желая сидеть просто так, я предложил сходить налегке на турбазу «Башиль». Отозвался Алик, взяв накидки и ледорубы, вдвоём спустились к Башильаузсу и по правому берегу за полтора часа лёгкой трусцой доскакали до корпусов базы. Сразу бросилось в глаза необычное множество палаток и людей. Оказывается, ЦСТЭ проводил семинар инструкторской подготовки. Буквально через пару минут – знакомое лицо! Коля Горшков из Ставрополя, обнялись до хруста костей. Поинтересовался «главнокомандующим» – услышал очень знакомое имя – Евгений Веретенников! В 1986 году он был руководителем ВИП на турбазе «Чегем» и инструктором нашего отделения, где я оказался инструктором-стажёром. На момент нашего знакомства он уже участвовал и руководил в нескольких шестёрках.

Фото 1986 года. На леднике Шаурту отделение №9 семинара ВИП. Второй справа Е.И.Веретенников.

Небольшая выдержка из недавней статьи о нём в интернете. Евгений Иванович Веретенников – мастер спорта СССР с 1980 года, судья Всесоюзной категории по спортивному туризму, педагог дополнительного образования высшей категории, заслуженный путешественник России. Первый поход совершил в 1957 году на байдарке. Затем последовали пешие, лыжные и горные походы по Кольскому полуострову, Полярному Уралу, Восточным Саянам, Кавказу, Тянь-Шаню, Памиру, Прибайкалью. В основном более полусотни походов прошёл в горах. Сейчас живёт в городе Жуковском, несмотря на возраст, активно участвует в развитии детского туризма. Организовал и ведет «Школу здоровья», руководит скаутской организацией «Крылья».

Такая знакомая картинка для туристов 70-90х годов!

В моей библиотеке есть несколько разработанных им методичек, на одной из которых его рукой написано: «Виктору Жижину – единомышленнику и соучастнику в горном туризме»! Очень дорогой и памятный подарок!

Вот и встретились через три года! Он всё такой же, сухощавый, жилистый, крепко сложенный мужчина. Сразу назвал меня по имени и дотошно расспросил, как тут очутился? Коротко рассказал, что сидим под Чатом, что у меня первое руководство пятёркой, что прибежал сюда с товарищем, надеясь найти пару булок свежего хлеба для команды. Веретенников повёл меня с Аликом в столовую, распорядился накормить и выдать хлеба. Предложил остаться ночевать, но как это ни было заманчивым, мы отказались, команда ждёт, завтра рано на перевал. Погостив на «Башиле» около часа, ушли обратно. Темп был уже не таким быстрым, через два с половиной часа мы вернулись к нашему ангару.

День выхода на перевал! Погода, как бы извиняясь за вчерашнее, выдала ясное, без единого облачка небо. Поёживаясь от ощутимого холода в тени вершины, мы переходили между трещинами и разломами от одного взлёта к другому. Первые лучи светила настигли наши связки у левого края бергшрунда, который прятался от наших глаз за высокими отколами. Выход на его верхнюю стенку оказался примерно в 150 метрах правее, почти вплотную у подножия гребня, отходящего от пика Баумана.

Выход на верхнюю кромку бергшрунда в ледопаде ледника Северный Чат.

Этот снежно-ледовый коридор позволил устроить нечто вроде биотуалета, организмы настоятельно просили остановку по техническим причинам.

Когда поднимались по перевальному взлёту, заметили внизу людей. На том же месте, где стояли мы, появились палатки. У той команды начался отдых, а у нас работы пока хватало. Всё время страховка – в нижней части фирнового склона через ледоруб, а ближе к седловине понадобились ледобуры. Шаг за шагом, связка по связке, верёвка за верёвкой – около полутора сотен метров от бергшрунда до перевала потребовали почти два часа напряжённой и аккуратной работы. А всего от места стоянки до седловины мы поднимались немногим больше 9 часов, Перевалом оказалась широкая снежная кромка с гребешком разрушенных скал, отходящих от вершины Чат. В гребешке нашли тур с запиской туристов из Москвы от 8 августа, всего пару дней тому назад. Спустившись к большому нунатаку, остановились лагерем. Стоянка оказалась защищённой от ветра, а из-под нунатака вытекал ручей.

