Военный фотограф Jason Howe в Москве!

- Джейсон, когда началось твое увлечение фотографией? И почему ушел из тревел-фотографии и стали военным репортером?
Мое увлечение фотографией началось в школе, я пробовал себя в спорте и фотографии дикой природы прежде чем начал путешествовать. Несколько лет я зарабатывал тревел-фотографией, немного, но мне хватало на оплату поездок, плюс я еще подрабатывал в фотомагазине. Со временеи мои фотографии стали казаться мне лишенными смысла, ведь каждый, кто путешествует с камерой и делает достаточное число снимков рано или поздно собирает неплохое тревел-портфолио. Мне же захотелось делать что-то более специализированное и работать над тем, что требовало бы гораздо больше времени. Хотелось приключений и, скажем так, протестировать себя, почувствовать собственные рамки.



- Расскажи про твои камеры, у тебя должна быть какая-нибудь интересная история, с ними связанная.
Моей первой камерой был старый добрый Зенит Е, с которого перешел на Fujica STX. В последствии я перепробовал почти все камеры из линейки Никона, но все же довольно долго мечтал поработать Лейкой М6. В 1998 году я приобрел ее и пару объективов, и с тех пор у меня всегда была как минимум одна М6-ая, за исключением 2007 года, когда я, пребывая в финансовом упадке, буквально зарекся когда либо возвращаться на войну. Но мне пришла в голову мысль сделать историю про меня и моего брата, который воевал на передовой в Афганистане, и журнал обещал взять историю, так что мне пришлось продать Лейку, чтобы найти деньги на билет до Афгансистана. Спустя несолько часов после прилета в Кабул я получил еще одно задание на 5000 долларов, и следующие 18 месяцев у меня было полно работы. Так сложилось, что человек, купивший у меня мою лейку, согласился продать ее назад, и я решил не упускать этот шанс, ведь именно этой самой камерой я снял весь проект по Колумбии! Но я упустил ее. Сейчас у меня нет планов воссоединиться с ней снова.

- Какой из твоих снимков наиболее удачный?
Я не знаю, какой именно из моих кадров — лучший, но лично для меня важна фотография раненого колумбийского солдата, лежащего на дороге рядом со своим мертвым напарником. Для меня это был по-настоящему первый опыт войны, который стал отправной точкой для моей дальнейшей жизни.



- Джейсон, ты когда-нибудь хотел бросить фотографию и заняться чем-нибудь другим?
Да, много раз. Фотография, особенно военная — очень непростая профессия, и существует много более простых способов жить, безопасно работать и получать больше денег. Чем дольше ты делаешь эту работу и чем более опытнее ты становишься, тем больше не кажется тебе это простым делом и больше , и ты видишь, что больше людей приходят, чтобы попробовать себя в этом. Проблема еще в том, что через пару лет занятия ни одна другая профессия не покажется тебе более захватывающей и удовлетворяющей.



- Что чувствует фотограф когда фотографирует смерть человека?
Я никогда не фотографировал процесс смерти, я лишь делал снимки людей, которые были насильно убиты за секунды до этого, у меня никога не было проблем, связанных с фотографированием трупов. Что на самом деле сложно, так это снимать живых, но раненых, страдающих от разных бед, убитых горем. Я делаю это, хоть и требуется большей внутренней силы и контроля, чем фотографирование мертвого, который лишен эмоций.

- Что может тебя заставить прекратить снимать?
Если я больше не получаю удовлетворение от фотографий, то я прекращаю снимать - это происходит время от времени. Порой я схожу с пути и теряю направление, или же просто не вижу никакой ценности в той работе, которую выполняю. Так что вместо того, чтобы себя заставлять и уничтожать свою страсть к фотографии своим отношением к этому как к простой работе, я просто беру перерыв, чтобы внутренне очиститься — и потом я снова готов «в строю». Это нормально.



