Зимняя поездка в Чарыш

У меня есть лекарство -
Побыть одному.
Дороги и дали
Развеют тоску.
Пойду уставая,
Не чувствуя ног,
Скрепляя шагами
Ползучий песок…

Взвалив на себя по весне малоподъемную ношу, не имея опыта, в одиночку взявшись за строительство большой бани с комнатой отдыха и верандой, я вконец истощился. Больше психологически, хотя и спину надсадил основательно. Гордость и природное чувство ответственности не позволяли показать слабость, расслабится и раскрепоститься в этом затяжном строительном марафоне.
– Пока не закрою под крышу – не остановлюсь! Сам справлюсь, никаких помощников не надо!

Как алкоголик после длительного вынужденного воздержания от спиртного, я долгое время не находил себе места, тоскливо вынашивая мысль – вот скоро, вот сейчас все закончу, и уеду куда-нибудь в горы, развеюсь, передохну, переключусь, напьюсь, забудусь...


Но проходили август, сентябрь, октябрь. Наступил и уже заканчивается малоснежный холодный ноябрь, а я все жужжу шуруповертом, лазая по обледенелой, припорошенной легким снежком скользкой непокрытой крыше. Мороз за минус двадцать градусов. Быстро разряжается аккумулятор шуроповерта и зять Михаил, передавая мне новый, тревожно поглядывает, как бы дед его внуков не навернулся с обледенелой крыши и не долбанул свою упрямую лысую башку, падая с шестиметровой высоты.
Одна радость – обзор хороший. Небо чистое и ясное, воздух свеж!
– Миша, бежим после работы? – кричу с конька.
– Бежим! – отвечает Михаил.
А я смеюсь, молча поглядывая на него:
– Про себя, наверное, думает, – бежим, если не навернешься, старый хрен.
Про старого хрена это я зря подумал. Миша ко мне хорошо относится, и я к нему взаимно. Мы часто бегаем вместе, и я для него лучший спарринг-партнер и для бега, и для сопутствующей болтовни. Деда он пока в беге обогнать не может, и это тоже вызывает дополнительное уважение и почтение. Подарил мне на недавнее шестидесятилетие ноутбук за мои банные страдания, и я теперь могу кропать эти строки весьма комфортно на новеньком современном компьютере.

Изображаем бег в сплошной темноте, подсвечивая слабо горящим фонариком. Света мало, но зато мы обозначаем себя для редко проезжающих машин, чтобы не пугались нас. Внезапно появляющиеся в темноте бегущее-ползущие черные тени вдали от населенного пункта – зрелище далеко не привычное и даже пугающее.
Баня после морозного зависания на крыше и медленного бега в потемках – еще одно долгожданное неприхотливое счастье измученного новоявленного деревенского человека.
– А я еще и пасеку заведу, – думаю в стиле кота Матроскина, засыпая.

24 ноября резко изменилась погода – потепление, дождь, мокрый снег, штормовой ветер. И это притом, что вчера было минус 26. Что сказать – Сибирь!
Докручиваю последний лист металлочерепицы и медленно сползаю с лестницы вниз с одной мыслью:
– Все! В горы!

– В какие горы? Ты посмотри, что за окном творится? Дороги перекрыты в твои горы из-за штормового предупреждения! Машины гаишники не выпускают! – в один голос отговаривают меня и жена, и младшая дочь, и зять. Я молчу и пережидаю три дня. Нахожу окно в два дня, где метеопрогноз обещает затишье и ясную погоду в наших краях. Звоню Сергею Половинкину в Чарышское:
– Выезжаю!

