Долгие ночи в Китае. Мик Фаулер о восхождении по "Спрятанной линии"

МИК ФАУЛЕР - KLETTERN.DE

Ужас накрыл меня с головой! Это произошло ранним утром, на улице было темно, а я оказался придавлен моими огромными рюкзаками к земле. Остальные уже пересекли оживленную улицу и готовы было скрыться в чреве гудящего как пчелиный рой автовокзала. Я в панике отполз вместе со своим грузом в сторону и пытаясь не потерять их из вида понял, что не заметил в каком направлении они пошли дальше. Адреналин протряс все мои поджилки, а ведь мы даже еще не добрались до гор. Многообещающее начало для успешной экспедиции.
Кстати о горе. Вершина на которую мы собирались называлась Сигуниан и поднимаясь до высоты 6250 метров господствовала над районом Кионглай Шань в китайском округе Сичуань. Впервые фотография этой горы попала мне на глаза в выпуске American Alpine Journal за 2001 год. Дальнейшая разработка темы показала, что северная стена вершины все еще девственна, а на самой высшей точке, на тот момент, побывало всего три команды: два раза японские альпинисты в "гималайском стиле" и один раз мой американский однофамилец Чарли Фаулер с юга в одиночку, что можно считать весьма выдающимся событием. Британскими восходителями, на сколько мне удалось узнать, в этой части Гималаев пока и не пахло. Я сразу понял, что я должен туда попасть!
И вот в апреле 2002 мы в Рилонге, ближайшем к Сигуниянгу населенном пункте. Огромный голубой транспарант, похожий на дорожное табло, с надписью "Сигунианг" указывал в направлении долины Чангпинг. Было сразу всем ясно, на нашу вершину идти именно туда.
Поборов в себе соблазн закупаться колоритными сувенирами, типа флейты из человеческой берцовой кости и шкатулки из костей черепа мы целеустремленно направились в направлении гор. Мимо сгоревшего монастыря, по укрепленной деревянными стволами тропе в сторону леса. Тропа быстро закончилась, дальше пришлось пробираться по грязным звериным дорожкам по пояс в траве. Через пару часов этого странного горо-восхождения мы выбрались наконец на свободу альпийских лугов. Перетащив грузы через гигантский лавинный вынос мы обосновались базовым лагерем на высоте в 4000 метров над уровнем моря.
После обустройство лагеря мы на следующий день посвятили себя акклиматизационным мероприятиям. Они заключались в четырех ночевках на 5100 в палатке под звук не прекращающегося снегопада и чтение вслух очередного тома Гари Поттера.

© Mick Fowler
Диета эффективная. То есть горная
Во время нашей своеобразной акклиматизации нам, время от времени, показывали сквозь разрывы в облаках северную стену Сигунияня. В эти краткие мгновения нам удалось выяснить для себя две весьма приятные подробности. Первая заключалась в том, что сераки на вершине не так уж круты и страшны, а по самой стене проходит, забитая льдом, базальтовая жила, а именно от самого низа до самого верха. Снизу из лагеря ее не было видно и мы ломали голову над тем как же нам вообще лезть по стене вверх. Учитывая наши пристрастия и глубокую (подчас безответную) любовь к быстрому и легкому стилю архитектоника гранитного безобразия не вселяла особого оптимизма. И вот он, золотой ключик. Такого со мной еще не происходило, все говорило о том, что мы набрели на блестящую, безупречную линию. Сидя эти дни в палатке на 5100 я часами вылавливал разрывы в облаках для того, что бы воспользовавшись Половским биноклем насладиться видом этой ледовой речки.
Единственное, что меня сильно беспокоило - лед ли это или все же намерзший на скалах как иней снег. Отсюда не было никакой возможности понять это. Как минимум на одной веревке будут откровенные нависания. Нависающий лед очень труден и требует напряжения всех сил, нависающий иней же... хм... интересно.
Просмотрев без особого интереса кучку провианта, которую Пол собрал для нашего выхода, я безропотно согласился со всеми его кулинарными пристрастиями и представлениями о питании на горе.
