Карстенз. Путешествие на край географии.

Часть 1.
В некотором царстве...

Всегда трудно начать рассказ. В старинных сказках вывернулись из этой ситуации и начинали, как правило, так: в некотором царстве, в тридесятом государстве… У нас все попроще было.

Пирамида Карстенз — красивая гора где-то на краю географии. Это остров Новая Гвинея, территория, разрываемая политическими и экономическими претензиями двух стран и еще кучи желающих поиметь там долю. Все это на фоне красивой природы и практически первобытных аборигенов.

То есть население этих островов находится на пути между каменным веком и НТР. Местные пользуются каменными ножами и луками, стрелами с деревянными наконечниками и разжигают огонь трением. И одновременно на территории острова американцы добывают карьерным способом золото, а в карьере ездят современнейшие грузовые машины — катерпиллеры. Я не берусь анализировать причинно-следственные связи, почему такое может быть в современном мире, но не трудно догадаться, что район, куда собралась наша экспедиция, должен быть интересным, адекватно опасным, сложным и экзотичным. А мы таки туда собрались. В некоторое царство, в тридесятое государство. На край географии.

Собирались долго. Надо заранее получать разрешения в полиции, армии и управлении национальных парков Индонезии. А потом те же процедуры, но уже в Папуа. Папуа входит в состав Индонезии. Но, видимо, папуасы не очень хотят так считать. И недолюбливают индонезийцев даже больше, чем приезжих европейцев. И, кажется, есть за что. Первые во время мирного присоединения Папуа к Индонезии уничтожили пол миллиона папуасов, а вторые разворовывают страну, объясняя свои действия насаждением цивилизации. Но нам-то дела нет до политики и экономики. Мы же на гору собираемся.

Тимику

Прилетели в Тимику. Это город такой на острове Новая Гвинея. Видимо, не так часты здесь европейцы, потому что чувствуем себя, как тот слон, которого по улицам на показ водили. Но почти вся наша группа из России, а русских здесь очень любят. Во-первых, за наши вертолеты, которые очень популярны, во-вторых, за автомат Калашникова, но самое главное, что русские всегда как-то в противовес Америке воспринимаются. А Америку тут недолюбливают.

В нашем отеле постоянное движение. Очень экзотичные папуасы приходят и пожимают нам руки. Вечером выехали в город на двух джипах. Заехали взвеситься. Вот если бы мы не знали, что это надо для того, чтобы прикинуть взлетную массу самолета на завтра, то сама собой напрашивалась бы версия о гастрономических пристрастиях папуасов...

На следующий день подъем на час раньше запланированного. Погода вблизи экватора с дождем. И чтобы не попасть в какую-нибудь тучку по пути дальнейшего перелета, наши местные гиды решили поднять нас утром пораньше. А что такое в Папуа пораньше… На экваторе день длится 12 часов и ночь тоже. Почти без сумерек. В 6 утра свет на небе кто-то включает, а в 6 вечера выключает. У вас есть минут 10 подготовиться к такому событию, а потом либо спать, либо фонарик доставать. Поэтому в 5.30 вся Папуасия уже на ногах. Это в порядке вещей. А пораньше — это и значит пораньше, чем 5.30…

Самолет Твинотер. Летим в глухом тумане. Паша, у которого за плечами с полтыщи прыжков с парашютом, очень жалеет, что парашюта сейчас с ним нет. А мы в иллюминаторы рассматриваем стену из облаков. И гадаем, как и куда будем приземляться. Через час самолет пошел на посадку. Наберите в интернете «авиакатастрофы в Индонезии» и вы поймете, как облегченно мы вздохнули, когда самолет приземлился на ухабистую полосу, прорытую между гор. Да, летчики тут либо асы, либо… Будем считать, что асы.

Поселок Сугапа

Здесь живут примерно 1000 человек. Домики раскиданы по склонам долины далеко друг от друга. По количеству населения и взлетно-посадочной полосе можно даже считать этот поселок городом. Здесь есть церковь и пастор, несколько мотоциклов и две машины, которые притащили сюда вертолетами. Когда-нибудь он, наверное, станет огромным городом, а пока делать здесь практически нечего. Кажется, весь поселок пришел посмотреть на нас. И одновременно хочет получить работу. Женщины с детьми, мужчины с луками и мачете (сабля такая, чтобы в джунглях дорогу прорубать).

Местные малость даже повздорили между собой, кто работать будет. Без драки, но громко. Мы пока все это со стороны наблюдали. А Максимус — наш гид, тот в самую гущу спора влез и что-то там решал. О Максимусе я бы вообще отдельно рассказал. Если даже этот человек не станет в скорости президентом на своем острове, то все равно так или иначе прославится. Кажется, в этого папуаса переродился дух какого-нибудь древнего грека. Максимумс умудрился уже на следующий день исчезнуть, но его присутствие мы ощущали в джунглях всегда.

