Два последних дня Дэна Одинцова
Бывает, знаком с человеком лет десять-двадцать, а он так и остается всего лишь простым знакомым. А иногда случайно пересечешься с кем-то, как он сразу же западает глубоко в душу.
С Дэном Одиноцовым мы в Питере особо не пересекались, я только слышала про него заочно. И тут вдруг из всех тех, с кем до этого выезда ВЫСОТЫ не была знакома лично, именно он оказался "родственной" душой, хоть мы и общались-то немного.
Дэн был первым, к кому я подошла и сказала, что хочу взять у него интервью, заранее зная, что именно с ним получится самое классное интервью. Так и оказалось. Правда, теперь тяжело будет расшифровывать эту диктофонную запись.
Именно он, в отличие от других, казалось бы видел, о чем я думаю...
Сейчас, вот, сидела на улице перед хижиной, смотрела на яркий месяц над Боксом, и думала... О чем? О Дэне... О последних днях... О том, что в мире ничего не изменилось. Ничего не изменилось не только в картинке гор, ледников, звезд, но и в картине человеческого бытия. Все так же общаются, смеются, проходят мимо, встречают спустившихся с горы, заходят в столовую, едят, пьют. Ничего не изменилось... только высокого парня с длинными волосами в зеленых штанах и красной пуховке больше нет в этой картинке.
Фото: Айгуль Лотфуллина
- Скучаешь? - спрашивает то один, то другой, проходящий мимо.
Они не понимают, что сидя в одиночестве я отнюдь не скучаю, а отдыхаю. Такое большое колличество народа вокруг для меня тяжелее, чем 48-часовая мультигонка Red Fox Adventure Race.
Они не видят так, как видел Дэн, эмоции другого человека. Выглядящий внешне асоциальным, мне кажется, он был внимательнее к людям, чем многие другие.
И он бы понял, что я сейчас не скучаю, а переживаю...
Три дня назад. Хижина Наука. Сутки провела там в полном одиночестве, наблюдая за тремя командами на маршрутах Захарова и Некифоренко на Семена-Тяньшаньского и Смирнова на Корону. Вечером 8-го на вершины сел туман, поднялся ветер, началась метель, погода испортилась. Думала, что снова буду одна - никто не поднимется в такую погоду. Но нет - под вечер, вижу, кто-то идет снизу. Думаю: "Ну вот, опять будет шум, толчея". Подходят ближе, смотрю - бородатый парень, не помнила тогда еще как зовут, ведь всех в проекте зараз не запомнить по именам. А следом за ним высокая фигура в зеленых штанах. Дэн. Вздохнула с облегчением про себя - с Дэном комфортно. И хотя как только они переступили порог хижины, сразу стало шумно - матерились, что-то обсуждали, постоянно базарили, спорили между собой. Но, казалось, ничего не нарушило моей одинокой медитации.
- Леха, что будем слушать - Ленинград или ... (какое-то еще название мне не знакомое)?
- ..., - что-то.. не помню что в ответ. Было трудно запомнить весь их базар, как трудно запомнить шум ветра.
- Только не Ленинград, - встреваю в диалог. - И, кстати, почему ты меня не спрашиваешь, а только Леху?
- На музыку, которую я ставлю, никто еще не жаловался, - получаю ответ.
- Но Ленинград...
- Да нет Ленинграда, это так, между нами...
Типа шутка у парней такая, видно давняя.
И правда, музыка оказывается ненапряжной, какой-то расслабляющей и медитативной. Под нее засыпаю. И что-то очень хорошее снится.
В 4 утра парни встают. Погода - хрень. Матерятся и снова ложатся спать.
Я же включаю рацию на прием. Моя команда Самара-Москва застряла в этой погодной жопе под вершиной. В предыдущий день парни вылезли наверх бастиона в 16.45, и хотя можно было успеть дойти до вершины засветло и свалить вниз, но они поставили палатку, чтобы не попадать на штрафное время и доработать до вершины утром, так как после 18.00 по регламенту - штрафное время. Хотя намного безопаснее было бы в этот же день дойти до вершины и свалить вниз, а не держать всю ночь палатку плечами. Но... правила игры есть правила игры...
И вот 4 утра, начало разрешенного для старта времени. Жду, когда парни выйдут на связь и скажут, что начали работать.
- Волнуешься? - спрашивает Дэн с какой-то странной интонацией.
- Ты так спрашиваешь будто это плохо.
- Нет..., - опять же странная интонация и выражение лица, которые я так и не поняла. - Просто констатирую факт.
Дальше у нас с ним начинается философский разговор о том, что переживаниями можно перегрузиться эмоционально.
- Ты так сгоришь, - говорит он.
И я неизвестно почему рассказываю почти незнакомому человеку как когда-то мой муж ушел на гору и не вернулся. И именно в тот выход я абсолютно не волновалась за него.
- Может быть, если переживать сильно за кого-то, то что-то, что может случиться, все таки не случится?
Дэн в ответ молчит. Задумался.
Вечереет. Самара-Москва уже где-то в спусковом кулуаре. Да и погода начала улучшаться. Ветер все такой же сильный, но периодически бывают просветы.
- Все же волнуешься, - снова говорит Дэн.
- Заметно по суетливым телодвижениям? - стараюсь за улыбкой скрыть волнение.
От другого скрыла бы. Но...
- Нет, по выражению твоего лица.
А ведь даже моя дочь зачастую не может прочесть правильно мои эмоции по выражению лица.
