Саша Ручкин. Незабытый бред. Голод.

Сегодня, 26 ноября - день рождения Саши Ручкина. Этот рассказ я взяла с его сайта ruchkin.com Читайте, наслаждайтесь легкостью Сашиного слога и вспоминайте молодость. Благо, есть что вспомнить!


1992 г., экспедиция ЦСКА Казахстана, ледник БивАчный.
Армейские сборы, 32 мужика, 3 сильных женщины. Костяк - алматинцы, бишкекчане, камчатцы. У молодых в планах - пик Коммунизма. У нас, молодых с хвостиком - пик Россия, маршрут Ильинского по бастиону. Заехали КАМАЗами, подлетели вертолетом в несколько рейсов.
Базовый лагерь расположен на морене с озером.
До горы шли целый день. Расстояния на Памире огромны, хотя, кажется, ходьбы на 3-4 часа. По пути встретили питерский лагерь. Они подготовились лучше: 10 французов, 3 опытных, немолодых альпинистов и 14 симпатичных молодых девушек.
К вечеру доползли до горы. Уставшие завалились в высОтке(палатка) и стали готовить чай.
Замиру предоставили право следить за закипанием воды. Кастрюлю Замир(он почти йох) держал в воздухе пальцАми одной ноги. Вторая была подставкой для первой. Просили не выделываться, но убедил. Проснулись от криков и кипятка, который жег наши ягодицы. Йох закончил, так и не начав. Обварив кипятком ноги, растущие из одного места и мешки для яиц. Мы, заметив потерю бойца, полезли на стену. Йох чуть позже с одним из наблюдателей пошел вниз зализывать раны в питерский лагерь.
Маршрут лезли, как нам казалось, быстро, в галошах, но, как сказал шеф, медленно поэтому и заболели. На маршруте попадались отличные участки гранитных стен, которые я пролазил в галошах, только на высоте до 6800м. Это не прошло бесследно. Уже почти на вершине, до которой оставалось 150 м, ночью стали появляться признаки отека легких, я забулькал, друзья начали колоть мне лазикс. Утром на привязи еле перевалил через вершину. Спускался с трудом передвигая ноги.

Когда мы пришли в базовый лагерь, продукты уже были на исходе. То ли нас было много, то ли скудными были армейские пайки, а люди прожорливые, но еда испарилась. Заключительный праздничный ужин - из того, что было. Продукты кончились все, кроме маргарина. Всё! Завтра по плану вертолет.
Вертолет не прилетал еще неделю. Изможденные высотными похождениями, сильно исхудавшие альпинисты ходили как нибелунги, пошатываясь из стороны в сторону. Каждое утро шеф выходил на радиосвязь, но эфир выдавал очередную отмазку, почему хеликоптер не может прилететь. Но может будет завтра. Перед голодом пропала пара банок тушенки. Народ готовился.