С раннего утра преодолев спортивным спуском два ледовых желоба, по осыпи и короткому участку бараньих лбов спустились к озеру под ледником Южный Чат.

Приходилось и в такой позе крутить ледобуры...

После десяти часов дня по желобам загремело. Взошедшее солнце делало свою работу – вытапливало изо льда вмерзшие в него щебёнку и камни. Нас это уже не волновало, поставив палатку на травянистой площадке у озера, сходили за заброской, которую за неделю до начала похода отвозили на Леденцовском жигулёнке. Леденец был тогда за рулевого, а я с Витей изображал тягловую силу. Поездка в Кабардино-Балкарию запомнилась подъёмом к турбазе «Чегем», где пришлось всё вытащить из машины и тащить на себе до конца кручи. Да ещё и жигулёнку помогать пришлось.

Уже сели ужинать, когда сверху спустилась группа, замеченная позавчера на северной стороне. Горники из Баку, руководитель В.Е.Филиппов – председатель Азербайджанской МКК. Отдал мне корешок от нашей контрольной записки и похвалил: – «Вы очень логично шли, мы наблюдали за вами и потом воспользовались вашими же следами»! Подумал и добавил со смехом: – «Отколы под большим бергшрундом нас внизу в замешательство привели. Смотрим, двое заходят, за них, как за занавеску, а затем долго не появляются с другой стороны! Подходит вторая связка – то же самое! Третья задержалась вообще, будто провалилась! Что там – стена, разлом или нечто такое? Только когда добрались до того места, увидели это «нечто» и всё стало ясно»!

ПЕРЕВАЛ ТВИБЕР И ПЛАНОВЫЙ ТУРИЗМ


На берегу "секретного" озера под южным склоном перевала Чат.

12 августа перешли через Твибер. Он интересен прежде всего тем, что был единственным категорийным перевалом на Кавказе, через который водили к морю плановых туристов. На южной стороне перевала для облегчения спуска по промороженной крутой и длинной осыпи, был навешен проволочный трос из алюминия. Держась за него, люди преодолевали склон, дальше им предстоял простой, но долгий переход к Южному приюту Твибер. А перед этим на перевале они возвращали балкарскому инструктору взятые на Северном приюте в прокат ботинки, в которых шли по леднику Кулак и поднимались на перевал. Там группу встречал инструктор – сван и вёл её на Южный приют. Всё это я рассказал нашей команде ещё вчера. На другой день ребята увидели и перевал, и трос, которым, конечно, воспользовались. Заночевали в этот день немного ниже «Лычатских ночёвок» на зелёном бугре, откуда был увидели ледник Тот, откуда начинался подъём к одноимённому перевалу – нашей второй тройке А.

На биваке после прохождения перевала Твибер. На втором плане - язык ледника Тот.

А как трудно было на Твибере плановым туристам! Особенно тем, кто впервые попал в горы! Об этом можно судить по словам Сергея Кузнецова, одного из участников похода по бывшему 88-му пешеходному Всесоюзному туристскому маршруту. Вот его рассказ:

«Указанные в описании маршрута 6–7 часов хода до приюта, видимо, предполагают высокую квалификацию и хорошую физическую подготовку спускающихся вниз людей. В нашем случае плановой группы «чайников» время выросло до 10-и часов. И это при том, что инструктор нас все время подгонял, чтобы мы пришли в приют засветло. Вот эти 14 часов горного перехода и стали моим самым сложным физическим испытанием к моим 28-и годам жизни. Никогда прежде я так не уставал физически! А что говорить о наших женщинах и девушках?

Первые пять часов спуска были относительно несложными, так как еще были силы, и была мотивация скоро добраться до приюта. Мы спускались по льду и морене, время от времени меняя направления спуска. Очень мешал рюкзак за спиной. Если бы его не было, можно было бы считать спуск нетрудным. Но проклятые лямки уже болезненно впились в плечи… Все время надо было смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться, не оступиться, не попасть ногой в воду. Не было возможности даже посмотреть по сторонам, чтобы полюбоваться красотами.

