Красивые холмы

Холм действительно красивый. С него хорошо можно разглядеть весь массив Пендирмапэ. Жалко, что не видно дуги, которую я нарисовал сегодня своими лыжами на одном из ближайших снежников. Зато можно окунуться в бездну воспоминаний. Да и не прошлое это вовсе – два месяца всего - то минуло с того момента, когда мы вдвоем с другом в мае топтали такие близкие сейчас горы. Словно сон - «Восьмерки», «Корыто», «Грабли» - там, на пройденных нами маршрутах, везде незримо мерцают когда – то разбросанные частички наших надежд, свершений и усилий. Теперь эти места близки и дороги нам. Солнце все также заползает за Пендирмапэ, чтобы через полчаса вновь устремиться к зениту – полярный день в своем разгаре. И хорошо, что часы остались внизу, можно бесконечно долго наблюдать как небесный художник рисует все новые и новые штрихи облаков, манипулируя палитрой красок, и выдумывая все новые формы, где – то удлиняет, а где – то укорачивает тени в горах, двигает зеркала по ниткам рек…



Рванувшее было в зенит солнце, уткнулось в низкую облачность, приползшую как обычно с запада. Лыжи остались в базовом лагере. А я пробираюсь через хитросплетение озер на самой границе Европы и Азии. Моя цель – углубиться вверх по течению реки Собь и разглядеть горы, обступившие ее. Тундра здесь отличается от той, которую мы видели под Пендирмапэ. Ни кусточка, ни деревца, даже складок местности, в которых можно было разместить базовый лагерь маловато. Только каменистая, поросшая мхом плоскость, река и горы. Зато горы, расступившиеся по мере моего продвижения вверх по реке, впечатляют. Сверившись с картой и навигатором, я делаю вывод о том, что район верховьев Соби представляет интерес для BackCountry ничуть не меньший, чем Пендирмапэ – все те же магические для Полярного Урала 1000 метров перепада, разные уклоны. Удовлетворенный таким обстоятельством я возвращаюсь на станцию Полярный Урал, чтобы с вечерним поездом добраться до своей базы на 110-м километре.




Поселок с чарующим названием Харп Северное Сияние один из немногих населенных пунктов в здешних местах, который миновала участь стать призраком, как, например, Полярный или Халмер-Ю. В Харпе есть два ни разу не пионерских лагеря, через забор от одного из которых расположена только что отремонтированная школа. Довольно не старые еще жилые пятиэтажки разбавлены серыми зданиями неизвестного мне назначения. Отсутствие большинства соблазнов большого города и присутствие в большей части года снежного покрова и суровых холодов в гористой местности делают востребованными в таких непростых условиях любой, пусть и неквалифицированный, труд, большие размеры емкостей для винно-водочной продукции, и, как не странно, наличие собственного горнолыжного комплекса. С невысокой вершины последнего в данный момент открывается вид на то, как тонет в мягком свете заката неказистый Рай-Из. На юго-западе в черной пирамиде отдельно стоящей горы еле заметным штрихом белеет снежник. Юра, хозяин местной горнолыжки, активный проводник новой лыжной школы в заполярье, тычет сигаретой в этот снежник и что-то говорит про технологическую дорогу, рудник, разрешение на въезд, переправу через реку Енга-Ю на лодке. Я слушаю, курю и пытаюсь отбиться от стотысячной армии комаров. Все-таки слишком самонадеянно здесь выходить из дому под вечер в шортах и без репеллента. На лодке с лыжами? Знакомая экзотика – примерно, как и с лыжами в июле на вокзале раздвигать стада дачников. Что же, хочешь кататься – плыви и катайся…



После обилия снежников на Малом Пайпудынском хребте, расположенном буквально в каких-нибудь сорока километрах к западу от Харпа, единственный уцелевший язык снега на горе Черная выглядит более чем бедно. К тому же валик тумана скатился с седловины прямо к нашим ногам и пошел дождь, который собирался уже целых полдня, и стало ощутимо холодно. Снежник от навалившейся ваты тумана стал круче и неприветливее, ранты ботинок то и дело проскальзывают на ледяных линзах, притаившихся под крупнозернистым снегом. Будь один, я наверняка начал бы спускаться в лагерь, завалился в палатку и пялился бы в трепыхающийся на бешенном ветру полог тента. Однако, нас шестеро – мы с Юрой, трое ребят из Салехарда, да еще дядя Олег притаился где-то внизу в камнях с бесполезным теперь фотоаппаратом, значит, скатка по недружелюбному снежнику состоится при любой погоде. Почувствовав под собой канты лыж, я, странно, но уже не в первый раз, ощутил прилив уверенности. Раздвигая туман и пелену дождя, отпускаю себя вниз по склону. Под лыжами с нарастающим и наводящим ужас звуком загремел крупный и грязный снег, испещренный ледяными полосами. Создатель был благосклонен к телемарку, когда заливал льдом эти полосы – смена ног магическим образом укладывается между льдом, получается довольно лихо, в противном случае пришлось бы корячиться. Через пару минут вся команда собралась внизу. Кажется, трусы замокли еще не совсем…


Полярный день не дает уснуть, далеко за полночь, из окна Юркиной квартиры в Харпе видно его горнолыжку и трамплины. Мы то сидим перед телевизором, в котором бесконечные лыжи, то пялимся в монитор компьютера, то водим пальцем по карте. Ко мне приходит понимание чего – то глобального; мое стремление в прошлом году на Рай-Из было всего лишь предлогом, заманухой для себя самого приехать на Полярный Урал. Район стал стремительно расширяться – ходить не исходить, катать не искатать, и я попался в крепкую сеть. Харбей, Ханмей, Черная – это из того что поближе к железке, я повел пальцем выше на север – Харнаурдыкев, Хадата, Наэтенапэ – судя по плотности горизонталей уклоны там серьезные, значит снова буду по ночам вглядываться в монитор, искать фотографии в туристических отчетах, крутить трехмерную конструкцию местности в гугле…А я уже был поверить самому себе в том, что после Пендирмапэ можно было «закрыть» для себя район, будто и ничего нового здесь не найдешь. Впрочем, так было всегда и с любым районом. Сидя в поезде, который пробирается по кривым рельсам мимо таких теперь знакомых гор, я тихо горюю об одном печальном факте – чтобы познать здесь все и жизни не хватит. Впрочем, вспоминается «…и все, что есть у нас – это радость и страх. Страх – что мы хуже чем можем, и радость, что все в надежных руках…» и печаль отпускает. Вкусны беляши на Елецкой, все также сильно дует в Сейде, снова играет полуночный духовой оркестр в Печоре. Путь домой – это всего лишь начало нового пути в горы.


Автор Александр Петрищев aka Kompressor Екатеринбург
Июль 2009
Исходная публикация на telemark.ru