***
У нас на Алтае чтобы попасть в экстремальную ситуацию и получить «незабываемые ощущения» не надо долго думать. Надо просто проснуться в четыре часа утра, выпить чашку кофе, бросить сумку с вещами в багажник машины и выехать за пределы города Барнаула в сторону горного районного центра Чарышское. Горы начнутся через двести километров, а экстрим сразу за городом. Сплошной туман, обледенелая после недавнего дождя дорога и два часа напряженной езды сквозь мрак и темноту в неизведанное… Видимость 30 метров переходящая в 0.
Наконец прошел краем город Алейск, погруженный еще и в смог, судя по темному концентрированному облаку на городе и запаху, напоминающему горящий войлок. Но зато жизнь стала налаживаться! И туман, и смог стали исчезать, появилась видимость дороги и в преддверии медленно наступающего рассвета, возникли на горизонте контуры далеких гор. Восходящее красное, словно с мороза, солнце над горами вызвало давно забытый восторг, и стало просто хорошо.
– Вот они, горы!
Поворот за поворотом, скользкие затяжные спуски и подъемы уже не пугают. В невысокой скорости свои плюсы и можно рассмотреть редкие деревеньки, пасущихся на вершинках холмов, несмотря на снежный покров, каких-то особо лохматых покрытых инеем разномастных лошадей. Развеселил призыв на заднем стекле Нивы, одиноко стоящей у обочины в селе Маралиха:
– «Будь проще, братан!».
Далее у края дороги увидел родник с лиричным названием «Бабьи слезы». Надо расспросить Серегу – почему такое название? Может быть с дорожными авариями связано? Дорога-то не ахти какая, особенно в снежную погоду, да ночью, да когда выпьешь…

***
Четыре с половиной часа дороги позади. У магазина «Подорожник» жду Сергея Половинкина. Он мечется по житейским делам, скоро подъедет.
Вот и Серега в белой проверенной старой Ниве – незаменимой для этих мест машине! Как всегда невероятно доброжелателен, улыбчив и внимателен. Поехали к нему домой завтракать и готовиться к совместной тренировке. В уютном добротном доме я сразу обратил внимание на необычную иконку Святого Николая Чудотворца с парусной лодкой в руках.
– Это работа Федора Конюхова. Подарил его брат Павел Конюхов.

Павел лучший друг Сергея. Он с ним путешествовал на велосипеде по Заполярью, Чукотке, Якутии, по льду Байкала. В сентябре после скоростного восхождения на Эльбрус Сергей навещал знаменитого велопутешественника дома в Воронеже. Они постоянно перезваниваются.
И дом, и печи, и камин Сергей сделал своими руками. Он мастер строительных дел, и когда мы ездили по селам Чарышское и Красный партизан, он показывал мне дома, магазины, туристические базы, построенные его руками. Высокие кирпичные печные трубы бодро дымили в его честь, и он с удовольствием поглядывал в их сторону.
Камин обложен камнями, привезенными им из далеких путешествий. Камни Якутии, Чукотки, Байкала соседствуют с камнями родного Алтая, а на самом верху композиции высится остроконечный черный камень с вершины нашей алтайской красавицы Белухи.

Мы познакомились с Серегой благодаря Белухе. Я с ребятами организовал и пробежал 100 километровое кольцо рядом с Белухой в честь первого восхождения на нее нашими земляками братьями Троновыми в 1914 году. Сергей узнал об этом, нашел мой телефон и позвонил. Наш сверхмарафонский скайраннинг вдохновил Сергея на подвиги, включая скоростное восхождение на Эльбрус, где он победил среди возрастных горовосходителей в сентябре этого года. Мы подружились и по возможности общаемся, соревнуясь друг с другом на наших клубных пробегах. Он приезжал ко мне и в Барнаул, и в Жилино, а перезваниваемся вообще каждую неделю. Стал членом клуба любителей бега «Восток». В мае этого года мы организовали горный марафон «Королевский белок» в Чарышском районе по заповедным таежным местам с непугаными медведями, маралами, и легендарными черными грифами, стерегущими золото скифов.
На следующий год тоже есть планы и сегодня будем их обсуждать. Если относиться к моей поездке с юмором, то её можно назвать инспекцией в самый отдаленный клубный востоковский филиал.
– Как там тренируется Сергей Половинкин? А не пора ли нам его проверить?
Несмотря на достаточный срок знакомства, мы все равно еще мало знаем друг о друге – суета соревнований мешает. Надеюсь, мой сегодняшний визит позволит глубже понять друга.