Вначале сбора, когда продуктов еще было много, у нас было пару охотников. Они далеко уходили на склоны и ставили силкИ, петли из провода, перед пещерой сусликов. Животные попадали в ловушку, петля затягивалась - и все. Охотники снимали шкурки, солили их, чтоб не испортились, растягивали и высушивали. Сахар- белая смерть, но когда кончилась соль, поняли, без соли - смерть.
Чтобы спасти народ, шеф послал охотников за зверьём. Поймали одного неловкого суслика. Сварили его в кастрюльке на 40 литров. Супик без соли не шел. Вспомнили про шкурки. Наскребли кровавой сольки, поморщились, посолили, съели даже косточки.
Пробовали пить кипяченую воду с маргарином, не получилось, рвет не только на родину, но и на товарищей, которые смотрят это маргариновое шоу.
После недели ожидания шеф принял решение всем идти вниз к людям, с собой взять только самое необходимое, каремат и спальник. «Если вертолет не прилетит еще неделю, вы хоть плавно будете ближе к цивилизации и продуктам» - сказал шеф. Сам он остался с одним из докторов для охраны базового лагеря, а 33 «богатыря», подуставшие от недоедания, гор, рано утром грустно потащились вниз на самый длинный в Советах ледник Федченко.
По словам Шефа, на нашем пути было 2 серьезных препятствия: сам ледник и реки, вытекающие из под него, которые надо было переходить вброд. Нам приходилось подыматься и спускаться на крутые морены, ледовые склоны, которые хаотично торчали, и обойти для нас их было невозможно. Огромный природный ледово-каменный лабиринт. Первым «умер» второй военный доктор, который пошел с нами вниз.
Как в кинофильмах про войну, он просил бросить его здесь и добить. Говорил, что все равно не дойдет. Что в своей обычной жизни он ходит всего 15 минут, от дома на работу в кабинет, и обратно. Достали из НЗ его же ампулу глюкозы, которую он выдал для умирающих, и влили ему в рот. Понял, что не добъем и пошел с нами, но уже в сопровождении.
Следующий клинический случай произошел со всеми. Забравшись на очередную ледяную гору, народ замер, услышав звук вертолета. Когда вертолет появился, у всех кончились силы, ноги отказались идти дальше. Верхушка площадки была небольшая и кривенькая для приземления. Народ разделился на 2 группы. Одна группа, которая занималась хели-ски, говорила что вертолет сядет. Другая имела предположение, что не сядет, и надо строить посадочную площадку. Неделю голодавшие люди ложились рядом с огромными камнями и пытались сдвигать их. Когда их спрашивали - зачем вы двигаете камни, если знаете, что вертолет сядет? Нам задали ответный вопрос. А вы видели глаза тех людей? Что, если бы вертолет не сел по какой-то причине? Нас убили бы собственные товарищи, вот этими же камнями. Вертолет завис в воздухе, лишь слегка коснувшись колесом на уровне нашей площадки. Люди стали как-то кучно продвигаться к открытой двери.
-Только 15 человек, сказал один сытый человек из вертолета. Первые 15 человек улетели, и мы подумали, что это - всё. Они спаслись, а мы останемся здесь умирать. Через 15 мин, за нами прилетел пустой вертолет. Захватил нас, приземлился там, где высадил первую партию, забрал всех нас 33-х и, с трудом набирая высоту, полетел.
Через 5 мин полета, пилот спрашивает,
-Не ваш ли это боец с рюкзаком скачет верхом на лошади? Мы совсем забыли, что Владимир Сувига должен был выехать к нам на встречу с хлебом и лошадью, есть такая древняя традиция в Азии. Пилот сказал, что бойца возьмет, а лошадь нет.
Сама дойдет, сказал Сувига, бросив в нее камень.
33 легких человека сидели в вертолете в ожидании хлеба. Увидев наши глаза, Володя все понял. 66 голодных глаз ждали чуда. Хлеба. Осторожно вытаскивая его из рюкзака,он словно фокусник отдавал хлеб, и очень быстро убирал руку, как дрессировщик, чтоб ее случаем не оторвали вместе с булкой. Булка взрывалась в воздухе, как бомба в первых же руках и исчезала. Пока первые были отвлечены, Володя быстро передавал вторую, третью…. Фокус удался. Полет был не долгий, хлеб кончился, а есть хотелось еще. Прилетели. Нас ждал скромный быстрый ужин, и приказ шефа, срочно сразу отправить нас на армейских машинах в Ош, чтобы спасти близлежащие деревни от голодных набегов. По пути, в радиусе 100 метров, где мы только не останавливались, чтобы попить или сходить по маленькому, исчезали все зрелые и не дозрелые овощи, фрукты, ягоды и другое. Оставался только табак, деревья, листья, земля и какие-то строения. Как саранча, мы сжирали все, что росло, лежало и елось в округе. Остановить нас не мог даже Сувига и жуткий понос.
Поздно вечером нас привезли в Ош, на базу Алай. Мы, недолго думая, попросили водителя подогнать КАМАЗ под заросший аркой виноградник. Как дикие обезьяны, забрались на машину, потом на арку из арматурной конструкции, и смели виноград, а заодно и заленые персики, висящие рядом на дереве. Ели, пока не пришел Ильинский, не согнал нас с деревьев и не погнал спать.
Под покровом темноты, не сговариваясь, через небольшое количество времени, мы все встретились в очередях в общественный туалет. Ожидая, там же в очереди, кто-то вспомнил, что в 100 м от базы Алай есть территория, где пекут лепешки. И там наверняка должен быть хлеб. Та же группа переместилась с базы от туалетов эМ и Жё, к забору этой лепешечной территории.
Изможденные голодом стали трясти забор и кричать,
-Лепешки давай!!!.
Сторож, старый дед с ружьем, очень долго не выходил. Боялся и не понимал, что от него хотят. Когда понял, вышел из сумрака и сказал человеческим голосом:
-Ребята хлеба и лепешек нет. Еще только 3 час ночи. В 5 утра должны прийти лепёшечники, замесить тесто, слепить лепешки, забросить в печку, и только потом будут лепёшки.
-Приходите, пожалуйста в 6 утра, - попросил сторож.
Поверили. Повезло старцу. Мы ушли с миром спать. Лепёшечная осталась целая и невредимая, только заборы расшатаны.
7 утра, подъем. Да и не спалось как-то в туалете. Построение. Сувига выдал Диме Грекову суточные на еду. Дима посмотрел. Он один, а нас много и отдал нам все. Спасая город Ош от набегов, нас посадили в КАМАЗ и привезли на ошский рынок. Базарлар только оживал, прилавки еще пусты. Нашли единственную так рано работающую чайхану в которой уже была готовая мастава (тот же лагман, только вместо вермишели, рис). Возлегаем на дастарханах, едим маставу, запиваем ее зеленым чаем. От безудержной ночной еды рыгаем в протекающий рядом арык, не вставая с дастархана. Становится чуть легче, наступает голод, и опять идем к чайханщику за маставой. Тот пытается: понять почему нам плохо? Рассказывать долго, понять невозможно.
Ничего не объясняя, решили сменить чайхану и блюдо. Подумали, может что-то с едой здесь не так. Сделав круг по рынку, мы вернулись в ту же чайхану, по дороге покупая и запихивая в рот всё без разбора, что лежало на прилавках. Рынок еще не зажил полной жизнью, и еда не везде была готова. Чайханщик ничего не понял, но обрадовался, что мы вернулись.
Мы не могли уже есть, и пили только зеленый чай. Самые сильные пошли снова за маставой.
Несколько месяцев после экспедиции мы не могли остановиться есть. Мы научились есть впрок. В гости нас перестали звать.
После проведенного эксперимента один из моих друзей, Шофа, очень точно сформулировал последствия такого вынужденного голодания: «страх перед голодом». Это когда ты ешь как бы заранее чуть больше, чем обычно, боясь что вдруг еды больше не будет. Все голодающие вылечились обильной едой, и никто не умер.