ЛЕГЕНДА о МАКАЙБАРЕ или В АНТАРКТИДУ 19 ЛЕТ СПУСТЯ. Часть 2.

«31 октября 1990 года стало трагическим днем для нашей маленькой экспедиции из четырех человек на Дхаулагири-1. Дайюс Макаускас, достигнув вершины с Нуру Шерпа и мною, исчез при спуске. Это было трагическое окончание нашего восхождения, в результате которого все четверо альпинистов достигли вершины по северо-восточному гребню.
Я начал разрабатывать это восхождение с надеждой проложить новый маршрут по восточной стене с перепадом 2500 метров, впервые пройденной в 1980 г. Экспедиция стартовала из Катманду 17 сентября. Базовый лагерь был разбит 27 сентября на «4600». Тремя днями позже, во время нашей первой разведки ледопада, Дайнюс провалился сквозь мягкий снег в трещину шириной 6 дюймов. Потеряв равновесие и координацию, он под тяжестью рюкзака упал на одну сторону. В результате произошел сильный разрыв связок левого колена. Мы доставили его в лагерь…
К несчастью, этим же вечером я схватил бронхиальную инфекцию. Так как никто из нас не был готов к немедленному восхождению, Джордж с Нуру ушли, чтобы установить несколько лагерей и акклиматизироваться.
Элизабет, хирург-ортопед, обследовала колено Дайнюса и объяснила альтернативы. Все обдумав, Дайнюс решил остаться в базовом лагере в качестве наблюдателя. В течение последующих семи дней Джордж и Нуру поставили лагеря на 5600 и 6400. В течение этой недели мое состояние было прежним.
Два чешских альпиниста, также планировавшие подняться по восточному склону, сообщили, что выпавший снег сделал в настоящее время восхождение нежелательным. Джордж и Нуру считали иначе.

8 октября я ушел вниз с серьёзной лихорадкой. С 13 по 16 октября Джордж и Нуру пережили ужасную бурю. Когда она утихла, поднялись до 6400 м. Нуру затем возвратился в базовый лагерь с несколькими шерпами и членами других команд, которые также были наверху. Джордж остался на «6400» и 18 октября поднялся до «7280», где в одиночестве провел ночь. На следующий день он достиг вершины. Его спуск к палатке был отмечен тяжелыми условиями, плохой видимостью, вызванными послеполуденным штормом.
Тем временем, сопровождаемый нашим поваром, я провёл ленивую неделю на 3000 м, выздоравливая от бронхита. Когда 18 октября я вернулся в базовый лагерь, то был удивлен, узнав, что Дайнюс собирается совершить восхождение. Он постоянно тренировался, ходя по леднику по 15 километров. Хотя все мы были далеко не в лучшем состоянии, если не сказать хуже, Дайнюс и я решили попробовать совершить восхождение с тем, чтобы хотя бы посмотреть северо-восточный гребень.

Между 20 и 25 числом мы акклиматизировались на гребне. Нуру, который сопровождал нас до стены, 20 числа ушел вниз вместе с уставшим Джорджем, который спустился из лагеря «5900» в базовый лагерь. Джордж получил небольшое обморожение кончиков пальцев на ногах и решил немедленно отправиться домой.
29 октября втроем мы взошли на «6400» и 30-го переночевали в палатке Джорджа.
31 октября в 4:45 утра при ужасно холодной, но ясной погоде, мы начали восхождение к вершине и достигли её в 3:15 дня после 10,5 часов пути. Сделав несколько фотоснимков и насладившись замечательной панорамой, мы стали спускаться по гребню.
Во время спуска Дайнюс все делал нормально, и мы с Нуру пошли вперед. Ветер был относительно несильный, небо чистое, луна почти полная. Но было очень холодно. На Пумори 1 ноября было -45 по Цельсию (7145 м).
Около 6 часов вечера Нуру и я остановились посмотреть, где Дайнюс, но скала с севера закрывала гребень. После захода солнца холод был такой сильный, что мы не осмелились оставаться там долго и останавливались не больше, чем на несколько минут. Нуру сказал мне, что он сильно замерз и не уверен, что доберется до палатки. Я знал, что останавливаться нельзя, Мы должны были продолжать спуск в своем темпе до лагеря и ждать там Дайнюса. Около 8:30 вечера Нуру и я дошли до палатки. Мы разделись, растопили снег и приготовили простую еду. К нашему ужасу, Дайнюс так и не пришел.