Смешно, но я заметил, как некоторые ребята стали облегчать рюкзаки, выбрасывая из них банки с рыбными консервами… Все время хотелось пить. Вода была кругом, но инструктор предупреждал не пить много. Только один-два глотка. Иначе дальше будет еще труднее. Привалы стали делать через каждый час, хотя бы на несколько минут. Но инструктор вновь поднимал нас и гнал вниз. Каждый ботинок превратился в гирю. Хотя альпийские ботинки мне очень помогли, толстая подошва гарантировала от травмы при попадании ногой на острый камень, но какими они мне казались тяжелыми в конце дня!

Когда мы около семи вечера подошли к Южному приюту, то представляли собой жалкое зрелище измученных полуживых людей. Это выразилось в том, что для того, чтобы войти на территорию приюта, огороженную деревянными стропилами, надо было подняться по жердевой лесенке на три ступени, а потом по таким же трем ступеням спуститься вниз. Так вот, девочки из последних сил преодолевали лесенку вверх, а потом просто падали вниз на траву, не в силах сделать еще несколько десятков шагов до приюта. Кто-то почти плакал, кто-то нервно смеялся — мы дошли!

Я смертельно устал в тот день. Устал до такой степени, что плюхнувшись на свои деревянные нары, даже не пошел ужинать. Наутро я узнал, что некоторые наши ребята нашли в себе силы с вечера добраться до близлежащего селения Жабеши, и там, в магазине, отовариться водкой, чтобы отметить успешный переход. Я это мероприятие пропустил…»

Это до какой же степени нужно было упахаться, что даже водки не хотелось! Масштаб наших же трудов был всё-таки несколько иным. 13 августа с утра за час переехали на поросшую травой морену над языком ледника Тот, где устроили днёвку. Стирка, обед выходного дня и праздное валяние под солнышком. Впрочем, валялись не просто так, а держа в прицеле ледовый желоб, отмечая места падения каменных «подарков».

СЕРЕДИНА ПУТИ УЖЕ ПРОЙДЕНА

До чего же был исчерчен трещинами ледник! Сначала его открытый язык, затем фирновое плато… То влево, то вправо – до самого перевала мы нарезали серпантинный след на узких промежутках между провалами. По прямой это было около трёх километров, а по факту мы накрутили на спидометр все десять!

Лавирование по серпантину ледника Тот

Время подошло к обеденному перерыву, где завхоз определил основным блюдом «кашку-машку с тараканами», что на туристском диалекте означало манную кашу с черносливом. Оченно вкусное кушанье, но только не для Леденца, который с раннего детства был перекормлен ею до состояния «нехочунебудууберитеэто». Обычно, при появлении в меню молочных блюд завхоз предусматривал для Леденца особый рацион в виде баночки килек в томатном соусе. Так было и в этот раз. Урча котом, поймавшим мышь, Олег уминал рыбку, повернувшись ко всем спиной – не дай Бог, отберут ещё! Очистив банку от содержимого, встал и подошёл к груде булыжников, чтобы расплющить жестянку перед захоронением. Неожиданно раздавшийся возглас подбросил всех и заставил вглядеться, что привлекло внимание нашего «малыша». Это оказалось развёрнутой полотняной тряпицей с аккуратно разложенными на ней кусочками корейки! Я, привстав, заметил неподалёку второй такой же лоскут с такими же аппетитными кусочками. Тут уже подскочила вся команда! Тщательно проверили место привала в радиусе до полутора десятков метров, разве только что под камни не заглядывали. Оставивших нам этот «бонус» мы определили только на перевале по записке туристов из Тернополя. Ни даты, ни направления движения в бумажке не оказалось. Короче, раз нашли – значит наше! Нечаянную добычу завхоз внёс в меню на ближайшие пару дней.

После дюльфера по стене бергшрунда через пару часов пришли к «Местийским ночёвкам» на Восточной ветви Лекзыра.

На спуске с перевала Тот.

Сегодняшний день удался! Практически техническая часть пятёрки по минимуму была выполнена. Оставалось ещё совсем чуть-чуть, но погода опять внесла свои коррективы. 15 августа – «вынужденная посадка»! До вечера гремела гроза и хлестал дождь вперемешку со снежной крупой. Развиднелось лишь к ночи, а утром мы ушли на Лекзырский Крест.