- Можешь ли ты прожить не снимая, если да, сколько?
Я не маниакальный любитель понажимать на кнопку, и я не экспериментирую слишком много. Мне нравится использовать простое оборудование, чем проще, тем лучше. В идеале — одна камера и пара-тройка фиксов. Я не делаю снимки просто так, для фана, разве что иногда, но, как правило, хочется понимать, как данная картинка вписывается в большую историю. Я не сторонник подбора случайных фотографий и надумывания историй из ничего. Может быть, с таким подходом я упускаю из вида множество интересных снимков и ощущений, так что я не рекомендую так мыслить никому — просто для меня вещи сложились так. Со временем, может быть, я буду вдохновляться желанием креативить больше, но сейчас нет.

- Ты когда-нибудь хотел оказаться на месте своих «героев», взять в руки автомат, мачете, может, пояс шахида. Как ты относишься к тем, кого снимаешь?
У меня никогда не было серьезного намерения кого-либо убить, а вот те личности на моих фотографиях, которые убивают, точно не мои герои и идеалы.

- Как вы относишься к тому, что «Талибан» охотится на художника Ларса Вилкса (который нарисовал карикатуру на пророка Мухаммада), считаешь ли ты его «товарищем по цеху»?
У меня нет никаких соображений по этому поводу.

- Чем тебя привлекает работа в горячих точках? Это давняя романтическая мечта изменить мир к лучшему, или же просто высокооплачиваемая работа?
Знаешь, ни то, ни другое. Я точно знаю, что не могу изменить мир, и уж точно у меня не высоко оплачиваемая работа: многие расходы оплачиваю сам, а мое оборудование не застраховано. Конечно, бывали и хорошие времена, когда удавалось заработать неплохую сумму, да и романтики в деле — хоть отбавляй.
Я считаю, что основной плюс жизни и работы в горячих точках в том, что сложности и скука обычной жизни отходят на второй план, становятся неважными. Ты перестаешь тосковать по подружке, которая тебя бросила, забываешь про долги и прочую чушь, и на самом деле начинаешь радоваться, что прожил день, а иногда и минуту. Такой напряженности больше нигде нет. Это форма побега и погоня за эмоциями, но отличаются от раздутого эгоизма тем, что ты делаешь значимые вещи, которые остаются надолго и, может быть, обучают других.

- Ты видел фильм «Повелитель бури»? На сколько современные фильмы о войне правдивы?
Я смотрел фильм, и мне он понравился. Я думаю, что в большинстве лент есть элемент правды, но они все равно условны, так как снимаются не в настоящих условиях. Фильмы никогда не показывают ни притупляющую разум скуку, ни настоящую интенсивность боя, ни тяжелые последствия войны. Хотя сейчас появляются некоторые хорошие фильмы, которые максимально приближены к реальности.



- В чём ты видишь основную задачу для фотожурналистики? Где она сейчас и во что разовьется через 5 лет?
Для меня фотожурналистика - это возможность быть свидетелем событий, которые определяют наши дни, не через фильтр в телевидении или призму газет и журналов с их собственными цензурой и видением. Это также шанс внести вклад в документирование истории в виде некоторых своих картинок.

Где будет фотожурналистика через 5 лет я понятия не имею, я думаю, что всегда было и будет много возможностей для реализации проектов. Другое дело, что на выходе сейчас это мало кому нужно, и фотожурналистикой становится сложнее зарабатывать на хлеб. Cтремление к разнообразию и адаптации всегда было важным, все следят за последними достижениями в технологии и трендами, и я считаю, что если твоя цель — зарабатывать деньги и делать себе имя, то тогда следовать мейнстриму — важно. Если же твоя цель в создании важных фотографий и фотоисторий на волнующие тебя темы, то это не так уж и важно.
В какой-то момент в своей жизни фотографы оглянутся назад на годы своей работы и поймут, что кадры, сделанные для своих проектов, намного ценнее тех, которые делались исключительно для коммерческих целей, или только потому что это было актуально в тот день. Чаще всего наиболее сильные репортажи присылаются теми фотографами, которые выбиваются из толпы и действительно работают в поиске сюжетов и историй, а не такими, которые толпятся с 20-ю такими же как они и гадают, чью же фотографию возьмут на завтрашнюю передовицу. Я всегда считал «соревновательный» элемент съемки войны чем-то... странным. Я был там и видел, как иногда ведут себя фотографы - довольно сложно отделить их от окружившей лимузин толпы, пытающейся заснять Перис Хилтон. Это те же папарацци, только для смерти и умирающих. Конечно, у каждого свои мотивы и цели, даже мои не всегда самые чистые, так что я не хочу чрезмерно судить или осуждать, но знаю одно - в нынешней фотожурналистике есть слишком много вопросов, которые не могут меня не волновать, посколько это все еще часть моего будущего.