***
Бежим в сторону села Тулата. Ранний подъем и напряжение сложной дороги сказываются. С трудом, с выраженной одышкой карабкаюсь в затяжной подъем. Пульс зашкаливает!
– Три километра подъема, – радостно сообщает Сергей, – я иногда по три-четыре раза за тренировку забегаю в этот подъем.
Я качаю головой, явно подавленный его могуществом, и даже не могу ничего ответить, так мне хорошо. Оделся чуть тепловато, мне жарко. Погода отличная! Много солнца. Ослепляет сверкающий белейший снег. Видимость на десятки километров бесконечных горных вершин. Но я замечу это на обратном пути, при беге под гору, после того как мы преодолеем девять километров. Крутой, душу вынимающий подъем закончился через четыре с половиной километра, а так называемая ровная часть дистанции, по мнению Сергея, представляла перемежающиеся легкие спуски и подъемы. Ровных мест просто нет. На обратном пути Сергей несколько ускорился и покатился вниз весьма весело, показывая «инспектору», что зря время не теряет и тренируется к предстоящему 5 декабря полумарафону основательно и серьезно. Постарался не отстать и, догнав, остановился, предложив для «отчета» сфотографироваться.

18 км за 1 час 50 минут пролетели незаметно. После тренировки забрались с Сергеем на Ниве на обзорную вершину по левому берегу Чарыша. Здесь тоже одно из излюбленных мест тренировок Сергея.
– Для скайрайнера просто рай твои заповедные места! Трассы на любой вкус.


***
Баня у Сергея просторная и жаркая. В предбаннике на стене прикреплен моржовый ус с Чукотки и еще какие-то закостеневшие детали моржового детородного органа. Несколько резных поделок из дерева отражают художественную натуру хозяина. Красиво!
Сергей родом из этих мест и очень к ним привязан. У него душа поэта. Когда на Эльбрусе у него брали интервью, он очень хорошо сказал:
– Когда меня спрашивают внуки – "Деда, ты какие горы любишь больше всего?", я, конечно, отвечаю, свой любимый Алтай. Но когда спрашивают, какой цветок я люблю больше всего, я отвечаю, кавказский эдельвейс. Вот вы, друзья, как этот кавказский цветок – такие же яркие и дорогие моему сердцу, очень хотел вас всех увидеть.
Совсем как кавказский тост. Не правда ли?

Мне было интересно узнать, как Сергей начал увлекаться спортом, туризмом, альпинизмом. Все началось с детства, и, как ни странно, поощряла длительные путешествия с ночевками в горах мать. Меня, например, мать, когда будила ранним утром на пробежки, наоборот всегда отговаривала от тренировки, жалея невыспавшегося ребенка.
У Сергея есть брат-близнец Николай, тоже спортсмен и альпинист очень хорошего уровня, живет в Подмосковье. Брат по жизни более активный, с явными лидерскими задатками. С малых лет они все делали вместе. Вместе исходили горный Чарыш и горный Алтай. Причем и сейчас, когда у Николая появляется возможность навестить родные места, они собирают рюкзаки и вдвоем обязательно уходят в горы. Когда в июле 2014 года мы бежали 100 км, совсем рядом Половинкины пытались штурмовать «Корону Алтая»…
Горным и длительным бегом братья тоже увлекались с детства и, когда попали в армию, то на первом же старте, шестикилометровом кроссе, Николай прибежал вторым, уступив совсем немного постоянному победителю этих соревнований, а Сергей пришел седьмым. Братьев тут же перевели в спортивную роту. Это говорит о том, что ребята были очень хорошо подготовлены.

Вечером мы с Сергеем просматривали видео фильмы о его походах. Меня сразу привлек эпизод со знакомыми местами. Избушка, в которой мы останавливались во время марафона «Королевский белок». Сергей переодевается в беговую форму и убегает.
– А какой это год?
– 2006.
– И ты тогда уже бегал к Королевскому белку?
– Это я бегу на Горьковский белок. На следующий день побегу на Королевский, но не добегу, еще снега много, это ведь май.

