ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ ДВОИХ

ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ ДВОИХ

Перевидал я вполне достаточно, чтобы что-то могло меня удивить до такой степени. Но это сияние, без границ и полутонов, лишив ощущения пространства и времени, вырвало меня из реальности. Тем не менее, я двигался и даже попытался осознать продолжительность пребывания в этом белом сиянии и не смог.
С первого шага по высокогорному плато меня накрыла пелена густого пушистого снега, разом отрезавшего меня от окружающего мира. Поэтому, когда на смену снежному плену пришло это спокойное сияние, я вздохнул с облегчением. Снегопад, сократив видимость до минимума, вынудил меня замедлиться, из опасения влететь куда-нибудь, и сместится к скальной гряде идущей у правой кромки плато. В этом не было ничего хорошего, так как я знал, что скалы прерывались покатыми сбросами с приличной перспективой обрыва. По этой причине вступление в белое царство, где единственным звуком был скрип моих шагов, я по началу принял с облегчением и даже восторгом. Это было красиво, нет слов. Скорее всего, меня охватило облако, напитанное сухим морозным снегом. Но эстетического ликования хватило не надолго.
Началось все именно с потери ощущения времени.
Потом, я поймал себя на том, что пытаюсь идти по возможности бесшумно, так как казалось кощунственным нарушать эту стерильную тишину.
Следом, скалы сереющие справа, видимые теперь на более безопасном расстоянии, вдруг перестали восприниматься, как реальные, до такой степени, что захотелось подойти и потрогать их руками. Чтобы как-то удержаться в реальности, попытался переключиться на предстоящую работу на стене, и мне это почти удалось. Но тут обнаружилось, что, напрягая глаза, пытаюсь увидеть хоть что-то под ногами, а не бесконечный белый цвет. Я перевел взгляд вправо, где должны были быть скалы, - их не было. Медленно обвел взглядом пространство вокруг, чувствуя пока легкую оторопь, но глаза не находили ни малейшей детали, за которую взгляд бы мог зацепиться. Если раньше мне периодически попадались то травинки, то бугорки камней, под ногами, то теперь ни-че-го. Мое сознание убедительнейше сообщило мне о том, что я дошел до той самой лощины без скал, по которой летом спускался на обратном пути с плато. Попытка уговорить себя в том, что передо мною метров двадцать небольшого плавного спуска, а дальше начало подъема, ничего не дала. Более того в противовес всплыла мысль, что под ногами у меня кромка обрыва, и стоит мне сделать шаг, как…
Я замер на месте, как парализованный. Здравый рассудок больше не имел ни одной опоры в реальности…. Стиснув зубы, сделал пол шага в неизвестность и, почувствовав с облегчением твердь под ногами, начал движение. Страх проделал, как оказалось, полезную штуку: он, как это ни странно, встряхнул меня, выведя из белой прострации. Тем временем спуск перешел в подъем, и уже без усилия, взглянув на часы, обнаружил, не удивившись, то, что выбился из графика.
Движение вверх уже само по себе было приятным, тем более, что все чаще стали появляться торчащие из снега камни, обломки скал, возникающие из белого пространства, и, как следовало догадывался, растворялись в нем за моей спиной. Но я ни разу не оглянулся. Склон стал почти узнаваемым, а это означало - приближался МАРШРУТ. Как подтверждение впереди проявилось серое пятно, которое, приближаясь, оказалось небольшой рощицей покрученных высокогорных деревец. Они проплыли мимо, пронизанные тем же белым сиянием, и остались сзади, неожиданно вызвав легкую оторопь ледяным перезвоном за спиною. Хорошо, память тут же напомнила, про мой, бывший в прошлом, визит в обледеневший лес, который осчастливил меня таким же звучанием. На смену оторопи пришло облегчение от мысли, что еще немного, и я буду на месте. Действительно впереди показались отдельные скальные массивы, пронзающие осыпь. Теперь меня окружало не белое нереальное пространство, а просто белая дымка или скорее туман, раскрывавший передо мною нагромождения камня, как диковинные создания, застывшие при моем появлении. И возникновение из белого ничего скальной стены было сродни появлению стены родного дома, возвратившее меня в такую родную и незыблемую реальность. Непонятным образом мне удалось выйти к МАРШРУТУ, как по размеченной тропе. И, всплывшее, как обычно, волнение, моментально очистило мою голову.
Уже без труда найдя небольшой грот, присмотренный летом, с облегчением снял рюкзак и расположился, как дома. Предстояло с учетом несколько затянувшегося подхода продумать мое продвижение по МАРШРУТУ. Бродя здесь летом, я увидел эту вертикаль, и был с первого взгляда очарован ею. Это был мой МАРШРУТУ, и неважно было, которым он был по счету. Изучив его, понял, что это идеальный вариант для зимней работы. Как всегда спланировал поездку заранее, но пришедшая осень принесла неожиданную встречу с другим очарованием.