ДНИ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Нет смысла описывать, как мы шли вдоль Восточной ветви Лекзыра, чередуя протяжённые ледовые террасы с короткими крутяками между ними. Монотонность двухчасового перехода оживил лихой съезд на несколько метров подскользнувшегося Коли по слегка покатому желобу. Что заставило его упасть – непонятно, но мне, под смешки ребят, была предъявлена претензия – почему на спуске не была произведена разведка? Наверное, я ещё много чего не предусмотрел, на разборе полёта в мой адрес высказывались достаточно много и пространно. Единственное оправдание – первый раз руководил пятёркой, ещё учиться, да учиться!

Лекзырским крестом называлось место встречи трёх ветвей Лекзыра с общим стоком в долину Местии. Одна из ветвей громадного ледопада, вся в трещинах и разломах обрывалась крутым склоном, получившим название – «Джантуганский лоб».

Пробравшись через ледовый лабиринт центра «Креста», поднялись на уютную площадку, заросшую травой со цветами альпийского луга. Рядом со скал стекал небольшой водопадик. Поставив лагерь и запустив кухню, под шум посуды собрались у большого камня. Стол с макаронами по-флотски украшала закусь – добавка в виде корейки с перевала Тот.

Лагерь под Джантуганским лбом

Случайно глянув на ледник, различил в самом центре «лба» фигурки двух людей. Они махали руками и, наверное, кричали что-то, но ничего не было слышно, к тому же мешал шум близкого водопада. Встал и приветственно махнул им в ответ, совсем не ожидая от них такого бурного ответа. Они стали подпрыгивать и ещё сильнее махать руками. Что-то там случилось. Ужин был отложен, а мы стали одевать ботинки и снаряжение, совсем недавно разложенными вокруг для просушки. Уже надели кошки и страховочные системы, когда стало ясно, что нет смысла лезть всей толпой. Разделились пополам, пошли Витя, Валерка, Коля и я, остальные составили группу поддержки.

Через полчаса поднялись к подножию очень крутой ледовой стенки. От вызвавших нас парней отделяло чуть больше десятка метров. Уже можно было хорошо различить их довольно-таки молодые лица и слышать друг друга. Первые же фразы, которые мы услышали от них, были произнесены с каким-то басурманским акцентом. Оказалось – немцы! Худо – бедно, но они немного понимали по-нашему. На предложение спуститься по стенке к нам, показали, что у них нет верёвки. Это очень удивило, но ладно, разберёмся потом!

Валерка пару раз безуспешно пытался закинуть наверх конец верёвки с привязанным к ней ледобурным крюком, броски чуть-чуть не доставали до края кармана, где находились эти двое. В третий раз попробовал это сделать я. По закону подлости, раскручивая верёвку, я на последнем взмахе зацепил рукой распухшую от герпеса Витину губу! Мы люди русские, на его лице без всякого переводчика прочиталось все то, что он думал обо мне! Хотя, может именно из-за этого удара, его губа через пару дней пошла на поправку!

В конце концов до немцев добрался Коля. Ввинтив пару ледобуров, царапая лёд кошками и ледорубом, он по левой стороне стенки протянул верёвку. У «ледовых рыцарей» была только стропа, несколько короче десятка метров. Ни кошек, ни обвязок, ни ледорубов – только два дрына без наконечников. На ногах туфли – полукеды с обрезиненной подошвой, типа таких, что для футбола, тонкие куртки, застёгнутые до горла. У одного джинсовые брюки, у другого какое-то трико. У обоих уже посинели лица и дрожали колени.

Коля и Валерка сделали из репшнуров обвязки и надели их на незадачливых пилигримов. После, связавшись накоротко верёвкой, они парами спустились по перилам в обход стенки. Дальше стало проще, если не считать того, что где-то на середине склона пришлось увёртываться от нескольких камней, слетевших с вершины Гадыл.

Группа встречи ожидала без оркестра, но Натка успела навести на себя некоторый макияж. Немцы в первую минуту с неё глаз не сводили. Спасённые вместе с нами попили горячего чайку и съели подогретые макароны под порцию «командирских». Там, где восьмеро за столом, двоим тоже места хватит!