Да! Вот такой он Половинкин Сергей из села Чарышское, что в 300 километрах от Барнаула. Один на тысячах таежных квадратных километрах живет своей уникальной жизнью. Тренируется, бегая по горным кручам, ходит по горам, любуясь первозданной красотой богом созданной природы, ездит на велосипеде по заснеженной тундре с Павлом Конюховым, делает скоростные восхождения на Эльбрус в 58 лет и помнит, как это делал Анатолий Букреев. И всем этим он занимается не напоказ, а по велению души. Для удовлетворения своих эстетических потребностей. Я у него прямо спросил:
– Что движет тобой? Желание преодоления себя, новизна мест, доказать кому-то что-то?
– Так красиво же! А желания преодолевать, кому-то что-то доказывать, у меня не выражено. У брата больше. Хотя, когда я узнал, что барнаульцы смогли пробежать за 16 часов «тропу Тараумара», заставил себя пересмотреть многое. Это та трасса, которой я ходил много раз, и у меня не укладывается в голове, как Вы, да еще в таком возрасте, смогли это сделать. Поэтому я и позвонил тебе и хотел быть с Вами. Сейчас, когда бегу соревнования, особенно зимние полумарафоны, постоянно удивляюсь, как Вы терпите! Помню: бегу, Москвин далеко позади, но ближе к финишу – вот он рядом и легко покачиваясь, как эсминец, уходит и уходит. А я ведь тоже тренируюсь основательно. Мне видимо чего-то не хватает. Я сделал выводы и на Эльбрус настраивался совсем по-другому. Я где-то перестал себя жалеть, обманываться. Как я уже говорил, решил снова, как и 25 лет назад, побежать наверх. Разбить в пух и прах свой возраст, терпеть и не сдаваться. У меня получилось, и я очень рад, что пересилил себя. Ведь 25 лет назад у меня, более молодого, не все получилось, и та неудача гвоздем сидела в сердце.

Я нашел на сайте Риск.ру описание Сергея об исторически первом скоростном восхождении на Эльбрус.
«В журнале "Мир путешествий" прочел статью Сергея Миндилеевича о скоростном забеге на Эльбрус 1989 года. В том коротком интервью были указаны адрес и телефон: Кооп "Альпинист", возглавлял который Владимир Балыбердин. Подал заявку, получил приглашение. Продолжал бегать кроссы, предстояла встреча с прекрасной горой и сильными спортсменами! Признаться честно, за спиной у меня кроме Алтайских вершин серьезных восхождений и не было. Было волнение! Как волнуются "чайники"! Куда бежать? Как "Чайник" не обратил внимания и на то, что "Рюкзак" мой был просто мешком от лодки "Нырок", ботинки таежного нефтяника. Немного посмеялись над моей медицинской справкой, там были только печать и роспись сельского терапевта...
Атмосфера у Эльбруса удивительная!
Только и слышно разговоров кто, где был и куда собирается! О ботинках, рюкзаках о вершинах и походах! Ходишь, улыбаешься тут, сказать то нечего...

Был предварительный забег. Затем полуфинальный: от Приюта 11 до скал Пастухова. Все было для меня ново. Уставал сразу, (Горняк). Хорошо помню, как сдуло ветром судью, и он укатился вниз. Это было в полуфинале. Еле-еле тогда дотерпел до судей на скалах Пастухова. Я все ждал, когда вернется Анатолий Букреев. Его все не было. Подойдя к судьям, спросил – где Анатолий? Балыбердин указал наверх. Тот продолжал подьем. Ушел прогуляться...

Финал я не бежал. Нашел ночью главного судью, спросил разрешения уйти в одиночку. Очень хотелось взойти на вершину, где до этого никогда не был! Подвернулся я ему кстати, на вершину надо было доставить чай и палатку. Выше скал Пастухова меня догнал В. Высоцкий и, ступая след в след, мы взошли на восточную вершину. Вместе поставили палатку, а затем я видел красивый финиш удивительно сильных альпинистов! Анатолий Букреев пришел первым, вторым Кейвин Куни, третьим Владимир Присяжных.
Ну а Патрик, друг Кейвина, заплутав, вышел со стороны седловины гораздо позже.
Поразила техника Н. Шустрова: перед финишем на крутом участке, он не шел, а пробегал короткие отрезки, останавливаясь и отдыхая...