Осень была, как осень в разгар бабьего лета: красивая, золотистая, рыжая….
Как по мне, она была не рыжая, у нее были каштановые волосы с медным отливом, густые и естественно вьющиеся, она шла мне навстречу, и лучи солнца со спины охватывали ее волосы сияющим ореолом, подсвечивая листья кленов кленовой аллеи за ее спиною. Это было так красиво, что я невольно замедлил шаг. И естественно, не мог не заметить, смотрящие на меня в упор ее зеленые глаза. В глазах плескалась насмешливая ирония. Почему-то возмутив меня, заставив нахмуриться. Она остановилась и неожиданно вполне миролюбиво проговорила грудным голосом
- Вы любовались осенью, а я вам помешала? У меня тоже в восторг от этих кленов и теплого солнца. Извините.
И она двинулась дальше.
Но я, подняв руку, остановил ее и, наконец, подал голос.
- Не извиняйтесь, пожалуйста! Мне просто почему-то трудно собрать мысли вместе, глядя на вас. И потом как же вы могли помешать, если осень и вы….
Она перебила меня, но без, казалось бы, естественной в этом случае иронии….
- Понятно, ведь я рыжая, как осень, не так ли?

Закипел чай, вернув в действительность, пришлось согласится, что с этими воспоминаниями придется мириться на маршруте. Закончив трапезу, спокойно перебрал вещи и снаряжение. На этот раз не хватало мази для губ. Это было какое-то непонятное для меня явление. Каждый раз, как бы тщательно я не собирался, что-то оставалось дома. На этот раз не было мази, но это, пожалуй, не самое страшное, но весьма неприятное.
Профессор в мой последний визит не скрывал удивления моим беспокойством. Выслушал мое сетование по поводу того, как губы моментально обветриваются, стоит только прийти морозам. При том что после того, как поморозил лицо, прошло прилично времени. Выслушав меня, он весело заключил:
- Ну, так не целуйтесь на морозе, милейший! – добавив, – Как можно поморозить лицо в наше время?
И вдруг посерьезнев и цепко обежав меня взглядом, проговорил:
- Не хмурьтесь, а то не догадываюсь думаете, что не на пикнике. Вот держите рецепт, лучшей мази не найдете.
Профессор улыбнувшись, похлопал меня по плечу и заключил:
- Но все-таки на морозе пару лет много не целуйтесь.
И вот мазь осталась в гостинице.

Привычно подгоняя снаряжение, тут же ушел мыслями на стену, и весь привычный мир отдалился, став на время не существенным. Все заранее было распаковано, что останется здесь, а что понесу вверх. Но этот момент не менялся: как всегда, пришлось бороться с соблазном взять больше. Но все равно, еще раз перебрал в памяти расклад и все-таки немного перераспределил свое хозяйство. Проверил мягкие браслеты, одетые на руки выше вязаных напульсников. Через спутниковый ретранслятор, остававшийся в рюкзаке, эти странные ученые отслеживали мой пульс в соответствии с изменением высоты над уровнем моря моего бренного тела. Мне так и не удалось вникнуть в суть их исследования, и какую оно может принести пользу науке. Но это мне давало некое ощущении, что я все-таки не один. В основном это касалось моментов, когда я застревал по объективным причинам, где-нибудь между небом и землей. Меня развлекало их единодушное неодобрение моего увлечения соло. Но я нисколько не сомневался в том, что они с поистине научным садизмом и нетерпением ждут, когда состоится следующее соло. Посему следовало начинать творить по-совместительству очередной подарок науке. До темноты я должен пройти одну из лакомых частей МАРШРУТА и стать под ключом на ночевку, чтобы с рассветом пройти его по более крепкому надеюсь морозу. Не исключалось, что там меня мог ожидать натечный лед. Как-то попробовал новое увлечение - на скалах в кошках. Не буду спорить, в этом был свой степ. Только вот как представлю постоянный скрежет в тишине…. Не говоря о моем жестком отношении к весу.
Рисунок скал, изученный летом, стоял у меня перед глазами, но сейчас в радиусе пяти метров все растворялось в белой дымке. И какие бы сюрпризы в ней не спрятаны, они все мои. Заложив рюкзак камнями и пробежав руками по снаряжению, я ушел вверх. Привычное напряжение полностью захватило меня. И в своеобразной изоляции от окружающего мира обнаружилась своя прелесть. Ничто не отвлекало меня от движения вверх. С набором высоты, появился ветер, и он усиливался, чем выше продвигался. Может, разгонит тучи, подумалось мне. Снега на уступах прибавилось, и это начинало тормозить меня. Видимость увеличилась, не иначе как благодаря ветру. Но тут на моем пути возникла вертикальная плита, гладкая без намека на зацепки. По верху ее начинался карниз, расширявшийся вправо. Неплохое место, для того чтобы перевести дыхание. Пожалуй, если рантом левого ботинка оттолкнуться от минизацепа на уровне пояса, то я в рывке смогу дотянуться до кромки плиты, а дальше без проблем можно выйти силой. Ширина карниза это позволяла. Но что-то меня остановило, сам не знаю почему. Не нравилась плита мне что ли. Обойдя ее слева не так лихо, ступил на карниз, заложив в трещину закладку. И, собираясь ботинком смахнуть снег с верха плиты, глянул вниз. Да так и замер на одной ноге. Мое воображение тут же с готовностью выдало результат моего возможного выхода силой…. Плиту удерживал только лед, заполнявший трещину отхода ее от стены. А возможно лед уже завершил свое дело, и плита готова уйти вниз под своим весом, и ожидала только либо первого ласкового солнечного луча, либо моей компании?
Аккуратно пройдя поверх «ловушки» дошел до конца карниза. Это конечно был не «люкс», но передохнуть было возможно. Прислонившись спиною к скале, в которую упирался карниз, я тут же был захвачен воспоминаниями.