- Есть ли у тебя в архиве фотографии, которые ты никогда не опубликуешь?
У меня есть несколько картинок, которые сделаны во время боя и которые я бы не хотел видеть напечатанными. Я не вижу в них какой образовательной и какой-либо еще ценности, разве что фрикам и любителям поглазеть было бы интересно.

- Как на войне решается вопрос с зарядкой аккумуляторов и Интернетом?
Когда я работатл в местах, в которых не было электричества и интернета, я использовал солненчые батареи для зарядки стафа и спутниковый телефон для передачи картинок.



- В следующем году выходит фильм, снятый по твоей книге. В нем главные герой — твой прототип. Ты будешь принимать участие в съёмках, консультировать режиссёра? Кого из актеров мог бы представить в роли тебя? 
В одном из пунктов контракта указана моя должность в проекте — я техничесий консультант. Работа над лентой, рабочее название которой «Преследование», пока только началась, еще даже сценарий не дописан. Что до актеров, то требования к ним будут зависеть от моего возраста в истории — или это буду я, когда там находился, или это будут наши дни — надо утвердить все детали. В любом случае, мне было бы очень странно видеть какого-нить известного актера в моей роли.



- Джейсон, cтакан наполовину пуст или наполовину полон?
Я всегда считал, что стакан наполовину полон, но у меня бывают дни, когда стакан наполовину пустует. В основном же я считаю себя достаточно прагматичным человеком, нежели оптимистом или пессимистом.

- Ты циничен?
Мне кажется, что да. Очень редко теперь я вижу вещи, которые по идее призывают человека к вере, и боюсь, у меня довольно нерадужное видение мира в данный момент.

- Какое у тебя отношение к политике союзных сил и НАТО на ближнем и дальнем востоке? Есть ли общая позиция английских и американских репортеров по данному вопросу, или у каждого свое мнение?
У меня нет никаких соображений по поводу политики.



- Веришь ли ты, что фотография может что-то изменить?
Я думаю, фотографии могу мотивировать людей делать иногда что-то хорошее, а иногда и что-то плохое. Использованные в не тех целях карточки могут спровоцировать конфликт, и есть всего несколько примеров, когда фотография действительно что-то решала. Я не могу представить себе мир без конфликтов - ничто в нашей истории не предвещает того, что люди когда либо перестанут убивать друг друга. Я рассматриваю снимки конфликтов только как историческое документирование или доказательство, к сожалению, люди медленно извлекают уроки из событий прошлого.