По его представлениям на завтрак предлагалось по одному батончику мюслей, по два шоколадных батончика днем и по одной упаковке китайской лапши на ужин. По одной упаковке, в смысле по одной на вечер на двоих.
"Наша еда почти ничего не весит", бормотал Пол в состоянии близком к экстазу, "Правда я славно отсортировал продукты?". Я скептично посмотрел на эту, с вашего позволения, кучу и с беспокойством прощупал выступающую сзади над ремнем жировую складку. Оставшись довольным этой мини-ревизией я ответил Полу "Ну да, должно хватить!"
Сначала задыхаемся на маленьком ледничке под стеной, после этого трясемся на присыпанных снегом гранитных плитах которые заканчиваются упираясь в ледовое пятно, потом замечаем, что пора становиться на ночлег. Пол огляделся вокруг, сверху и снизу лед уклоном в 50 градусов, никакого намека на полочки или другие удобные возможности переночевать. Его взгляд продолжает двигаться пока не упирается в меня: "Ну ты же специалист по организации биваков, давай ваяй!".
Отвратительное это дело иметь какую либо репутацию. Мы с Полом до этого негде кроме дорожек на Пик Дистрикте не лазили, ни одного многодневного восхождения в команде не ходили. И тем не менее Пол был совершенно уверен, что я мастак по колдовству и мастер в материализации удобных полочек для ночевок. Но это не так, искаженная информация превратилась в репутацию. А я всего навсего действительно могу проводить ночь на горе в самых невероятных положениях, по большей части не имеющих с определением "удобных" ничего общего!
Нам пришлось уйти в сторону к основанию скального ребра и выбить там во льду не большую полку позволявшую кое как сидеть пристраховавшись к ледобуру над собой. Пол был шокирован моей несостоятельностью и неспособностью "вытрясти из рукава" более удобное место для ночевки. Я же был доволен результатами нашей работы. Горизонтальная полочка, шириной в 30 и длиной в 300 сантиметров поистине королевская ночевка! Во всяком случае она лучше половины из тех биваков, которые я находил вполне сносными. Про несносные биваки я пожалуй лучше промолчу. Тем более, что меня в этот момент трудно было чем то расстроить - мы были на стене!

© Mick Fowler
Отдых в роли забойщика
Первые веревки по базальтовой жили повел я. Где то час спустя Пол крикнул мне: "Думаешь вылезешь там? Выглядит очень круто. Повыше там еще круче."
Очевидно он не был особо впечатлен моим лазаньем. Я сам, честно говоря, тоже не был в восторге от того, что исполнял на льду. Поначалу лед выглядел очень хорошим, позволявшим страховаться в любой момент, хорошо державшим клювы инструментов. Но с набором высоты он становился все более тонким и хрупким. Большие линзы улетали из под инструментов вниз, а крутизна перманентно увеличивалась. Скальные островки, вселявшие большие в организации надежной страховки, вышли на поверку трухлявыми базальтовыми останцами. Рюкзак показался вдруг до смешного тяжелым. Вкрутив довольно плохой ледобур я оставил его висеть в надежде, что Пол позаботится о нем. Ядовитые комментарии с его стороны не заставили себя долго ждать - я был слишком медленен и я знал об этом и сам.
"Там дальше лед может улучшиться!"
Я старался звучать оптимистичным, хотя уже давно не был им.
Выше моей следующей станции мое настроение поправилось. Во первых я больше не дышал как паровоз и мог оценить сложившуюся ситуацию более рационально. Во вторых лед выше меня выглядел уже решительно лучше и будил надежду на то, что удастся хотя бы лучше страховаться в пути.
Но сначала ко мне должен был подняться Пол и притащить с собой наши рюкзаки. Это стало для него такой колоссальной нагрузкой, что он не стал спорить с моим предложением "еще немного дать себе отдохнуть страхуя меня на станции". Без рюкзака и со свежими силами лазанье начало приносить привычное удовольствие. Разница была на столько колоссальной, что я даже стал ощущать, что поступаю не спортивно. После обеда мы оставили за собой первый крутой взлет маршрута. Надо же как быстро пролетает время. Когда "не спортивно" лазиешь себе в удовольствие. Наступала пора призадуматься о нашей следующей ночевке.
