Матрасиада особого назначения (Дневник 2010)

Всё когда-то случается в первый раз…


Ну, скажите на милость, с какого такого перепугу два бывалых походника Витя и Гена вдруг решили провести очередное лето в роли любителей поматрасничать?
Сопутствующие решению обстоятельства были. Как можно идти в поход, имея годовалого малыша, ревматизм, нехватку времени и полнейшее отсутствие других планов? Сразу же появилась куча желающих упасть на хвост инициативной группе. Однако к часу «Х» осталось только три семейных экипажа.

Перед стартом состоялся выезд на рынок. Гена автоматически удваивал количество банок и пакетов с продуктами, скрупулёзно рассчитанными Витей, сказав: «Если не съедим, привезём обратно!» Так оно впоследствии и получилось. Вдобавок к этому Витя замариновал около семи килограммов мяса.

Отъезду предшествовали долгие сборы: продукты, одежда, кухонная утварь, аптечка, где только хирургического набора не было, бивачное снаряжение… Витя, не успев проверить палатку во дворе, установил ее в квартире, чем доставил немалое удовольствие маленькой внучке. Как назло, лифт не работал. Седьмой этаж. Все таскалось вверх и вниз на себе.

Набивание рюкзаков и коробок закончилось только после полуночи. День отъезда для Вити и его внука Серёжи начался еще до пяти часов утра. Завтрак, выход на связь с Лёшей и Валей Боярскими (далее – боярами). У них задержка – поехали на дачу за забытыми раскладными стульями. Еще им надо было обменять кота Семёна Котофеевича на внучку Настеньку, включенную в состав экспедиции в качестве боярышни.

Но вот боярская карета – «Соболь» встала у скамейки во дворе. Взаимные представления и реверансы. Витины жена Мила и внук Серёжа познакомились с боярами.

Вещи рассовали по уголкам кареты и тронулись в путь. Настя с Серёжей быстро пришли к взаимопониманию и стали петь песни. Исчерпав репертуар, задремали на сиденьях под мерное покачивание «Соболя».

Экипаж Ворсиных задерживался. Они собрались всем колхозом: Гена, его половинка Марина и Саша с Федей, по отчеству – Геннадьевичи. Федору – год и месяц. Саше, как и Серёже - двенадцатый год. С ними был постоянный контакт по телефону (и как это люди раньше без сотовой связи жили?).

В дороге несколько раз останавливались у магазинов. Лёше нужны были горючее для заправки керосиновой лампы времён Очакова и покорения Крыма, а также спецключ – для смены колеса кареты, если случится не дай бог что… Керосин и ключ нигде не нашли, зато приобрели современную светодиодную лампу, работавшую от автомобильного аккумулятора.

Доехав до Архыза, перекусили хычинами с айраном. За посёлком остановились у блока с высоким бетонным забором. Здесь через десять минут получили пропуск в пограничную зону. О нем позаботились еще за месяц до выезда. Тут нас и догнал Гена. Дальше покатили маленькой автоколонной в долину Софии. На облучке кареты – Валя. Все было хорошо до Поляны Слетов, где на крутом подъеме сгорел аккумулятор. У Лёши, как у запасливого бурундучка, оказался второй. Сменили аккумулятор и возницу, за баранку уселся профессионал. В конце долины мы увидели море палаток и прорву народа.

В поисках места для стоянки экипажи разделились. Гена, по настоянию жены, перебрался на левый берег Софийки, пассажиры кареты остались на другом. Витина палатка через десять минут была готова принять жильцов. Он забросил в палатку карематы и спальники, оглянулся и слегка офонарел. Было от чего!

Да… Матрасничество в глазах походника кардинально отличается от обычного путешествия. В походе – миниатюрная горелка с ветрозащитной ширмочкой и баллончиком для бензина примерно на килограмм. У матрасника – газовая плита с баллоном и самодельной разборно-раздвижной подставкой из толстой доски. Для ее перестановки с места на место требовались усилия двух человек. У походников – легкая двухместная палатка с полиэтиленовой подстилкой, а у матрасников – четырехугольный каркасный шатёр с воротами на каждой стенке. К одной из них примкнула «двухместка» с надувным матрасом и ножной помпой. Их весовая характеристика просто не укладывается в сознании походника! В шатре два столика, четыре стула и целый гастроном с кофрами, корзинами, ящиками, баулами с едой, специями, приправами. А также ёмкости – девятнадцатилитровая бутылка для воды, три термоса, два чайника со свистком, полулитровые флаконы с огненной водой и вёдра. Семь килограммов мяса, несколько палок колбасы, тушёнка, ветчина, рыба в масле, в томатном соусе и в собственном соку. На столиках гордо разместился посудный отдел – от чугунной сковороды-сотейника до серебряных стаканчиков. Леша посетовал на отсутствие хрустальных бокалов для коньяка. Увы, забыли взять!