Мы с нею составляли удивительную пару, мое спокойствие, как она определила, «железобетонное» и ее неукротимая энергия на грани стихийного бедствия. Ей, несомненно, нравилось мое восхищение, но ее поначалу выводила из себя моя немногословность. На все вопросы я отвечал предельно лаконично. Понимая, что это ей не нравилось, но что я мог поделать с собою. Однако, обнаружив, что это дает мне возможность ее поддразнивать, перестала бурно на это реагировать. Она уже завладела ключом от моей обители, и это позволяло ей появляться неожиданно, как в этот раз. Застав меня на полу, в одних шортах, с разложенным вокруг меня скальном «железом» и другим снаряжением. Услышал явственно, как хлопнула дверь, потом в приближении звук каблучков, и она возникла передо мною, точнее надо мною. Что позволило с должным надо сказать удовольствием, оценить мою позицию. Сопроводив мой взгляд, она на мгновение смутилась, тем более, увидев на моем лице довольную ухмылку.

Вспомнилось к случаю, она как-то фыркнула.
- И что вы такого находите восхитительного в наших ногах.
На что я ответил.
- Ясное дело, вам это не понятно, но демонстрируете вы их с невероятной изобретательностью! Так что глаз оторвать невозможно….

Оценив мою сияющую физиономию, она тут же перешла в наступление, сурово проговорив:
- Вас не учили, перед дамой вставать?
В ответ я улегся на спину, запихнув под голову горные ботинки. И уже улыбаясь во всю, ответил.
- Ну, во-первых, дама прибыла не по протоколу. То бишь, как если бы, загодя, получила бы имфу, то знала бы наверняка, что у нас сегодня день Востока. И я на правах хозяина могу сказать:
- Женщина! Мужчина желает всяческого ублажения! Но раз ты не протоколу, то так и быть жалую, всего лишь, танец живота.

Она посмотрела на меня изучающим взглядом и, бросив с дивана подушку на ковер рядом со мною, уселась, восхитительно поджав под себя ноги, безуспешно пригладив подол юбочки, не скрывающий ее колен. Помолчала, обведя взглядом мое сокровище, и спросила.
- С этим ты ходишь на свои маршруты? И в каком ты стиле их преодолеваешь?
Я удивленно сел.
А она продолжала.
- Понимая, что расспрашивать тебя бесполезно, я прокачала эту тему в инете. Ну, так как?
Я пожал плечами и ответил, серьезно глядя на нее.
- Я хожу в одиночку, и предпочитаю свободное лазание с минимумом «железа». Этот способ еще называют - СОЛО.