Издалека казалось, что в левом берегу нашего кулуара проглядывалась серия удобных, засыпанных снегом полочек. Вблизи все это выглядело весьма безрадостно. В конце концов я нашел вертикальный внутренний угол, в основании которого я смог пристроить одну не большую закладку, что позволило мне стоять без использования рук для удержания на месте. В это время начался снегопад, линии размыло, видимость исчезла и Пол вынужден был поверить мне на слово и позволить себя убедить, что страховка, действительно, надежная. Я чертовски устал, сильно мерз и постоянно соскальзывал на кошках снова и снова повисая на единственной закладке.

© Mick Fowler
Упаковать и перевязать ленточкой
"Палатку на голову?", мне понадобилось какое-то время, что бы понять что Пол имеет в виду. Я ждал, когда ветер поутихнет, что бы залезть в палатку как в большой бивачный мешок. Хоть я и читал знаменитую историю про Дика Реншоу и Джо Таскера, в которой повествовалось о том как они ночевали на северной стене Дент Бланш, натянув себе на голову палатку как презерватив, но мне подобная идея никогда не приходила в голову. Все это звучало очень не аппетитно и я не испытывал желания провести ночь подобным образом. Но любая попытка залезть в палатку, как в мешок, сверху приводила неизбежно к наполнению ее массами ссыпавшегося сверху снега.
Я посетовал на невозможность нормально застраховаться сидючи с мешком на голове. Но в это же время я ощущал, как тепло выдувается ветром из моего организма и через совсем не большой отрезок времени мы начнем дико мерзнуть. Нам надо было срочно забираться в палатку и в этих условиях мне не приходило в голову ничего более разумного.
Пол засунул внутрь, в один из углов палатки большую гексу и снаружи обмотал ее дайнемовой петлей, которую в свою очередь вщелкнул в наш единственный пункт страховки - жалкую закладку среднего размера. Затем он надел палатку на голову и вщелкнулся самостраховкой в тросик гексы замкнув таким образом для себя страховую цепочку.
"Здесь внутри жизнь прекрасна" - услышал я мурлыканье из недр мешка.
Я посмотрел на силуэт палатки, едва различимой в сумерках, и задумался - чем же именно мне нравится альпинизм? Палатка была весьма не нова и я был уверен, что любая нагрузка заставит материал расползтись как выветренную мешковину.
"Ну так что, мне ждать тебя или как?" - продолжало бурчать из палатки.
Тем временем совсем стемнело и нетерпение сквозившее в Половском голосе напомнило мне, что двигаюсь я весьма неспешно, можно сказать летаргично.
Пол был прав. Жизнь внутри выглядела совсем иначе, учитывая сложившиеся обстоятельства ее вполне можно было назвать прекрасной. Мы были похожи на гроздь бананов, материал палатки терся о наше лицо, а молния замка скреблась о ботинки. Самой большой проблемой была открытая дыра внизу - любая мелочь выроненная из рук исчезала на всегда. Этот глубокомысленный вывод я сделал на основе своих собственных наблюдений. Выпущенный из рук коврик больше не всплыл в моей жизни никогда.
Ночевка предстояла кошмарная, погода испортилась и массы свежего снега, скатывающиеся со стены во наш внутренний угол, норовили выдавить нас с узкого насеста вырубленного в твердом, бутылочном льду. Засыпая мы обменялись дежурными фразами: "надеюсь завтра погода будет получше". Мое горло пылало от жажды. Избиваемый порывами ветра полог палатки не позволял мне разжечь нашу горелку. Ночь будет длинной и сухой. Сухой в смысле безводной.