Уйти вниз в Терскол в этот день и на следующий не удалось, была сильная буря. Непогоду пережидали, сидя в каютах Приюта 11. Букреев дарил «значки Альпиниста», Владимир Балыбердин все время ворчал, чтобы мы вели себя достойно, предупреждал о том, что если кто разожжет примус в каюте, будет жить на улице.

В один из этих вечеров, я нашел по радио "Маяк" своего, как оказалось впоследствии, лучшего друга Павла Конюхова. Услышал тогда, что он собирает команду на Полюс холода. Записав пальцем на стекле окна адрес, диктуемый диктором, уже после, я дома отправил заявку, но это уже совсем другая история...»

Вечер воспоминаний, просмотров видеофильмов закончился около часа ночи. Спал плохо, тревожно, как всегда на новом месте и после обильных впечатлений.

***
Сергей проснулся рано. Подтопил печку и занимался какими-то хозяйственными делами. Я, как назло, под утро задремал. Когда встал, увидел встревоженного Серегу. Предложил ему пробежаться немного, он отказался и пожаловался на непогоду. Дует ветер и пошел снег. Вместо вчерашних минус десять – плюс 3. Он беспокоился, как я буду выбираться в Барнаул? У меня выбора нет – надо ехать, а значит беспокоиться нечего.
– Буду воспринимать неприятности по мере их поступления.

Выехал в половине первого дня.
Ветер, легкий снег, но пока едешь по дороге, глухо закрытой горами, ничего страшного. Видимость хорошая. Гололед – но не гони!
Беспокойство Сереги дошло до меня, когда я вышел на дорогу, идущую верхами гор, незащищенную лесом. Шторм обрушился на мою бедную машину. Видимость исчезла практически совсем, и я крайне медленно, тщательно вглядываясь в поисках темнеющего полотна дороги, скребся вперед, стараясь вписываться в середину дороги, чтобы не уйти в кювет, а затем в обрыв. Старался не влетать в многочисленные перемёты, мгновенно появляющиеся на дороге. Итак, почти два часа поворотов, спусков, подъемов, пока сплошное белое полотно перед глазами не заставило остановиться совсем. Вышел оглядеться. Дороги не вижу. Метрах в пятидесяти сквозь штормовой залп мелькнул грейдер дорожников. Обрадовался. Поскребся к нему. Впереди огромный перемёт, где застряла серебристая легковушка. Пошел с лопатой помогать откапываться и узнать, а где же дорога и есть ли она вообще. Подъехала еще встречная машина с другой стороны перемёта. Сообщили, что дальше дорога без перемётов, надо отсюда убираться по возможности быстрее. Мы их обрадовать тем же не могли. У них только начало, и будет крайне трудно добраться до Чарышского.
Около получаса ушло на вызволение серебристой машины с помощью подъехавшего джипа и на пробивку затора при содействии грейдера. Почувствовав твердую дорогу под колесами, а самое главное живительную для глаз черноту полотна, медленно двинулся в сторону долгожданного дома. Через минут пятнадцать неожиданно спустился с последнего перевала и не поверил своим глазам:
– Неужели все? На воле?
Ехать, пусть и по гололеду, и при сильном ветре, но по дороге прямой и широкой, с относительно хорошей видимостью – счастье!
Но расслабляться рано. Экстрим продолжается. Надо до темноты добраться к Алейску, а там федеральная трасса и в темноте по ней легче ехать даже в метель, ориентируясь по свету фар встречных машин…

Только через шесть часов такой веселой езды я ввалился в свою городскую квартиру, где встречающая жена, ехидно улыбаясь, спросила:
– Что, доволен поездкой? Поедешь еще в горы?
Завтра отвечу. Когда отосплюсь. Не рассказывать же ей, почему родник в Чарышском районе называется «Бабьи слезы»…