Время моего короткого привала истекло. Дожевав последнюю дольку сушеного яблока, я двинулся дальше, со спокойной размеренностью. Видимость еще улучшилась, но мой ключ еще не просматривался. Следовало ожидать, что темнеть начнет раньше из-за сплошной облачности.
Передо мною открылась изюминка моего МАРШРУТА, вверх уходила извилистая линия расщелины. Она красиво смотрелась с расстояния. Но и сейчас, когда я был у ее начала, была не менее красива, дикой красотой излома. На нем все и произойдет. До этого была разминка, выяснение отношений с камнем, на трение, на надежность. Включение всего отработанного прежде до автоматизма. Не то чтобы до сего момента была прогулка. На вертикали трудно найти место для расслабленного гуляния. Но все равно это была традиционная прелюдия перед основным прохождением. Забив крюк, я откинулся на всю длину фала и с удовольствием отметил, что облачность поредела, вернее это были облака, уже не укутывавшие скалу сплошным покровом. В его разрывах излом смотрелся, как бесконечно уходящая вверх нереальная тропа. Метрах в двадцати, прямо надо мною, просматривался внутренний уступ. До него будет увертюра. С одним непременным условием. Следовало настроить танцевальный ритм движения, он придавал работе моих мышц какой-то необъяснимый восторг. Дойдя до намеченного уступа, отметил, что пока МАРШРУТ не обманывает моих ожиданий. Пауза тут же вернула меня в мою гостиную. Но нарастающее нетерпение и заданный ритм заставили пронестись ее, как мгновение.

Накрутив прядь волос на указательный палец и опустив глаза, она задумчиво повторила следом за мною:
- Одиночное хождение по скалам в свободном стиле. Да, я обратила внимание на этот вариант и подумала, впрочем, опущу то, что подумала.
Я неожиданно обратил внимание на то, что ее глаза как-то потемнели и от этого стали как бы больше и притягательней. Дальше она заговорила быстрее, как будто спеша все сказать, по неведомой мне причине.
- В числе прочего поиск в Интернете выдал и публикацию одного аналитика. Как мне представилось, он довольно неплохо владеет вопросом. Возможно даже, что ты ее читал. Так вот он в качестве примера неожиданно привел твое имя, как одного из тех сумасшедших одиночек, которые плохо кончают….
Я кивнул и хотел высказаться, но она не позволила мне встрять и продолжила.
- Там был форум-обсуждение, не мне складывать мнение о высказываниях, но мне очень понравилось послание одного француза. Довольно резкое, по отношению к автору статьи и необычайно лестное в твой адрес. Автор, судя по всему, не знал французского, в отличие от меня, и опустил его без комментариев….
Она вопросительно воззрилась на меня таким взглядом, что мое намерение отшутится, тут же испарилось. И добавила:
- Только, пожалуйста, ответь в своем любимом стиле кратко и убедительно. У меня появилась мысль, что мне куда-то надо спешить. Но сейчас не припомню, по дороге думаю, всплывет.
- Озадачила! - подумал я, и вслух начал как можно бодрее и, как мне казалось, оптимистичнее.
- Я вполне нормален, думаю, ты в этом уже убедилась. Теряю разум только в твоем присутствии, но заметил, что тебе это нравится. Моя профессия, ты думаю меня поймешь, в силу моего фанатичного отношения к ней, не оставляет мне выбора. Мой отдых нельзя спланировать за год, даже, пожалуй, за пару месяцев иногда проблематично. По сему экспедиция в Гималаи, к примеру, для меня не реальна. Хотя в одной я побывал.

Она негромко вставила:
- Да ссылка выдала твое участие, за исключением того, что тебя нет среди тех, кто попал в финал, на вершину. Но не надо об этом сейчас, расскажешь позже. Продолжай, извини.
Переменив позу, и усевшись по-турецки лицом к ней, продолжил, видя удивленное нетерпение на ее лице. Судя по всему, она еще не вспомнила куда спешит.

- Посему я пришел к этому стилю. Ограничившись горными массивами близкими к цивилизации. Мое увлечение, кстати, стимулирует поддержание себя любимого в постоянной физической форме. Каждый МАРШРУТ я продумываю до тонкостей. Будет время и желание - я тебе расскажу подробнее. Но главное условие - МАРШРУТ должен вызвать у меня положительные эмоции. Конечно, не такие сильные, какие у меня вызываешь ты, но обязательные. И еще непременно: он не должен нести следы истоптанности в виде брошенного «железа» и прочего. А понравившийся тебе француз работает гидом, и перед одним из моих маршрутов мы с ним сделали акклиматизационное восхождение к взаимному, заметь, удовольствию.
Я обвел руками, разложенное вокруг снаряжение и закончил:
- Вот решаю, что из этого обилия мне следует взять на следующий МАРШРУТ, но он будет зимний и, когда точно, пока не знаю.
Она как-то сбоку серьезно посмотрела на меня, потом ее взгляд стал отсутствующим, и она проговорила:
- Я подумаю о твоих словах.
На этих словах, гибко поднялась на ноги и, улыбнувшись, закончила, обведя взглядом мои «игрушки»:
- Я побегу, вечером звякну. Пока.
И через мгновение хлопнула дверь за нею.