© Mick Fowler
Лауреат премии искусств имени Абалакова
Снаружи начало рассветать. День начинался серым промозглым утром. Это было утро из сорта тех, в которые мораль и мотивация связки балансирует на лезвии ножа, когда судьба восхождения зависит от упертости "актеров", когда любая, даже самая незначительная мелочь способна повлиять на принятие решения - вверх или вниз. Пол прервал затянувшуюся паузу: "Давай попробуем пролезть пару веревок, а там посмотрим по ощущениям. Может нам удастся найти хотя-бы более сносное место для следующей ночевки". Пол был прав. Я был счастлив - от осознания факта родства взглядов тебя накрывает ощущение силы, взявшейся не понятно откуда, но способной привести к цели твоих устремлений. Очень приятно осознавать что ты с твоим партнером по связке находишься на одной волне. Это осознание позволило посмотреть на мир другими глазами - неожиданно и утро оказалось не таким уж и хмурым, лед не таким уж и крутым, а перчатки не такими уж и мокрыми. Лезем вверх. То есть полезем вверх, сначала нужно спуститься с нашего бивака к основной ледовой речке.
Спустя несколько часов ветер разогнал тучи и солнце стало показываться чаще и чаще. Правда в нашей глубокой канаве его было не дождаться. Просветы в клочьях облаков позволили оглядеться вокруг. Оказалось, что мы находимся в некой версии "Северного кулуара Дрю" окруженную с обоих сторон отвесными гранитными стенами "а ля Йосемиты". Прям над нами лед вставал до вертикали и упирался в микстовый участок, который уже явно нависал. Выглядело все это устрашающе.
Будучи еще в лагере мы сочли прекрасной идеей облегчить наше снаряжение до вменяемого минимума. Для экономии веса мы взяли с собой всего шесть ледобуров. Это означало: два ледобура на станцию, два на прохождение следующего шестидесяти-метрового участка и последних два на следующую станцию. Пол планировал возмещать все недостающие точки абалаковскими проушинами. Он был гениален в их организации. Наблюдая как он вкручивает под углом очередной бур в лед я ловил себя на мысли, что это уже не ремесло, это уже искусство! Я откинулся на самостраховке назад и с удовольствием наблюдал как он неумолимо набирает высоту.
За крутым льдом, по которому прошел Пол, начинался микстовый участок - а это уже моя специальность. После прохождения навесов мы снова стали выглядывать место для очередной ночевки. Предложение никак не покрывало спроса и следующая ночь прошла в привычном уже режиме - полусидя в полувисе. Такой "отдых" начинал уже подтачивать нашу силу.

© Mick Fowler
Крутой лед без конца и края
"Сегодня Мик нас ждут великие дела, еще больше твоего любимого крутого льда."
Пол был прав, я очень люблю лазить по льду. Но когда это происходит изо дня в день, на высоте и на фоне накапливающегося утомления, удовольствие начинает улетучиваться. Все происходящее начинало превращаться в однообразную и тяжелую физическую работу. Впереди была еще одна, чертовски крутая и тяжелая, веревка льда - только этого не хватало нам для полного счастья. Погода портилась часа два как, и тут вот небесные хляби разверзлись затопив нас очердными потоками снежной крупы. Пол был вынужден вылазить нависания под перманентным снежным душем. Он одолел карниз, что с одной стороны обрадовало меня, с другой расстроило перспективой добровольного погружения в снежную реку, но альтернативы не предвиделось, и затянув лицо и конечности покрепче гортексом я приготовился лезть наверх. Пол исчез из виду, веревка неожиданно натянулась из чего я сделал вывод, что он организовал страховку. Конечно он мог сорваться и висеть в воздухе, натягивая соответственно веревку, но не услышав привычных в этом случае ругательств я решил что все-же "страховка готова". Приняв это решение я разобрал станцию и полез наверх.