К 6 вечера спускаются парни. Этой ночью на Науке ощущаю комфортную компанию. И даже ночной храп с двух сторон прямо в ухо - не раздражает. Даже не пытаюсь никого перевернуть с боку на бок. Пусть храпят. И расслабятся в тепле после холодных ночевок на стене и под вершиной.
И снова Дэн с утра абсолютно точно понимает причину моего безразличия к ночному храпу, к которому я обычно отношусь так, что хочется чем-нибудь кинуть в храпящего. Будто он читает в моей голове, как в той книге, не то Достоевского, не то Хемингуэя, которую они с Лехой перед сном читали.
10-е число. По связи договариваюсь, чтобы меня сменили. 5 дней просидела на Науке, уже закончились все продукты, которые брала из расчета на 2-3 дня.
Уходим вниз. Захожу напоследок в хижину.
- Пока парни. Удачи.
- Свидимся внизу, - отвечает Дэн.
Фото: Айгуль Лотфуллина
Следующее утро. Уже на Рацека. Допечатываю репортаж, так как пока меня 5 дней не было, говорят все внизу "рвут и мечут" в ожидании связных репортажей, а не стенограммы радиосвязи. Рядом на нарах красноярские парни, как обычно, балагурят.
И тут, как гром среди ясного неба:
- Команду Ленинград завалило камнепадом.
Так же неожиданно, как когда я услышала много лет назад: "П...ц, Лебедя завалило в трещине". А ведь, уходя с Науки, я так же в этот раз не волновалась за парней. Ведь, как сказал Дэн, если за всех волноваться, то сгоришь.
Сначала мысль: "Кто?"
Потом пришел ответ по связи: "Денис Одинцов".
- Бля..., - произносит Айгуль.
Следующая мысль: "Выживи".
Но...
Может, надо было раньше волноваться? Когда еще уходили с хижины. Почему же так происходит, что все случается тогда, когда не ожидаешь, не волнуешься, не думаешь о плохом?
А ведь парни не хотели идти на этот маршрут, или я не так хорошо читала мысли Дэна, как он мои. Два дня они вставали в 4 утра и ложились обратно. Будто тянули до последнего, а 11-го был крайний срок для выхода. И если 9-го была плохая погода, то 10-го - ясное чистое небо и только сильный ветер, который стал причиной их не выхода на маршрут. Но ветер ли причина?
Вообще, они хотели идти на Барбера. Но Барбера оказался занят. И времени в рамках МФА для ожидания уже не оставалось, так что выбора у них не было, так как не было других свободных ледовых пятерок, которые они могли бы пойти.
Что самое мистическое, именно с командой Барс, вышедшей на Барбера, произошло у Ленинграда это двойное НС и практически в ОДНО и то же время, с разницей разве что в плюс-минус несколько минут.
- Вот спустилась ты с Науки... - пошутил Яковенко, даже не зная, что эта шутка, как ножом...
Может, не надо было спускаться? Подежурить еще один - шестой день. Ведь пришлось несколько раз запрашивать по связи – сменит ли меня кто-то из судей.
"Я не сгорю, Дэн, - не успела тебе сказать. - Потому что я такая же как все. И будь это другой человек - знакомй незнакомец, я бы сейчас так же как все, шутила, смеялась, общалась, как ни в чем не бывало. А не думала целый день, и еще засыпая и просыпаясь: могла ли я что-то сделать, чтобы остановить и не дать полезть в этот опасный сыпучий ледово-снжный кулуар. Или потом... возможно... удержать твою душу здесь, в этом мире, такую яркую, горящую, выделяющуюся среди обычности."
Фото: Айгуль Лотфуллина
Фото: Айгуль Лотфуллина
Фото: Айгуль Лотфуллина
Фото: Айгуль Лотфуллина
Прозрений и душевных смут
Глядишь, оценят после смерти
И даже, может быть, поймут...
Жаль Дениса
пусть его душа найдет там то, чего не хватало тут
Очень больно, хоть и общались совсем немного.. Необычный был человек, таких мало.
Светлая память.
Остается только надеется, что он хранил в своем сердце веру...Потому что умирать не страшно, а страшно перед Богом будет стоять(с) Жизнь на земле всего лишь миг перед вечностью. Кто-то раньше, кто-то позже.. Все мы рано или поздно предстанем пред Ним. Самое главное пока мы здесь.. пока бьются наши сердца: сделать правильный выбор, поверить в Христа; чтобы встретить Бога не как судью, а как Отца.
Соболезнования родным и близким. Пусть Господь утешит ваши сердца и даст сил пережить это трудное время.
И если такая потребность- волноваться - живёт внутри, если родился с ней, то это способ существования.
Светлая память всем ушедшим.
До сих пор не могу поверить, что это случилось.
Прощание запланировано на эту пятницу. Ориентировочно между 11 и 13 часами - точное время станет известно во второй половине дня в четверг!
Прощание пройдет по адресу: Санкт-Петербург, Васильевский остров, Смоленское кладбище, ул Камская 24.
С улицы Камской пройти шлагбаум, там есть церковь Смоленский приход. Денис будет там.
Внимание! Так как станция метро Василеостровская на ремонте, нужно ехать до Приморской. Посмотрите заранее маршрут.
Прощание с Денисом завтра на Смоленском кладбище в 12:00 в церкви НА ТЕРРИТОРИИ КЛАДБИЩА. Его будут отпевать.
В 13:00 погребение.
Вход со стороны ул. Камской 24, надо пройти шлагбаум и сразу метров через 100 церковь справа.
Спасибо всем за поддержку и понимание! Берегите себя!
С уважением, мама Дениса Одинцова.