Переместившись по уступу к расщелине, пробежал взглядом видимую его часть.
Пора было начинать «танец». Я мысленно промурлыкал ритм и заскользил вверх. Сколько времени на тренировках пришлось потратить на то, чтобы добиться постоянного чередования напряжения и расслабления мышц. И теперь, возможно благодаря этому навыку, получал удовольствие от движения вверх. Руки, казалось бы, без моего участия синхронно работали с отжимами ног. Вес тела плавно без рывка перемещался на новую опору, чтобы тут же уйти к следующей. Внимание обострилось до какого-то звериного чувства, небольшой мороз хотя и берег меня от камнепадов, но не мог застраховать от «живых» камней, готовых уйти из-под руки или ноги. Местами попадались нашлепки льда, да и снег на уступах, понятно, не облегчали моего продвижения. На этот раз остановку сделал прямо в расщелине. Но тут я осознал, что уже привычное возвращение в недалекое прошлое, отдалилось от меня, перейдя в состояние, хоть и с долей переживания, но как бы со стороны. И этим приглушило ощущение горечи, преследовавшей меня в этой поездке. Значительно обострившейся при моем поселении в номер, снятый на двоих. Хотя я, почему-то, отказался поменять номер и не отменил ее бронь….

При следующей нашей встрече она, рассматривая меня по верх бокала, спросила.
- Я понимаю, что ты и хочешь и не хочешь услышать от меня этот вопрос. Зачем?
Но тут же продолжила, сделав крошечный глоток вина.
- Там же, на этом сайте, не удержалась и почитала версии «зачем» этого, как оказалось, не только мужского увлечения. Больше других мне понравилось, поначалу казавшееся, правда, излишне пафосным, определение потребности восходить на горы, как «достижение победы над собой»…. И еще - тебе как-то необъяснимо удается меня постоянно удивлять. Я считала тебя, ну, не сказать хилым, но и не атлетом, а ты вдруг с легкостью меня подхватил, и у меня было ощущение, что мог бы и подбросить. Ты буквально с первой встречи создал у меня впечатление добродушного, мягкого человека, а оказалось, что у тебя припрятан как бы стальной каркас….
Я согласно кивнул, понимая, что рано или поздно этого разговора следовало ожидать и, подлив нам вина, заговорил:
- Моя жизнь, так сложилось, что мне необходимо было совершить множество небольших побед, как ты сказала, над собою. В детстве и юности я действительно был хилым, боязливым, обидчивым и т.д. подростком. Если добавить боязнь высоты, то сама понимаешь, горы мне следовало смотреть даже не по телевизору, а в альбомах. Но, в итоге, я оказался поначалу на скалах, а потом и в горах.
И улыбнувшись, добавил:
- А в настоящий момент у меня есть надежда на еще одну победу.
Но она не позволила мне продолжить и быстро проговорила, с неожиданной для меня, надеждой в голосе:
- Это не меня касается случайно? Хотя можешь не отвечать, по твоим глазам все ясно….

Участок, пройденный до уступа, дал понять, что следует сменить перчатки и идти в тех, что с обнаженными пальцами. Приготовив мешочек с порошком, и сделав несколько пассов, убедился, что кисти рук на автомате не промахнутся мимо него. По морозным скалам ходить уже приходилось, и я знал, что жар изнутри от нагрузки, и минимальная фиксация пальцев на камне, позволят надежно двигаться вверх. Главное, не допустить увлажнения пальцев, мороз хотя и не арктический, но достаточный для создания неприятностей. Местами скалы были довольно изрезанными, но я не поддавался соблазну ускориться на них. И, по-прежнему, держал заданный темп. Большая часть расщелины была уже позади. Дыхание уже некоторое время стало резким и хриплым. Тело начинало терять ту легкость движения, что радовала в начале МАРШРУТА. Притяжение, как бы возмущенное моею дерзостью в стремлении его преодолевать, решило, как всегда, позабавиться. Из-под правой руки ушел камень, и меня начало разворачивать от скалы, но каким-то непроизвольным движение тела мне удалось вернуть себя к стенке. Не дав себе осознать мизансцену, без промедления продолжил движение. Теперь следовало постоянно осматривать пальцы. Ссадины были неизбежны, вот и первые две нашлепки пластыря.

Организм уже предупредил меня, что приближается порог. Самое неприятное было это в том, как он пытался меня поглотить. В такие моменты я буквально физически ощущал, как во мне просыпается тот «тонкий и прозрачный», неуверенный в себе юноша из прошлого, и пытается посеять во мне панику. Но я уже знал, что как бы не было тяжело и безнадежно, необходимо идти вверх, не снижая заданного темпа. С максимальной мобилизацией внимания.