Тактика наших действий в последние дни была простая. Первый лезет налегке, второй лезет с рюкзаком и помогает первому вытаскивать на веревке свой рюкзак если он застревает на рельефе. Работа забойщиком тяжелее ментально, работа второго тяжела физически, особенно если лед поднимался до вертикали. Поэтому когда я вылез через нависания, я дышал как паровоз заглатывая вместе с воздухом снежную крупу сыпавшуюся сверху. Практически обессиленный я встегнулся в очередную точку страховки, которую можно было назвать надежной только будучи человеком с очень развитым чувством воображения. Пол просто гигант, это была мастерская работа, больше всего меня обрадовал тот факт, что по видимому это был последний крутой участок перед выходом к вершинной ледовой стене.

© Mick Fowler
Вверх ногами по малой нужде
Здесь наверху рельеф наконец стал более пологим и ступенчатым, нам в первый раз удалось воспользоваться стойками при организации очередной ночевки в палатке. Как только мы, построив снежную платформу под палатку, улеглись внутри в спальниках, половский угол площадки обвалился и он провалился головой вниз. Это обстоятельство не вызвало с его стороны особых движений, выругавшись на отборном диалекте он остался лежать в той же позе - голова на пол метра ниже ног. Так как я лежал валетом в противоположенном направлении головой, эта ночь должна была стать для вполне комфортабельной. Я пообещал Полу не вытягивать ноги чаще чем раз в пол часа, чем должен был весьма облегчить его существование - каждый раз делая это я бил его по лицу пяткой.
"Ты не мог бы вскипятить воды?" - запрос пришел откуда-то снизу и был вполне обоснованным. Одной из проблем всех предшествующих биваков было отсутствие возможности воспользоваться горелкой. Мы были дегидрированы, а все наши батончики были съедены, в запасе оставалась только скороготоаящаяся китайская лапша закупленная Полом в Рилонге.
В обычной ситуации мы подвесили бы горелку в середине, сейчас же палатка стояла настолько косо, что горелка могла оказаться в опасной близости от текстильных стенок. Я нашел элегантное решение проблемы (так и слышу за спиной голос своей жены "Типично - Мик") вставив между пылающей горелкой и стенкой палатки пластиковую чашку как, своего рода, перегородку удерживающую ткань полога на расстоянии от открытого пламени. Погрузившись в очередную главу о Гарри Поттере я на какое то время дезертировал из мира альпинизма в сказочный мир волшебных существ.
Но идиллия не продолжилась долго; через пару минут палатку заполнил химический смрад от плавящейся и капающей на половский спальный мешок кружки. После краткой инспекции спальника выяснилось, что он совершенно в порядке мы набросились на благоухающую лапшу марки Vindaloo, никогда не забуду эту марку! Не самая оптимальная еда для стенного восхождения, не разбираясь в китайских иероглифах мы купили самую острую из существующих видов китайской лапши. Пол еще долго проклинал этот бивак, называя его самым тяжелым на восхождении, скорее всего это было вызвано его не удобным положением головой вниз и связанными с этим трудности в переваривании китайского зелья. Не смотря на неудобства он поставил этой ночью рекорд "отлив" целых 850 миллилитров в нашу "ночную вазу" - это достижение стало рекордным за все восхождение! Кстати, Пол уверен, что этот чемпионский поступок он смог показать исключительно благодаря его странному положению ногами вверх. Я хоть и лежал комфортабельней, но сползающие через палатку лавинки, шум крупы о полог, постоянное нытье Пола, будто бы я его все время пинаю в лицо, не оставили мне возможности полноценно отдохнуть. Видимо поэтому я смог "слить" всего каких то жалких 650 миллилитров в свою пластиковую банку.

© Mick Fowler
Выдержат ли швы?
Нам оставалась всего одна веревка крутого льда, и это не могло не радовать, особенно учитывая мое типичное утреннее отсутствие желания хоть что-нибудь делать. Над нами нависали сераки, находившиеся в нижней части ледовой крыши. Из базового лагеря мы смогли наметит линию, проходящую по слабым местам в нагромождении сераков. На месте, как это часто бывает, все выглядело несколько иначе. Во-первых "слабые места" оказались вертикальными участками среди нависающих сераков, во-вторых лед был такого отвратительного качества, каждый удар инструментом скалывал гигантские блюдца, что мы решили искать другие пути к вершине. Пол бодро стартанул но уже через несколько метров жестко забуксовал: "Мик тут какой то кошмар, а не хочешь ли ты попробовать эту ледовую веревку?"