К вышеперечисленному добавилась техника – термометры, плееры, рации, антенна, фотоаппараты, радиоприёмник, зарядные устройства… Живем, братцы, по буржуйскому (боярскому) регламенту или как в ЦУП – центре управления полётом!

Лёша обнес территорию лагеря маркировочной лентой. Ему, как генштабисту МОН (матрасиады особого назначения), нужно было, чтобы всё располагалось на одной прямой и в одной плоскости. Витя из-за этих имперских замашек дважды переустанавливал свою палатку.

Только-только поставили лагерь – гроза! Едва успели закрыться в шатре. Сквозь сплошные струи ливня еле различали палатку Гены. Он тоже успел спрятаться. Речка Софийка разом вспучилась, мы вытащили из воды пакеты с продуктами, совсем забыв про мясо для шашлыка. Раздался Лёшин рык: «Мясо уплывает!!!» Витя пулей вылетел из шатра и, разбрызгивая воду, еле успел поймать всплывшее ведро. Дождь залил жалкий остаток головёшек в кострище. С огромными усилиями развели огонь, затем с еще большим трудом приготовили шашлык. День заезда закончился ужином под дождем.

Утро второго дня было пасмурным. Из-за Софийского седла наползли тучи. Снова гроза. Штаб МОН решил посвятить этот день углубленной акклиматизации. Налили в серебрушки «акклиматизатор», вдруг над шатром так хлопнуло, что Валя вздрогнула и на полминуты оцепенела, не донеся до рта стаканчика… Оказалось, что выше нас по склону грозовым разрядом расщепило большую берёзу. Это решило проблему с дровами, не нужно было пилить и рубить, а всего лишь принести.

Гена собрал лагерь и переехал реку. У него проблемы – маленький Федя всю ночь не спал, капризничал и плакал непонятно от чего, говорить малыш еще не умел. Ворсины решили вернуться домой. Такой вариант событий мы предполагали, но не ожидали, что это произойдёт так скоро…

Поделили продукты и бивачные вещи. Ворсины попили чай и отбыли. Оставшимся стало грустно, начало матрасиады не веселило… Весь день то моросил дождик, то ненадолго проглядывало солнце. Во время обеда Валю посетил момент истины. Громогласно заявив, что все мы лохи, она показала на соседей, которые разжигали костер с помощью помпового насоса. «А мы-то вчера полдня сидушками махали!» – сокрушалась она. Да-а… век живи, век учись! Дров, впрочем, все равно не хватало.

Валя с Серёжей дожарили все оставшееся мясо для шашлыка. Серый резал лук и плакал от счастья, что был допущен к такому важному и нужному делу. Ужин прошел в дружественной обстановке, согретой котелочком глинтвейна для взрослых и коробочкой сока для ребят. Оставшееся время скоротали в мелких стычках на шахматной доске и в карты. Однообразие дня скрасила третья по счету переустановка Витиной палатки. Все стало идеальным, как на плацу в прусской армии. Правда, ночью от близкой речки ощутимо тянуло холодом.

Лёша после этого переключился на другое. Как и каким образом он убедил ребятню – неизвестно! Только Серый и боярышня Настя чуть не передрались из-за грязной посуды, оба хотели ее мыть. Картина еще та была, когда они пытались отобрать у Вити недопитую кружку с чаем. Впоследствии он, не желая остаться голодным, прикрывал свою миску с едой обеими руками.

Прогноз пообещал на следующий день ясную погоду без осадков. Был намечен выход на Софийское седло. К молодежи утром впервые применили политику принудительного подъёма. Серый из-за этого или по другой причине был рассеянный. Он деловито насыпал приправу для лапши «Роллтон» вместо миски в кружку с чаем. После возгласа: «Куды сыпешь!» неторопливо вытряхнул остатки приправы в другую кружку с чаем, теперь уже в дедову. Хозяина кружки аж затрясло! «Проснись, наконец, блин!» – заорал он под смешки свидетелей сцены.

Сборы рюкзачков были прерваны неожиданным появлением на дороге знакомого автомобиля. Генкин кроссовер! Лихо припарковавшись у края кайзеровского плаца, Гена доложил, что отвез часть своего клана домой и вместе с Сашей примчал обратно. Они наскоро заправились бутербродами с чаем. На Софийское седло пошли все вместе. Бояре незаметно свернули на верхнюю тропку, где хотели поискать оброненную накануне крышку от бинокля. Остальные пустились по нижней и, завидев вдали людей, приняли их за своих. Охнув, рванули вдогонку, внутренне поразившись боярской быстроходности. Только вблизи поняли, что догнали не тех! Стали оглядываться и обнаружили бояр далеко сзади, у переправы через ручей. Они пересекли ручей и скрылись за большим камнем. И тишина, никто не появляется. Пришлось Вите спускаться обратно. Подходит он к камню, а те сидят там и смотрят на водопады. Валя какому-то мужику у водопадов машет рукой, он ей тоже машет. Интересное кино, свои мужчины вовсе на второй план ушли… Ясен пень, того мужика с Витей спутали! Ладно, поверим…