Наблюдавший меня, если бы таковой имелся в этот момент, отнес бы меня без колебаний к сумасшедшим. И, пожалуй, был бы не далек от истины. Что-то было от этого в этом моменте. И что поразительно при абсолютно ясной голове, с какой-то воистину математической четкостью просчитывающей мое прохождение. Была одна опасность: все вышеперечисленное завершалось выбросом анреаналина, с естественной реакцией эйфории и желанием рвануть вверх, как горному козлу. К счастью, заданный ритм не изменил мне и спустя какое-то время «ключ» навис надо мною крепостным бастионом, но начинало смеркаться, а мне еще предстояло не только дойти, но и найти место, где возможно было бы приткнуться на ночь. Мне таки удалось добраться до полочки, где сидя предстояло дожидаться утра и, возможно, даже немного поспать. Наладив страховку, тут же упаковался в подобие палатки на одного сидячего, дабы ветер не успел выстудить разогретое на МАРШРУТЕ тело. Первым делом, осмотрел пальцы, с удовлетворением констатировал, что могло бы быть хуже. Завтра еще одно испытание, но тут же отодвинул эти мысль о нем. Утром при ясном свете буду принимать решение, а пока…. И тут же моя «рыжая», как бы с нетерпением, возникла в моих мыслях.

Был ноябрь, и предстояло планировать теперь уже наше совместное празднование Рождества и Нового года. Без особого перебора вариантов сошлись на поездке в горную гостиницу, с которой я предполагал выход на свой МАРШРУТ. Но ее настороженность снял спокойной констатацией, что вышеназванный никуда от меня не денется. И она, разом просияв, успокоилась, и со свойственной ей энергией принялась планировать наш отдых. А я впал, в пока непривычную для меня, блаженную прострацию, заработав за это пару физических повреждений не особой тяжести. Мы забронировали номер на двоих. С удовольствием, как ни странно, я сопроводил ее в рейде по магазинам. Теперь она имела экипировку на все случаи около горной жизни.

Конец года, тем не менее, как всегда был весьма напряженным по работе, так что встреч, в действительности, у нас было не так и много. А в начале декабря накатила оттепель, после сильного снегопада, и она, промочив ноги, простудилась. Позвонив и выразив ей сочувствие, напросился проведать. В ответ услышал, с явным колебанием в голосе, согласие на мой визит.

Открыла мне старушка, извинившись, что в коридоре темно, только что лампочка перегорела. Засуетившись, попросила побыть с внучкой полчаса, до прихода из аптеки дочки, то есть мамы моей симпатии. И тут же попрощавшись, выскользнула. Не забыв предупредить свою внучку о появлении ожидаемого молодого человека. Дом был старый, и потому размер квартиры меня не сильно удивил, но «внучку» я нашел без труда. Она полусидела в широкой кровати и, конечно, приготовилась к моему появлению. Волосы были тщательно причесаны, а на губах поблескивал легкий след помады. Но, вне всяких сомнений, у нее была высокая температура: лицо порозовело, а глаза были покрасневшие и слегка припухшие. Я с удивлением обнаружил, что ее лицо было усыпано восхитительной россыпью веснушек, придавая ее облику такую домашнюю мягкость. Заготовленный монолог улетучился, оставив пустоту в голове, и я пробормотал что-то на манер, как она восхитительна и неподражаема. И через паузу брякнул то, что все испортило. А именно, что я поражен, как это раньше не замечал ее столь очаровательных веснушек….

Последствия моего комплемента в полном объеме, я помню смутно. Потому как, после того как она в панике, прижав ладошки к щекам, проговорила каким-то растерянным голосом:
- Ты врешь! Как они могут нравиться! Какая я дура, что согласилась….
Мне бросило в голову кровь от неожиданной ее реакции. Она что-то выкрикнула обидное мне и еще какой-то возмущенный монолог. На мою попытку как-то нейтрализовать этот взрыв утверждением, что она заблуждается в моей искренности, ответом было что-то пролетевшее мимо меня. И услышав предложение убираться ко всем…, я, медленно положив на столик цветы и кулек с гостиницами, удалился. Услышал уже в коридоре, что мне следует забыть ее телефон и т.д. Чуть не сбив в полутемном коридоре женщину, удивленно вскрикнувшую, я выскочил на лестничную клетку.
Ясное дело, буквально на следующий день я начал названивать ей, но без результата. Ни эсемески, ни электронные письма не поколебали эту стену отчуждения. Когда до поездки осталась неделя, я отослал последнее письмо с сообщением, что ухожу на свой маршрут. И если она все-таки передумает, место в номере за нею остается. Упредил соответствующие службы о своем намерении пойти на заявленный маршрут и сроках моего хождения. Не забыл о научном ожидании. Услышал в голосе руководителя явную радость, и даже представил, как он от удовольствия потирает руки.