После ночи, полной стрессов, состоявшей наполовину из снов и неожиданных пробуждений, вызванных порывами ветра, почти срывавшего нашу маленькую палатку, мы стали понимать, что Дайнюс скорее всего погиб при падении или замёрз. Мы ждали до полудня 1 ноября, надеясь, что Дайнюс появится после ужасной ночи. Но этого не произошло. Страдая от обморожений, Нуру и я нашли силы только на спуск. Мы покинули лагерь в 13 часов. На случай, если Дайнюс жив, мы оставили наше снаряжение и дошли до следующего лагеря во второй половине дня.
С сомнениями, ворочающимися в моей голове по поводу местонахождения Дайнюса, мы провели вторую ночь в ожидании его появления. 2 ноября, когда он так и не появился, Нуру и я спустились в базовый лагерь, где шерпы встретили нас со слезами.
Нуру решил лечиться в Непале, а я 15 ноября поступил в специализированную клинику для лечения обморожений в Сарагосе (Испания). У Нуру ампутированы почти все пальцы на левой ноге, а у меня отрезали 2 сантиметра большого пальца на левой ноге…»

Байбара: «После всего случившегося Джорж Лоу обвинил Булера в косвенной гибели Макаускаса. Мол, если бы Карлос не пошел на вершину – не пошел бы и Дайнюс, не было бы и трагедии. У Дайнюса в дневнике было написано: «Болит колено и лучше бы не идти. Но Карлос ведь не скажет “вниз”».
Я, зная Дайнюса, очень хорошо представлял, как там все сложилось. И то, что Карлос мне рассказывал по пути в Вегас, рассказывал очень откровенно, не приукрашивая ничего, в том числе и себя, было похоже на то, что к трагедии привело решение самого Дайнюса… Он же очень упрямый был. Не хотел выглядеть слабым. С коленями у него и раньше были проблемы. Когда мы ходили вместе, он всегда говорил: «Иди-иди, я в своем темпе пойду».

В 1989-м судьба и меня свела в одной временной и географической точке с Виктором Савельевичем. Это был ноябрь, разваленный землетрясением Ленинакан, сводный отряд ленинградских альпинистов-спасателей под руководством Владимира Шопина. Правда ни я Байбару, ни он меня не помнит. Отряд был сразу разделен на две группы, работали по 12 часов, и мы с Виктором оказались в разных сменах…

В 1991-м Байбару пригласили в Барселону на Х международный конгресс горной медицины. Он должен был выступать с докладом «Консервирование тел через значительные сроки после смерти». Своих средств у советского ученого не было, и ни Академия, ни Федерация альпинизма помочь ему не смогли. Опыт Байбары зарубежные коллеги изучали по его докладу и практике на пиках Коммунизма, на Ленина, на Хан-Тенгри, где разбился японский альпинист и после обработки консервантом Байбары был доставлен на родину.
По идее, Байбара, обладая секретом столь чудодейственного раствора, должен был уже тогда стать богатым человеком. Но в начале 90-х все было наоборот…

Байбара: «Тогда я жил на Фонтанке. Как-то вечером пошел выгуливать собаку. Вдруг меня догоняют, трогают за плечо: «Виктор Савельевич, здравствуйте! Давно не виделись!». Оборачиваюсь – мой бывший студент. Во время учебы у нас были обычные отношения: гонял его на зачетах, ставил «тройки» на экзаменах… После института он успел хирургом поработать, тут как раз в конце 80-х пошли известные процессы, и он ушел в бизнес. Со временем фирма разрослась. Ну и вот эта встреча и предложение: «Приходите ко мне на работу». Я пожал плечами: «А чем я у Вас заниматься буду?». «Ничем», – говорит и смеется… В общем, я отказался. Он проводил меня до квартиры, и мы расстались. Прошло месяцев восемь. Звонок – это был мой студент. Ему нужна была консультация по устройству знакомого на лечение. Мы поговорили, и он в конце разговора опять спросил: «Не хотите ко мне все-таки пойти?».

Мне было 54. Что тогда творилось, какие зарплаты были (вернее, не было), какие перспективы, не мне вам рассказывать… В общем, я согласился. С одной оговоркой. «Я готов на любую работу. Хоть курьером. Но прошу Вас никак меня не выделять среди сотрудников». И как-то так само получилось, что со временем моими обязанностями стало решать все проблемы, связанные со здоровьем руководства компании, их родных и близких. У меня много знакомств в медицинских кругах и здесь, и за рубежом. И моя задача – обеспечить весь цикл эффективного лечения в случае любых проблем. Найти специалистов, клинику, доставить туда пациента, обеспечить уход, документальное оформление, оплату. Поэтому я часто езжу в командировки.
И вот однажды мы с нашим директором обедали, и он обратился с вопросом: «Виктор Савельевич, я знаю, что Вы всю жизнь увлекались альпинизмом. А куда бы Вы хотели совершить восхождение? Может быть, организуем Вам экспедицию с нашей поддержкой?».
Я ответил: «В Антарктиду, на пик Винсон».
«А во что обойдется такое мероприятие?». Я сказал… В общем, как-то это тогда замялось…

В 1993-м пришла открытка от Роба Холла. Пришел черед выполнения договора с Гари. Они пошли на Дхаулагири, и Болл погиб.
Это произошло 6 октября 1993 года. Когда они спускались с вершины, не выдержало сердце. Холл вместе со своей женой Ян Арнольд и альпинистской Хелен Вуд перенесли тело Гари несколько ниже и опустили его в расщелину ледника.
Роб написал об этом и приписал, что если я все-таки соберусь в Антарктиду, он готов оказать помощь… Мы стали переписываться. Со временем Холл и «Adventure Consultants» стали ведущими на рынке туров на Эверест. За пять лет Роб сводил на вершину почти 40 клиентов; их не отпугивала даже непомерная цена в $65000 – недостатка в желающих не было.