Затем мы приступили к «допросу пленных». Как они попали сюда с этакой верёвочкой и парой берёзовых жердей, с уже сбитыми нижними концами? Вопрос прояснился, когда нам показали маленькую, чуть больше ладони картосхемку, где перевалы были обозначены крестиками без названий и категории трудности. Особого языкового барьера не было, один более-менее говорил по-русски, мы тоже немного немецкий знали. Рассказ об их "технике" прохождения ступеней ледопада поразил. Сначала на очередную ступеньку съезжал первый, держась за стропу, потом второй соскальзывал в его объятья. Таким Макаром им удалось преодолеть некоторое расстояние. Однако, несколько десятков метров крутого ледового лба заставили сообразить, что такой способ может не сработать, а вернуться назад уже было невозможно. Ну как не вспомнить – известное «безумство храбрых» и бессмертное – «дуракам везёт»!

Скорее всего, эти авантюристы пролезли через перевал Ложный Гумачи. Бергшрунд под ним, как мы увидели на другой день, был завален снегом, затем они благополучно миновали верхнее плато, а когда началась зона ледопада, нисколько не сомневаясь, ломанулись вниз, к зеленеющим вдали тропикам Грузии. Финалом спектакля стала мышеловка ледового мешка. Нас они заметили ещё на другой стороне ущелья, когда мы подходили к кресту и пытались докричаться. Шурик с Наткой припомнили, что вроде как слышали чьи-то голоса, но не поняли – откуда. С Креста обзор закрывал перегиб ледника, по счастливой случайности, их заметили только с места бивака.

Леденец, узнав от меня, как звучит по-немецки слово «запрет», несколько раз произнёс: – «Ферботен!», поочередно тыкая пальцем в их посошки, обувь, короткую стропу и, напоследок в сторону ледопада, уже скрывавшегося в сумерках. Это было просто удивительно, как им повезло там, где любое место могло стать последним пристанищем! Ощутимый вечерний холод прервал содержательную беседу. Сказав друг другу: – «Гутен нахт», разошлись по палаткам.

Утреннее фото на память - немцы-дюльменцы и Натка. Им к морю, а ей - наверх!

После завтрака Курту и Франку показали сверху, как без заморочек попасть на тропу в Местию. На прощание они одарили всех пакетиками с жвачкой и жестянкой в которой, судя по этикетке, был абрикосовый компот. Попросили адрес Олега и Натки Леденевых, тем позднее пришлось искать словарь, чтобы читать письма из далёкого городка Дюльмен, что находился в земле Северный Рейн-Вестфалия. Через некоторое время мы увидели их внизу у начала тропы и тоже двинулись по своему маршруту. Шли по их следам и только головой крутили, удивляясь, как это они с одним 10-метровым фалом и двумя дрынами, даже без наконечников, сумели пройти часть ледопада, пока не застряли в ледовом кармане?!

Восемнадцатый день похода ещё не закончился! Я стоял на снежном гребне перевала Западный Джантуган, держа в руках записку тургруппы из Дмитрова, и смотрел, как уходили вниз первые две связки нашей команды – Валерка с Аликом и Шурик с Наткой.

Шурик с Наткой перед спуском на ледник Джанкуат.

После короткого дюльфера они с переменной страховкой прошли длинный крутой снежник, аккуратно обогнули зев широкой трещины и, превратившись в маленькие точки, остановились у нижнего края ледника. Где-то там, на моренном валу, начиналась тропа к альплагерю "Джантуган".

Рядом ещё трое моих товарищей готовились к спуску, расправляли верёвки, проверяли крепления кошек. сдёрнули дюльферную верёвку, связались и пошли следом. Первыми были Коля с Витей, чуть выждав, за ними тронулись Леденец и я. Он был самым увесистым среди нас, под центнер, следующим в весовой категории был я, но всё равно отставал от своего напарника килограммов эдак на двадцать. Я шёл за Олегом, стараясь не допускать большой слабины верёвки.

До конца кручи оставалось уже полсотни метров, когда Леденец, неловко шагнув, зацепился кошкой на одной ноге за другую и упал на живот вперёд головой. Сразу же он развернулся ногами вниз и начал тормозить ледорубом. Я, в свою очередь, лежал грудью на своём ледорубе, стараясь погасить скорость. В какой-то мере нам это удалось, движение замедлилось, но тут Олег неожиданно выпрямил согнутые в коленях ноги и упёрся ими в снег. Центробежная сила в тот же момент оторвала его от склона. Что было дальше, я уже не видел, ибо кульбит Леденца и последовавший за ним рывок выдрал меня из снега вместе с ледорубом, словно морковку из грядки.