Пару часов мне все-таки удалось поспать. Утро начиналось с восхода. Небо было ясное, даже как-то не верилось, что вчера был такой беспросвет. Не спеша упаковался, перекусил и, размявшись, на сколько это было возможно, переместился под «ключ». Нависающий массив воспринимался не так угнетающе, как во вчерашних сумерках, но от этого не стал менее нависающим и более доступным. Подумалось, что при вчерашней видимости, проходить отрицательную часть было бы спокойней. Хочешь не хочешь, а теперь чудно просматривалась вся перспектива, пройденной части маршрута. Обрадовало, что льда не оказалось там, где я его больше всего опасался. Заготовив станцию, двинулся вперед. Просчитав очередность использования своего арсенала, с учетом, что я не мог ничего оставить. Переход на вертикаль пришлось пройти на одних руках, «маятником». Везение не покидало меня. Порция снега в лицо, осыпавшаяся с какого-то карниза, поприветствовала меня в тот момент, когда я нашел уступ для правой ноги. Гостинец был малоприятный, лишив меня на мгновение видимости, ведь руки были заняты. Но я уже выходил на вертикаль. В момент, когда я еще не успел осознать, что «ключ» позади, до меня донесся приближающийся стрекот вертолета. А потом и он сам, поблескивая стеклами, показался в пределах видимости. Это была миниатюрная патрульная машина, а не спасательный борт. Настораживало то, что он явно шел в моем направлении. Поравнявшись со мною, вертолет на мгновение замер. Я приветственно поднял руку и, дабы снять возможные подозрения, двинулся дальше по маршруту. Тем более, что мой телефон молчал. Вертолет тут же стал удаляться, затихнув вскоре. Оставшаяся часть МАРШРУТА технически не составляла большей сложности, но обилие снега по-прежнему держало меня в напряжении. К тому же ветер теперь хлестал меня безо всякого приличия, а когда он подхватывал порции сухого снега, было совсем не до победного настроения. Забытая мазь для губ вылазила для меня боком. Губы начинали трескаться. Но я себя успокоил, что улыбаться мне не кому, так что перетерпится. К полудню, добравшись до вершины, посидел за уступом, прикрывавшим меня от совсем не на шутку разгулявшегося ветра. Выпил остаток воды из термоса, есть не хотелось. Как всегда осмыслил вариант ухода по пути спуска, понятно более легкого. И как всегда отказался от соблазна, в пользу спуска по пути подъема. Удивился тишине на страничке воспоминаний, но с каким-то ощущением отрешенности от всего такого далекого мира. Спуск вернул меня в состояние обостренного внимания. И вот, свистнув, последняя веревка после продергивания рухнула в снег рядом со мною.
Гротик с почти полностью присыпанным снегом моим рюкзаком, показался таким уютным и земным, но следовало уходить не медля. Поколебавшись, все-таки подогрел чай и, напившись, почувствовал себя почти счастливым. С запада опять наползали тучи и, памятуя мое пребывание в белом сиянии, упаковавшись, двинулся вниз. Теперь следовало бороться с навалившейся разом зверской усталостью. Отпустившее напряжение одарило меня состоянием, граничившим с полнейшей безнадегой. И посему путь до верхнего приюта представлялся, как невообразимо длинный и почему-то бессмысленный. На плато завывала метель, а как было тихо и уютно на подъеме…. Почем-то меня стал раздражать снег, по которому следовало идти пешком, а не скользить на лыжах. Уже спускаясь с плато, я попытался вызвать воспоминания, как спасительный шанс, но ничего не получилось. Когда вышел на размеченную тропу, то держался уже только на заданном темпе, дожигая самые далеко припрятанные остатки сил. Приют меня встретил, как мне показалось, невообразимо громким разноязычным гвалтом. В каком-то туманном состоянии я принимал знаки внимания, меня напоили. Что-то спрашивали, и я что-то отвечал. Мысленно твердя себе:
- Ты еще не внизу. Никаких посиделок.
Тем более, что теперь к моим услугам был подъемник, сказочное благо цивилизации. В номер гостиницы я попал на полном автомате. Тепло и уют доконали меня окончательно. Проснулся я в постели, и это было приятным, не открывая глаз, удостоверился, что мой организм цел и невредим. Но попытка блаженно улыбнуться была явно лишней, губы…. Я сел в постели и ошарашено уставился на идеальный порядок в номере. И что-то было не совсем правильным, но что - мне не удалось осознать, так как я услышал шум душа, и это был явно душ моего номера. Заглянул под кровать в поисках, какой либо обуви. Но, услышав, как смолк душ, двинулся к его двери босиком. Следовало разобраться, кому это приспичило моим душем воспользоваться. Однако дверь неожиданно открылась у самого моего носа, и я остолбенел….