А между тем Гена, Саша и Серёжа ушли далеко наверх, надо было их догонять. Солнце припекало, попили воды из ручейка. Настенька пожаловалась на головную боль. Получив из аптечки полтаблетки анальгина, она поплелась за ручку с Валей дальше. Кругом раскинулся альпийский луг с небольшими пятнами снега, цвели кусты рододендрона. Вот и перевал. Мальчишки уже успели прогуляться по длинному гребню. Настя, забыв, что у нее болела голова, козочкой попрыгала везде, где ей было интересно. Здесь пробыли около получаса, фотографируя окрестности и себя любимых. Горизонт вдали очерчивался острыми вершинами Марухского ущелья с глубоким провалом Южнокаракайского перевала, а внизу блестела узкая ленточка реки Кизгыч.

На обратном пути свернули на узенькую тропку в зарослях рододендрона, которая привела к Софийским водопадам. Под скальной стеной осторожно дошли до самого большого потока. Постояв перед фотообъективами на фоне облаков водяной пыли, спустились к тропе, по которой поднимались утром.

Из-за обилия впечатлений и эмоций совсем забыли, что хотели у водопадов попить чаю и помечтать о
вечном. Бояре так и сказали: «Мы не мастера, а простые люди, и ничто человеческое нам не чуждо!» И, хотя до лагеря оставалось всего ничего, уселись прямо на тропе и разожгли горелку. В чайнике заварили чабрец, иван-чай и листочки рододендрона. Торжественно вскрыли первую в истории матрасиады консервную банку со шпротами. Затем в состоянии «без задних ног» вернулись в лагерь.

На ужин был плов с пережаренным накануне мясом - плод кулинарного мастерства нашей Вали. В емкостях сок, коньяк, глинтвейн. Всё было на уровне! Только Лёше стало несколько не по себе. Он почувствовал боль в сердце, на котором перенес когда-то операцию. Стремление увидеть то, что за горизонтом, будь то труднодоступная гора или Париж, заставляет людей покидать насиженные места, забывая о болячках. А что именно увидеть, каждый выбирает себе сам.

Отбой был ранним, сразу после ужина.

Пятого августа Ворсины – Гена с Сашей после завтрака ушли прогуляться по маршруту: перевал Иркыз – Софийские озера – озеро Запятая – долина реки София – базовый лагерь.

Лёше стало лучше, и, сразившись с Витей в шахматы, он изъявил желание пойти за грибами. Охота началась от небольшого озерца. Вода в нем была кристальной чистоты. Витя позднее сходил к озерцу с большой флягой, сразу запотевшей, как из холодильника. Куда там до нее воде из телевизионных реклам, которую пьют длинноволосые дивы или лохматые мужики с многозначительным закатыванием глаз!

Грибники вернулись в лагерь через пару с половиной часов, набрав с полведёрка белых грибов. Они убедились, что вся нижняя кромка леса была общим туалетом и свалкой. Бедная экология! Она хирела на глазах…

Настя с Серёжей пришли в шатер на ужин. В руках игральные карты, оба надутые… Какая-то конфликтная ситуация. Лёша и сказал Серому: «Да ты объясни Насте, как надо играть, тебе же интереснее будет!» А потом без всякой связи со сказанным добавил: «И вообще – женщин нужно сразу воспитывать!» Это была убойная реплика! Минуты три за столом никто из старших не мог ни есть, ни пить. Все давились от гомерического смеха. Воспитывать! Как? Кого? А зачем, спрашивается?!

Ужин, несмотря на паузу, состоялся. Грибы с картошкой и соусом – прелесть! Уж на что был привередлив Серый, и тот поел. После ужина стало известно, что закончилось мясо. Завтра переходим на консервы и концентраты!

Вечер наградил нас двумя зарядами дождя. Вернувшихся Ворсиных изрядно промочило. Они легко прошли путь, искупались в Запятой, спустились по тропе в долину, сумели спрятаться от первого дождя, а от второго – нет, но это уже было мелочью! Незадолго до отбоя ребятня устроила соревнования по стрельбе из рогатки, пуляя камешками в торчавший из речки сук. Лёша, Гена и Витя на берегу Софийки с грустью говорили о том, что детям остается все меньше прекрасного и больше мусора. Природа в Архызе меняется. Софийский ледник сильно отступил, обнажив крутые бараньи лбы скал. На наших глазах от него отвалился большой кусок льда и рассыпался внизу. Утром заметили, что от ледника еще убыло, а груда осколков под заметно увеличилась.