В общем, утихомирил свой народ Максимус. Почти всем что-нибудь тащить досталось. Многое мы и сами могли бы нести, но тогда бы нас местные не поняли. Тут как в том колхозе. Хочешь — сам неси, хочешь — нас попроси, но дать папуасам что-нибудь должен в любом случае. Мы решили, пусть тащат, раз так. На выходе из поселка речка и мост, а на мосту папуасы с колами и луками не дают прохода. Это те, кому не досталось груза, а значит и денег, зарабатывают таким способом. Впоследствии мы встретили группу американцев, так те 11 раз платили за такие мосты и деревни. Мы просидели час у моста, и как-то все само собой рассосалось. Не без участия Максимуса, но вроде без денег…

В этот день мы прошли еще час и остановились в деревушке из трех домов с названием Булаба. Было много нерешенных вопросов с портерами и грузом. В лагере у нас собралось человек 50 местных. Такого кино они точно не видали. Аборигенам дали возможность испытать себя на поприще установки палаток и центрального тента. В результате через час все это поставили мы сами, а довольные аборигены уселись в тени тента, вытеснив полностью нас на солнышко. Но солнышко быстро сменилось затяжным ливнем. Поляна превратилась в болото. Вода потекла в палатки снизу и снаружи. Мокрые папуасы ушли в дома. У них живут мужчины отдельно, женщины отдельно, и только молодоженам дают дом на какое-то время. Дома папуасов задымились из всех щелей от разведенных внутри костров. А мы забились по мокрым палаткам.

Про дождь

Сезон дождей на экваторе — это очень неуютное время. Дождь, как правило, льет каждый день и подолгу. Мы мокли ежедневно. В конце концов сухого в рюкзаках почти ничего не осталось. А то что промокло, начало пованивать. А что каким-то чудом не промокло — то уж точно испачкалось. Одно утешение было, что если встать пораньше (а что такое встать пораньше по-местному — смотри выше), то часов 5 можно было топать без дождя. Потому что в дождь джунгли превращаются в мокрый аквариум. Отовсюду капает и везде хлюпает. В общем, здорово, да.

Про местных

На острове живут примерно 900 разных этногрупп, говорящих на разных языках. Соседи соседей даже могут не понимать. Лет 50 назад многие прятались еще на деревьях. У некоторых народностей даже сейчас осталась, например, милая традиция съедать по маленькому кусочку мозга поверженного врага, разнося тому череп специальным ритуальным каменным ножом. С 1948 года началось массовое «приобщение к цивилизация» — руками миссионеров, как обычно. Но даже сейчас в знак скорби об умершем близком, папуасы отрубают себе каменным ножом мизинцы. А если умерших больше, то и другие пальцы. Даже сейчас многие из них добывают огонь трением, у мужчин зачастую из всей одежды только котека (трубка вместо фигового листочка).

Живут папуасы в хонайях — местное название лачуги. Стены из разодранных пополам стволов деревьев, все это перетянуто лианами, а крыши сделаны из травы. В доме нет ничего, кроме настила над костром для просушки дров. Когда костер внутри жгут, я не знаю, как они там выживают. Снаружи выглядит, как на пожаре — дым валит изо всех щелей.

Нас сопровождали человек 20-30. Среди них были мамы с грудничками, мужчины с луками, дети. Мужчины почти ничего не несли. Наши вещи тащили женщины и дети...

Местные менялись от деревни к деревне. То есть тащить можно было только по территории своей деревни и окрестностей. Когда начинался чужой район, надо было менять портеров.


По пути портеры ели вечером испеченный или свареный пататос (сладкий картофель), всей толпой забившись в какую-нибудь хижину. Если хижины не было, так они ее сооружали за час. Очень ловко у них получалось разводить костры. Даже если лес абсолютно мокрый, а земля как болото, они находили где-нибудь клок сухой травы, какие-то щепки, раздували огонь, а потом заваливали все мокрыми ветками кустарника, похожего на наш самшит. В кустарнике, видимо, какие-то эфирные масла, поэтому он горел даже мокрым. А если не горел, так чадил жутко уж точно.

Про маршрут

Мы шли по маршруту Сугапа — Булаба — Угимба (это все названия деревень). Далее деревни заканчивались и начиналась просто местность: Масмус Кейв, Грасберг. В итоге мы пришли в базовый лагерь Карстенза.

Грасберг — это начало золотого карьера ФриПоинт. Лет 20 назад американцы начали разрабатывать в этой местности карьерную добычу золота и меди. Как уж там все решилось территориально, я не знаю, но теперь большой кусок горного района — карьер ФриПоинт по контракту принадлежит американцам. В нем работают около пятисот больших карьерных грузовых катерпиллеров и примерно 20000 рабочих. Местным аборигенам еще худо-бедно ходить там можно, а вот туристам точно нельзя. Чтобы совсем местные лояльно относились к американцам, последние подкармливают папуасов ланчбоксами, в которых есть рис, немного мяса и салат. А так же раздают всем направо и налево спецовки. Папуасы их охотно носят, но быстро рвут и выкидывают.

Мы пришли в деревню Угимба через перевал на второй день. Портеры отказывались идти дальше, и мы задержались в деревне на день. Деревня огромная для этой страны. Максимус построил в ней школу и церковь. Школа, конечно, это просто сарай, в который собираются дети с мачете и луками. В нем есть столы и лавки, доска, на стене почему-то картинка с анатомией человека и карта Индонезии. Уже в конце экспедиции мы познакомились с женщиной Рини, которая собралась на 2-3 года поехать в Угимбу учить детей в построенной Максимусом школе.

На центральной площади деревня играла в футбол. Принцип папуасского футбола : все против всех. То место, на котором шла игра, оказалось просто центром деревни. Но это абсолютно не значит, что это было футбольное поле. То есть это даже не значит, что это вообще было поле. Косогор, с оврагами по бокам и несколькими канавами посредине. Мяч по грязи гнали сначала в одну сторону, потом в другую. Время от времени в игру включались взрослые мужчины в котеках и с мачете, пинали мяч и женщины. В общем, было весело всем. Не исключая свиней, снующих в ногах.

Продолжение следует!

Максим Богатырев
Специально для ЭЦ Вертикаль

Пресс-служба ЭЦ Вертикаль, 08.12.2011