Зеленые глаза с некой настороженностью изучали мое лицо. А потом я услышал:
- Не красавец ты с этими опухшими губами. И лицо…. Нет, не красавец. Но что все цело я уже знаю. Так сколько они будут у тебя заживать?
Я как бы со стороны услышал, будто не мой хрипловатый голос:
- Что заживать? Мне помнится, я добрался без повреждений. И как ты здесь?
Она, взяв меня под руку, увлекла обратно к кровати. Усадив меня, и присев рядом, она запахнула на ногах длинный белый халат. После небольшой паузы, испытывающим взглядом заглянув мне в глаза, спросила.
- Ты выспался?
Получив от меня утвердительный кивок, опять спросила:
- А кушать?
Я теперь отрицательно мотнул головою. Она вздохнула и, взяв мою руку в свои, тихо проговорила:
- Тогда слушай. Выздоравливая, получила твое письмо, и испытала необычайный стыд за свою глупость. После пары звонков, узнала, что ты уже улетел. Но звонок в гостиницу меня удивил и обнадежил, ты сохранил за мною место. Вогнав в шок маму и бабушку, тут же побросала все необходимое в чемодан и вылетела…. Меня приняли в гостинице с необычайным вниманием и почтением, как я поняла, это было связанно с тобою. И мне стало от этого необычайно приятно. И тут оказалось, что тобою включен в мое проживание, однодневный трек с проводником на гору.
Я осторожно вставил:
- Если тебе это не понравилось, то извини. Когда я уходил на маршрут, распорядитель спросил, чем занять даму, в мое отсутствие. И я брякнул то, что первое пришло на ум. Пусть сходит на обзорную вершину в счет моей оплаты.
Она усмехнулась и проговорила назидательным тоном:
- Я у тебя ведь не совсем тепличная барышня. Мне очень понравилось. Тем более, парень, гид, был просто в восторге от твоей персоны. Он утверждал, что те, кто ходит соло, да еще зимою, это просто Super и так далее. И, вдобавок, преподнес мене сюрприз. Как оказалось, пилот патрульного вертолета его друг. И тот по его просьбе, отклоняясь от маршрута, залетел к твоей скале, и мне обещана фотография. А тебе придется оставить автограф этому парнишке. Поразительно до этого были сплошные тучи, а когда мы поднялись на вершину, сияло солнце, и было потрясающе красиво.

А потом вернулся ты и, похоже, меня не узнал и, вообще, тебе абсолютно все было безразлично. Ты прямо стоя засыпал. Но мне удалось тебя запихнуть в ванную и уложить спать. Перед тем, как заснуть, ты вдруг уставился на меня, как на приведение, и произнес одно слово.
- Ты?
И я не удержалась и спросила тебя.
Она некоторое время с повышенным вниманием рассматривала свои руки, а потом, глубоко вздохнув, продолжила еле слышно.
- Ты помнишь мой вопрос и свой ответ?
Я, насколько это было возможным, напряг память, но мои осознанные воспоминания обрывались у подъемника приюта. О чем и поведал с сожалением в голосе. Она с крайне расстроенным выражением в голосе, проговорила.
- Я тебя спросила. Тебе действительно нравятся мои веснушки? И ты ответил.
Она повернулась ко мне и, взяв в свои ладони мое лицо, такие приятные и прохладные для моей горящей кожи. И, заглянув мне в глаза, медленно проговорила.
- Ты сказал, - она сделала паузу. – Что в доказательство своих слов поцелуешь ….
И я, не дав ей договорить, закончил за нее.
- …каждую, из твоих восхитительных веснушек.

Мы сидели рядышком в пуховках на балконе номера, и она с каким-то блаженством на лице спросила.
- Ты так и не ответил. Сколько у тебя будут губы заживать.
Я, шутя, сделал вид, что не расслышал, но она, тормоша меня за руку, заставила ответить. Изобразив на лице озабоченность, проговорил.
- Возможно… месяц.
Она аж задохнулась от возмущения. И я миролюбиво поправил себя.
- Ну, пошутил, извини. Если применить волшебную мазь, той которой меня осчастливил профессор, то думаю, пары дней хватит….
Двух дней действительно хватило.