В мае 1996-го я получил открытку из базового лагеря под Эверестом. Это была последняя весточка от него. Тогда случилась трагедия, описанная во многих книгах (напр., «Восхождение». В. Букреев, Де Уолт – С.Ш.). В том числе и у Джона Кракауэра, поднимавшегося на вершину в группе Холла. Гибель Роба стала одной из самых трагических в истории мирового альпинизма. Он не бросил на спуске своего клиента и лишь ненадолго пережил его. Последние сутки, умирая на Южной вершине, Роб находился на связи с миром, со своей женой в Новой Зеландии – Ян была на седьмом месяце. Все слышали его последние слова, но никто не смог помочь ему.

В конце 96-го мне прислал письмо новый директор «Adventure Consultants» Гай Готтер. «Спасибо за соболезнования, Виктор. Прилагаю, пару газетных вырезок, чтоб не рассказывать детали – странно, что в российской прессе ты не нашел подробностей…». И еще пригласил меня в Новую Зеландию. Через три года я смог откликнуться на это приглашение и был очень рад встрече с родителями Гари Болла и старым знакомым Колином, который написал книгу «Hall+Ball».
В том же 99-м я в одиночку поехал в Гималаи, прошел через Французский перевал и 31 октября, в годовщину гибели Дайнюса установил в базовом лагере под Дхаулагири мемориальную табличку, к которой привязал свою повязку – последнюю, которую я носил на последнем нашем с Дайнюсом восхождении – на пик Корженевской в 1988 году.
Байбара под Дхаулагири

В 2004-м я узнал, что брат Гари Болла Кевин собрался в Гималаи, чтобы забрать и похоронить брата.
Французские экологи, наводившие порядок в окрестностях базового лагеря под Дхаулагири, обнаружили тело довольно высокого мужчины, но определить его возраст и время нахождения в леднике не смогли. Фото останков было направлено альпинистам, ходившим на Дхаулагири, и тогда Ян Арнольд по остаткам фиолетовой куртки опознала Гари. Это была куртка Роба Холла, которую они надели на Гари, прежде чем предать тело леднику. При этом в карманы куртки были положены пара любимых аудиокассет Гари. Видимо, тело Гари десять лет спустя было вытолкнуто на поверхность движением ледника.
Кевин Болл, электрик с острова Окленд, в отличие от брата никогда не занимался альпинизмом. Вместе со своим сыном Риккардо и другом Дэйвом Болл совершил несколько тренировочных восхождений в Новой Зеландии, после чего они отправились в Гималаи.
В 2005-м директор «Русинкора» вернулся к теме моего участия в какой-нибудь экспедиции при поддержке фирмы и спросил, куда я теперь хочу поехать. Я сказал: «В Антарктиду. На Винсон». Он засмеялся и согласился. Я связался с Готтером и в конце декабря 2005 года оказался в «Патриот Хиллз».
В «Ред Фоксе» мне сшили пуховку с надписью на спине «MAKAIBARA». Вот и вся история про надпись на спине…»
Лагерь «Пэтриот Хиллз»

Массив Винсон (4897 м) расположен в 700 милях от Южного полюса. Впервые его покорили американцы в 1967 г. В 1985-м канадцы начали организовывать частные экспедиции с базирова-нием в палаточном лагере «Пэтриот Хиллз». Сейчас компания ALE организует авиадоставку из Чили, предоставляет инструкторов и снаряжение, необходимое для восхождений. Сам подъем на вершину несложен и доступен даже неопытным восходителям. Главное, быть в хорошей физической и психологической форме.
Еще час нужен на подлет от «Пэтриот Хиллз» в самое сердце массива. Здесь с высоты «2400» начинается 6-часовой переход по широкому некрутому леднику на «2700», потом 4-часовой – на «3000» и, наконец, 5-часовой бросок на «3700». Отсюда до вершины 7-10 часов ходу через центр верхнего плато. Вершина четко видна на всем протяжении подъема.

Даже сфотографироваться наверху не смогли – пришлось приспуститься с гребня. Байбара - в середине.

Группу Байбары встретил ураганный ветер на гребне. Даже сфотографироваться наверху не смогли – пришлось приспуститься с гребня. Виктор уж и не помнит, записал кто-то из них в лежащую на вершине в металлическом чехле книгу «Сьерра Клаб бук» о том, что они забрались сюда.
Спуск в штурмовой лагерь занял 3 часа, но дальше началась двухдневная буря, вспоминая которую, Виктор говорит: «Ветер ревел так, что внизу с берушами в ушах слышится лучше…».
Вот так и закончился 19-летний поход Макайбары в Антарктиду. Байбара стал первым альпинистом Петербурга, побывавшим на вершине Винсон. Он считает, что это вполне относится и к литовцу Макаускасу…

Сергей Шибаев
Иллюстрации из архивов В. Байбары и журнала «ЭКС»
Первая публикация - журнал "ЭКС" №41, 2006