- Задело ли увиденное на войне и тебя? Испытываешь на себе посттравматический стрессовый синдром (PTSD)? И вообще, какую плату в жизни надо заплатить, чтобы иметь возможность делать такие глубокие снимки и жить чувствами?
Надо быть действительно нестандартным человеком, чтобы постоянно видеть смерть, запечатлевать ее и при этом никак не измениться под влиянием этого. Одним из самых сложных периодов для меня стали 18 месяцев в Ираке, которые я провел «в поле» , в 2003-2005 годах. Внезапно я понял, что меня эмоционально ничего не трогает, и мне надо скрывать свои эмоции - положить их в «долгий ящик», чтобы продолжать работать. Только спустя какое-то время я мысленно отмотал назад и понял, что это отсранение стоило мне отношений со многими людьми и неверных решений как в личной, так и в профессиональной жизни. Я страдаю от чрезмерной подозрительности и бдительности, я везде вижу потенциальную опасность, и мой мозг постоянно ведет оценку риска и просчитывает варианты выхода из этих теоретических ситуаций. Конечно же, это побочное действие слишком долгого нахождения в местах с повышенным уровнем опасности. Представляешь в голове все, что может случиться, только чтобы остаться в живых, и понимаешь, что все остальное в жизни — не важно. Как только ты сталкиваешь лицом к лицу с возможностью умереть в течение нескольких секунд, и не один раз так, а несколько, то уже лишь некоторые вещи кажутся тебе актуальными. Примерно так бывает, когда ты перепробовал в жизни все, что только можно, уже насытился всем, чувства притуплены, и только что-то экстраординарное тебя может тронуть.
Возврат к «нормальной» жизни — это долгая битва внутри тебя, и многие солдаты и военные журналисты до конца ее не выдерживают. Сомневаюсь, что когда либо смогу, да у меня и нет никакого желания возвращаться к той жизни, которая у меня была до того, как я начал снимать конфликты. При этом жить как человек «без рода, без племени», всегда где-то между войной и попытками вернуться к обычной жизни, очень сложно. Это как бросать принимать наркотики: ты знаешь, что жизнь без них — это круто, но эта темная сторона, грязная и опасная, настолько сильно держит всего тебя в своих клешнях, что ты не можешь вырваться.

- Какие у тебя были цели в молодости?
Какие бы цели ни ставил я себе в тогда, они давно забыты или еще что. То, как могло получится, не имеет никакого отношения к моей взрослой жизни сейчас. Последние 10 лет стали как раз тем периодом, в течение которого я начал формулировать цели. Например, стать работающим фотожурналистом и делать работу, которая значит что-то как для меня, так и, надеюсь, для кого-то еще.

- Как относишься к страху и опасности? плевать на все, или хладнокровный расчет?
Я очень серьезно отношусь к опасным ситуациями и стараюсь оправданно рисковать. В прошлом, скажу честно, я делал несколько довольно безбашенных вещей, но иногда и я все же отступал. И несмотря на то, что в итоге я оставался в живых, я сейчас более отрицательно отношусь к риску.



- Сейчас камеры у всех, и многие выбирают фотографию как свою профессию. Это хорошо или плохо? Может ли быть много военных фоторепортеров, или существует естественный отбор?
Сдается мне, что круг простых парней, которые постоянно снимают войну, всегда останется довольно узким. Опасная у нас работа, так что среди нас лишь несколько «старичиков», которые варятся в этом годами. Много людей работают на одной или двух войнах, затем решают, что с них хватит, а на смену им приходят другие молодые голодные фотографы, которые хотят что-то кому-то доказать. Есть большая разница между фотографом и военным фотографом, и именно это отличие и делает нашу группу малочисленной.

- Как думаешь, будущее фотожурналистики за мультимедией?
Да. Я вижу все меньше и меньше людей, которым интересны фотокниги и все меньше и меньше журналов и газет, публикующих что-то серьезное. Мир переполнен технологиями и жаждет картинок и информации, создание которых не требует материальных вложений или усилий. К счастью, все еще есть фотографы, которые верят, что хорошая работа требует времени и упорства, и работают для тех, кому интересны книги и выставки. Я думаю, что готовая статья и ее представление редактору - это важно, а книга или выставка придает ее творцу больше уверенности и вызывает у зрителя новый уровень уважения. Это моя точка зрения, я придерживаюсь «старых» взглядов.



- Принимаешь ли участие в конкурсах, хотел бы получить какую-нить высокую награду типа пулитцеровской премии, есть желание выиграть WPP?
Я принимал участие в нескольких конкурсах в прошлом, точнее сказать, это мое агентство подавало за меня работы. Несколько лет назад, думаю, мне импонировала идея получения престижно награды, и я стал победителем конкурса «Фотография года», но мои чувства подсказывают мне, что в моей профессии сбор наград — не самое важное. Я думаю, что признание работы фотографа это действительно важно, но не настолько, чтобы быть одержимым идеей выигрывать конкурсы.


Еще информация:
- страница Джейсона: http://www.conflictpics.com/
- история Джейсона: http://kino.oper.ru/news/read.php?t=1051604740