Теперь по склону, набирая скорость, засквозила и моя тушка. Каким-то образом я сумел перехватить ледоруб и лечь на него. Клювик вспарывал слежавшийся снег, но остановиться не получалось, масса Олега тащила нас вниз, к краю трещины, замеченной ещё с перевала. Сейчас я не видел ничего, очки в первые же секунды забило снежной крошкой, пропало всякое ощущение расстояния, только внутри всё напряглось в ожидании, что скольжение вот-вот превратится в свободное падение с высоты, известной одному Богу.

Но вдруг я почувствовал, что темп нашего «слалома» резко замедлился, ещё несколько секунд и остановка! Возликовав всей душой, первым делом сорвал очки и, буквально рядом с собой, увидел запорошенное снегом лицо Вити, чуть дальше поднимался на ноги Коля. На мой довольно-таки нелепый вопрос: – «Что вы тут делаете»? Витя нараспев протянул: – «Катаемся»! Оглянулся, перед глазами предстала стоящая на коленях фигура Леденца. Он, бурча что-то не очень литературное, выгребал из-под штормовки набившийся снег. От края трещины его отделяло расстояние меньше метра. Оказалось, что мы на склоне обогнали Витю с Колей, проскочили между ними и Олег зацепился за их верёвку. Дальше разогнавшегося Леденца останавливали уже втроём. Аварийный стоп-кран сработал…

Трещина была не то, чтобы бездонной, но достаточной для того, чтобы ощутить «эффект свободного полёта". Из суживающегося книзу провала тянуло холодом и темнотой. О том, что там могло статься с нами, думать не хотелось…

Через полчаса мы подошли к ожидавшим нас товарищам. На большом расстоянии они толком не поняли, что случилось, но успели узреть финал нашего спуска. «Вот мастера, глиссируют! А мы там шагали!» – такой была их реакция на увиденное. Хорошо взбодрённые пережитым, дошли до «Зелёной гостиницы», где за ужином традиционные «пять капель» из командирской фляжки были приняты за рубашки, в которых нам посчастливилось родиться.

Казалось бы, на сегодня – всё! Ан нет! Соседи по «гостиничному комплексу» сообщили, что КСС по какой-то причине запретила переходить перевалы, ведущие на южную сторону Главного Кавказского хребта! Как же так? У нас финишным аккордом был заявлен Ушбинский перевал с последующим прохождением Бечо и окончанием похода в Тегенекли...

ФИНИШ

К полудню мы пришли в а/л «Шхельда», забрали заброску и узнали подробности вчерашней новости, Они оказалось даже страшными. Из городской тюрьмы в Зугдиди, сумев завладеть оружием, сбежало около двух десятков бандитов. В настоящий момент ОМОН прочёсывал лесные массивы предгорных районов. Уже в КСО Терскола нам порекомендовали выходить в посёлок Хурзук через перевал Азау. Ничего не оставалось делать, как согласиться с этим. В техническом плане пятёрка состоялась, а переход по долине Уллуозеня с запасом перекрывал необходимый километраж. После соответствующих отметок в маршрутке перебрались к началу каньона Азау где и бросили якорь.

На другой день, переправившись через поток Азау по леднику, поднялись к «Песчаной гостинице», откуда забирая вправо, по проторенным следам вышли на перевал. Кто бы мог подумать, что перед ним в снегу таилась трещина, гостеприимно принявшая до пояса шедшего в авангарде Шурика! Скорее, это была не трещина, а вытаявшая полость рядом с большим валуном. Я же усмотрел в случившемся знамение перста Божьего, ещё раз предупредившего о недопустимости хождения по закрытым ледникам без связок! Как-то символично получилось – начало и конец высокогорья ознаменовались провалами Вити на Северокаяртинском леднике и Шурика здесь, на месте, которое и ледником-то назвать трудно!

Под перевалом Азау. Напоминание о войне.

Заночевали неподалёку от Ворошиловских кошей. Вокруг оказалось множество молодых моховичков, украсивших собой праздничное вечернее варево.

Последний день 20 августа сложился поэтапно из пятичасового марш-броска до Хурзука, переезда автобусом в Черкесск, затем электричкой до Невинки и в конце снова автобусом в родные пенаты. Всё-таки все мы отсюда, местные, с Северного Кавказа!

Центральный Кавказ – Ставрополь
1989 - 2018