Я не хотел. Я очень верил в его способности, и что то подсказывало мне, что там очень и очень не легко. Не сговариваясь мы решили обойти пояс сераков справа. На все на это ушло много времени. Пока мы не много приспустились вниз дюльфером, а затем заложили длинный траверс вправо, опять наступила ночь. Склон, по которому мы обходили очередной серак был довольно пологим, но состоял из бронебойного льда. Над нами опять навис "дамоклов меч" 24-часового-сиденья-на-вырубленной-полке-жопа-к-жопе. Ужас! В таком способе времяпрепровождения есть масса не симпатичных сторон. Одной из них является то обстоятельство, что стекающий по склону снег норовит собраться между склоном и вашим задом, что неизбежно приводит к соскальзыванию последнего с полки. Всякая ерунда, которая неизбежно роняется, собирается внизу бивачного мешка и набрав критическую массу начинает дополнительно стягивать вас с полки. Полог мешка натягивается и начинает придавливать лицо, чем больше фигни скопилось внизу, тем сильнее ткань полога прилипает к морде. Единственное решение в этой безвыходной, ка казалось бы, ситуации - оставлять на голове каску на всю ночь. Не удобно, не расслабленно, но комфортно. Неудобство существования было всего лишь одной из наших проблем. Мы не были уверенны в том, что швы старой половской палатки выдержат такую нагрузку и больше старались не ронять ничего вниз. Для того, что бы снизить нагрузку на нее мы не стали сбрасывать, как это у нас было принято, ботинки, а повесили их на шнурках на уровне головы. Как вы понимаете это обстоятельство не добавляло уюта в нашем жилище. Не смотря на то, что нам все-таки удалось залезть в спальники, я объявил эту ночь самой кошмарной в моем рейтинге биваков в этой экспедиции. Но Пол оспорил мою номинацию заявив, что лапша Vindaloo в комбинации с плавленным пластиком на спальнике ногами вверх делает предыдущую ночь кошмаром всех кошмаров на стене. В общем ночь была такой штормовой, что о горелке нельзя было и подумать, что автоматически исключило из нашего расписания на сегодня как напитки так и еду. Жалкий результат моего мочеиспускания за всю ночь измерялся всего лишь 350-ю миллилитрами.

© Mick Fowler
Маленькие радости альпинизма
Нам оставалось всего 50 метров сложного льда, а на небе были замечены даже голубые разрывы в облаках. Траверс в кулуар был прост и тронулись вверх забивая в хрустящий лед передние зубья кошек.
Шило сменилось мылом, вместо бесконечных потоков крупы нас стали беспокоить доски нависшие на пологом склоне. Но нам повезло, все станции были надежно накручены на сераках, а небо прояснилось и вышедшее солнце заставило кровь быстрее пульсировать по венам. Еще один короткий взлет и вот мы на вершине наших желаний и устремлений всего последнего года. Сигуниян выше окружающих его вершин как минимум на 600 метров. Панорама с вершины умопомрачительная! Бесконечные гряды пиков - бесконечный потенциал для восхождений. Неожиданно я почувствовал себя бесконечно усталым.
Мы спустились по девственному северному гребню вершины, украшенному воздушными карнизами и невероятными снежными образованиями. К счастью сбросы были на столько крутыми, что нам удавалось спускаться дюльфером вместо утомительного "плаванья" по снежному острию гребня. Восемь дней на лапше привели к тотальному оголоданию и очень медленному спуску в лагерь. Кроме того мы очень исхудали, а Рамсден поставил свой личный рекорд по обхождению без туалета "по большому" - 12 дней, поистине мастерское достижение! Все это непосредственные удовольствия от альпийского стиля в Гималаях. Но такие вещи быстро забываются. А вот что не забывается, так это чувство бесконечного удовлетворения и радости от преодоления себя, и не забывается это больше НИКОГДА!