Днём пошли прогуляться к водопаду в ущелье Ак-Айры. Вите с Геной пришлось через несколько минут вернуться в лагерь – забыли фотоаппарат и хлеб. Пустившись обратно вдогонку, увидели, что компания пошла не по той тропе. Гена был ходок не из последних, настиг ушедших и объяснил ситуацию. Витя за это время собрал и припрятал немного грибов, чтобы забрать на обратном пути.

У водопада чуть было не случилось ЧП – из-под Сашиных ног вывернулся камень средних размеров и прокатился между участниками прогулки. Обошлось. Поднялись ещё выше на площадку среди можжевельника, откуда открылся чудесный вид. Здесь согрели пару котелков чая на горных травах. К нему были сгущенка, сухари, плитка шоколада и грецкие орехи. Молодежь, невзирая на красоты вокруг, упорно резалась в карты. Посидев около двух часов, вернулись обратно. Подобрали ещё несколько белых грибов. По пути зашли в маленький ларёк, который какой-то предприимчивый карачаевец прилепил к скальной стенке возле ручья. В этом «высокогорном сервисном центре» взяли сок для ребят и пиво для старших. С умилением увидели велосипед, пристегнутый замком к берёзе. Стоянка, однако, понимаешь!

В лагерь вернулись до начала сильного, но короткого дождя. Грибы приготовили с картошкой. Только ужин поспел, как в поле зрения нарисовался Максим Пятибрат со всем своим семейством – женой Светой и тремя детишками. Младшей дочке был год и десять месяцев, что не мешало ей строить глазки окружающим. Максиму помогли выгрузить багаж и поставить огромную палатку. Потом развели костер для шашлыка из Максимова мяса (ясно, что кусочки были не из Макса!). Столики сдвинули на поляне. Дальнейшее затерялось в дыму, сумерках и песнях с половецкими плясками под разнообразные напитки.

Витя на другой день с удовлетворением отметил, что его друзья быстро нашли общий язык! Ведь ничто так не спаивает коллектив, как коллективный выезд за город! Избитая, но очень верная фраза! Но более значительной оказалась мысль о том, что в будущем году надо повторить МОН. Только в другом месте – в ущелье Аксаута с минеральными источниками и малинниками либо в Приэльбрусье на берегах бурной Адылсу. А ещё через год – сделать детский поход по Западному Кавказу. Мечты, мечты… Какое огромное расстояние до их осуществления! Но, тем не менее, у походных и матрасных идеологий начался процесс взаимопроникновения. Ну что же, большому кораблю большое плавание!

Седьмого августа генштаб МОН решил к вечеру уезжать. Ряду матрасников через день на работу, а еще надо привести себя в порядок, «отряхнуть» пыль пройденных дорог. Неторопливые сборы растянулись на полдня. С боярского плеча к Вите ушла палатка «Гермес-2», боярам в ней оказалось и низко, и тесно – привыкли жить широко и свободно. Они решили поискать себе другой терем, такой, как у Пятибрата, – 4х4х2 метра, недаром накануне вокруг него целую тропинку протоптали!

Ребятишки с утра покатались на лошадях, и им это занятие жутко по душе пришлось. Ещё бы! Можно было самому порулить чем-то! У Серого, правда, конь залез в кусты с травой и напрочь игнорировал желание всадника куда-то ехать. Дерби растянулось по времени часа на полтора.

Бояре собрались первыми и поехали вниз. Витя с Серёжей пересели в Генкин кроссовер. В багажнике нашлось место и для объемистого пакета с мусором, который увезли с собой. Перед отъездом пацанам дали возможность еще разок погарцевать на коняшках.

Добрались до Архыза, оттуда домчали до Буково – поселка астрономов. Здесь в придорожном кафе Гена выполнил тёщин заказ на шашлыки. Взяли хычины и чай. Хычины были превосходны, а мясо так себе… Гена успел пожалеть об этом – 500 рублей за пару кучек жил и костей – это круто, если не сказать по-другому.

Перед Невинкой догнали боярский «Соболь» и до самого Ставрополя ехали вслед за ним, обмениваясь приветствиями с Настенькой, которая то и дело выглядывала из заднего окошка.

За ветровым окном замаячили огни вечернего Ставрополя. Въехали в него с мыслью – что же у нас все-таки получилось? Вроде был отдых и впечатления, а какой общий вывод? Наверное, когда мы ходим по заоблачным кручам, нам приятно думать о том, что есть места, где можно просто расслабиться и отдохнуть. Но, когда сидим в вальяжной позе в кресле на живописном берегу речки, нас посещает острое желание подняться по склону до самого горизонта и посмотреть, а что там, за ним?

Скорее всего, оба варианта имеют право быть, а какой из них выбрать – решать тебе!


Август 2010 года, Архыз – Ставрополь
Фото автора - ущелье реки Софии.